Общеизвестно, что после окончания войны все победители везли из Германии трофеи: генералы вагонами, а солдаты в заплечном мешке. Однако был и практически тотальный вывоз трофеев, организованный государством.
(В СССР еще в начале 1943 года было сформировано Главное трофейное управление. Дабы трофеи не «прилипали» к рукам сборщиков и хранителей, в трофейных бригадах были свои отделы контрразведки «СМЕРШ», которые пустили под суд и расстрел не одну тысячу «трофейщиков»). Масштабы работы трофейных команд были фантастическими, а трофеи, изъятые в пользу государства-победителя, назывались «репарации» (восстановление). Из Германии было вывезено 21 834 вагона вещевого и обозно-хозяйственного имущества; 73 493 вагона строительных материалов и «квартирного имущества», в том числе: 60 149 роялей, пианино и фисгармоний, … 264 441 штука настенных и настольных часов; … 588 вагонов разной посуды, в основном фарфоровой; …24 вагона музейных ценностей; … золота, серебра, платины — 174 151 килограмм; … 20 миллионов литров спирта; 186 вагонов вина… На заключительном этапе войны важной задачей трофейной службы стало собирание исторических и культурных ценностей на освобождённой территории. По утверждению немецкой стороны, в России и странах СНГ в настоящее время находятся около 200 тысяч вывезенных после войны музейных экспонатов, два миллиона книг, три километра папок с архивами…).
О том, как немцы вывозили свои «трофеи» из СССР общеизвестно. Потому и обратный процесс был закономерен и морально оправдан.
(Стоимость изъятий из Советской оккупационной зоны и ГДР составила, по оценкам Федерального министерства внутринемецких отношений, в общей сложности 15,8 млрд. долларов, что составило 12% ущерба, причиненного войной Советскому Союзу).
Я тут пишу про книги, про ту каплю из двухмиллионного моря книг, которая встречалась мне на тернистом пути спекулянта (как называли нас в СССР) антиквариатом. Впервые я увидел библиотеку из трофейных немецких книг у Славы М. в начале 80-ых. Ими была завалена одна из двух комнат квартиры, которую он снимал на Волоколамке. Вот источники и составные части этой библиотеки:
1.Репарационные книги распределялись по хранилищам библиотек и различных НИИ. До сих пор во многих библиотеках они лежат неописанными и некаталогизированными горами. Типичная история: Юра Тортилла жил в Киеве. Тортиллой его прозвали за невероятное сходство с черепахой. Юрина мама была полькой и отдала юного Юру в иезуитскую католическую школу. Там он получил отличное образование: латинский, немецкий языки и не только. Он даже ездил стажироваться в Италию, что в советское время было огромной жизненной удачей. Другой стороной этого образования было растление коварными иезуитами бедного Юры, и иезуитскую школу он закончил уверенным пассивным гомосексуалистом. Он поступил на работу в какой-то киевский НИИ и однажды, случайно натолкнулся на запертую подвальную комнату, практически, как в сказке про Синюю бороду. Подобрав ключи к тайной комнате, Юра нашел там залежи старинных книг.
Маленькое отступление: не надо быть библиофилом, чтобы понять какое впечатление производят эти старинные фолианты. Цельнокожаные переплеты, обычно белого цвета, ласкающие руку, шелест толстых страниц, шепчущих в ухо свою завораживающую музыку и гравюры, крашеные от руки, с роскошными картушами, услаждающими глаз истинного ценителя.
Юра стал воровать эти книги и привозить в Москву для реализации. В Киеве боялся продавать. Важно: букинистические магазины не принимали трофейные книги на продажу, продать их можно было только в частные руки. Кроме того, практически все эти книги имели печати немецких библиотек, а покупка и продажа библиотечных книг каралась по статье «приобретение и сбыт заведомо краденного». Юра нашел продавца (имя его умолчим, ибо он жив и неплохо устроился) и стал регулярно приезжать в Москву. А потом Юру Тортиллу посадили, причем дали лет семь за воровство этих книг. Суровое наказание.
2. По прошествии многих лет, некоторые организации получили разрешения списать свои библиотеки, а книги сдать на макулатуру. Королем макулатурных пунктов в Москве был Толя Морда. Он звериным чутьем почуял красоту и ценность репарационных книг и дал указание всем пунктам свозить книги к нему. Сколько этих книг было переработано на «королев Марго» в других городах, не известно. Толя Морда быстро нашел покупателей, а книги, к счастью, нашли своих хозяев.
Вернемся к Славе М. Надо отдать ему должное: он любил книгу и чувствовал ее магию. Я тоже был околдован роскошными старыми фолиантами. Купил альбом ин - фолио с крашенными вручную гравюрами, изображавшими небесные созвездия, купил какие-то «Альды» и «Эльзевиры».
(Альды (Aldo) - издатели и типографы венецианского позднего Ренессанса XV и XVI в., разработали первый образец курсива, ввели в употребление карманные издания (ин-октаво). Их эмблема «Дельфин и якорь» связана с девизом «Festina lente» (Поспешай медленно). Эльзевиры (Elsevier) — семейство голландских печатников, которое занимало доминирующее положение в европейском книгопечатании XVII века. Эмблема Эльзевиров - глобус, орёл или мудрец под деревом. Издания Альдов и Эльзивиров были всегда прекрасно оформлены).
Напомню просвещённой публике, что первая в Европе печатная книга была напечатана Иоганном Гутенбергом в 1455 году. Через 109 лет Иван Федоров напечатал первую книгу на Руси. А лет за 600 до Гутенберга китайцы якобы уже печатали книги, чему откровенно не очень верится.
И опять вернемся к Славе. Деньги ему были не очень нужны по той простой причине, что на них ничего нельзя было купить. СССР был страной тотального дефицита. Мы стали меняться: я принес Славе магнитолу «Шарп», потом фотоаппарат «Цейс» и наконец новейшую немецкую швейную машинку – оверлок, которая обмётывала срезы тканей, что было незнакомо советским швейным машинкам. Все эти невероятно ценные вещи, которые нельзя было достать ни за какие деньги, Слава отвозил в Кировоград и дарил любимой девушке. Любовь дороже денег, но не у всех. Получив швейную машинку-оверлок, любимая девушка Славы сказала ему:
- Дорогой Слава, я безумно тебя люблю, но ты подарил мне такие ценные вещи, что я подозреваю тебя в получении нетрудовых доходов. У честного советского человека не может быть таких волшебных вещей. А раз ты имеешь нетрудовые доходы, то тебя непременно посадят и все твои подарки у меня конфискуют. Посему мой любимый Вячеслав прощай навек.
Коварство женщин не знает границ. И глупость тоже. Никто Славу не посадил, напротив, он стал вполне состоятельным бизнесменом. Кстати, все, что я купил у Славы, давно кануло в лету.
Был еще один трагический фактор, который повлиял на смерть очень многих трофейных книг. Я уже упоминал, что эти книги не принимались магазинами, но отдельные листы - гравюры из этих книг охотно покупались букинистами. Вставленные в рамки, они украшают многие интерьеры до сих пор. А искалеченные книги погибли в помойках.
