Решение Минкультуры о кадровых и организационных изменениях в Госхоре им. А.В.Свешникова вызывает крайнюю оторопь. На протяжении долгих лет, мне, занимавшему должность советника по культуре Президента РФ, довелось неоднократно сталкиваться как с письмами, жалобами, обращениями деятелей искусств в вышестоящие инстанции, так и с проверками, в ряде эпизодов назначаемыми по следам этих бумаг. Но все обращения всегда были подписаны, у них имелись авторы, несущие ответственность за изложенную информацию. Кроме того, я вёл личный приём граждан, обращавшихся за помощью, в том числе в острых, конфликтных ситуациях. И в любом случае работал единый принцип: дать возможность полного высказывания обеим сторонам, организовать конструктивный диалог, сделать всё, чтобы не надо было запускать «административную машину». Конечно, к нам приходили и «анонимки», но место им – по закону и по совести – всегда одно: корзина. Здесь, пожалуй, впервые за многолетнюю практику как чиновника, так и артиста, режиссёра, педагога я встречаю случай официальной проверки, назначенной по анонимному письму. Оправданий этому быть принципиально не может.
Проведённая проверка не выявила катастрофических нарушений, которые могли бы привести к столь скоропалительным шагам Министерства. Тем более, сторонами был подписан протокол о путях исправления выявленных недостатков – подчеркну, именно недостатков. И уж если принимать здесь различные административные решения – то именно впоследствии, по результатам выполнения или невыполнения условий протокола.
Кроме того, творческая сфера не может полностью укладываться в рамки протоколов, нормативов и инструкций. Она деликатна и ранима, поскольку принцип привилегированности, предоставления одному коллективу преимущественных возможностей может вывести его с экономической точки зрения в формальные лидеры, а, напротив, отсутствие внимания к другой художественной единице может создать для неё трудности, помешать широко раскрыться перед большой аудиторией. Поэтому все коллективы должны находиться в равных условиях поддержки учредителя, чтобы иметь возможность полностью реализовать творческий потенциал. Данный аспект предельно влияет на показатели, являющиеся сейчас основными для Министерства культуры.
Любая организация имеет свою историю, традиции, свою определённую ценность, которые, думаю, в последнее время полностью перестали принимать во внимание. Каждый хор, оркестр, ансамбль, театр – отдельный, неповторимый очаг искусства, вплетающийся в многогранность общей культурной палитры. Это и есть основной принцип творческой жизни Отечества: у нас должно быть много разных коллективов, разных направлений, с разной акцентировкой исканий в искусстве, с разным творческим почерком, который надо сохранять и развивать. Если говорить о хорах – безусловно, любой хоровой коллектив прежде всего имеет в своём «портфолио» несколько популярных произведений – таких как Реквиемы Моцарта и Верди – которые в течение сезона регулярно «прокатываются». Но самое главное – то «своё», что даётся сверх «обязательного», иными словами «лица необщее выраженье», о котором говорил Баратынский. Сюда, кстати, относится также неповторимость исполнительской интерпретации тех самых великих и популярных сочинений.
Мне кажется, трагическое непонимание иными чиновниками целей и творческого пути подведомственных коллективов сложилось именно в последнее время. Возможно, это недостатки формирования государственного задания, о чём говорили ещё великие театральные экономисты А.Татамян и Е.Левшина, в своих трудах призывавшие ориентировать госзаказ на художественные цели. Их призыв не услышан: мы занимаемся «палками» в ведомостях, человеко-часами, полностью перешли в количественную сферу. И совершенно не учитываем того, что госзадание как раз и должно выявлять, поощрять индивидуальное творчество каждого коллектива. Раньше мы прекрасно знали, что Александринский театр в Петербурге – это театр высокой драмы, московский Малый театр – Дом Островского, Театр Вахтангова – эксцентрический театр, название «Театр Сатиры» говорило само за себя, БДТ Г.Товстоногова – театр политической драмы, Акимовский театр – театр комедии – и у каждого была своя зона внимания общественной жизни, своя огромная репертуарная палитра, своё направление, в котором он был наиболее силен, наиболее индивидуален. Поэтому, с моей точки зрения, госзадание должно включать в себя не количество тех или иных выступлений, а возможность развиваться каждой художественной единице в уникальном секторе своего творческого бытия. И, конечно же, исполнительских традиций, которые надо не музеефицировать, а развивать и приумножать. Поскольку учредитель существует на деньги налогоплательщиков, он обязан учитывать интересы общества, предлагать зрителю максимальное разнообразие жанров и направлений, в которых каждое из подведомственных учреждений будет совершенствоваться, выходить в лидеры.
Если говорить о Хоре Свешникова – мне посчастливилось работать ещё с Борисом Григорьевичем Тевлиным, пришедшим туда после периода длительного «затишья». И уже тогда, и при дальнейших творческих контактах мне было отрадно наблюдать, что коллектив развивает традиции, с честью выполняет историческую задачу – а это популяризация русской песни, советской песни, музыки современников – и делает элитарный хоровой жанр более понятным широкой аудитории. Просветительская функция Госхора очень важна, она находится в русле того стремления к возрождению России как хоровой державы, в фарватере которого было создано Всероссийское хоровое общество, руководимое В.А.Гергиевым.
Борис Григорьевич Тевлин – уникальный случай – при жизни готовил себе преемника. Это редко встречается сейчас у крупных музыкантов – воспитать последователя, который продолжит твою работу. И самое главное, что этот преемник – Е.К.Волков – действительно обладает и большим творческим потенциалом, и физическими силами, и интеллектом; не просто интеллектом, но энциклопедическим, поистине лидерским кругозором, что в сочетании формирует облик артиста - исполнителя высокого класса. Этот дирижёр не просто музицирует – он знает произведения, их историю, их стилистику досконально. С ним Госхор пришёл к замечательной форме концерта-лекции, где слушатель не просто встаёт один на один с произведением – перед ним раскрывается суть музыки, история её создания, и тогда сочинение воздействует на человека уже совсем по-иному.
Коллектив прекрасно развивался в последние годы – можно посмотреть, насколько омолодился его состав, насколько он окреп творчески. Сегодня, благодаря усилиям руководства, в Хоре Свешникова если не каждый, то как минимум каждый второй может выйти в концерте и спеть соло сложнейшие оперные фрагменты. Это доказал, в частности, концерт в Зарядье на День Москвы, где артисты хора исполняли в сопровождении оркестра шедевры русской и зарубежной музыки от Моцарта до Римского-Корсакова. Соответственно, говорить о развале и упадке коллектива категорически невозможно.
Понятно, что всё это говорится и муссируется ради идеи слияния хоров. Слияние может быть оправдано в технических сферах, когда создаются крупные объединения, корпорации. Там единый профиль деятельности, и в результате возникают совмещённые ресурсы, позволяющие в итоге достичь больших успехов. В искусстве совсем по-другому. Например, Капелла Юрлова, у которой есть, кстати, интереснейшая творческая ниша, имеет свободный выход в крупнейшие залы Москвы, в абонементную сферу, а Хор Свешникова к этой системе не был допущен. То, что этот коллектив делал, он делал своими силами и делал достойно, о чём свидетельствуют, с одной стороны, отзывы, которые мы читали, с другой – высокие профессионалы, которые с ним сотрудничали: Валерий Гергиев, Геннадий Рождественский, Владимир Юровский, Александр Сладковский, Роберто Аланья, Анна Нетребко, Ольга Бородина, Алексей Рыбников и многие другие. Эти крупные музыканты могли выбрать любой хор, им никто бы не отказал и, как говорится, «за честь бы счёл», но выбор падал на Свешниковцев – на мобильность, на профессионализм, на качество.
Слияние исторических, имеющих «своё лицо» коллективов друг с другом похоже на попрание законов природы, не дающей, как известно, возможности в естественной среде скрещиваться далёким друг от друга биологическим видам. Представьте себе, если под предлогом одинаковой «принадлежности к народному жанру» завтра сольют Ансамбль Моисеева с Хором Пятницкого? «Все будут петь, все будут плясать, всё будет хорошо». Мы тогда потеряем для искусства и тех, и других! Скажете, невероятно? Но тревожные тенденции сегодня именно таковы.
Кроме того, слияние неизбежно сопряжено с поглощением: кто-то должен поглотить кого-то, и затем в результате процесса возникнет нечто третье. Это вульгарный и неприемлемый путь. Каждый из крупных коллективов, выживших и оставшихся со своим народом в самые непростые времена, несёт в себе то уникальное зерно, которое должно ещё прорасти в сознании наших потомков.
Заявление О.В.Косаревой о создании на базе Госхора и Капеллы Юрлова некоего нового образовательного кластера для артистов хора под управлением Г.А.Дмитряка звучит, мягко скажем, натянуто, поскольку у нас есть прекрасные средние и высшие учебные заведения – от столичных до региональных - множество исторических кафедр, которые создали как всех ныне действующих хоровиков, так и их предшественников. Имея столь оснащённый педагогический и методический потенциал, нет нужды создавать что-то заново «на ровном месте», тем более, что любой хор волен сотрудничать с любым учебным учреждением, без каких бы то ни было слияний и объединений. Лучше было бы задуматься о создании новых исполнительских коллективов в целях трудоустройства и максимального раскрытия художественного потенциала выпускников этих учреждений, зачастую по причине доминирования предложения над спросом вынужденных изменять выбранной и любимой специальности, имея компетентность и дарование.
Не стоит забывать, что одно дело – педагогическая практика, другое – концертный процесс. С ним связан большой спектр специальностей, подготовка по которым под силу только ВУЗам. Ведь проходить надо не только специальные дисциплины, но и учебные предметы, расширяющие кругозор, дающие общую музыкальную культуру и грамотность. Так есть ли смысл в создании нового «монстра», который если и даст результат, то неизвестно когда?
У нас есть прекрасные высшие учебные заведения, которые со всем этим блистательно справляются. Конечно, консерватории двух столиц имеют особую традицию музыкального образования, которая прекрасно претворена в жизнь. То, что подавляющее большинство выдающихся музыкантов вышло именно из этих стен, объясняется прежде всего «географическим» и «административным» положением, затем историческими условиями, творческой близостью великих театров и концертных коллективов, тех их специалистов, которые привлекаются к преподавательской деятельности. Всё вышеперечисленное выделяет обе консерватории из большой когорты российских ВУЗов, попросту не имеющих столь мощного источника качественных педагогов.
Конечно, у нашего образовательного процесса есть насущные проблемы. Не всё, что, по меркам Министерства образования, удобно и хорошо для технических ВУЗов, подходит для ВУЗов художественных - имеется великое множество различий. Мне кажется, Министерство культуры должно бы взять на себя труд разъяснять это учебному ведомству и корректировать жизнь, происходящую сегодня в творческих учебных заведениях высшего звена. Сегодня консерватории и институты искусств перегружены бумажной работой, причём всё это – бесконечные отчёты об эффективности, о повышении квалификации и т.д. – «вешается» на педагогов. Будем откровенны, как минимум половина этих отчётов – с трудом «вытянутые» из преподавателей документы, поскольку «возрастной ценз» педагога творческого ВУЗа порой гораздо выше, чем в ВУЗе техническом. А все бумаги в обязательном порядке требуется оформлять в электронном виде с одновременной распечаткой! Пожилые педагоги, вместо спокойного и вдохновенного труда, вынуждены осваивать порой не нужную для иных целей «компьютерную грамотность» или «нагружать» бессмысленной деятельностью ассистентов, которые также являются творческими людьми и нуждаются во времени на совершенствование в профессии. Без преувеличения – профессура творческих ВУЗов стонет от обилия никому не нужных, обусловленных меняющимися раз в полгода стандартами, бумаг!
Если Министерство так печётся об образовании, вместо бесполезных экспериментов следовало бы поставить задачу освободить педагогов от той колоссальной рутинной писанины, которая обрушена на них сверх основной деятельности. Пора предоставить творцу возможность отдавать все мысли творчеству и ученикам.
Понимаю, что за всем вышеизложенным стоит желание продемонстрировать высшему руководству страны красивые цифры экономических показателей, но соответствует ли всё вышеизложенное тому, что руководство от нас ожидает?.. Имея честь быть советником Владимира Владимировича Путина, я видел, как тактично и бережно Президент России относится именно к творцу. Когда создалась экономическая ситуация, грозившая окончательной потерей уникальных творческих кадров, именно В.В.Путин ввёл гранты, сохранившие российское искусство и в корне изменившие нашу творческую жизнь. Ведь многие изначально хотели сделать эти гранты адресными – на спектакли, на постановочную часть и т.д., но Президент настоял и обеспечил законодательное закрепление – только на поддержку художника, творца! Для того, чтоб сохранилась наша культура, уникальные мастера, которые транслируют эту культуру на весь мир, обеспечивая в итоге её и наше будущее!
Владимир Владимирович Путин интересовался и интересуется проблемами деятелей искусств; в свою бытность советником я считал своим долгом посещать самые разнообразные творческие коллективы почти во всех регионах России, лично вникать в их проблемы и нужды. Главной моей задачей было то, чтоб люди понимали: в сфере заботы Президента их жизнь, их работа, их просьбы. Это вдохновляло не только наших соотечественников, но и иностранцев. Приезжавшие на международные фестивали (например, на Фестиваль симфонических оркестров мира) зарубежные музыканты с завистью говорили: «Это уникальный случай – Президент страны поддерживает классическую музыку в таком масштабе и с таким энтузиазмом».
Ещё один яркий пример: мы недавно отметили юбилей ВГИКа – первого института профессионального образования кинематографистов. Когда я много лет назад впервые пришёл туда, мне показали мастерскую Алексея Баталова. Великий актёр в помещении 20 квадратных метров, с текущим потолком, заваленном остатками декораций, ковал завтрашний день нашей актёрской когорты, а студенты-художники корпели над работами в заставленном мольбертами коридоре... Я был потрясён и донёс эту ситуацию до Владимира Владимировича. И, смотрите, какое принято решение! Сейчас построен замечательный новый корпус, институт вышел совершенно на другой формат и другой масштаб. Сколько открыто филиалов, как расширен потенциал ВУЗа!
Культура и искусство – великая форма существования и деятельности уникального явления природы: творческого дара человека. Мы прекрасно понимаем, что эта тонкая материя не может уложиться лишь в отчёты на бумаге. Ведь даже крупный художник может испытывать кризисы на своём пути, имея некие обстоятельства, влияющие на интенсивность творческого процесса. Понять, что мешает, что может помочь, что может простимулировать тот или иной театр, коллектив, художника – вот основная задача чиновника, курирующего искусство. А положить на бумагу нормативы – его уже рутинная работа «по остаточному принципу». Иначе – сколько мы знаем примеров, когда уходили замечательные мастера, гении, лишь по росчерку чиновного пера. Кто страдал от этого? В первую очередь зритель, и, конечно, сам творец, у которого опускались руки и который подчас уходил из жизни раньше срока. Нельзя забывать об этом. Задача каждого из причастных к биению исторического пульса культуры России – и «государева человека», и художника, и наставника – беречь и сохранять каждый оттенок её многоцветья, сохранить и передать потомкам труд многих поколений наших предшественников.
Юрий Лаптев, экс-советник Президента РФ по культуре, солист Мариинского театра.
