Комментарий к статье Виктора Медведчука «О будущем украинского и русского народов». Статья Владимира Путина о российско-украинских отношениях, несомненно, предполагала вызвать отзывы со стороны самых разных сил на Украине, однако у нас обыкновенно больше всего замечают реакции официальных властей и крайних националистов. Между тем, для России не менее важен голос т.н. пророссийских политиков – тех, которые во время избирательных кампаний рассчитывают на поддержку преимущественно русскоязычного избирателя из юго-восточных областей. Несмотря на массовый переток голосов жителей этих регионов в 2019 г. в пользу «евромайданных» сил, представленных Владимиром Зеленским и «Слугой народа», некоторые из наследников «Партии регионов» сохраняют заметный политический вес и, несомненно, возможности для влияния на украинско-российские отношения – если не через Киев, так через прислушивающуюся к ним Москву. Их лидеры всё постсоветское время прилагали немало усилий, чтобы убедить Кремль в возможности существования независимого и одновременно дружественного к России украинского государства. Понятно, что их политические позиции могут заметно ослабнуть, если Москва разочаруется в такой перспективе.
Путин в своей статье как раз и приходит к выводу, что в проекте «анти-Россия», воплощаемом современной Украиной, нет места «политическим силам, которые пытаются отстаивать её реальную независимость». Это очевидный намёк на партийные и медийные проекты Виктора Медведчука, с которым открыто борется киевская власть, вопреки каким-либо правовым основаниям закрывая его телеканалы, вводя против него без каких-либо судебных обвинений некие «личные санкции» и сажая его под домашний арест. За этим заключением российского президента стоит разочарование в надежде увидеть во главе Украины партнёрские политические силы, во взаимодействии с которыми можно было бы восстанавливать отношения двух государств и реализовывать Минские соглашения по возвращению Донбасса под власть Киева.
Для Виктора Медведчука ответить на статью Путина было, можно сказать, делом чести, так как наиболее авторитетный ответ российскому президенту со стороны «восточных» политических сил Украины сейчас может дать именно он. Понятно, что его политический интерес состоит в том, чтобы защитить свои традиционные позиции и вновь заявить о себе как о значимом политике, который предлагает реальную альтернативу государственному развитию.
Рассуждениям восточных политиков – патриотов Украинысвойственны неизбежные противоречия, вызванные чуждостью для них собственно украинской культуры. Для них, как и для их электората, украинский язык неродной, выученный, а вместе с этим остаётся во многом неосвоенной и вся та культурная традиция, носителем которой он является. Они в основном люди русской городской культуры, однако сделавшие для себя принципиальный выбор в пользу украинской государственности. Этот разрыв между этнокультурными свойствами общества и идентичностью того государства, в который оно пытается вписаться и стандартам которого так или иначе вынуждено соответствовать, становится причиной психологического надлома, с которым люди вынуждены как-то справляться. По идее, задача политиков как раз превозмогать эти проблемы, находить ключ к их решению, однако нередко в их заявлениях все эти противоречия, наоборот, получают особенно яркое выражение.
Общеизвестно, что Медведчук– довольно близкий к Путину человек, но всё же далеко не единомышленник. Более того, в украинском вопросе – по крайне мере теперь, после опубликования статьи российского президента – скорее даже оппонент. Неслучайно сам Путин не раз называл его «украинским националистом». Не в «бандеровском» смысле, конечно. Но он действительно является сторонником реализации особого украинского государственного проекта, его независимости и суверенитета. В отличие от основного тезиса статьи Путина о том, что русские и украинцы – на самом деле один народ, Медведчук чётко заявляет, что для него это «разные народы, но народы братские». Дальнейшие логические построения, основанные на этом тезисе, вызывают много вопросов и сомнений.
Выбор между взглядом на граждан России и Украины как на «один народ» или «два народа» (пусть и «братских») на самом деле принципиален. Если человек утверждает, что этническая дистанция между нами столь велика, что это разные народы, то ему приходится всё время искать доказательства этих различий, свидетельства культурной границы в прошлом и настоящем. Это задаёт основное содержание любых рассуждений и об истории, и о желаемом состоянии русско-украинских отношений. И каждый текст «братско-славянского» автора так или иначе сводится к попыткам убедить самого себя и читателя, сколь велика дистанция между ними, как сильно украинцы отличаются от русских. Нередко получаются вполне банальные для украинского национализма тексты, вся загвоздка которых только в том, что они написаны на русском. Яркий пример – реакция на статью Путина заместителя главного редактора сайта «Страна.UA» Светланы Крюковой в своём Фейсбуке 14 июля. Впрочем, её текст, вызвавший такой большой резонанс, как раз мало интересен: он не конструирует «восточный» вариант украинства, а лишь воспроизводит его основные вполне классические положения. Но нередко встречаются и более тонкие тексты, авторы которых стремятся структурировать украинскую идентичность в менее конфликтном к русской культуре и России ключе. Однако по своей внутренней логике такой подход всё равно ничем принципиально не отличается от «бандеровского», и в развитии к нему же и приходит. Да, чаще всего он не акцентирует чувства ненависти и злобы, однако любая попытка отстаивать такие различия неизбежно даёт им пищу. Если же автор пытается придерживаться чисто голословных утверждений о разных народах, не пытаясь как-либо их подтверждать, то его текст получается внутренне противоречивым и необоснованным.
«Я считаю, что украинцы и русские – разные народы, но народы братские, славянские, православные, с единой ментальностью, историей, святыми и традициями», – пишет Медведчук. Неизбежно возникает вопрос: если всё перечисленное их объединяет, то в чём же разница? Что же делает украинцев отдельным народом, если у них всё общее с русскими? Ясный ответ даёт украинская идеология: она отрицает общность как славян (ведь «москали» «генетически» славянами не признаются), она утверждает их прямо противоположную ментальность в рамках традиции ориентализма (европейскую у украинцев и азиатскую у «москалей»), она не признаёт общую историю, рассматривая Россию как вечного агрессора в отношении Украины, и уж тем более не видит каких-либо общих традиций. Кстати, она также и отвергает православную идентичность украинского народа, оставляя разве что христианскую в различных её версиях. Понятно, как на этих идейных основаниях (пусть и исторически ложных) можно создавать особый национально-государственный проект. Но как его создавать на идеях, изложенных Медведчуком? Для чего? На их основе можно только объединяться, а значит, они просто вредны для украинской независимости. По своей логике это вообще не украинская точка зрения, а позиция сторонников общерусского единства. Только причём здесь радетель за единую Украину Медведчук?
При этом он в сущности отрицает всю национальную мифологию, на которой и держится украинский проект. Например утверждает, что в УССР проводилась украинизация, и она оказалась не вполне успешной. Это исторически верно, но принципиально противоречит украинской картине мира, в которой советская эпоха предстаёт как время насильственной русификации. Именно ею объясняется, почему большая часть населения страны «утеряла собственный язык» и стала русскоязычной. Проблема в том, что если этот миф убрать, как это делает Медведчук, то вместе с ним вылетает и весь фундамент украинской идеи. Ведь если всё это русскоязычие не является плодом русификации, то когда же была собственно украинская Украина? Или всё-таки её не было? А раз так, то всю историю надо прочитывать совершенно иначе, а само украинское государство окажется именно что результатом советского эксперимента, как это и написано в статье Путина. Только вот в чём тогда смысл дальнейшего существования такой системы? На деле она держится только на внушённой обществу мысли, что прежде была украинская Украина, а потом вечное «государство-агрессор» её русифицировало. Уберёшь этот миф – рухнет вся конструкция, которую сам же Медведчук хочет сберечь.
Он называет это выбором между «колониальным» прошлым и общей историей. Однако существование независимой Украины можно обосновать только на основе «колониальной» версии, а вот на основе общей с русскими истории можно лишь объединяться с Россией. Украина тогда просто не нужна.
Медведчук выступает против создания «моноэтничной нации», против навязывания всем гражданам Украины единого западноукраинского стандарта. Его важнейший тезис звучит так: «идентичность многомиллионной страны, живущей в XXI веке в центре Европы, говорящей на разных языках, исповедующей разные религии, чествующей разных героев и по-разному оценивающей исторические события, нельзя строить на принципах, близких лишь части населения». И с этим трудно поспорить. Только без ответа остаётся вопрос, а зачем вообще нужно государство, население которого не объединяет ни язык, ни религия, ни историческая память, ни почтение к героям? Что же у него общего, ради чего нужно было бы жить в едином государстве? Украинские националисты вполне резонно считают, что если не сшить Украину единым культурным кодом – языком, верой и историческим самосознанием – то она распадётся. Именно поэтому для них так неприемлема ставящая правовые и административные преграды такой политике центра федерализация. И ведь они правы: если у них это сделать не получится, то она наверняка развалится, как и любое другое искусственное политическое образование, раздираемое внутренними противоречиями. Но что предлагают их оппоненты?
Фактически Медведчук предлагает государственность, оторванную от любых признаков национальности, некую структуру абстрактной власти в вакууме. И такое же связанное с ней гражданство. Он хочет «сделать так, чтобы людям не пришлось выбирать между страной и своими неотъемлемыми ценностями: языком, религией, культурой». А зачем им страна, оторванная от языка, религии и культуры? Зачем нужно государство-пустышка? Зачем такой Украине вообще быть? Эти вопросы невольно повисают в воздухе.
Есть закон геополитических процессов современного мира – любые политические границы имеют тенденцию к совмещению с культурными. И только тогда, когда границы культурно-языковых сообществ совпадают с государственными, они приобретают стабильность и перестают быть источниками внутренних и внешних конфликтов – вплоть до снятия пограничных пунктов и вхождения в интеграционные объединения и даже в федеральные образования. Совпадение культурных и политических границ – основа успеха демократических систем и мирного соседства между народами. И везде, где этот принцип нарушается, об этих благах приходится только мечтать. Украина – яркое тому доказательство.
По мнению Медведчука, «политика мононационального государства не может достичь главной цели», которую он формулирует как задачу «сшить» страну «вокруг общей идеи» и «вернуть регионы, которые оказались неподконтрольны официальному Киеву». Вернуть Крым и Донбасс – это понятно, но вот какая общая идея может выполнить эту задачу: объединить страну и вместе с тем обосновать её отдельное от России существование? В украинском национализме эта идея есть, а в теориях русскоязычных патриотов Украины она не просматривается.
Важно понимать, что ею не может быть «достижение достойной жизни» или что-то подобное – вокруг таких идей можно объединять хоть всё человечество. Она должна быть именно национальной, и при этом обосновывающей, зачем разговаривающим на разных языках десяткам миллионов сограждан нужно мучиться друг с другом в составе единого государства и защищать его независимость. А главное – ради чего тем, кто разговаривает на русском языке, нужно жить отдельно от России? Тут ведь может быть только один ответ: «а просто потому, что Россия не нравится». Да, понятно, своего рода способ эмиграции, просто без отрыва от территории проживания. Но такой ответ тянет за собой всю цепочку русофобских рассуждений, неизбежно приводящую к украинству, а значит, и к необходимости стать украинцами.
Медведчук верно отмечает, что современная украинская власть «целенаправленно избрала идеологию управляемого пограничного государства, главной задачей которого является проводить тотальную антироссийскую политику». Однако этот принцип не является ситуативным выбором новой власти, а изначально был положен в саму основу украинской идентичности. Даже название государства было выбрано исходя из него: украинская нация мыслилась именно как пограничье Европы. Как казаки когда-то защищали христианский мир от мусульманских степняков, так и новая Украина в трудах её идеологов виделась защитницей западной цивилизации от «Орды» в виде «азиатско-варварской» России. Других смыслов и другого целеполагания у украинского проекта просто не было и нет.
В июне 2019 г. в Москве на презентации посмертного сборника статей Олеся Бузины в МИА «Россия сегодня» экс-премьер Украины Николай Азаров заявил, что осознал основную ошибку его политического лагеря: «Наша главная ошибка заключается в том, что мы все эти годы боролись за власть, а не боролись за умы наших людей». Светлая мысль, конечно. Вот только с какими идеями они могли бы бороться за эти умы? Что реально восточные силы могли предложить альтернативного тем смыслам и идеям, с которыми выступали силы Евромайдана? К сожалению, есть все основания подозревать, что они не боролись «за умы» не потому, что не догадывались о важности этого дела, а просто потому что им не с чем было идти к избирателю, кроме разве что обещаний не приставать к ним с языковым вопросом. А придя к власти, они становились трудноотличимы от тех же бандеровцев.
Евромайдан, если взглянуть объективно, собрался для того, чтобы отстоять подписание Соглашения об ассоциации с ЕС именно в том виде, в каком оно было разработано правительством Азарова. А массовое разочарование срывом этого подписания было напрямую подготовлено широкомасштабной пропагандистской кампанией правительства в пользу этой ассоциации, когда все надежды на будущие улучшения люди стали связывать исключительно с нею. То есть за умы они всё же боролись, вот только несли им явно чужие идеи. И, как ни странно, видели в этом жёсткий прагматизм.
Медведчук как раз вкладывает в уста Путина упрёк Украине, что её государственность «строится исходя не из прагматичных соображений, а из романтических "хотелок”». Правду сказать, в статье Путина даже слов таких нет, так что это скорее авторский вывод из его текста, или даже более того – упрёк Украине со стороны самого Медведчука.
Однако представляется, что он просто не видит другой прагматики, исходящей не из желания увеличить доходы, а из задач строительства нации. «Быть или не быть Украине – решает экономика», – пишет он. Но нет. С точки зрения экономики существование Украины вообще нецелесооборазно. Экономика как раз диктует объединение с Россией, то есть ликвидацию основанной на украинской идеологии государственности. Но быть государству или нет всегда решает воля людей, их желание, их массовый запрос на его существование и защиту.
Украина – это большая стройплощадка, на которой осуществляется nation-building. Да, немало строителей считают, что они просто «камни носят», но ведущие политики хорошо понимают, что за здание они возводят. И среди них, как ни странно, даже Зеленский. Более того: даже он понимает специфику всего архитектурного замысла как основанного на внешнем противодействии.
Медведчук сам признаёт, что «большинство украинских политиков» пытаются убедить народ Украины, что «только борьба с Россией способствует становлению украинской государственности, только борьба с русским языком, русской культурой и российской экономикой способна сделать украинское государство процветающим». Это очень важное наблюдение – о том, что такова позиция большинства украинских политиков. То есть такую точку зрения можно назвать определяющей для политического сообщества Украины. Но Медведчук недооценивает тот факт, что цель «сделать украинское государство процветающим» предполагает процветание не в экономическом плане, а в национально-мессианском – то есть целью является формирование настоящей Украины, которая будет максимально полноценно выполнять своё историческое предназначение по борьбе с Русским миром. Именно в этом её смысл, как он определён в украинской идеологии, именно в этом её процветание.
Это непонимание сущности украинства ярко проявляется и в аргументации автора по прагматике международных раскладов. «Власть надеется, что ситуация враждебности между Россией и Европой/США будет продолжаться бесконечно долго, ведь в таком случае антироссийское государство якобы будет необходимо Западу». «Но нужно ли сегодня Европе государство, главной задачей которого будет сдерживание России? Ответ очевиден – нет. В противном случае Украина получала бы намного больше поддержки и никакого "Северного потока‒2” не было». Это довольно странная логика. Во-первых, в украинской картине мира Европа и Россия не могут договориться, так как являются противоположными и враждебными по своей природе сущностями. Нарушать этот взгляд равнозначно подрыву национального мировоззрения. Во-вторых, вражда Запада к России – история старая, ей уже несколько сотен лет, и уверенно предполагать, что она вот-вот закончится, нет никаких оснований. Наоборот, она в последнее время только усиливается и, как мы хорошо понимаем, давно дошла бы и до новой войны, если б не российское ядерное оружие. «Сведение смысла украинской государственности к противостоянию с Россией автоматически уничтожает этот смысл, если Европа и Россия договорятся». Но в настоящее время даже если представить попытку достичь такой договорённости, то она наверняка будет успешно торпедирована США, и на это их сил в обозримом будущем точно хватит. Предположение, что эта вражда будет длиться очень долго, выглядит вполне обоснованным. А значит, Европе и США по-прежнему нужно будет государство, которое можно будет использовать в этой борьбе. И Украина – весьма эффективное для такого дела средство.
Однако предполагать, что западные страны будут из-за этого купать Украину в деньгах и отказываться от выгодных для них экономических проектов – ровно та же наивность, с которой рассуждают об этом на Банковой. Нет: Запад будет и дальше стремиться использовать Украину как инструмент ослабления России, но одновременно он и дальше будет крайне скуп на её поддержку. Процветающая Украина ему как раз не нужна, ведь её гораздо сложнее будет использовать, да и проблем она тогда будет доставлять России меньше. Наоборот, нищая и раздираемая противоречиями страна у границ РФ, в которой в любой момент может начаться очередной гражданский конфликт – идеальная модель Украины для Запада. Да, несомненно, вечно антироссийская Украина иногда может и мешать Западу – в любой его попытке о чём-либо договориться с Россией. И всё же эта помеха не столь существенна, чтобы из-за неё отказываться от столь значимого стратегического оружия.
По мнению Медведчука, «будущее независимой Украины лежит не в создании проблем для России с одной стороны, а Европы с другой. Будущее Украины лежит как раз в противоположном – в решении этих проблем. Украина должна быть интегратором России в Европу и Европы в Россию». Однако России в отношениях с Европой дополнительные игроки не нужны, и Москва никогда не станет разговаривать с Брюсселем или Берлином через Киев. Равно как и европейским столицам такой посредник не нужен. То, что предлагает Медведчук, просто лишает международных политических оснований весь украинский проект. Кроме того, Украина под роль интегратора не подходит по своей идентичности и национальной идеологии, ведь такой субъект должен быть равноудалён и не враждебен к обеим сторонам сближения, а украинство основано на ненависти к России. Обернуться своей противоположностью Украина не сможет и даже не попытается.
А вот может ли она в таком состоянии существовать столетиями – действительно, вопрос. Нельзя не согласиться с мыслью Медведчука о том, что «ни один народ долго не может существовать исключительно как защитник другого народа от третьего». Да, это роль принципиально временная. Но такова природа украинства, её не исправить. Оно саморазрушительно и самоубийственно по самой своей сути и может существовать только до тех пор, пока в пределах досягаемости есть что-то русское, с чем можно бороться, либо пока не надорвёт свои силы. Иного варианта классики украинства не заложили.
Стремясь представить Украину как государство, не имеющее каких-либо обязательных связей с украинской национальной идеологией и её русофобскими основаниями, Медведчук пытается сформулировать и оторванные от неё «национальные интересы». Он всё время ссылается на интересы украинского народа, которым якобы противоречит направленность политики властей: «В основе данной антироссийской идеологии лежат не интересы своего народа, а интересы тех, кого нынешняя власть пытается защитить собой». Остаётся только непонятным, почему же украинцы регулярно и массово за это голосуют?
Думается, что здесь скорее проблема в объективистском подходе к понятию интереса. В данном случае политик решается самостоятельно определять, каковы интересы его народа, исходя из прагматической логики: ну, ведь все хотят сытно есть и жить в мире. Да, только в таких интересах нет ничего национального. И главное: об интересах какого-либо субъекта надо спрашивать его самого (либо судить по его действиям), а не определять их за него. В этом весь секрет понятия интереса – оно принципиально субъективно. И как только политики решаются сами диктовать интересы народа, то есть фактически встают в позу «мы сами знаем, что ему надо», любые признаки демократии заканчиваются. Собственно, на таком подходе и основана любая диктатура – она всегда выступает от имени народа, лишая его при этом права голоса. А начинается она вот с этого – с убеждённости, что народ якобы голосует по ошибке, он просто не понимает, в чём его реальный интерес.
Субъективный интерес далеко не всегда исходит из прагматичных соображений. Даже довольно редко. А людей, которые руководствуются лишь такого рода мотивациями, вообще принято считать подлецами. И всё же большинство имеют гораздо более сложные мотивационные соображения, их интерес определяется чувствами, самосознанием, личными принципами, да много чем – в конечном счёте гордыней и любовью. И большая часть из этого никак не связана с прагматикой – более того, нередко ей напрямую противоречит. С народами то же самое. Национальный интерес формируется на основе специфики самосознания, исторической памяти и традиций, языковой и религиозной картины мира, вплоть до определяемых всем этим ментальных особенностей, включая присущие любому народу комплексы – а украинство сознательно закладывает целую систему таких психологических проблем, определяющих очень специфичную систему политических мотиваций. Основанные на этом интересы невозможно определять «объективно» и исходя из «прагматичного подхода». И тем более это не могут делать люди, принадлежащие к иной культуре. Они обречены на отсутствие взаимопонимания с народом, который считают своим.
По мнению Медведчука, «украинскому народу чужда антироссийская истерия, поскольку он хочет жить в своей стране, а не заниматься разрушением соседней». Но на основе чего сделано это умозаключение, кроме разве что собственных благих пожеланий? Устремления народа обыкновенно формулируются его наиболее сознательной частью. На Украине её представители так и называются – «свидомые». А по их мнению, смысл жизни их народа как раз именно в этом – в борьбе с Россией, ведь её разрушение видится непременным условием становления Украины, залогом её успеха. Они имеют право говорить от имени своего народа, так как они разговаривают на его языке и основывают свои идеи на текстах классиков национальной мысли. И они находят в нём живой отклик – за них голосуют миллионы и вся политически активная часть гражданского общества – с ними. Если же рассматривать граждан Украины, для которых русский язык является родным, как часть того же народа, то эти выводы должны распространяться и на них. Могут ли этим людям предложить что-то своё русскоязычные теоретики, берущие на себя право рассуждать, что хочет украинский народ? За всё прошедшее с распада Союза время они так ничего и не предложили и находятся сейчас на обочине украинской политической жизни. Есть все основания подозревать, что предложить им просто нечего.
Медведчук ставит читателя перед выбором: «либо мы защищаем Европу от России, даже ценой собственного существования, либо мы защищаем интересы своего народа и занимаемся развитием своей страны, а не приносим себя в жертву на алтарь европейских и заокеанских интересов». Но почему развитие страны определяется интересом «своего народа»? Очевидно же, что у украинского народа совершенно иной интерес – как раз-таки принести себя в жертву на европейский алтарь русофобии, ведь это единственный способ соединиться с Европой, а именно в этом и состоит главная цель любого свидомого украинца, какой она заложена в структуре украинской идентичности.
Медведчук озабочен отстаиванием суверенитета Украины, и говорит о том, что в случае её вхождения в ЕС и НАТО «с Москвой будут говорить в Брюсселе и Вашингтоне, а Украину никто и слушать не будет». Да, с этим не поспоришь. Но что же в этом плохого для Украины, что в этом противоречит украинской мечте? Наоборот, это её сущностное воплощение – полное растворение в Европе. Таков украинский интерес. Может, человеку русской культуры с этим трудно смириться, однако с этим просто надо считаться. Украина не хочет независимости, она хочет быть частью западного сообщества. А лозунг независимости она использует лишь в значении отдаления от России – неужели за тридцать лет это до сих пор не стало ясным?
Предлагая «строить правовую, а не моноэтническую страну», Медведчук хочет «создавать современное правовое мультикультурное государство». Однако правовым путём настоящую Украину не построишь. Украинизация была успешной, только когда сопротивлявшихся ей сажали в концлагеря, и только благодаря террору она и может быть успешной. Навязывать современной Украине принципы правовой государственности – это значит обессмысливать весь проект и лишать его каких-либо шансов на осуществление.
Современная Украина и её политическая верхушка полностью соответствуют идеологии украинства, гармонично выражают ту задумку, ради которой это государство создавалось, и довольно эффективно ведут его по единственно возможному и подлинно украинскому пути. Он определён самой формой этой государственности, её основаниями, и поэтому любой президент, придя к власти, будет вести себя как бандеровец. Он может основывать свою предвыборную кампанию на голосах русскоязычных, обещать им всё что угодно, но «вешать будет потом». Таков был путь всех украинских президентов, и сейчас мы наблюдаем то же самое на примере Зеленского. А если во главе Украины когда-нибудь появится человек с иными намерениями, то его быстро уберут, а кости бросят в топку очередного витка украинизации.
Украинские националисты – враги России, но они хотя бы логичны, их действия можно понять, а значит, и вовремя спрогнозировать. Деятельность же «пророссийских украинцев» выглядит как постоянное строительство воздушных декораций, которые призваны сбить Москву с толку, а потом оставить ни с чем после их обрушения. Основаны все эти конструкции на прекраснодушных сентенциях о братстве и дружбе, то есть на пустых словесных формулах, ведь это свойства отношений между людьми, а не между народами. Такие политики выполняют очень полезную для украинского проекта функцию, делая российскую политику в отношении Украины принципиально неадекватной её предмету – как песни сказочных сирен заманивали моряков на верную погибель.
Однако за всем этим – бессильная попытка спасти украинский проект со стороны людей, не разделяющих его ценности. Не случайно и говорят они не по-украински. Они не могут дать гражданам Украины новой мечты. Не дают и привлекательной идентичности. Just economy. А на деле, придя к власти, они опять сдадут всю «гуманитарку» (термин из лексики Партии регионов) бандеровцам, как уже не раз происходило. У них просто нет альтернативных идей. Потребность отстаивать особую украинскую государственность будет сохраняться у любой власти в Киеве, а для этого только бандеровцы и подходят.
Медведчук критикует «хуторянское мышление». Но проблема в том, что на Украине это и есть национальный менталитет, который ему, как русскому по культуре человеку, остаётся чуждым. А ведь это мышление вообще не считает государство ценностью, зато культивирует зависть к соседям и стремление «выйти в люди», что в рамках европеистского мифа означает соединиться с Западом. Развитие экономики и усиление государства, его независимость и суверенитет – это всё ценности другой культуры – той, которая говорит на русском языке и которую ненавидят сознательные украинцы.
На самом деле только эти люди – Медведчук, Азаров и ряд других, не упомянутых в этой статье «восточников» – могли бы даже после всего произошедшего, придя к власти, возродить украинскую экономику и заново отстроить государство. Они в этом профи, каких даже близко не имеется у «свидомой» стороны. И им очень больно смотреть, как разоряется земля, на которой вполне можно было соорудить процветающее общество – и ведь всё для этого было. Вот только ни удержать власть, ни направить государство иным путём они не способны. Результатом всех их стараний было бы новое возвращение прямых ставленников Запада, только на ещё более сильных позициях и, главное, с лучшими возможностями.
В среде русскоязычных политиков на всех этих «бандеровцев» всегда смотрели свысока – как на тех самых хохлов, которые, по словам из известного анекдота, вечно мешают «жидам і москалям будувати вільну незалежну Україну». Вот только хозяевами на стройплощадке были и остаются именно они, так как весь проект реализуется по их чертежам. И для кого – тоже известно.
Впрочем, вряд ли даже радикальное улучшение положения «восточных» политических сил внутри Украины теперь может изменить сам вывод, сделанный Путиным. Приход к власти таких сил можно представить себе только после того, как Украина перестанет быть «анти-Россией», а значит – никогда. Вся система внутренней и внешнеполитической жизни проекта «анти-Россия» построена так, чтобы ничего подобного произойти не могло.
И русскоязычным гражданам Украины надо так или иначе определяться: или признавать себя русскими и покидать чуждую для них и традиций их земли украинскую государственность – или становиться обычными украинцами, а значит, отказываться от своего языка, исторической памяти, религии, ценностей, а заодно и крупной индустрии, развитой городской жизни, высокой культуры. Стать типичной «вырусью» без каких-либо перспектив на развитие, так как отречение от своего этот мир иногда вознаграждает, но никогда не прощает.
Медведчук хочет «предлагать иные, более рациональные пути развития страны». Но есть только один такой путь – в Россию. Хотя бы и через различные союзные формы. Страна-то у нас одна, только государства разные.
«Время на построение независимого государства не может быть бесконечным», – пишет гонимый лидер оппозиции. Это верно и очень точно сказано. И время это уже проходит. Пора признать, что Украина не может быть успешно развивающимся независимым государством. Она может быть либо оружием Запада против России, либо частью России. Другого выбора нет.
