Не изменится ничего или все же что-то изменится в лучшую сторону? Такой главный вопрос, порожденный разгромной победой Владимира Зеленского во втором туре украинских президентских выборов.
Имеются в виду не вообще изменения в стране, а перемены, которые касаются трех взаимосвязанных проблем: урегулирование конфликта в Донбассе, отношения Киева и Москвы и положения русских на Украине. Правда, есть еще один вариант – изменения к худшему. Но в России принято думать, что хуже, чем стало при Порошенко, быть не может.
Вера в отсутствие изменений основана прежде всего на предвыборных высказываниях Зеленского (Путин-враг, надо укрепить нормандский формат США и Великобританией, информационная война за привлечение симпатий жителей «оккупированных территорий» и тюпю). Вера в позитивные изменения на том что результат голосования означает степень неприятия народом курса Порошенко. И это подкрепляется паникой украинских интеллигентов: «Я такого грязного безумия, координируемого с Москвы и нашей внутренней оппозицией и всеми этими расконсервированными агентурными группами, не видел за всю свою долгую политическую деятельность. И не надо быть гениальным аналитиком, чтобы не ощутить этот последний и решительный бой против Украины, чтобы уже на этих президентских выборах Путину, как на расшитом каравайном рушнике, без танков и «Градов», принести Украину, и, возможно, на коленях, вручить – о чём он очень мечтает. На нас идёт такая тёмная сила, такая орда! Это те 54%, которые в своё время проголосовали за Януковича, это мураевцы, которые не желают Украине добра, одесситы, которые желают отомстить за май месяц, за тех сгоревших. Они все поддерживают Зеленского». Это говорит бывший диссидент, соратник Вячеслава Черновола Ярослав Кендзьор, прозаседавший в Верховной Раде 22 года с лишним.
Подобная паника у таких деятелей была и 25 лет назад когда в первый раз избрали Кучму. Но тот ее быстро развеял. При этом сам Кучма в ходе кампании говорил вещи, которые кендьзоров пугали, а за Зеленского их додумывают.
Конечно, как будто, правильней всего — прогнозировать действия политиков на основе их высказываний. Но в предвыборных обещаниях всегда велик элемент изначального вранья. Впрочем, важнее то что, обычно политики обещают нечто позитивное. Но этого не делают, здесь же надежды на Зеленского связаны, напротив, с тем, что он будет действовать лучше, чем говорит. А когда такое бывало?
Впрочем, можно вспомнить Горбачева. В 1985-86 году при всех новых оттенках в его речах, он оставался по большому счету, обычным партократом, а масштаб скорых перемен невозможно было предвидеть. А знай, тогда в Политбюро, что скоро грядет, он бы сразу разделил судьбу Хрущева. Вот и приходилось генсеку долго шифроваться.
Но всякое сравнение хромает. Если Зеленский — аналог Горбачева, то кто же тогда в роли коллективного руководства КПСС (Политбюро и ЦК)? Получается то самое украинское гражданское общество, которое и было движущей силой Майдана. Весомая часть этого общества сейчас за Зеленского, но против каких-то изменений на российском и русском направлении, точно так же как в политбюро и ЦК середины 80-х понимали тупиковость политики времен Брежнева и Черненко, но и не помышляли о демократии и свободных выборах. Но у Горбачева были возможности для обновления политбюро и ЦК. А на украинское гражданское общество Зеленскому повлиять куда труднее.
Многие из тех кто голосовал за него во втором туре только для того чтобы не прошел Порошенко, склонны снисходительно относиться ко всем антироссийским заявлениям кандидата. Дескать это тактика, надо было не раздразнить бандеровцев, не вызвать эксцессов и т.д. и т.п. Допустим. Но тогда надо признавать, что Зеленскому и дальше необходима подобная тактика, ведь ему надо обеспечить себе парламентское большинство на выборах, которые пройдут в октябре, а может и раньше. Ведь по Конституции президент Украины без Рады и правительства мало на что способен. А потом та же тактика может понадобиться, чтобы парламентское большинство сохранять. И в итоге маска прирастет к лицу, а личные взгляды и вкусы Зеленского останутся сугубо частным делом. Ведь после пения Сталиным белогвардейских песен в тесном кругу, Наркоммашу не поручали издать эти песни на подведомственном ему Апрелевском заводе патефонных пластинок.
Да у Горбачева первых двух лет его правления тактику stepbystepнесложно разглядеть лишь сейчас, задним числом. А у Зеленского может и разглядывать ее рано: слишком мало времени прошло. Однако Горбачев в 1985-86 как был генсеком, так и остался генсеком, а Зеленский все же из кандидата превратился во всенародно избранного президента. Да он победил во всей стране, кроме Львовской области. Однако ясно, чьими голосами кандидат получил такой разгромный перевес. Если в масштабе страны он набрал втрое больше голосов, чем Порошенко, то в юго-восточных регионах в 7-8 раз больше. И поскольку Зеленский во втором туре записал в свой актив больше голосов чем приобрел в первом, то очевидно, что его разгромную победу обеспечили прежде всего те, кто видел в нем меньшее зло, чем Порошенко. Так в Одесской области победитель выборов прибавил к своему результату первого тура 481 тысячу голосов, а Порошенко – 17 тысяч. Это значит что президент смог взять лишь 3,4% голосов, отданных в первом туре за других кандидатов.
Результаты выборов и особенно на Юго-Востоке легко интерпретировать как неприятие всей политики Порошенко, прежде всего ударной триады с которой он шел на выборы: «Армия. Язык. Вера». Так часто и делают. Но Зеленский на предвыборных дебатах сводил разницу между собой и Порошенко к тому, что президент Украины на самом деле ведет себя не в соответствии со своими публичными заявлениями, а как коррумпированный чиновник, и назвал его «волком в овечьей шкуре». Сравнение неудачное с учетом воинственности Порошенко. Точнее было бы – «гиена в тигровой шкуре». Но главное, что в подтексте у Зеленского угадывалось: буду проводить политику, задекларированную Порошенко, но честными руками. Да, это все было еще до голосования, но и на первой пресс-конференции после экзит-поллов никаких новых акцентов у него не появилось. А ведь он уже перешел в новое качество: из лидера гонки в победителя выборов.
Может еще рано и надо подождать, а пока радоваться тому, что на Зеленском нет крови. Однако кровь, которая на Порошенко – не следствие его личных качеств. Вспомним с каким бэкграундом он стал главой государства. Порошенко в начале нулевых ездил на славянские соборы в Москву, пригрел в канун выборов 2002-го в своей фракции «Солидарность» сторонников нормальной языковой политики, регистрировал в 2004-м вместе с депутатом Виктором Королем хороший законопроект по языку, дружил при Януковиче с премьером Николаем Азаровым (который и вовлек его в 2012 в правительство) и российским послом Михаилом Зурабовым, а уже после избрания предлагал весьма неплохой проект Конституции в плане децентрализации и гуманитарной политики. Но чем всё это в итоге закончилось?
Так почему Зеленский не проделает аналогичной эволюции??? Ведь к ней толкают не личные качества, а логика современной ассоциированной с Европой Украины. Есть по крайней мере четыре причины, которые будут мешать победителю выборов не то что прекратить конфликт в Донбассе, сойдясь с Москвой в понимании Минских соглашений, а сделать куда меньшее: просто подморозить этот конфликт, а также убрать самые одиозные элементы гуманитарной политики типа запрета российских соцсетей, вмешательства государства в церковные дела, и начать восстановление экономического взаимодействия с Россией. За исключением подмораживания конфликта, это стало бы всего лишь возвратом к позиции Киева образца 2014-начала 2015-го. Но сейчас всё сложнее.
Первые две причитны — это те две ключевые задачи, которые выполняет при Порошенко вся политика в отношении России и того что Киев относит к русскому миру.Одна связана с войной в Донбассе, каковая трактуется на Украине как война с Россией.Ясно, что выиграть ее Киев не может, однако он может создать впечатление позитивной динамики конфликта. Для этого нужно во-первых продолжать постреливать и вызывать на себя ответный огонь в Донбассе (чтобы не забывали что война идет), во-вторых добиваться новых достижений на других направлениях. В итоге получается, что на Восточном фронте с 2015 без перемен, зато мы запрещаем георгиевскую ленточку и российские соцсети, получаем томос для «Киевского патриархата», запрещаем сначала регулярные затем чартерные рейсы в РФ и не пускаем из России ни наблюдателей БДИПЧ ОБСЕ, ни стеклотару. В общем, делаем вещи, какие раньше не могли делать, и нам все сходит с рук. Точнее почти все. Ведь поход украинских погранкатеров в Керченский пролив с последующим финалом – тоже одно из звеньев упомянутой цепочки. Но в целом Киев должен считать баланс положительным.
Зеленский говорит, что планирует вместо горячей войны информационную. Но информационная война не может не опираться на события и факты (конечно, должным образом истолкованные). Они – тротил для информационных бомб. Но если не создавать новые инфобомбы из того же ряда, что томос и запрет стеклотары, а заодно отказаться от некоторых видов испытанного информоружия, то надо придумывать иные компенсаторы за отсутствие перемен на Восточном фронте. Но их ведь почти нет. А безвиз нельзя обсасывать бесконечно.
Вторая задача, которую решает та же политика – создание для Запада уверенности в том что Киев останется своим и не пойдет на компромиссы с Россией. Чтобы понять параноидальность западных страхов по этому поводу, надо просто почитывать иностранную прессу. Тогда истерика Кендзьора, которую я процитировал выше, не казалась бы следствием некого «украинского колхозным мышления». Слова этого диссидента и экс-парламентария никак не выделяются на фоне того, что писали и пишут польские издания. Издания же скажем немецкие или финские отличаются в этом плане интонационно, но не сущностно.
Еще год назад, когда успех Зеленского не просматривался, а победа Порошенко казалась на Западе наиболее вероятной перспективой, тамошние СМИ и эксперты часто беспокоились: а вдруг на парламентских выборах «пророссийские силы» добьются немалого успеха и сам Порошенко захочет улучшать отношения с Москвой? Ведь он близок с олигархами особенно с Ахметовым, а олигархи по определению «пророссийские» создания.
Объективно, Порошенко не позавидуешь. Ведь главный интеллектуал Европы Бернар-Анри Левитак упорно лепил из него образ «невообразимого колосса», который защищает Европу от России. Из его статей о президенте Украины можно составить книгу, которая бы по объему превзошла советские антологии песен о Сталине (жанр по сути тот же, но француз пишет талантливей). И тем не менее бэкграунд приятеля Зурабова, защитника русского языка и прихожанина Московского патриархата, оставался для западных экспертов почти таким же несмываемым пятном на биографии, каким было следователей НКВД участие в троцкисткой оппозиции. Поэтому борьба с «Одноклассниками» и георгиевскими ленточками и прочие регулярные проявление мелочной злобы на Россию, были для Порошенко практическим способом показать, что весь этот бэкграунд лежит в далеком прошлом – за сожженными мостами. В итоге Запад в преддверии выборов признал его оптимальным вариантом и стал молчать об украинской коррупции.
Но бэкграунд Зеленского чем лучше для Запада? Русскоязычный артист, к тому же имевший бизнес в России, дружный с деятелями российской медиа-тусовки. «Могут ли избиратели представить себе, что комик, который по телевидению высмеивает национальные украинские традиции, стал защитником языка и культуры Украины?» — сокрушалась после первого тура германская «Ди Вельт».
И если он захочет поставить на паузу начатый Порошенко крестовый поход против всего русского, Запад тут же получит дополнительный повод считать его марионеткой Коломойского, чей главный грех конечно не в рейдерских захватах, а в призыве к прямым переговорам с ДНР и ЛНР.
Третья причина — в том, что Зеленский не похож на человека лишенного инстинкта самосохранения и должен знать, чем окончил Анвар Садат. А ведь тот вернул суверенитет Египта над всем Синаем, не создавая каких-либо автономий ни для этого полуостров Синая, ни для коптов и нубийцев, а просто не стал увязывать возвращение египетского суверенитета с решением палестинского вопроса. На этом фоне даже объективно куцая автономия «отдельных районов» Донбасса, предусмотренная Минскими соглашениями выглядит все равно заметно большей уступкой. А уж в распаленном Майданом и войной украинском сознании она приобретает размер космической «зрады». Поэтому «зрадой» эквивалентной садатовскому Кэмп-Дэвиду стала бы для этого сознания даже не реализация «Минска», а некие более скромные действия.
Ну и четвертая. Зачем рисковать и заниматься мирным урегулированием и даже смягчением гуманитарной политики, если для украинцев есть вещи поважнее, чем мир?
Так согласно соцопросу Киевского Международного института социологии, сделанному между двумя турами выборов, 39% респондентов ждут от президента в первые 100 дней снижения тарифов на коммунальные услуги, 36% — законопроекта о снятии неприкосновенности с депутатов, судей и президента, 32% — начала расследования наиболее резонансных антикоррупционных преступлений. И лишь 23% — начала переговоров с Россией.
Такие цифры могли появиться лишь потому, что от конфликта в Донбассе, который обе стороны называют войной, украинцы особо не страдают.
