«Новый трэнд» на арт-рынке – фальшивые коллекционеры и эксперты

Спрос рождает предложение. По разным оценкам, от 7 до 15 % международного рынка произведений искусств - подделки. Начнем с определения понятия: подделка -  это артефакт, созданный и используемый с целью коммерческого обмана. Иначе: подделка создается с мошенническими целями. Рыночный потенциал произведения искусства определяется не только качествами собственно материального объекта, но и комплексом публичного представления о нем: заключениями экспертов, хронологией экспозиций и аукционных продаж, всем спектром публикаций от каталога-резоне до заметки в интернете, одним словом – провенансом. Именно его все чаще и подделывают разными способами современные мошенники для продажи фальшивок.

История изготовления подделок и вывода их на арт-рынок стара как мир. В 1896 году целая шайка фальсификаторов антиквариата во главе с одесситом и российским подданным Шепселем Гохманом [1] умудрилась продать дирекции Лувра «золотую тиару скифского царя Сайтафарана». Цена покупки и её важность для ведущего музея мира были столь велики, что утверждать сделку пришлось специальным решением французского парламента. Обман раскрылся только восемь лет спустя. Примечательно, что уже тогда аферисты для того чтобы ввести в заблуждение европейских ученых мужей и директоров музеев использовали фальшивый провенанс: в городе Очакове был устроен подпольный цех, где рабочие сбивали со старинных мраморных плит древнегреческие надписи и на их месте выбивали тексты подтверждавшие фальшивые артефакты.

Мошенникам всех времен, по большому счету, все равно, что подделывать, лишь бы был спрос. Сто лет назад - скифское золото, сейчас - модно и очень дорого – «русский модернизм». Как цирковые фокусники, аферисты сотнями достают из своих широких рукавов «вновь найденные шедевры».

Как же выявить подделку? Сегодня общепринятыми методами установления подлинности произведения искусства являются:

Во-первых, технические или объективные методы определения подлинности. Точные исследования состава красок и материалов помогают установить дату написания полотна. Макрофотография позволяет изучить особенности мазков. Рентгенография «читает» последовательные слои картины. Например, исследуя под электронным микроскопом вертикальный срез живописи Дега, учёные установили, что для достижения эффекта «прозрачности» художник накладывал один поверх другого семь-восемь слоёв очень разбавленных красок, причём пользовался различными кистями. Его фальсификаторы таких тонкостей не знали. Ультрафиолетовое излучение позволяет иногда обнаружить поддельные подписи и определить составные элементы основы. Фальсификаторы, в свою очередь, как и фальшивомонетчики, стараются не отставать от прогресса и используют научные знания в своих целях: используют старинные холсты и «правильные» пигменты, дотошно изучают технику художника и академические трактаты о его творчестве.

Во-вторых, провенанс - происхождение произведения – это его известная, документированная история с того момента, как оно покинуло мастерскую художника: кому принадлежало, как переходило из рук в руки, где выставлялось. Российские аферисты любят сочинять правдоподобные истории о чудесно найденных шедеврах.  В стране, где после 1917 года, многие люди фальсифицировали собственные биографии, опасаясь за свою жизнь, казалось бы, странно говорить о провенансе произведений искусства. Однако, у российских мошенников есть излюбленные истории. Наиболее распространенные легенды, которые практически являются гарантией того, что вы имеете дело с аферистом, это истории, о том, что «картины поступили из частных коллекций, которые были вывезены в Израиль в 70-х годах» или «работы хранились бесхозно в областных музеях союзных республик» или «были конфискованы и содержались в архивах КГБ». Я сам не раз провожал эмигрантов и помню, через какое сито выпускали евреев в 70-80-е годы. Героические истории о людях, которые рискуя жизнью, отважно прятали картины, подлежащие уничтожению, а затем еще сильнее рискуя жизнью, вывезли их в Израиль - сказки. Все эти легенды не выдерживают критики: КГБ никогда не хранил в своих архивах картины, музеи не могли «бесхозно» хранить «запрещенные» произведения искусства. Короче говоря, расхожая история о том, что в 1937 году Сталин издал приказ: "картины, которые извращают нашу социалистическую действительность, дают ложное представление о советском народе, не имеют художественной или музейной ценности, как произведения, созданные врагами народа, должны быть уничтожены» - не более чем миф.

Кажется, что существует «провенанс», который нельзя ни доказать, ни опровергнуть: «купил у старика или старушки». Все может быть, но, как правило… Вот рассказ моего приятеля: в Ленинграде его привели в коммуналку, где в нищей комнате проживал «друг поэта Крученых» - глубокий старик, у которого по слухам была картина Малевича. Пять часов уговаривали старика показать Малевича, а он уверял, что не понимает, о чем речь. Наконец дед сдался, встал с дивана, который был единственной мебелью в комнате, не считая двух табуреток, перевернул этот многострадальный диван и ножом вспорол ему брюхо. Из глубины дивана была извлечена картина. Пыль, паутина, между холстом и подрамником засохшие мухи, клопы и тараканы: еще бы, картина не видела свет пол века. Приятель попался на эту постановку и приобрел картину после ожесточенной торговли. Надо ли говорить о том, что картина оказалась подделкой, а старика по этому адресу найти не удалось.

Наконец, третьим фактором, определяющим подлинность работы, является мнение эксперта. Эксперт имеет право решающего голоса. Так устроен современный мир искусства. Как работает эксперт-искусствовед? Начинается все с профессиональной экспертной оценки живописного стиля полотна. Искусствовед исследует индивидуальную манеру письма, содержание, стиль. Особое внимание уделяется композиции, манере мазка, цвету, характеру красочной поверхности, подписи, если она имеется. Эксперт изучает достоверность провенанса произведения, его соответствие документальной базе, архивным материалам, обращая особое внимание на исторический контекст создания работы, сопоставляя стиль произведения с эталонными, музейными работами художника.

Кто же такие эксперты и как ими становятся? Искусствоведы-эксперты - закрытая каста. За плечами эксперта с мировым именем десятки лет работы, большой опыт, изданные монографии, работа в музеях, аукционах, галереях, безусловное признание в академической среде и репутация. При этом обычно эксперты имеют очень узкую специализацию. Казалось бы, они должны отличать подделки с первого взгляда. Тем не менее, имена даже самых известных экспертов постоянно сопровождаются скандалами, судебными разбирательствами, ошибками, претензиями покупателей.

Зачастую, вопрос подлинности превращается в способ конкурентной борьбы среди экспертов. Обвинить кого-то в торговле фальсификатом, устроить скандал вокруг чьей-то экспертной оценки становится обычным делом. На арт-рынке крутятся огромные деньги и стать признанным экспертом – это значит напрямую влиять на ценообразование произведений искусства.

Каким же образом современные фальсификаторы пытаются вывести подделки на рынок искусства?

Современная методология внедрения подделок на рынок искусства заключается в том, что мошенники теперь выдают себя за «экспертов», «искусствоведов» и «коллекционеров», чтобы навязать рынку собственный, вымышленный провенанс.

Технологии и методы нынешних аферистов идут в ногу со временем. Мошенник «эпохи модернизма» не поленится напечатать (конечно, с помощью нанятых «рабов») «научную» монографию, в которую поместит фото своих «шедевров»  вперемешку с репродукциями из ведущих музеев мира. Это недорого. Или  организует «научную ассоциацию экспертов» с симпозиумами, публикациями и собственным интернет-сайтом. При этом многие участники этого «коллективного разума» даже не догадываются, что им платят и ими манипулируют опытные аферисты с большими финансовыми возможностями. И, да, современные мошенники тоже обожают большие масштабы и европейские музеи. Однако вернемся к нашим фейковым экспертам-искусствоведам.  Рассмотрим ряд примеров из реальной жизни:

«Висбаденское» дело. Громкое судебное дело, связанное с подделками произведений русского авангарда, закончилось тем, что немецкие гособвинители сняли главные обвинения с израильского арт-дилера Ицхака Заруга и его делового партнера Моеза бен Хазаза. Заруг и Хазаз были арестованы в июне 2013 года и обвинялись в продаже поддельных произведений. Торговля шла через принадлежащую Заругу галерею SMZ в Висбадене и, по самым скромным подсчетам, принесла партнерам более £2 млн. Свыше 1,8 тыс. спорных работ были изъяты.  Заруг приговорен судом Висбадена к 32 месяцам тюремного заключения. Моез бен Хазаз получил трехлетний срок. Партнеры также должны возместить ущерб в размере около €1 млн.[2]

Сам Ицхак Заруг признавался друзьям, что он агент Моссада и участвует в тайных операциях. Несколько лет назад полиция Израиля арестовала некоего Бернарда Бенсуссана - владельца галереи на улице Бен Иегуда в Тель Авиве. Бенсуссан в течение многих лет занимался русским авангардом, причем полиция подозревает, что он входит в международную сеть, которая реализует поддельные произведения искусства. Сейчас он на свободе, но полиция считает, что Бенсуссан имеет прямую связь с расследованием Висбаденского дела в Германии. Кроме того, выяснилось, что Ицхак Заруг является ключевой фигурой в деле Бенсуссана.[3]

Как пишет газета Guardian, после грандиозного расследования по поводу тысяч конфискованных работ в обвинение было включено только 19 произведений. Но и это долгое судебное дело развалилось, после того как приглашенные судом искусствоведы были переведены из экспертов в свидетели, а их вердикты отклонены защитой. Подделками в итоге признаны только три работы.[4]

Патриция Рейлинг, «эксперт» по творчеству Казимира Малевича, а заодно и президент «Международной палаты русского модернизма» более известной как «InCoRM» встала на защиту Заруга, заявив, что показанные ей картины «вписываются в представления о геометрии работ этого художника». Здесь уместно вспомнить, что пресловутый «InCoRM» по сути являлся детищем израильских гангстеров. Хозяева галереи SMZ Заруг и Хазаз не только фактически организовали «палату русского модернизма», но и щедро оплачивали «правильные» экспертизы и нужные «научные труды» членов этого псевдонаучного объединения.

Возникает множество вопросов: почему из почти 2 тысяч фальшивок суд признал подделками только три?  Почему Патриция Рейлинг была признана судом экспертом по творчеству Малевича? На суде сами члены «InCoRM», в частности Надя Филатов-Рикар (Nadia Filatoff-Ricard) весьма скептически оценивали компетенцию Рейлинг. В 2014 году в  Лондоне проходила крупнейшая за последние 30 лет ретроспектива работ К. Малевича («Малевич. Революционер русского искусства», Тейт Модерн (TATE MODERN).[5]  Тогда скандал с подделками разгорелся именно из-за Патриции Рейлинг. Это она написала о работах, которые оказались банальным «новоделом»: «Всех сомневающихся в подлинности заверяю: работы из частных коллекций, приведенные впервые в этом исследовании, прошли ряд тщательных проверок, подтвердивших, что им не менее 60 лет, безо всяких состариваний... Все картины, опубликованные в настоящем исследовании, принадлежат кисти Казимира Малевича». Неужели то, что Рейлинг 40 лет тому назад была женой составителя catalogue raisonné Малевича – Андрея Накова, делает ее экспертом? И самый главный вопрос: кто смог разрушить очевидный судебный процесс? Кто стоит за фактическим оправданием «висбаденских поддельщиков» и «дергает правосудие за ниточки»?

Выставка «Александра Экстер и ее друзья русские художники» в Туре. Администрация французского города Тур с помпой принимала у себя эту выставку в 2009 году. Парижский галерист Жан Шовлен (Jean Chauvelin) и его подельники, в их числе печально знаменитый И. Топоровский, экспонировал почти две сотни подделок русских художников-авангардистов.[6] Выставка была закрыта полицией с большим скандалом, Шовлену были предъявлены обвинения в изготовлении фальшивок, подделке подписей и мошенничестве. В интервью французской прессе Шовлен заявил, что приобрел картины в России 30 лет назад. Предоставить сертификаты подлинности не смог, но, по его словам, этого и не требовалось. Куратор выставки и по совместительству, разумеется, «эксперт», он прямо заявил:"l’expert, c’est moi”[7]. Тем не менее, Центральное управление по борьбе с незаконным перемещением культурных ценностей (Office Central de lutte contre le trafic des Biens Culturels) конфисковало картины, которые до сих пор находятся под стражей. Представитель полиции заявил, что расследование продолжается.  Многое в этом деле вызывает вопросы. Почему так затянулся судебный процесс? Кто стоит за Шовленом и почему выставка подделок была организовано именно в Туре? Как связано с этим скандалом самоубийствомэра Тура Жана Жермана (Jean Germain)?[8]

Давид Харель (David Harel). Гражданин Израиля Давид Харель утверждает, что в его «коллекции» находится «целый список» полотен русского авангарда. Методика Хареля стандартна. Провенанс: по его словам, работы принадлежали НХМУ (Национальный художественный музей Украины). Это была, якобы, часть знаменитого «Спецфонда» - советского «могильника» для произведений искусства, не соответствовавших идеологическим требованиям времени. Харель, конечно, утверждает, что картины получили экспертные заключения о подлинности, подкрепленные  результатами лабораторных исследований… История с «экспертом» Харелем скорее смешная, чем трагичная. Уже давно никто не верит в возможность исчезновения картин в таком количестве из музейных фондов, но аферистам такой «провенанс» очень нравится.

Я привожу Хареля в виде примера по двум причинам. Первая - это буквально сказочная легенда о провенансе его коллекции.  Оказывается, коллекция русского авангарда досталась Харелю от его покойного отца Йосси Хареля, бывшего великим израильским героем! В 1947 году Йосси командовал знаменитым кораблем «Исход» - судном, которое нелегально приплыло в порт Хайфы, что сыграло важную роль в создании израильского государства. Эта история была позже экранизирована Отто Премингером. В фильме Йосси сыграл Пол Ньюман. Позже Йосси возглавил израильское разведывательное агентство Моссад. Герой скончался в 2009 году в возрасте 90 лет. В последние годы своей жизни он «вдруг» начал страстно собирать произведения русского авангардного искусства…  А вторая причина моего интереса к Харелю в том, что он не поленился выпустить (с помощью одной умелой киевской дамы[9]) целую книгу «Пропавшие Малевичи», где опубликовал многочисленные фото своих фальшивок. Скупой текст «книги» откровенно скомпилирован из хрестоматийных академических публикаций, но зато картинок очень много и все цветные, для пущей убедительности «автор» не поскупился и на музейные репродукции. Неожиданное появление такого количества неизвестных картин Малевича у Хареля легко объяснить: папа собирал их много лет, и из «Спецхранилища» их взяли тоже кучей, не считая, а алчность тут, конечно, не при чем: Давид Харель - очень интеллигентный человек.[10] В 2016 году этот «ученый» даже делал доклад на киевском симпозиуме посвященном Малевичу – четыре минуты читал статью из энциклопедии.[11] Уж если кому-то и может позавидовать господин Харель, то это, конечно, только Игорю Топоровскому.

Игорь Топоровский и скандал в Генте. И есть чему позавидовать. По собственным уверениям «коллекционера», а также статье в Википедии[12], Топоровский - счастливый обладатель сразу пяти сотен картин русских модернистов. Что характерно, большого формата. Да и сам процесс «строительства провенанса» поставлен у Топоровского и его компаньонов на широкую ногу. Для начала невесть откуда взявшуюся «коллекцию шедевров» Топоровский передал… сам себе, в некий респектабельный «Фонд  Дилегем» (Stichting Dieleghem), основателем и владельцем которого он же и является. Затем Катрин де Зегер, бывший директор Гентского Музея (MSK GENT) и «член научного совета фонда» не побоялась выставить «шедевры» из фонда нового шепселя в залах большого европейского музея.[13] «За 35 лет глаз куратора научился распознавать поддельные произведения искусства», - уверяла впоследствии аудиторов отважная де Зегер...[14] Почему де Зегер согласилась на авантюру? Куда именно смотрел её глаз? Почему после громких публичных разоблачений она так упорно отрицала очевидные факты и откровенно лгала во время аудиторских слушаний?[15] Кто гарантировал ей неуязвимость или обещал прикрыть в случае скандала? Почему даже сейчас, после аудиторских расследований и полицейских обысков осталась в тени ключевая фигура авантюры Топоровского - «член правления» фонда Кристиан Пинт (Christian Pinte)? Устав «научного и альтруистического» Фонда Дилегем позволяет продавать картины[16], потому трудно переоценить роль такого деятеля культуры, как Кристиан Пинт. Оказывается, он много лет руководил пополнением художественных собраний бельгийских банков Dexia и Paribas. Пинт лично управлял выделением банковских средств для оплаты тысяч произведений искусства.[17] Важный человек… Интересно, что личная инвестиционная компания Кристиана Пинта находится в… Туре.[18] А «цепные» бельгийские юристы Litannie, Haulotte & Watelet, которыми как уголовник Топоровский стращает своих оппонентов разоблачителей, искусствоведов и музейщиков со всего света, близкие друзья семьи Пинта, готовые на все ради денег. Или доли в грандиозной афере? Почему эти адвокаты и юристы не защищают общество от мошенников, а бесчестно потворствуют их махинациям?

С самим Топоровским все ясно: эталонный образец вульгарного проходимца. К несчастью не уникальный на европейских подмостках, вспомним недавнюю фэйковую выставку Модильяни в Генуе.[19] Но как ловко на пустом месте построен образ! В больших глазах журналисток из «Московского комсомольца», да и в пресловутой Википедии он и «владелец собрания русского авангарда» и «бельгийский бизнесмен» и «ученый искусствовед». Конечно, изготовить фальшивый каталог харьковского музея с ржавыми скрепками[20], легче, чем перебивать надписи на старинных мраморных плитах, но зачем было Топоровскому платить немалые деньги за физико-химический анализ своих картинок в Королевском институте культурного наследия?[21] Чтобы еще раз удостовериться в том, что его картины - подделки? Или он наивно надеялся, что подделки будут признаны подлинниками?

На заседании правительственной комиссии Бельгии государственный секретарь Зухал Демир официально заявила: «в январе 2016 года федеральное научное учреждение Королевский институт культурного наследия (КИК) провел материально-технический анализ картин Топоровского. Образцы красочного слоя были взяты в доме Топоровского из 5 картин для проведения анализа цветных пигментов. После получения результатов исследований Топоровский стал избегать любых контактов с КИК. Ответственность за это фиаско – а это было действительно фиаско, а также причиненный на международном уровне ущерб репутации – должна лежать на руководстве МСК в Генте».[22]

 Выходит, что после разоблачающей экспертизы 2016 года в KIK, де Зегер, Пинт, Топоровский и компания экспонировали заведомые фальшивки, цинично надругавшись над бельгийской, да заодно и мировой общественностью? Вопросы, вопросы… И еще странность: последним общественным событием, связанным с этим скандалом, были обыски, проведенные полицией Восточной Фландрии 20 марта[23]. И, все, тишина в СМИ… Мы волнуемся, а жив ли Топоровский?  И чем теперь занят? Что происходит с его выдающейся коллекцией?

Скандал с подделками в коллекции авангарда музея «Ростовский кремль» (ГМЗРК). В 2017 г. музей провел комплексную экспертизу всей своей коллекции авангарда, 44 единицы хранения. В ней оказалось восемь подделок, шесть из которых были подарены музею в 2014 и 2016 гг. Н. Д. Лобановым-Ростовским, а две находились в основном фонде. Выяснилось, что две картины из собрания музея - «Самовар» К.Малевича и «Беспредметная композиция» Л.Поповой были подменены злоумышленниками на специально изготовленные копии. Известно, что подлинный «Самовар» сейчас находится в Музее современного искусства в Нью-Йорке, а «Беспредметная композиция» сначала была в собрании Г. Д. Костаки, а затем в Музее современного искусства в Салониках, в Греции. Особенно интересна история третей картины - «Зеленой полосы» О. Розановой. Эта работа Розановой общепризнанно является одним из высших взлетов русского авангарда. Подлинник произведения О. Розановой, к счастью, остался в Ростовском музее, а вот подделка, стилистически аналогичная двум упомянутым выше, в качестве «подлинника» оказалась в собрании Костаки. Причем, «Зеленую полосу» Костаки получил как подарок от коллекционера И. В. Качурина, а тот, будто бы «от друга Розановой». Так указывает провенанс работы в каталоге коллекции Костаки 1981 г. В настоящее время установлено, что злоумышленниками были изготовлены копии всех трех картин; два произведения из собрания Ростовского музея подменили подделками, третье же (Розанову) подменить не смогли, и имитация попала в коллекцию Костаки.

В Ростовском музее Игорь Качурин появился в середине 1950-х годов под видом «эксперта» и «сотрудника Музея истории религии и атеизма АН СССР». Он лично проводил ревизию фонда Ростовского музея и формировал список художественных произведений, предназначенных к «списанию». Культурные ценности, вошедшие в этот «Список Качурина», спас профессионализм зам. начальника Управления музеев Министерства культуры В. Игнатьевой[24].

Ирина Качурина, очень приятная пожилая дама со «следами былой красоты». 20 лет она проработала в Третьяковской галерее и теперь рассказывает мне, что, разумеется, все картины из коллекции ее покойного мужа подлинные, и что это подтверждается экспертизами Третьяковки. Московские арт-дилеры Татьяна и Игорь Преображенские тоже имели карт-бланш в Третьяковке. В 2005 году они были арестованы за продажу поддельных картин, признаны судом виновными и получили тюремные сроки.[25] Внутреннее расследование Третьяковской галереи показало, что экспертным отделом было получено 212 русифицированных картин, 116 из которых были признаны подделками, а 96 по ошибке (sic!) получили сертификаты подлинности. В 2006 году Министерство культуры России запретило подконтрольным институциям выдавать подобные сертификаты. Когда купленная у Качуриной со всеми гарантиями картина оказалась фальшивкой, мадам встала в жесткую позу и напомнила мне, что ее муж был знатным КГБ-шником и связи, разумеется, остались. По ее словам, Игорь Качурин водил еще совсем юного В. Путина на выставки и приобщал к искусству. После нашей встречи, симпатичнейшая Ирина Борисовна накатала заявление в СК, обвиняя меня в «угрозах подать на нее в суд» за мошенничество и продажу фальшивок. После выхода этой статьи, наверное, мне надо ждать вызова в суд и за клевету. Видимо, адвокат Качуриной очень нуждается в ее средствах. Интересно, что «честный маршан» Качурина также уверяла меня, что её лучшими друзьями являются вышеупомянутая Патриция Рейлинг и Игорь Топоровский.

Оказывается, всё эти «эксперты» и «коллекционеры» члены одного клуба, все знакомы и крепко дружат, всех их объединяет одна большая страсть. Страсть к легкой наживе.

Аркадий Шварцер
Искусствовед, член международной федерации художников