Массовые протесты в Гонконге, поводом для которых стало внесение поправок в закон об экстрадиции, уже несколько месяцев вызывают большой международный резонанс. Вот и в воскресный день 20 октября 2019 г. демонстранты бросали в полицейских «коктейли Молотова», а полиция применяла против демонстрантов слезоточивый газ и водомёты, (1).
Непосредственная причина конфликта такова (2):
Примечательно, что в ходе протестов жители Гонконга особенно активно заявляли о своих различиях с материковыми китайцами. И здесь действительно есть над чем задуматься.
Широко известны примеры ассимиляции китайцами разных народов или их отдельных частей. Но не всё так прямолинейно и однозначно. Возникновение новых народов, состоящих в том числе из «бывших» китайцев, характерно для территорий на границах китайской ойкумены. Взять тех же мусульман хуэй, носителей китайского языка и культуры, которые при этом не являются китайцами. Это – не единственный случай.
Так же очень важно иметь в виду долгое британское владычество с постепенно развивавшимся ещё с 70-х гг. XIXв. городским самоуправлением, в развитии которого большую роль играло взаимодействие местной китайской бизнес–элиты с британскими властями, которая постепенно получила сравнительно большие права. Часть из них постепенно распространили и на рядовых горожан.
Положение Гонконга в рамках британской колониальной империи было достаточно специфическим, отличным от большинства неанглосаксонских территорий. Оно позволило сложиться достаточно развитой социально-экономической системе и самосознанию. Возник богатый город, чем-то напоминающий олигархические полисы эпохи античности или европейские торговые центры наподобие Венеции. Такие города нередко долгое время находились в неоднозначных отношениях с соседними империями, например, Венеция с Византией.
Но вернёмся к Гонконгу и его политическому устройству: «После возвращения этой территории под юрисдикцию Китая её возглавляет Главный министр Администрации Гонконга. Его избирает Комитет по выборам Главного министра Администрации Гонконга …которые представляют гонконгскую деловую элиту. ….Половина депутатов Законодательного собрания избирается путём всеобщего голосования (так называемыми «географическими округами», то есть населением, разбитым по территориальному признаку), а другая половина от «функциональных округов», то есть группами физических лиц и организаций, разбитых по профессиональному (функциональному) признаку (то есть, адвокаты и адвокатские фирмы избирают своего депутата, финансовые группы и финансисты — своего, и т. д.). Эти группы представляют наиболее значимые сферы жизни и экономики Гонконга» (3). Весьма напоминает европейские городские гильдии и цеха.
Протесты, несмотря на приостановку действия поправок в закона об экстрадиции, продолжаются. При этом сейчас на митингах звучат требования демократизации внутреннего устройства Гонконга. Что нередко происходило, когда, например, античные города-государства боролись за независимость. И одновременно ряд гонконгских олигархов лоббируют интересы протестующих, например, в Конгрессе США….
Определённое значение имеет и конфессиональная специфика. В Гонконге проживает много христиан, пользующихся свободой вероисповедания.
Исповедание христианства для очень многих китайцев – не дань моде, а возможность сохранить себя как человека, а не просто рабочую функцию, служащую чужим целям. Поэтому христианство для китайцев – во многом ответ на вызов цифровой революции, обесценивание человеческого разума и усилий, личности как таковой. Что, помимо прочего, выражается во всё более усиливающемся тотальном контроле в китайском обществе. Поэтому немало китайцев – прихожане незарегистрированных, фактически подпольных христианских церквей, на которых в материковом Китае оказывают всё более сильное давление.
Но дело, разумеется, не только в традициях и этнических процессах. Конкретные условия могут сделать их успешными либо повернуть вспять.
Зажиточные, привыкшие к законодательно закреплённым правам и свободам гонконгцы опасаются нескольких внутриполитических и внешнеполитических тенденций. Например, новейшая техника как никогда приблизила к реальности традиционную дальневосточную утопию об обществе, непосредственно управляемом «сверху» в режиме реального времени. Взять ту же систему внеправового контроля над населением Китая в виде так называемых «социальных баллов». В соответствии с нею какой-либо «не такой» китаец может быть ограничен в гражданских правах без решения суда на основании данных электронных систем слежения, жалоб людей, которые по какой-то причине им недовольны. …
Причём в 2047 г. Гонконг должен быть полностью интегрирован в государственно- правовую систему Китая.
Именно общее ослабление правовой базы взаимодействия китайского государства со своими гражданами вызвало столь резкое неприятие поправок в закон об экстрадиции.
Также жителям Гонконга совсем не хочется быть заложниками противостояния КНР с наиболее сильными конкурентами, особенно – с США. Противостояния как актуального экономического, так и гипотетического военного. Тем более, что многие экономисты пророчат Китаю в перспективе длительный экономический застой, если не обвал и упадок. Ведь население Китая стареет, промышленное производство становится всё более дорогим и менее эффективным, роботизация делает невостребованными значительные трудовые ресурсы.
Тем более, что есть предположения о наличии у китайских властей планов по «сливу» Гонконга как крупного экономического центра. В материковом Шеньджене создан достаточно эффективный финансово-промышленный комплекс, в значительной степени «на замену» Гонконга.
Нельзя забывать и о непосредственном воздействии конкурентов Китая на ситуацию в Гонконге, особенно на фоне активизации экономического противостояния с США. Без него протест вряд ли оказался, например, так сильно раскрученным в СМИ. Такими не были масштабные выступления за демократизацию политического устройства Гонконга, имевшие место в начале XXI в.. Тогда ведущие «центры силы» были заинтересованы в стабильности Китая.
Эскалация и затягивание конфликта наносит вред всем сторонам конфликта (но прежде всего - местным жителям) приносит материальный убыток в и без того сложных макроэкономических условиях. А прибыль и убыток в китайской культуре – величины сакральные. Поэтому в противостоянии может наблюдаться затишье, которое сменяется новым обострением. Например, для новой волны протестов, начавшаяся 4 октября, поводом запрет властей на ношение масок во время массовых мероприятий (4). При этом она совпала с китайско-американскими переговорами по торговому соглашению…
Также есть мнение, что на динамику активизации и спада протестной активности может существенно влиять позиция криминальных структур – триад. Их влияние в Гонконге порой оценивается как весьма значительное¸ также нередко отмечают их тесную связь с китайскими и, вероятно, иностранными специальными службами.
В целом, определённый базис для появления отдельного гонконгского народа и государства есть. Но что будет в дальнейшем с этим необычным городом, будет зависеть от череды конкретных событий в сфере политики и экономики.
ПРИМЕЧАНИЯ
