Нет, мои бюджетные соотечественники! Это не та София, которая мать Веры, Надежды, Любови! Это София Премудрость Божия. Престольный праздник в полуторатысячелетнем Софийском соборе в Стамбуле – Рождество Христово. И Премудрость Божия – это и есть Сам Христос. В средневековых русских летописях София именуется в мужском роде – Софий.
Мыслитель и публицист Евгений Трубецкой в статье 1915 г. «Национальный вопрос, Константинополь и Святая София» вспоминал, как «очутился на палубе русского парохода, шедшего в Одессу из Палестины... На той же палубе собралась тысячная толпа русских крестьян – богомольцев, возвращавшихся из святой земли на родину. Истомлённые долгим странствованием, плохо одетые и полуголодные, они запивали водою чёрствый хлеб… и слушали полулёжа рассказы про Константинополь, про его храмы…. Там, на горе, из глаз моих только что скрылась освещённая солнцем святая София ... И вот когда пароход наш тихо тронулся вдоль Босфора с его мечетями и минаретами – вся толпа твёрдо и торжественно, но почему-то вполголоса запела «Христос воскресе». То, что было предельно понятно русским паломникам в начале ХХ века, сокрыто от их сытых соплеменников нового образца. Поход против софийности – это поход против Христа и никак иначе восприниматься русскими людьми не может и не должен. Но едва ли не две трети «бюджетных» отпускников, не только никогда в жизни не заходили внутрь Софии Царьградской, но, искренно считая себя православными, понятия не имеют, что из себя представляет это тяжёлое снаружи и необъятно воздушное внутри здание напротив Голубой мечети. Права паломников, описанных Е. Трубецким, может, и полуголодных, по крайней мере, были гарантированы русскими штыками и дипломатами. Кто теперь, после открытия коронавирусного туристического неба, защитит летящих в Стамбул не за дешёвыми шмотками, а за своей идентичностью?
Вопрос об окончательной «мечетизации» музея, объекта Всемирного наследия ЮНЕСКО, поднимался в течение ряда лет – и всегда начиная с мая, месяца национального праздника Турции. Даже двух: Дня молодёжи и спортаи Дня памяти Мустафы Кемаля Ататюрка. Падение Константинополя «празднуют», между прочим, тоже в мае. В июле 2012 г. вице-премьер Бюлент Арынч заявил, что правительство намерено санкционировать передачу мусульманской общине храма святой Софии в Трабзоне (Трапезунде). Мечеть открылась для богослужений в апреле 2013 г. Никто не пишет и о судьбе церкви Святой Софии в Никее (современный Изник), где в 787 г. проходил Седьмой Вселенский (или Второй Никейский) собор. Никейская София, захваченная османами в 1331 г., оставалась пятничной мечетью до прибытия Греческой армии по окончании Первой мировой войны. В 1922 г. церковь сгорела, но в 2007 г. была восстановлена и на четыре года стала музеем. 6 ноября 2011 года здание передали мусульманской общине – надо ли говорить, подо что? Такая же судьба постигла ещё ряд храмов во имя Софии Премудрости Божией. Почему именно софийность так последовательно преследуется турецкими властями?
«Весь Царьград вместился для древней Руси – в Софию: Царьград существует, пока София существует… условием бытия града является бытие храма, но бытие храма есть, конечно, бытие Того, в Чьё имя сооружён храм… истинное бытие есть София, есть Церковь», - пишет С. Дурылин в ключевой главе из книги «Русь прикровенная». То есть «тайная», не всем открытая. Только непониманием истинной роли собора Софии Константинопольской в православии объясняются потоки чепухи, полившиеся на фоне июльского решения Эрдогана. Если русские не отождествляют Софию с Христом, значит, им заведомо безразлично, мечеть, музей или общественный туалет расположился под её сводами. В конце концов, статус музея для православного храма только чуть менее позорен, чем овощебаза. А приставка «Айя» задевает чувства чуть менее, чем пение муэдзина. Мечеть, по крайней мере, внятно демонстрирует истинные цели Турции.
Вас удивляет вялая реакция России на произошедшее? Но решение Турции России, скорее, политически выгодно по множеству причин, о которых уже написано множество «аналитических» статей. Ведь Эрдоган наплевал на мнение США, НАТО и отрезал для себя путь в Евросоюз. Однако так ли оптимистичен взгляд на разрушение «трансатлантического единства» в обмен на потерю Софии? Или хитрец Реджеп Тайип снова всех переиграет и останется при своих козырях, да ещё и, «назло тёте», при мечети? Ведь мечетей в Стамбуле «всего» 4500. Буквально негде намаз совершить! Если добавить к «отжатию» Софии Константинопольской около пятисот поруганных, разграбленных, «переформатированных» или вовсе уничтоженных православных храмов, а также монастыри Антифонетис и святой Анастасии на оккупированном северном Кипре, картина турецкой «толерантности» по отношению к христианству будет более полной. Что дальше режем по живому? Миры Ликийские? Загнанный на чердак храм подворья Афонского Свято-Пантелеимонова монастыря, единственный, где ещё служат на русском языке? Святыни Эфеса? Храм Христа в Хоре?
Любое решение «сверху», исходящее от власти, безусловно, является политическим в основе своей и по своим намерениям. Но такое решение должно быть продумано и обеспечено соответствующими структурами и с точки зрения исполнения заведомо носит характер административно-силовой и декоративный. Мечта о возвращении храму Святой Софии Константинопольской статуса мечети бродила в турецком коллективном бессознательном со времён решения сделать символ Византийской империи музеем. Укрепление власти начинается с сокрушения исторических символов и создания новой мифологии. Превращение османской монархии в вестернизированную Турецкую республику строилось на тонкой игре, на акробатическом лавировании Гази Мустафы Кемаль-паши, будущего Ататюрка, между декларированием национализма и дистанцированием от идеи пантюркизма, между секуляризмом и авторитаризмом, тюркизацией меньшинств и обещаниями автономии курдам.
«Кемаль» означает «совершенный». «Ататюрк» чаще переводится как «отец турок». Но в турецком менталитете существует другая ассоциация. Ататюрк – Великий Турок. По закону о фамилиях, Совершенный стал Великим через два дня после подписания декрета о создании музея Айя-Софии. Но декрет подписан уже Ататюрком. В период ритуальных танцев вокруг статуса музея это давало повод «свидетелям мечети» и радетелям отмены старого декрета усомниться в подлинности подписи. В последний раз избранный президентом в 1935 г. и умерший в 1938-м от цирроза печени Мустафа Кемаль никогда не церемонился с противниками. По легенде, приказал посадить на корабль руководство турецкой Компартии и утопить судно в Мраморном море. А тут – три года терпел собственную «фальшивую» подпись? Нет, напротив: два дня между «музейным» декретом и получением титула Отца турок свидетельствуют едва ли не о равнозначности этих событий для первого президента независимой Турции. Важность «отрясания праха» империи фактом секуляризации Айя-Софии ничуть не противоречит признанию Ататюрка в интервью, что одним из примеров для него служит не кто иной, как султан Мехмед. Тот самый, что в 1453 г. завоевал Константинополь, по трупам христиан въехал в Святую Софию на коне и на пятьсот лет превратил главный кафедральный собор православного мира в мечеть. Слова политиков только на поверхностный взгляд отрицают друг друга. Если научиться их читать в объёмном контексте, то обнаружатся не противоречия, а далеко идущие цели.
Говорят, Ататюрк был большим ценителем русских эмигранток. Может, от женщин, лишённых революцией родины, прав и состояний, искушённый политик и убеждённый националист проникся рассказами о «матрице» Святой Софии в православном мире и о византийском преемстве Третьего Рима. Нет, такое предположение не проходит по многим (кроме глупости предполагающего) параметрам сразу. Для националистов религия играет предпоследнюю роль. Последнюю для политиков любой ориентации играет история, являясь лишь средством выгодной интерпретации. Светскость и «западность» достигалась, по замыслу Ататюрка, вовсе не «культурным плюрализмом», а тотальным обезбоживанием, ввержением в атеизм. В этом смысле Кемаль-паша многому учился у большевиков.
Декрет 1934 г. сочинялся и подписывался не по основаниям внезапной любви к византийскому наследию или «свободе вероисповедания». Множество так называемых криптоармян, вынужденных скрывать своё происхождение и порвавших с христианством или тайно его исповедующих, только горько усмехнутся в ответ. О геноциде 1915 г. знают, кажется, все. А о том, что купол Святой Софии восстановил после землетрясения 989 г. армянин Трдат, многие ли в курсе? А кто помнит, что младотурки, предшественники Ататюрка, готовы были взорвать Софию на случай вторжения Антанты? «Мы предпочитаем модерн», - так говорили эти воспитанники британских и французских лицеев и колледжей. Ну что ж! «Музейщик» Ататюрк тоже был модернистом.
Всего тринадцать лет назад погиб в результате теракта главный редактор турецко-армянской газеты «Агос» Грант Динк. А суд над Фазилем Саем, пианистом с мировым именем, за «разжигающий» пост в Твиттере, в котором высказывалось предположение, что кое-кто из приверженцев ислама «кое-где у нас порой честно жить не хочет», наделал шума в 2012 г. И лишь всемирная известность спасла пианиста от тюрьмы. 2012 год вообще во многом стал поворотным для турецкой политической верхушки. Начался и принял серьёзный оборот турецко-сирийский конфликт. Нобелевский лауреат Орхан Памук открыл в любимом Стамбуле Музей невинности – первый частный музей Турции, посвящённый не просто быту начала ХХ столетия, но литературным героям. Нечто вроде музея Холмса на Бейкер-стрит. Появилась информация о подготовке покушения на премьер-министра Турции Реджепа Тайипа Эрдогана. Да, Эрдоган был тогда премьером. Наполовину сократился бюджет на рекламу туризма. Зачем тратиться, если и так валом валят?
В 2012 же г. в Египте умерла 91-летняя последняя представительница династии, правившей Османской империей, Фатма Назлишах Османоглу Султан, внучка последнего султана Османской империи Мехмеда VI. Императорскую семью Ататюрк отправил в изгнание в 1924 г. То есть поступил несколько гуманнее большевиков, отправивших Царскую семью на тот свет. В 50-е годы Османам женского пола разрешили вернуться в Турцию, но мужчин не пускали до 1974 г. Смерть женщины весьма преклонных лет закрыла тему династии Дома Османа. И освежила мечту о султанате. После 4-й победы на выборах 2018 г. по полноте сосредоточения власти в одних руках Эрдогана не зря стали называть султаном. Его претензии на роль нового «отца нации» соединились с притязаниями на роль религиозного лидера. Мотив великого Турана вновь зазвучал в последние дни в связи с армяно-азербайджанским конфликтом, митинговой активностью азербайджанских националистов и заявлением Эрдогана о безоговорочной готовности поддержать Азербайджан. Аналогично его риторика в отношении воссоединения Крыма с Россией была обращена в сторону «защиты» крымских татар, которых, собственно, никто не трогал. В 1942 г. делегация пронацистски настроенных турецких «журналистов» посещала крымско-татарскую общину, прощупывая почву на случай победы Рейха.
Решение о «переисламизации» Софии Константинопольской – из той же оперы. Не надо забывать, что Эрдоган выпорхнул из гнезда отца «политического ислама» Неджметтина Эрбакана и его Партии благоденствия. Из неё выросла правящая Партия справедливости и развития, одну за другой ломающая об колено «шесть стрел» политики Ататюрка. Всё в том же 2012 г. тридцать отставных высокопоставленных военных чинов получили ордера на аресты и были обвинены в подготовке государственного переворота 1997 г., когда армия, опасаясь фундаментализма и десекуляризации, вынудила отправить в отставку правительство Эрбакана. А его ученик Реджеп Тайип вспорхнул к властным вершинам после полугода тюрьмы за цитирование османского поэта Зии Гекальпа:
Наши штыки – минареты,
Наши шлемы – купола,
Наши бараки – мечети,
Наши солдаты – преданы вере…
Невозможно не вспомнить и о фактической потере Россией ещё одной Софии – Киевской, варфоломеевском автокефальном «томосе» и далеко ведущей политизации православия путём создания «национальных» церквей. Уступки музейщикам Исаакия, «парковщикам» Екатеринбурга разве не той же природы? Пламя Нотр-Дама в сопровождении слоганов антифы: «Церковь осеняет, только когда горит», а теперь и страшный ожог распятия на стене нантского Петропавловского собора – разве не та же пандемия крушения христианских символов? Антифу называют «детьми 68-го». С тем же успехом можно сравнить европейских плясунов на углях с крестоносцами, разнёсшими Софию Константинопольскую в 1204-м, как не снилось никаким янычарам. Но Нерукотворный Образ, захваченный искателями Граля (именно так всегда писалось по-русски!), вырвался из их загребущих рук и унёсся по волнам Мраморного моря. Боевики BLM, опустошив торговые центры, неизбежно переключились на осквернения храмов и сдёргивание с постаментов статуй Богородицы. И только католики Мичигана вышли с оружием в руках защитить свой приход от новых «агарян».
Что же остаётся нам на руинах толерантности и головешках политкорректности, на шагреневом островке постоянных уступок и словесных манипуляций? Остаются пророчества Паисия Святогорца: «В храме Святой Софии вновь состоится православное богослужение». Остаётся Морской собор в городе-крепости Кронштадт во имя св. Николая – копия Софии Царьградской, заложенный в 1903 году в честь 200-летия Российского флота. В безбожные времена там, по примеру янычаров, заштукатурили мозаики и замазали росписи. До устройства музея в храме дело дошло в 70-е годы, а до этого здесь был кинотеатр имени М. Горького. Кронштадцы звали его «Максимкой». Но литургию после восстановления начали в соборе с того места, на котором она прервалась в 1453 г. в Святой Софии византийской. Один из колоколов поверженной звонницы не поддался сбросу. Так и провисел до возрождения. Устоял! Остаются София Новгородская и Полоцкая. Это не так уж мало! А по грехам нашим и склонности к отступничеству – и через край.
Царьград – второй Иерусалим – становится вторым Китежем, новой русской
Атлантидой.
Но говорят, что город Китеж
никто не видел.
Что ж! Предположим: никто не видел.
Предположим...
(В. Соснора)
