В Нижнем Новгороде завершился
процесс над экс-главой города Олегом Сорокиным и бывшими сотрудниками МВД Евгением Ворониным и Романом Маркеевым. Сорокин приговорен к десяти годам строгого режима, Воронин к пяти с половиной годам, а Маркеев к пяти. Приговор вынесен по двум эпизодам четырнадцатилетней и семилетней давности, которые на протяжении многих лет являлись предметом проверок органов прокуратуры и следственного комитета, причем по результатам этих проверок всегда констатировалось отсутствие каких-либо признаков состава преступления. Однако в 2017 году позиция прокуратуры диаметральным образом поменялась, и опера, раскрывшие в 2004 году покушение на убийство Сорокина, превратились из героев в подсудимых, которым инкриминировали превышение полномочий и похищение свидетеля, скрывавшего информацию об организаторах преступления.
В ходе процесса государственный обвинитель ходатайствовала об исследовании только тех материалов, которые, вероятно, по ее мнению, способствовали доказыванию вины подсудимых, причем и эти материалы оглашались выборочно. Суд, принявший явно выраженный обвинительный уклон, как считает не раз указывавшая на это защита, поддержал все ходатайства стороны обвинения.
При этом, однако, защите не было предоставлено аналогичного права. Стороне обвинения на предоставление доказательств и допрос свидетелей был выделен целый месяц с 16 января по 15 февраля. Защита же уже на второй день была ограничена судом в сроках предоставления доказательства, якобы по причине явного злоупотребления правом. «На момент вынесения данного решения защита Сорокина даже не преступила к предоставлению собственных доказательств и ждала своей очереди в соответствии с графиком установленным судом, - сказал журналистам адвокат Дмитрий Артемьев.
Адвокаты пытались представить суду доказательства невиновности подзащитных, допросить свидетелей и хотя озвучить в суде документы, которые уже имелись в материалах дела.
«Но судом приобщены только несколько документов – их можно пересчитать по пальцам. Все остальные ходатайства не удовлетворены, во всем отказано. Отказано даже в оглашении материалов дела, которые уже находятся в деле. Мы давали подробные объяснения того, почему и как мы хотим эти документы огласить. Но суд опять посчитал, что те документы, которые лежат в деле, не имеют к делу никакого отношения», - сообщил адвокат Дмитрий Кравченко.
В итоге позиция обвинения, а затем и приговор, повторивший эту позицию, оказались основанными почти исключительно на показаниях отдельных свидетелей обвинения, причем важнейшие моменты этих показаний были опровергнуты в судебном заседании показаниями других свидетелей, заключениями экспертов, а также текстовыми материалами и вещественными доказательствами. Базовыми стали показания потерпевшего Новоселова, свидетеля Хана, секретного свидетеля, которого допросили дистанционно, под псевдонимом, скрыв его лицо и изменив голос, а также оглашённые показания свидетеля Садекова, который в суд явиться отказался. Суд поверил этим свидетелям, несмотря на то, что они ранее меняли показания.
Больше того, Новоселов осужден за дачу ложных показаний и телефонный терроризм. За почти пятнадцать лет он менял показания несколько раз. Причем год от года в показаниях Новоселова появляется все больше деталей, усугубляющих картину якобы совершенного в отношении него правонарушения. Так, со временем в показаниях появились пистолет Макарова и топор, о котором Новоселов вспомнил только по прошествии двенадцати лет. В суде он снова запутался в показаниях, и прокурору пришлось ходатайствовать об оглашении ранее данных им показаний, а затем спрашивать потерпевшего, какие его показания более достоверны и в чем причина существенных противоречий в его показаниях.
Главный свидетель по второму эпизоду Мансур Садеков попался в 2012 году при попытке коммерческого подкупа Хана и Беспалова, оказавшихся полицейскими провокаторами, причастными к деятельности преступной группировки генерала Сугробова. Садеков попытался спровоцировать Сорокина на разговор, в котором тот мог проявить заинтересованность в действиях Садекова по коммерческому подкупу Хана и Беспалова. Как стало известно на суде, прокурором была одобрена досудебная сделка с Садековым, обязавшимся изобличить Сорокина, однако, поскольку это не удалось, сделка была расторгнута прокурором. После этого в отношении Садкова был вынесен обвинительный приговор, причем Садеков заявил, что ошибочно считал Сорокина заинтересованным в коммерческом подкупе Хана и Беспалова, и подтвердил, что Сорокин не знал о его намерениях. Однако после возбуждения уголовного дела в 2017 году, Садеков поменял показания, после чего, имея кроме гражданства России еще и гражданство Литвы, заявил, что уезжает за границу и на суд не явится. В итоге на суде в его отсутствие были оглашены в очередной раз измененные им показания, по которым защита даже не смогла задать вопросов главному свидетелю обвинения. Суд поверил Садекову – безработному гражданину Литвы, не явившемуся в суд, ранее осужденному и неоднократно менявшему показания.
Секретный свидетель, фигурирующий под псевдонимом Шмелёв «по случайному стечению обстоятельств» вообще практически полностью процитировал в своих показаниях предъявленное обвинение, однако толком так и не смог объяснить источник своей осведомлённости, а суд усердно оберегал его от неудобных вопросов. Этот инкогнито попался на прямой лжи, заявив, что депутатская приемная Олега Сорокина якобы находилась в офисе ранее принадлежавшей ему компании. Однако защита передала суду документы, ясно показывающие, что на протяжении десяти лет приемная депутата располагалась в другом помещении, куда приходили сотни людей, и адрес этой приемной был напечатан на каждой странице депутатского журнала, выходившего ежемесячно.
Свидетель же обвинения Хан по всей видимости является штатным провокатором. Во всяком случае в ходе суда было доподлинно установлено, что он принимал участие в оперативной разработке «преступной группы генерала Сугробова» в отношении главы Озёрского района Московской области Козлова, который в дальнейшем был полностью оправдан судом присяжных. Но рассмотреть связанные с этим обстоятельства суд также отказался.
Суд не только отказался допросить свидетелей, которые могли рассказать о том, как на самом деле проводились земельные аукционы, в связи с одним из которых Сорокину якобы дали взятку, но и проигнорировал элементарную хронологию событий. Так, суд утверждает, что в интересах Сорокина московской фирме «Вектрон» была передана сумма, эквивалентная 1 млн долларов якобы за отзыв жалобы. Но эта жалоба к тому моменту уже была рассмотрена и не могла быть отозвана в принципе.
Не сложилось у обвинения и с вещественными доказательствами, с которыми, кстати, подсудимых не ознакомили вплоть до изучения вещдоков в судебном заседании. Так, одним из главных доказательств причастности Сорокина к делам Садекова должна была послужить видеозапись их разговора, которую Садеков сделал тайно и под контролем оперативников. Но эксперты в суде показали, что запись смонтирована, и файл в принципе не может являться оригинальным, поскольку сохранен в формате, который не может быть результатом съемки, а получается только в результате переконвератации исходного материала.
Эти и другие вопиющие факты позволили подсудимым и их защитникам заявить о заведомо предвзятом и заказном характере суда, о явно выраженном обвинительном уклоне судебного процесса, о систематическом нарушении принципов состязательности и равенства сторон, а также о заранее предопределенном исходе процесса. В ходе процесса сторона защиты не менее десяти раз заявляла отводы председательствующему в суде, однако эти ходатайства поначалу отклонялись, а затем и вовсе перестали рассматриваться.
В связи с многочисленными нарушениями и заведомо предвзятом характере суда защита Олега Сорокина, Евгения Воронина и Роман Маркеева заявила, что будет обжаловать приговор, добиваясь полного оправдания подсудимых.
