Прошу занести либо в протокол, либо в Википедию.
«Mee too» — это хроническое инфекционное идеологическое заболевание с поражением тщеславия и его слизистых оболочек, а также некоторых других внутренних органов, таких, как достоинство, честолюбие и самомнение, вызывающee частичное ослабление всей нервной системы и характризующeеся регулярными всплесками личных фрустраций в публичном пространстве.
В переводе на грубо-упрощённый, но ещё цензурный язык сие определение означает, что любое справедливое и достойное начинание можно запросто превратить в безоглядный репрессивный механизм, если попутать берега, затерять горизонт и под уклон разогнаться на асфальтоукладывающем катке политкорректности, без тормозов.
Ну и совсем грубо и безапелляционно об этом лаконично свидетельствует пословица: заставь дурака Богу молиться…
Это лирическое вступление в тему мне кажестя необходимым для изначального понимания проблемы.
Теперь детали.
С позавчерашнего дня, все французские передовицы нехотя откатили на запасные пути заголовки о манифестации за очередное «всё хорошее против исламофобии», чтобы дать место новому скандалу из серии «митушных».
Француженка - немножко манекен, немножко актриса, а теперь ещё и немножко фотограф - публично обвинила уже немножко запачканного в секс-скандалах режиссёра Поланского в изнасиловании, датируемом почти сорока пятью годами ранее, но всё ещё нашей эры.
В 1975 г., молодой и крепкий, уже громко и печально известный режиссёр, после лыжной прогулки в компании общих знакомых, пригласил восемнадцатилетнюю девушку в свой горный «шале», куда она наивно и чистосердечно явилась и где он её жёстко и однозначно изнасиловал.
Мотивы своего поступка эта женщина объясняет несколько отличными от до сих пор используемых в аналогичных ситуациях аргументами.
Hа экраны только что вышел широко разрекламированный последний фильм Поланского «Я обвиняю», заголовок которого отсылает к известной статье Золя, а содержание, само собой, к давно ставшему нарицательным «делу Дрейфуса».
Намерение режиссёра сопоставить собственную судьбу с этой всемирно известной несправедливостью кажется очевидным для всех заинтересованных. Сам режиссёр уже сделал несколько вполне внятных заявлений по этому поводу : его трагическая история, по его собственному мнению, вполне укладывается в рамки желанной аналогии.
Чудом спасшийся из краковского гетто, переживший смерть матери и сестры в Аушвице, а затем кошмарное убийство жены с нерождённым ребёнком в Голливуде, Поланский искренне считает, что его тяжёлое прошлое полностью оправдывает последующие «недоразумения» и скандалы, связанные, мягко говоря, с некоторой неуравновешенностью его сексуальных наклонностей.
Самым громким и эталонным стал в 1977 году скандал с несовершеннолетней Самантой Геймер, по мнению самого режиссёра, положивший начало травле, которая вынудила его покинуть Соединённые Штаты и с тех пор держаться подальше от всех возможных ”торфяных болот”, способных выдать его американскому правосудию. Несмотря на то, что уже основательно повзрослевшая и постаревшая Саманта публично заявила, что не желает продолжения судебного преследования.
Обвинение в совращении несовершеннолетних, все эти годы провисевшее над Поланским дамокловым мечом, с приходом эры воинствующей политкорректности приняло особенно угрожающий размах. И никому более не интересно, что думает по поводу своих отношений с режиссёром Саманта Геймер, когда труба зовёт карать, без оглядки на сроки давности. Потому что мы имеем дело с тем самым случаем, когда и ежу, и моржу (о пернатых не сужу…) понятно, что совращение имело место. Даже если и при обоюдном согласии сторон.
Новый скандал, выволоченный на свет софитов француженкой Валентиной Моннье (Valentine Monnier), по её собственному утверждению, имеет целью исключительно сбить спесь с режиссёра, возомнившего себя жертвой в той недопустимой никакой моралью степени, которая позволяет ему сравнивать собственные страдания от общественного остракизма с всемирно известным и явно не по его меркам трагичным делом Дрейфуса.
В данном случае, истица прекрасно понимает, что за давностью срока и отсутствием изначальной жалобы, которую следовало оформить сразу после совершённого насилия, никаких других последствий, кроме репутационных, её иск иметь не может и не будет.
Её единственным намерением является неукротимое желание крепко насолить незаслуженно ненаказанному (и, похоже, не наказуемому) насильнику.
И вот здесь я вас немножко удивлю. Потому что, волей случая, я лично могу опровергнуть все прямо-таки напрашивающиеся в адрес истицы обвинения.
Как то: эта неудавшаяся полу-манекенщица, полу-актриса и теперь немножко фотограф желает перезагрузить хоть какую-нибудь из своих несбывшихся карьер и потому воспользовалась новым триумфом известного режиссёра, чтобы добиться своего появления на передовицах.
Удивляю: увы и ах. Ни одно из вышеупомянутых обвинений в корыстных намерениях Валентинa Моннье никоим образом не подходит. И это я сама могу с полной ответственностью заявить, потому что (так уж случилось) я лично знаю эту женщину (фамилия которoй сегодня уже совсем другая, а девичью она использует исключительно в понятных целях ограждения собственной семьи).
Что касается воображаемых финансовых претензий, знайте, что Валентинa Моннье сама могла бы дать взаймы Полянскому, из своих карманных, ещё во времена той самой трагической поездки в горы с подружкой, когда она оказалась приглашённой в гости к режиссёру. B её сегодняшней финансовой ситуации, Валентинa Моннье всё так же запросто может дать взаймы Поланскому. Так что, деньги в данном случае, однозначно — не мотив. И, кстати, никаких финансовых требований истица не выдвигала.
Что касается «недoделанных карьер» манекенщицы, актрисы и фотографа, ни одну из них реально невозможно списать на желание снова услышать о себе в подобном контексте, когда единственно возможная получаемая коннотация — обязательно негативная.
Валентинa Моннье до сих пор реально очень красивая женщина, в своё время снявшаяся для нескольких престижных обложек («Cosmopolitain», «Nova», и др.), сыгравшая три второстепенных роли в трёх второстепенных фильмах. А затем благополучно вышедшая замуж в благополучно процветающий мир французской элиты, где она с тех пор столь же благополучно пребывает, занимаясь любительской концептуальной фотографией несколько последних лет, без претензий на статус мировой знаменитости.
Её реальная и единственная мотивация в этом, скажем откровенно, нелепом и некрасивом скандале действительно касается исключительно желания «сбить спесь» с человека, самолично и незаслуженно уравнявшего себя с исторической фигурой, олицетворяющей несправедливо попранное достоинство и поруганную честь.
Этот факт, при всей моей личной не раз высказанной неприязни к «митушницам» я вынуждена здесь признать.
Но и это ещё не предел возможным удивлениям. Следуем далее по раскручиваемой верёвочкe, в поисках запутанного конца (не поймите правильно…)
В этой истории, как и во всех ей подобных, нет праведников. Нет ложных обвинителей и незаслуженно обвинённых. Здесь нет даже стопроцентных жертв, eсли отвлечённо и обречённо разобрать подобные ситуации досконально. Потому что, совращение несовершеннолетних или насильственное принуждение совершеннолетних остаётся насилием по форме и преступлением по сути, сколько ни выкручивай формулировки и свидетельства.
Но если уж задавать неудобные вопросы всем участникам, без исключения, следует и вопросить, не задумывались ли над последствиями родители тринадцатилетней Саманты Геймер, спокойно оставляя свою дочь одну на выходные, на вилле взрослого мужчины, уже тогда хорошо известного не только в узком, но и в самом широком окружении своими «свободными» наклонностями?
И не догадывалась ли восемнадцатилетняя Валентинa, приглашённая в дом всё к тому же, всё тем же известному мужчине о том, что с ней там может произойти?
Само собой разумеется, что сознательное или необдуманное принятие известных рисков ни в коем случае не отменяет и не снижает ответственности насильника и совратителя. Но оно же и лишает предполагаемо образцовой «наивности» обвиняющих его жертв.
Если отбросить последние «оковы приличий» и пороть правду-матку в голом виде, следует признать, что никто из много говорящих и туманно рассуждающих о «возможной» виновности Поланского, ужасающих «поступках» Клауса Кински или некоторых «склонностях» Вуди Аллена не сомневается в том, что инкриминируемые им события на самом деле произошли. И, скорее всего, именно так, как об этом сегодня рассказывают их жертвы.
Такие, понимаете, творческие извращения признанных талантов, давно и хорошо известные (хот и умалчиваемые) в определэнных элитарных тусовках, но до сих шокирующие блаженную публику. Просто некоторые из них «душки», как Вуди Аллен, а другие — фу, какие противные. Типа Кински или Поланского. А потому, раз пишем, два на ум пошло. Здесь бичуем, там премию заворачиваем.
Мы успешно проживаем эру двойных стандартов, во всех возможных областях человеческой деятельности и потому, не стоит удивляться несправедливому разделению некоторых «творцов» на «душек» и «отвратительных типов», согласно личным предпочтениям. Напомню, что всего неделю назад, просвещённое сообщество возмущалось незаслуженной травлей Вуди Аллена, в связи с выходом его нового фильма и опять догнавшими его застарелыми обвинениями.
Сегодня, несколько подуставшее от бурной деятельности митушников всех мастей, общество - вяло, ещё не раскачено, - начинает снова выкапывать стюардессу-Поланского. Всем ещё не раскрытым развратникам приготовиться. Их час пробьёт всенепременно. Товарищ, верь!
Пока основательно осоловевшая от секс-скандалов публика уже приходит к единственно возможному знаменателю: ночью все кошки серы, и в любой элитарной среде, как и на окраинах — не без уродов, следует отметить в заключение два важных момента.
В этом безумном и несправедливом мире, в ближайшие годы надеяться особенно не на что. У Немезиды сегодняшнего повсеместного либерализма давно развязаны глаза и обе руки заняты: от неё требуют одной рукой преследовать за педофилию, а другой, понизив возраст обоюдного согласия, её же легализовать.
А пока трагически невнятная полемика, всё с той же помощью двойных стандартов, мешает в один клубок с не пойманными преступниками их потенциальных жертв, мало кто соображает, что у этой новой медали остаётся незамеченной оборотная сторона: вся усердно поддерживаемая истерика вокруг такого рода дел рискует дать обратный результат. Множество женщин, в случае несчaстья, предпочтут не ввязываться в шумные разборки. Хотя бы потому, что не захотят быть похожими на всех уже засветившихся не по делу и быстро догорающих полузвёзд.
