Интересное последствие жесткого коронавирусного локдауна в Германии выразилось в распространении идей и настроений, очень близких к национал-социализму. Фактически, можно говорить о ренессансе немецкого национал-социализма, который в ближайшие годы, несомненно, оформится в виде самостоятельного политического движения.
Причем это не неонацисты. Эта публика была большей внешними подражателями гитлеровцам; их привлекала внешняя эстетика нацизма. В силу этого обстоятельства неонацисты были одновременно очень заметными и очень маловлиятельными, и умы немцев не завоевали. Речь идет несколько о другом, что ныне значительная часть немцев разделяет идеи, очень близкие к идеям классического национал-социализма, из раздела его социально-экономической политики. Вот это более серьезные и глубокие процессы, которые могут в ближайшем будущем ощутимо изменить облик Германии и ее политику.
Я лишь опишу это явление, как оно мне видится из различных немецких публикаций и соцсетей, и не стану его пока называть каким-либо термином. Самоназвания у них пока что не появилось, а термин «наци» больше указывает на близость идей с предшествующей идеологией и является условным. У них бесспорно есть общие идеи с гитлеровским национал-социализмом, но весь гитлеровский образец они принять не смогут по вполне объективным причинам, будут вынуждены очень серьезно трансформировать и ревизовать национал-социализм, и во что именно это выльется – сказать пока трудно.
Крушение устройства общества
Откуда берутся в Германии «наци»? Оттуда же, откуда брались классические нацисты, то есть из кризиса и краха предшествующей социально-экономической модели и переживания целой эпохи остро кризисного состояния общества. В 1920-х годах это были последствия поражения в Первой мировой войне, территориальных потерь и французской оккупации Рура, ввергнувшей немецкую экономику в острый кризис и гиперинфляцию. Сейчас это следствие крушения концепции «социального рыночного хозяйства», на которой строилась ФРГ в течение более полувека.
Sozialmarktwirtschaft – концепция непростая и нам понять ее трудно. Это, в общем, некий компромисс между конкурентным рыночным хозяйством и социальной справедливостью, который Людвиг Эрхард определял как обеспечение каждому индивиду необходимого минимума и обеспечение возможности каждому индивиду создать себе желанный максимум. Социальность его проявляется в поддержке малоимущих, а рыночность – в свободе предпринимательства. Государство выступает регулятором в этой системе, перераспределяет налогами часть общественного продукта в пользу малоимущих и малотрудоспособных, следит за тем, чтобы в конкуренции и погоне за прибылью сильные предприниматели не давили слабых и вообще население.
Эта политика была основой немецких экономических, да и политических успехов. ФРГ, к примеру, удалось после 40-летней упорной борьбы сокрушить ГДР – своего главного конкурента. Хотя в крушении ГДР большую роль сыграло предательство со стороны советского руководства, тем не менее, ФРГ в 1980-х годах выигрывал в экономическом соревновании у ГДР. В 1990-е и 2000-е годы социальное рыночное хозяйство не подвергалось никакому сомнению; более того, немцы в основной массе даже не задумывались о будущем, поскольку были уверены в том, что оно надежно обеспечено. Германия как образец социального процветания и благополучия – это как раз атрибут того времени и того мировоззрения.
Почему же эта замечательная политика потерпела крах? Потому что ее извратили. Во-первых, с тех пор, как экология и борьба против глобального потепления стала западным политическим мейнстримом, в ФРГ она превратилась в часть государственной экономической политики и выразилась в многочисленных программах, вроде Kohleausstieg (Отказ от угля в энергетике), Atomausstieg (Отказ от атомной энергии), переход на возобновляемые источники энергии, сокращение выбросов и так далее. Все это стоило денег и деньги были наложены на хозяйство в форме явных или скрытых поборов. Например, в стоимости электроэнергии для домохозяйств есть экологическая надбавка, а энергия с ветряков продается по тарифам, повышенным для развития отрасли. Итого, за киловатт-час в Германии домохозяйство платит порядка 39 центов (или 35,4 рубля по текущему курсу). Или вот стоимость бензина в Германии, тоже с экологическими надбавками – 1,4 евро за литр в марте 2021 года (или 127,4 рубля).
Фактически это был отказ от одного из столпов устройства ФРГ, поскольку с такими программами экономика в значительной степени переставала быть рыночной и конкурентной. Административными запретами и правительственными программами крушили целые отрасли (в это трудно поверить, но с 2018 года Рур прекратил добычу угля), не давая им никаких шансов и не предлагая разумных изменений. Другим отраслям давали привилегии и льготы. Это уже не рынок, не конкуренция, и такая экономика не может обеспечить осуществление идей Эрхарда.
Во-вторых, социальная помощь распространилась не только на немцев или граждан Германии, но и на всех подряд, кого только принесет. Концепция социально-рыночного хозяйства подразумевала, что право на социальный минимум имеет только немец или гражданин Германии, достаточно интегрированный в общество и приносящий ему пользу. Поскольку это не было сформулировано по понятным причинам, извратить это оказалось не столь сложно.
Это процесс наделения пришлых людей правами на щедрую социальную помощь проходил довольно долго и постепенно, но сейчас он дошел до того, что немцев очень возмущает. Например, пишут, что парикмахерша, отработавшая 40 лет, получает 519 евро пенсии в месяц, а сириец, приехавший с двумя женами и восемью детьми, ни за что получает более 3200 евро в месяц. Немцев возмущает то, что щедрую помощь получают те, кто в немецком обществе не жили и ничего для него не сделали.
Постепенно баланс между немцами и мигрантами смещается в пользу мигрантов. Теперь уже заявляется, что не хватает средств для пенсий для немцев, тогда как на содержание мигрантов тратится порядка 94 млрд евро в год. Мигрантов все прибывает и прибывает. Например, в разгар коронавирусного локдауна в Германию прилетали самолеты с мигрантами из Греции. Думаю, что недалек тот день, когда система социальной помощи немцам и гражданам Германии фактически выйдет из строя оттого, что мигрантов и беженцев стало слишком много.
«Немцы = нацисты» ведет к радикализации"
Поэтому, немцы вдруг обнаружили себя в новой реальности: экономика нерыночная и директивно управляемая, льготы и тяготы распределяются произвольно и неравномерно, социальная поддержка с каждым годом слабеет, а Германию захватывают толпы мигрантов, которые содержатся, в сущности, за счет немцев. Вот это и есть кризис, порождающий дрейф к нацизму.
Даже если ничего не делать, то подобная тенденция со временем приведет значительную часть немцев к нацизму. Но есть фактор, который этот процесс ускоряет. Миграционная тема вообще всегда была связана с превознесением «мульти-культи», но в Германии в последнее время она стала заворачивать в интересную сторону. Например, когда мигранты живут своей культурой, то это хорошо и обогащение культуры, а вот когда немцы живут своей культурой – это нацизм. Или вот, к примеру, пошли разговоры и агитация о том, что не мигранты должны адаптироваться к немецкому обществу, а наоборот, немцы должны адаптироваться к мигрантам.
Вот это запал и катализатор нацификации немецкого общества. Чтобы оставаться немцем, многие готовы причислить себя к нацистам. Это произошло оттого, что сторонники борьбы с глобальным потеплением, миграции и «мульти-культи» решили, что если объявят своих оппонентов нацистами, то те исчезнут с политической арены. Это решение было сомнительным и дало результат, больше отрицательный. Во-первых, не исчезли, и AfD постоянно набирает симпатии, невзирая на пропаганду против себя. Во-вторых, подобный подход отрезал все возможности компромисса и соглашений между сторонами, и поставило оппонентов перед выбором типа: примирись или борись. Тезис типа «немцы = нацисты» создает условия, в которых оппоненты и противники сложившегося в Германии положения (я бы не стал их все называть правыми или националистами, поскольку эта публика очень разнообразная, и там есть люди от просто недовольных канцлерин Меркель до убежденных нацистов) могут развиваться только в сторону радикализации и политического насилия. Насилие уже пробуется разными группировками, но пока что не стало массовым.
Десяток возможных вариантов
Однако, означает ли это, что новые немецкие нацисты, если дорвутся до власти, тут же устроят мигрантам «Хрустальную ночь», воздвигнут Дахау и ринутся на восток? Нет, не означает. У нынешней Германии свобода рук гораздо меньше, чем в гитлеровские времена, и с этим обстоятельством им придется считаться.
Конечно, насилия против мигрантов может быть больше, и реакция государства на него может быть снисходительнее. Но это полумеры. Один из наиболее эффективных способов резкого снижения количества мигрантов в Германии чисто бюрократический: отмена или снижение до мизера выплат и содержания, а также прекращение приема мигрантов и ужесточение правил предоставления убежища. Для нацистов это важный момент: они могут консолидировать свою поддержку и укрепить положение, если только пообещают вышвырнуть мигрантов из Германии и проведут это в короткие сроки.
Геноцид тут не подходит, поскольку на геноцид в центре Европы несомненно будет реакция других стран, и она может возыметь экономические последствия, фатальные для немецкой экономики, зависимой от внешней торговли. Поэтому методы решения вопроса – чисто бюрократические и не выходящие за рамки современных миграционных приличий.
Гитлеровская политика почти целиком строилась на тезисе, что за 4-5 лет Германия сможет создать военизированную экономику и армию, достаточную для решения всех проблем чисто силовым путем. У нынешней Германии и, соответственно, нацистов в ней, таких возможностей нет даже в теории. Бундесвер слаб и вообще с самого возникновения не был полностью самостоятельной армией, а частью сил НАТО. Экономика Германии сильно зависит от импорта сырья и энергоносителей, инфраструктура весьма уязвима, а средства поражения шагнули далеко вперед за прошедшие с большой войны 70 лет.
Поэтому силовой вариант в гитлеровском стиле сейчас смотрится сомнительным, маловероятным, а с точки зрения немецкого исторического опыта еще и стремным. Раз так, то нынешним нацистам придется подвергнуть идейное наследство самой решительной ревизии и выбросить из него все, что связано с войной. То есть, большую часть.
Как ни крути, но немецким нацистам потребуются союзники, достаточно мощные, чтобы сдерживать США. Переход на рельсы политики типа «Германия для немцев» определенно поставит Германию во враждебные отношения с США с их открытой политикой расовых привилегий для цветных, и с теми, кто к США примкнет по тем или иным причинам. Это столь резкий маневр, что его надо провести так, чтобы крылья не отломились. Просто бросить вызов – значит оказаться прижатыми к стенке, поскольку Германии будут угрожать тем, что она лишится и НАТО, и ЕС, и места в западном мире, и экономики. Вот если будут сильные союзники, то шансы есть. Только вот таких возможных союзников всего два: Россия и Китай.
В сущности, возможный успех нацистов в Германии зависит не сколько и не столько от предвыборной ситуации в стране, сколько от благосклонности России или Китая, или их вместе. Но, как нетрудно понять, договорятся ли они с теми или другими – это вопрос очень непростой и дискуссионный. Эта тема представляет собой некое пространство возможностей, и добрый десяток вариантов стратегий. Выбор очень сложный и многофакторный, а неправильный вариант означает историческую неудачу. Причем выбор в данном случае делают не только немцы, но и Россия, и Китай. Как эта комбинация может сложиться (у нее, конечно, есть наиболее вероятный вариант) – это предмет отдельного анализа. Это не означает, что Россия должна будет поддерживать нацистов в Германии; это означает, что они будут в нас весьма и весьма заинтересованы, приложат все усилия, чтобы снискать наше расположение.
От этого, в частности, зависит, будет ли возможный успех нацистов кратковременным прыжком на специфических общественных настроениях, или же они укрепятся у власти надолго. Если у них получится, это будет другая Германия и другая Европа.
Итак, в качестве вывода можно сказать следующее. Во-первых, наци в Германии есть и число их растет. Во-вторых, появление их вызвано острым кризисом социально-рыночного хозяйства, то есть общественного устройства; пока что этот фланг формируется на основе недовольства и они пока что слабо оформлены и обособлены. В-третьих, их задача, на чем они могут добраться до власти, состоит в разрешении острого социально-экономического кризиса; им могут дать мандат на власть именно на это. В-четвертых, в сущности, переформатирование Германии зависит от позиции России и Китая на сей счет и от их возможного участия, и от их интересов.
