Современный литературный андеграунд в России – направление, которое мало изучено, но заслуживает внимания. Одним из примеров можно считать петербургского писателя Владимира Коваленко, преподавателя высшей школы, автора романов «Ах-Куй» и «Из-под ногтей», также известного по ряду публикаций в периодических изданиях «Дистопия», «Дискурс» и «Найди Лесоруба».
Сюжет его нового романа «Ничто, или Тому, кто придет после», вышедшего в издательстве MAGREB, выстроен от первого лица: главного героя зовут Одиссей (так его назвала мама, которая «специализировалась на древнегреческой литературе»).
В основе произведения лежит гипер-текст, составленный из воспоминаний Одиссея о собственной жизни, которые расположены в причудливом порядке, из-за чего собрать кусочки пазла его биографии, а также то, что представляет время и мир, в котором живёт главный герой, можно только прочтя роман целиком. Само место действия разворачивается на маяке, где главный герой заперт и предпринимает попытки вспомнить прошлое. Несмотря на большое количество «воспоминаний», по которым путешествует Одиссей, в которых он то предстает ребенком с окраины российского моногорода, то становится членом мафии доставщиков еды в Москве будущего с многосотмиллионым населением и вынужден разносить еду по городу, населённому каннибалами, мигрантами и любителями интернет-порно, которые обитают в огромных зиккуратах, построенных неизвестно какой цивилизацией... то участвует в принятии поправок к Конституции.
Из описательной части нас больше всего привлёк сюжет, содержащий описание окружающего мира в мрачных тонах: государство с жёсткой сегрегацией людей по социальному достатку и хищным капитализмом. В описываемой картине будущего наличествует весь набор футурологических элементов постиндустриального мира «с камерами слежения, мигрантами, городами-стомиллионниками, толпами безработных и чипированием», эдакое «Новое Средневековье».
Беспощадная эксплуатация природы и перенаселение привели к тому, что во всей стране остался единственный лес, куда жители могли съездить, чтобы посмотреть на него, -- как на зоопарк, куда водят детей, чтобы показать, как выглядел когда-то животный и растительный мир. Само общество стало сословным: для того, чтобы получить медицинскую помощь или получить защиту в суде, нужно было принадлежать к «более высокому рангу социального допуска». Но серьёзность описания во многих местах разбавляется «пелевинским» сарказмом, и вот уже в России будущего есть Император, который принимает некий Основной Текст. Многочисленные законотворцы гадают над тем, как обозначить политический режим государства и записать в Основной Текст страны. В итоге статусом государства становится «Автономная Монархо-Анархо-Демократическая Империя-зоны» -- при том что сама страна считается республикой с Императором во главе, где «высокие идеалы абсолютного доверия и веры во Великий Феминизм, гомосексуализм, демократию и социализм, подразумевающий экономическую и социальную справедливость», и основополагающей целью государства являются соблюдение «принципов демократии и монархии, построить свободное от эксплуатации национал-гомосексуалистское анархическое квир общество». Здесь автор явно показывает, что в будущем произойдёт полное слияние разных, причём противоположных, идеологических доктрин, которые, по-видимому, потеряют свою изначальную сущность.
Общий стиль произведений Владимира Коваленко – философская, религиозная и антиутопичная литература, переосмысляющая лучшие традиции раннего Пелевина, а в чём-то перекликающаяся с эталонами постмодернистского жанра. Через всё повествование проходит страх перед миром будущего, который надвигается в виде общества угнетения, где технический прогресс служит не комфорту, а порабощению людей, где люди живут только в мегаполисах, человеческая жизнь не имеет ценности, а единственным способом вырваться становится эскапизм в другие миры -- по сути, монашество, бег на маяк, в одиночество, где можно жить, довольствуясь скромным, и в этом обретая свободу от тоталитарного общества. Именно одиночество становится и убежищем, и гарантией личной безопасности. Но и там травмированный человек будущего продолжает жить травмированным же прошлым: воспоминания содержат лишь редкие минуты спокойной умиротворённости.
Для героев книги характерен бесконечный экзистенциальный кризис сознания – постоянное ощущение тревоги от потери смысла существования и всеохватывающей безнадежности. Такая литература не имеет однозначного хэппиэнда, в романах нет счастливого конца. Поэтому книги Коваленко явно не для массового читателя: широкая публика их не поймёт и не примет. Это не лёгкое чтиво перед сном, лёжа в постели, или в выходной день, сидя в кресле и жуя бутерброды. Прочтение произведений Коваленко требует внимательности и интеллектуальных усилий от читателя.
Отдельно надо выделить в творчестве Коваленко описание окружающей среды. В ней доминируют серость, грязь, события в основном разворачиваются в осенне-зимний период. Особенностью романов этого писателя является изображение локаций преимущественно в мрачных тонах. Тут он продолжает линию «Петербурга Достоевского» и «Москвы Булгакова» (если судить по повести «Собачье сердце»): сырая, прохладная погода, осень или зима, слякоть или снег, серое небо. Это может быть вечер или ночь. Вот и в этом романе мы находим такое же описание: «Шёл мягкий снег, который в лучах фонарей казался пеплом, низвергнутым со сгоревших небес. Как будто безответная гладь там наверху сгорела, и от неё осталась сплошная чернота, а весь пепел рухнул на промёрзлую оставленную землю».
Мрачность, опустошение души, всепоглощающая урбанизация, технизация многих сторон жизни, где, несмотря на достижения в компьютерной индустрии, общество архаизируется, возвращаясь в средневековье, а то и принимая ещё более уродливые формы человеческого прошлого, вроде распространения первобытного каннибализма, где богатые, как деликатес, употребляют человечину, которую готовят из бедных и бесправных, а люди превращаются лишь в блюдо – таков мир этого нового романа. Мир, где нравственные нормы общечеловеческой морали выглядят анахронизмом и «вчерашним днём». И совершенно непонятно, считать ли это лишь воображением писателя, плодом его фантазии -- или же это печальный прогноз будущего человечества, когда прогресс становится регрессом, а развитие общества вперёд -- это, на самом деле, далеко назад.
Главный герой романов Коваленко – маленький человек, но не типичный жалкий Акакий Акакиевич мейнстримной русской литературы, а метафизическая persone, способная к обожествлению, человек, для которого выход из регресса – путь к отрицанию мира.
В книгах Коваленко нет простоты изложения -- это сложная для понимания литература, которая оставляет больше вопросов без однозначных ответов. Читателю неизбежно приходиться додумывать, что писатель хотел сказать, вкладывая те или иные слова в уста своих героев, и постоянно собирать пазл картины. Может быть, как раз и в этом заключалась основная задумка Владимира Коваленко: книга должна заставить читателя думать?..
Владимир Коваленко «Ничто, или Тому, кто придет после» (М.: Magreb, 2021. - 160 с.)
