Мы продолжаем отслеживать главные тренды белорусских протестов, которые, напомним, продолжаются с 9 августа.
Безусловно, главным событием конца октября для белорусов и тех, кто следит за ситуацией, стал Великий и Ужасный Ультиматум, который Тихановская и Ко предъявили Лукашенко. Собственно, ничего нового в ультиматуме не было, это повторение тех трех китов, на которых изначально стоит белорусский протест: отставка Лукашенко, прекращение насилия на улицах, освобождение политзаключенных, — просто все было оформлено очень грозно, звучали даже слова «последний приказ». Минуло уже 80 дней с начала протестов, и почему белорусский режим должен был содрогнуться от этих требований и быстро самоликвидироваться именно сейчас – никто не понимал. Но неделя накануне 26 октября была буквально напичкана грозными предостережениями в духе «Осталось 4 (3,2,1) дня» и «Никто не уйдет безнаказанным». Наиболее оптимистичные даже сочинили трогательное письмо «белоруса из 2025 года» тем, кто отчаялся и разуверился: мол, «25.10.2020г. — народный митинг собирает 400 000 участников. Из привезенных 50 000 на митинг «за лукашенко» половина присоединяется к народному. Силовики не препятствуют митингам, задержаний нет. 26.10.2020г. — забастовка на основных промышленных предприятиях, транспортный коллапс в Минске, люди выстраиваются в бесконечные цепи солидарности на улицах, силовики не вмешиваются». И так далее, вплоть до того, что митинг 1 ноября собрал миллион человек, а уже 5 ноября Лукашенко при попытке к бегству был арестован собственной службой безопасности (??!!)
Реальность, как и следовало ожидать, оказалась другой. Во-первых, широко анонсированный провластный митинг 25 октября был отменен, а традиционный воскресный марш собрал далеко не 400 тысяч участников, а максимум 100 тысяч. Кроме того, он вовсе не походил на решающий штурм Зимнего, а прошел в уже традиционном формате гуляния по Минску туда-сюда (попытки подойти к знаковым зданиям были пресечены) и был разогнан на Орловской улице светошумовыми гранатами; задержанных было много. Немедленно брошенный клич выйти на улицы тем же вечером, вооружаться камнями и крушить милицейский транспорт никакого энтузиазма не вызвал.
А 26 октября все воочию увидели и провал идеи всеобщей забастовки. Никакого транспортного коллапса не случилось, «бесконечных» цепей солидарности не было, а силовики вмешивались еще как. В итоге – типичная для Беларуси ситуация, когда где-то что-то происходит, нельзя сказать, чтоб вообще ничего не было. Но в то же время и нельзя сказать, что было что-то серьезное. На предприятиях с коллективами по 5-10 тысяч человек бастовали по 100-200. Цепи солидарности выглядели не гуще тех, что стояли неделю назад. И даже среди хипстерских частных кофеен и барбер-шопов закрылись далеко не все: список тех, кто из принципа не работал, выглядел весьма и весьма жидко. К тому же все это в основном касалось Минска, провинция в Беларуси «протестует» вообще весьма своеобразно.
Основной шум наводили студенты – дни 26-27 октября остались в истории протеста как дни наибольшей студенческой активности начиная с 1 сентября. Конфликты с проректорами и деканами, скандирование лозунгов в коридорах, сидячие забастовки, совместный марш студентов и пенсионеров, эффектное противостояние ОМОНу у химфака БГУ… Но все это было опять-таки главным образом 26-го. К тому же нельзя сказать, что в волнениях участвовали все студенты поголовно. А уже 27-го волна активностей явно пошла на спад (как и в начале сентября: если 1-го студенты гудели по полной, то уже 2-го пошли учиться).
В общем и целом, гора родила мышь. Удивляться этому не приходится: ультиматумы далеко не всегда работают даже на войне, а уж в политическом поле они не действуют практически никогда. Сидящая в Литве Тихановская никак не может контролировать деятельность Лукашенко, поэтому ждать, что он почему-то решит сложить оружие, было крайне странно. Точно так же странно было ждать и от белорусов, что они, уже порядком выдохнувшиеся за 80 дней, вдруг возьмут и полностью остановят жизнь страны, испортив тем самым жизнь прежде всего самим себе. Понятно – режим, насилие, но большинство людей старше 18 лет интересуют, кроме того, и самые простые вопросы: где брать деньги, что завтра есть и на чем ехать на работу. Заниматься вещами в духе «Назло бабушке уши отморожу» они явно не готовы. Тётя с плакатом «Нафтан, бастуй, мы будем ходить пешком» не зря стоит на фотографии одна-одинешенька. А воспринимать всерьез мантры Телеграм-каналов в духе «Не бойтесь, мы с вами, нет денег – обратитесь в фонды» крайне сложно.
Вместе с тем стоит отметить и новые тенденции, которые не были замечены ранее. Например, рельсовая война, развернувшаяся в Беларуси 26-28 октября: за первые сутки было зафиксировано 21, и за вторые – 11 случаев натягивания неизвестными проволоки между рельсами на разных участках железной дороги, а также два случая обнаружения подготовленной для закорачивания рельсовых цепей проволоки и один случай, когда возле железнодорожного полотна была обнаружена подозрительная коробка с проводами и лампочками. Инциденты происходили в Минской, Брестской и Могилевской областях. Или достаточно массовые случаи записи видеообращений трудовых коллективов, высказывающихся против насилия. Или первые случаи забастовок и акций протеста в школах Беларуси. Детей уже пытались задействовать (так, 26 октября колонну пенсионеров встречала тройка малышей с бело-красно-белыми плакатами в духе «Бабушка, спаси»), но сами по себе старшеклассники выступили впервые.
Между тем тон госСМИ прежний – улица радикализировалась, на ней остались одни хулиганы и подонки общества, а все вменяемые уже поняли, что нужен диалог, и он идет прямо сейчас, а кто против диалога – тот уголовник и с ним разберутся. Вовсю идет подготовка в Всебелорусскому народному собранию (анонсировано на январь-февраль 2021 года), там все и решат. Как и следовало ожидать, настоящей медиа-звездой стал Юрий Воскресенский, которому, судя по его высказываниям в СМИ, даны очень широкие полномочия по налаживанию диалога: так, 28 октября он анонсировал создание в Беларуси некоей открытой площадки для представителей вменяемой оппозиции. Ее открытие наверняка будет очень широко распиарено, а ее участники в ноябре станут этаким альтернативным «Координационным Советом» (к слову, само это словосочетание звучит все реже и реже) – оппозиция, но договороспособная и конструктивная, не чета «бандитам и самозванцам» типа Тихановской и Латушко.
То есть в целом ситуация следующая: идея Великого и Ужасного Ультиматума, как и следовало ожидать, обернулась пшиком. Белорусы в своей массе идею всеобщей забастовки не поддержали. А всплеск протестной активности, начавшийся 26 октября, явно обещает быть кратковременным. Пока же все привычно: вывешиваем БЧБ, по субботам идут женщины, по воскресеньям – все, по понедельникам – пенсионеры; студенты, кто хочет — учится, кто не хочет – бастует на свой страх и риск. Государство на это смотрит как хочет: захочет, побьет дубинками и даст кому 8, кому 10, кому 15 суток, захочет – не заметит или снисходительно прокомментирует в духе «опять эти наркоманы вышли, а надо ж работать». Впереди все отчетливее маячит Всебелорусское собрание с призраком новой конституции, но переломит ли это событие ситуацию – сомнительно. Явного выхода из национального тупика пока нет.
