Сегодня редко вспоминают о трагических событиях в Чеченской республике. В школьной программе лишь порой упоминают даты первой и второй Чеченской кампании. Ни в одном учебнике по истории России не написано о том, что перед началом первой Чеченской войны, которая официально началась 31 декабря 1994 года в республике помимо чеченцев проживали сотни тысяч русских и русскоязычных жителей.
Эти люди массово безвозвратно покинули Чечню из-за бандформирований, беспрепятственно разгуливавших по городу, а также после начала военной кампании. Только по официальной статистике за период с августа 1991 года по август 1994 года убыль русского и русскоязычного населения (армяне, евреи, украинцы и др.) из Грозного составила более 223 тысячи человек. На сегодняшний день в Чечне проживает 1 млн. 436 человек и только около 2% населения составляет русское население.Также сегодня мало кто знает о том, что беженцы из Чечни до сих пор продолжают борьбу за восстановление своих законных прав на компенсацию за утерянное в Грозном жилье и имущество.
Беженке из Грозного Зое Александровне Ульяновой, ветерану труда, недавно исполнилось 90 лет. Из Грозного она уехала в девяностые годы. Приехала в Петербург, где жила ее дочь. Зоя бежала от бомб и боевиков, но в Петербурге ее ожидала другая война - борьба с местными чиновниками за право жить в своей квартире. За это боролись многие другие грозненцы. Немало тех, кто умер, так и не получив своего жилья от государства.
История Зои Александровны напоминает тысячи таких же историй людей, которые стали изгоями в своей стране. Ульянова продолжает добиваться справедливости в судах несмотря ни на что. Своего жилья у нее нет, судьба квартиры в Грозном также остается неизвестной. Несмотря на свой преклонный возраст Ульянова помнит все события, будто это произошло только вчера:
«Убивали нас всех там, русских, русскоязычных, за эти квартиры. У меня была в собственности двухкомнатная квартира, вот я ее оставила — все имущество и квартиру, закрыла ее на ключ и уехала. Я жила в микрорайоне на улице Тухачевская 16 квартира 87, эту улицу уже переименовали, как-то по-чеченски она теперь называется. Из Грозного уехала в декабре 1994. Прожила в этом городе сорок два года. Никого из русских, кто жил в моем подъезде уже не было, я уезжала из последних».
«Начался самый настоящий геноцид»
Зоя Ульянова в Грозном работала главным бухгалтером сберкассы. Была направлена в Чечню из Москвы, как специалист, по очереди получила квартиру.
«Люди продавали свои квартиры за бесценок, я даже не пыталась продать, думала, что вернусь назад. Всегда я возвращалась домой поздно, никто меня не трогал, был порядок. Но однажды все изменилось. Еще до начала войны по городу начали разгуливать чеченские банды, которые калечили простых людей, убивали, угрожали. Творилось полное беззаконие. Раньше были казаки, можно было к ним обратиться, но к концу восьмидесятых началу девяностых обращаться уже было не к кому, начался самый настоящий геноцид русского населения. Нам перестали выплачивать пенсию. Я не хотела уезжать из города, но в один день случилось то, что заставило меня пересмотреть это решение. Меня обхаживала банда, чтобы я сдала свою квартиру по генеральной доверенности. Я раньше не знала, что это такое. Они каждый день ко мне приходили. Знакомые объяснили, что если подпишу доверенность меня убьют, а квартиру продадут. Таких случаев было множество. Ко мне приходила женщина чеченка, я ей сказала что ничего подписывать не буду. В тот день я быстро побежала на улицу и уехала из города. Вот так я избежала смерти» – вспоминает Ульянова.
Остались без денег, жилья, статуса и имущества
По приезду в Петербург Ульянова обратилась в миграционную службу, получила статус вынужденного переселенца. Этот статус давал ей возможность проживания во временном жилье для беженцев из Чечни и Средней Азии на улице Репищева 11/9.
«Нас обманули, заставили подписать отказ на жилье в Чечне,- рассказывает Ульянова. – Чтобы получить компенсацию, люди подписывали отказ, так как им было не на что жить — многие приезжали босые, полуголые, без вещей, одежды. В декабре 1997 года я получила пятьдесят три тысячи рубля за жилье в Грозном, а в январе девяносто восьмого года произошла деноминация рубля ( Постановление Правительства РФ и Центрального банка РФ об укрупнении российской денежной единицы - прим. автора), в итоге эти деньги полностью обесценились. Мы остались ни с чем, без жилья и имущества, без статуса переселенца и без денег».
В подобной ситуации оказались многие переселенцы. Согласно приказу ФМС № 36 от 15 мая 1997 года беженцы из Чечни должны были подписать отказ на владение жильем в Грозном и заверить его нотариально. Только с этим отказом переселенцы могли получить компенсацию, однако, ее было недостаточно для приобретения жилья в северной столице.
Лишили статуса, а значит и права на жильё
«Начиная с 2001 года и по сей день я сужусь. В своих заявлениях я указывала, что мои права нарушены. Есть решение Верховного суда, который признал пункт 19, лишающий получателей компенсации права на улучшение жилищных условий, незаконным – как не соответствующий Жилищному кодексу РФ. Эту компенсацию признали всего лишь «социальной выплатой», но никак не полной компенсации за жилье и имущество утерянное по вине государства в Чечне( речь идет о решении Верховного суда от 2002 года о признании компенсации переселенцам «социальной выплатой», это решение подтвердил президиум Верховного суда в 2004 году — прим.автора). Также есть решение Конституционного суда, где указано, что получение компенсации не ограничивает переселенца в полном возмещении жилья или возвращении своего собственного жилья (определение КС РФ № 499 от 20.12.2005 г. - прим.автора). Несмотря на законодательство, Куйбышевский районный суд Санкт-Петербурга в 2003 году принял решение об отказе продлении статуса переселенца».
«На Чечню деньги есть, а для нас - нет»
Ульянова прошла все инстанции в России и дошла до Европейского суда по правам человека в Страсбурге, но в рассмотрении жалобы было отказано, ответили, что её права не были нарушены.
« Вон как отстроили Чечню, на это денег хватает у государства, а чтобы помочь нам денег в бюджете нет. Еще после войны в Чечне, те, кто уехал, а это, как правило, русские и русскоязычные получали компенсацию меньше, чем те, кто остался на территории Чеченской республике, это в основном ингуши и чеченцы. Компенсация для чеченцев на семью была триста пятьдесят тысяч ( п.2 постановление Правительства № 414 от 4 июля 2005 года — прим.автора), в то время как для тех, кто покинул Чечню безвозвратно она составляла около сто двадцати тысяч рублей на семью и пятьдесят тысяч на человека (постановление Правительства №510 от 30 апреля 1997 — прим.автора). Чеченцы более сплоченные, они могут организованно подавать жалобы, а мы это делали поодиночке, в итоге, наши жалобы просто отклоняли».
«Мы звонили во все колокола, стучались в разные двери, но нас так и не услышали. У меня длинная переписка с органами власти. Я писала Президенту, в Госдуму и так далее, но везде приходили отписки и все мои жалобы спускали вниз, но ни к какому результату это не привело. Сейчас я подала жалобу в Приморский районный суд о восстановлении моего права на жилье. По поводу жилья в Грозном я обращалась в МФЦ, там сказали что направили запрос в Грозный, но ответа до сих пор нет. Моя квартира должна быть в государственном реестре недвижимости, но я точно уверена, что в ней живут другие люди и давно ее приватизировали. Но я продолжаю бороться и не теряю надежду, мне уже 90 лет, терять мне нечего»- подытоживает Ульянова.
Проблему не могут решить двадцать три года
Председатель регионального отделения партии «Справедливая Россия, депутата ЗАКСа пятого созыва Марина Шишкина уже несколько лет занимается проблемой вынужденных переселенцев из Чечни в Санкт-Петербурге:
«Проблему российское правительство не может решить уже 23 года. Еще будучи депутатом петербургского Заксобрания, я сталкивалась с тем, что даже парламентарии не всегда знали о том, кто такие временные переселенцы, часто принимали людей, бежавших от военных конфликтов на территориях бывших советских республик, чуть ли не за гастарбайтеров. В январе 2018 года я направила обращение Владимиру Путину с просьбой как можно скорее решить проблемы отчаявшихся людей, ответ на него получила из департамента экономической и отраслевой политики Главы и Правительства Чеченской республики. В нем говорилось, что вопрос жилья для пострадавших должен решаться за счет бюджетных средств: путем предоставления безвозмездных субсидий или жилищных сертификатов. Тогда я направила обращение в Правительство РФ, но с февраля ответа так и не получила. Буду обращаться повторно».
В Петербург еще до начала войны в Чечне и во время боевых действий приехало около трех тысяч беженцев из Чечни. Люди приезжали к своим родственникам, к знакомым. Лишь немногие из них продолжают бороться за восстановление своих законных прав за утерянное жилье и имущество, другие же за многие годы потеряли всякую надежду на справедливость. Эффективного средства правовой защиты для внутриперемещенных лиц в России до сих пор нет. С 2006 по 2011 годы президентами России Путиным, затем Медведевым и вновь Путиным были даны поручения Правительству РФ с указанием подготовить новые «предложения о жилищном обустройстве переселенцев» и разработать новый порядок компенсационных выплат. Однако, такой документ по сей день отсутствует. Министерство по делам Северного Кавказа присылает беженцам отписки о том, что создает комиссию по подготовке нового порядка оказания государственной поддержки переселенцам из Чечни на протяжении более двадцати лет. Чем все закончится и когда остается только гадать.
