Религиозное возрождение в среде российских мусульман в постсоветский период сопровождалось активным проникновением в страну радикальных течений ислама из стран Ближнего Востока. В основе этого процесса духовной экспансии происходило распространение таких форм исламской религий, в идеологической доктрине которых лежала нетерпимость не только по отношению к иноверцам и светскому государству, но даже вражда по направлению остальных мусульман, неразделяющих их взглядов.
Среди радикальных течений ислама, появившихся на постсоветском пространстве, выступающих, с одной стороны, за бескомпромиссную борьбу с «неверными», а, с другой стороны», выступающими за борьбу с другими мусульманами, которым чужды убеждениям таких крайних исламистов, был ваххабизм крайнего толка [1]. Идеология такого крайнего ваххабизма подразумевала добровольное переселение на территорию «Дар аль-Ислам» («Территория ислама») для участия в вооруженном «джихаде».
Страной, которая в конце ХХ века воспринималась исламистами в разных уголках мира, как место, где ведется «джихад», где есть та самая «Дар аль-Ислам», был Афганистан, большая часть территории которого в 1996 году находилось под контролем движения «Талибан» (запрещенная в России террористическая организация. – прим. авт.). Как отмечают востоковеды-афганисты, изучавшие движение «Талибан», «после установления в Афганистане «подлинного исламского строя» и выполнения «национальной задачи» наступило время позаботиться и о братьях-мусульманах во всем исламском мире, страдающих от произвола «неверных», и выполнить свой «интернациональный долг» [2]. Это воспринималось исламистами в России как призыв присоединиться к талибам. И такие нашлись, кто с территории Поволжья и Урала отправились в Афганистан.
Процесс отъезда из России исламистов, по нашим сведениям, начался в 1999 году, когда из Татарстана выехала первая группа радикалов в Афганистан, куда добиралась через Таджикистан. Присоединившись к талибам, они сформировали «Джамаат Булгар», который объединял выходцев из Урало-Поволжья, дислоцировавшихся на территории Афганистана и Пакистана и просуществовал почти два десятилетия, пока его боевое крыло не переселилось на территорию Сирии в 2016 году, где объединилось с одной из террористических группировок и сформировало «Джунуд аль-Махди» («Солдаты аль-Махди») [3].
Среди таких «джихадистов», предпочитавших в первом и втором десятилетии отправляться в Афганистан и присоединяться к талибам имелись выходцы из Урала. Нам известно несколько таких персонажей, которые совершили своеобразную «хиджру» (переселение), однако судьба их была предсказуемо печальна.
Первый зафиксированный случай отъезда уральского исламиста в Афганистан датируется 2001 годом. Речь идет об уроженце Челябинска Рустаме Ахмярове (род. 24 октября 1979 года), который в числе других российских исламистов, отправившихся на «джихад» к талибам, попал в плен к американцам после их вторжения в Афганистан. Он, как и еще 7 россиян, оказались в числе узников печально знаменитой американской тюрьмы в Гуантанамо на Кубе. В марте 2004 года они были доставлены в Россию. Как отмечает исламовед Роман Силантьев, «вполне предсказуемо интерес к семерым «талибам» проявили и российские правоохранительные органы, которые инкриминировали им участие в преступном сообществе, незаконный переход границы и наёмничество. Начавшийся судебный процесс быстро завершился оправданием сторонников «Талибана», которые были отпущены по домам» [4]. Впрочем, время нахождения в тюрьме в Гуантанамо для Ахмярова обернулись подорванным здоровьем: там он заболел гепатитом, а у себя дома в Челябинске на его родственников смотрели как на семью опасного террориста. Попытка Ахмярова вместе с другим «джихадистом» Айратом Вахитовым, тоже оказавшимся в тюрьме в Гуантанамо, развернуть «правозащитную деятельность» по отстаиванию прав бывших узников американской тюрьмы, не увенчалась успехом, поскольку оба так и не смогли объяснить причины своего прибытия в Афганистан (Ахмяров пытался оправдаться тем, что будто бы ездил учиться в пакистанский университет г. Карачи, чтобы стать переводчиком, однако звучало это совершенно неубедительно). И если Вахитов в дальнейшем продолжил участвовать в террористической деятельности (в 2011-2012 гг. он с территории Турции ездил в Сирию, где поддерживал боевиков), то судьба Ахмярова осталась неизвестной.
Другим примером в стремлении исламистов с территории Урала отправиться на «джихад» к талибам, стала история с 28-летним «русским мусульманином» Семеном Михайловичем Нагибиным («Салим»), который в 2015 году выехал из Челябинска в Таджикистан, чтобы оттуда перебраться в Афганистан. Впрочем, добраться до Афганистана у него не получилось. На милицейском блокпосту в Пянджском районе Таджикистана он показался подозрительным для сотрудников правоохранительных органов, те решили уточнить кто он такой, а Нагибин посчитал, что его сейчас арестуют, поэтому сам напал на одного из милиционеров с ножом. Силовики открыли огонь, ранив в ногу Нагибина, после чего он был привезен в местную больницу. Там при допросе Нагибин и поведал о своих планах поехать в Афганистан. Удивительно, но раненому исламисту удалось убежать из больницы, предварительно сняв с себя наручники и завладев пистолетом охранявшего его милиционера. Вскоре его окружили, он попытался оказать вооруженное сопротивление, но был убит при задержании [5].
Это только те случаи, которые стали известны исследователям в силу придания публичной огласке примеров отъезда с территории Урала в Афганистан. В соседнем Поволжье таких примеров гораздо больше, и каждый из таких случаев демонстрирует «успех» мощной ваххабитской пропаганды среди мусульманского населения России. Более того, в 2010-е годы гораздо чаще, чем в Афганистан, российские исламисты предпочитали уезжать воевать в Сирию, и массовость примеров была такова, что об этом публично говорил даже президент России: по разным оценкам, число уехавших воевать на Ближний Восток россиян превышает 4,5 тыс. человек.
Подводя итог, нужно отметить, что Урал не стал неким исключением из регионов компактного проживания мусульман, где радикальные течения ислама в ходе проникновения в 1990-е годы дали свои негативные плоды. Ситуация на Урале во многом схожа с тем, что происходит в Поволжье, а по мере массовой миграции из Центральной Азии, где в ее потоке наряду с трудовыми элементами едут и религиозные фундаменталисты, будет лишь усложняться. Поэтому вопрос о продолжении противодействия исламистскому радикализму несмотря на то, что за последние годы были приняты комплексные меры противодействия, пока по-прежнему остается открытым.
Примечания:
1. Шагавиев Д.А. Исламские течения и группы. – Казань: ЧУ «ИД «Хузур» - «Спокойствие», 2016. – С.226-228
2. Сикоев Р.Р. Талибы: религиозно-политический портрет. 2-е изд. М.: Институт востоковедения РАН, Издательство «Крафт+», 2004. С.205
3. Подробнее см.: Сулейманов Р.Р. Джамаат Булгар: представители Поволжья в рядах Талибана // Россия и исламский мир: направления взаимодействия и поиски ответа на вызовы современности: Материалы Международной научно-практической конференции. Казань, 21-22 сентября 2017 г. / Отв. ред. Р.Ф. Патеев. – Казань: Фолиант, 2017. – С.307-320
4. Силантьев Р.А. Новейшая история ислама в России. – М.: Алгоритм, 2007. – С.191-192
5. Сулейманов Р.Р. Исламистские радикальные джамааты на территории Челябинской области // VII Расулевские чтения: ислам в истории и современной жизни России: материалы Всероссийской научно-практической конференции (с международным участием), Троицк, 6 июля 2018 года / под ред. И.И. Аносова; сост. Н.Е. Гавриш, А.Б. Юнусова, Э.З. Ягнакова. – Челябинск: Изд-во Челябинского государственного университета, 2018. – С.189-190
Опубликовано:
Сулейманов Р.Р. На пути в Талибан: исламисты из Урала в Афганистане // VIII Расулевские чтения: ислам в истории и современной жизни России: материалы Всероссийской научно-практической конференции (с международным участием), Троицк, 4-5 июля 2019 г. / под ред. Э.З. Ягнаковой. – Челябинск: Изд-во Челябинского государственного университета, 2019. – С.139-141
* Талибан – террористическая организация, запрещенная в России
