Статья эта назревала давно. Но
столкнувшим лавину камешком явился вовсе незначительный эпизод. В споре об
одном популярном видео-блоггере, здесь неважно даже, о ком, один из знакомцев
сказал мне примерно следующее: не особо де им увлекайтесь, имярек не столь
прост, и за замечательно остроумными и правильными его высказываниями скрыта
очень тонкая и очень коварная русофобия.
Я возразила так: но какой смысл в
незаметной на невооруженный взгляд «тонкой русофобии», если русофобия самая
грубая и толстая вываливается на общество самосвалами?
Надлежит ли искать конспирологические
многоходовки там, где всё давно делается об один ход. Опять же – вывалили
самосвал и поехали за следующим.
Собеседник мой пока не нашелся с
ответом.
И отнюдь не самыми необразованными
слоями общества воспринимается эта грубейшая и ломовая идеология. Какое там.
Трудно понять, почему это работает, но оно работает. Когда студенты самых
престижных учебных заведений, уж если не получается записаться в евреи,
выискивают себе прадедушку готтентота либо бабушку сету, лишь бы обозначить
себя вне «генов злодейства», о которых изобильно сообщают нам выдающиеся
генетики наподобие мадам Боссарт. Я путаю ее с мадам Гербер, но интернет
подсказывает, что генетиками являются обеи. Одна восхищается
«доброкачественными генами» Ходорковского, другая говорит о русском
«генетическом антисемитизме», сопряженном с «влиянием Церкви». Заметим, как ни
старались размытые в биографии предки Гербер оное влияние Церкви заменить
прогрессивным коммунизмом, но не получилось наш народишко исправить. Какой-то
Шлосберг, понятия не имею, кто таков, но, вероятно, для посвященных он что-то
да значит, пишет, что «количество генетических (!!) живодёров в России
зашкаливает».
Потомственная революционерка и вчерашняя
активная комсомолка товарищ Альбац тоже единожды собралась писать «статью о
генетической истории русских». После того, как твит раньше времени угодил в
интернет, вызвав огромное количество насмешек, кажется, передумала.
Не отстает и Почётная Легионерка,
писательница Улицкая, лауреатка Букера и прочих премий тож.
"Есть некоторое биологическое
объяснение, которое называется отрицательный отбор. Это раздел науки, которая
называется популяционная генетика. Определенные группы людей пострадали за
время советской власти. Их потомство тоже пострадало. Более того, многие дети
уничтоженных властью людей тоже не выжили, а некоторое количество детей этих
людей с определенным генотипом не родилось. Это генетическое объяснение".
Crêpe! (Во французском языке нет такого
ругательства, это лишь специфические игры моего ума). Crêpe! Я росла среди
ученых естественников и с 14 лет читала материалы достопамятной сессии ВАСХНИЛ.
Будучи дилетантом лишь самую малость сведущим, скажу, что представления этих
высоких умов о генетике хуже, чем пещерны. Улицкая, в незапамятные времена еще
кое-как закончила биофак (что, кстати, делает ее более ответственной за несомую
примитивную ахинею), но по специальности, кажется, не работала. Остальные же генетики
– вовсе мимо: Шендерович – институт Культуры, Боссарт – журфак, Гербер –
юридический.
Последнее особенно интересно, ибо
разум не может вместить, каким образом юрист по образованию столь охотно
подписывается под статью УК. Выше подобраны (из десятков схожих) только те, что
содержат слово «генетика».
«Передайте мадам, что Розенберга за
это повесили», – комментируют блоггеры под одной из вышеприведенных цитат. «Не
за это, а за шею».
И ведь вывод из всех цитат лежит на
поверхности: генетически ущербный
индивид никакому перевоспитанию и улучшению по определению не поддается. Ну а
что тогда делать с социально опасным «генетическим живодёром»? Ну, что-нибудь
эдакое, пока он опасен не сделался, превентивное. Лучше в младенчестве или
внутриутробно. По, опять же продолжаем выводы, национальному признаку.
Можем здесь, конечно, вспомнить, что
Третий Рейх раньше геноцида иных народов начал «улучшение» внутри собственной
страны и титульной нации. Зловещей памяти программа Т4 – по уничтожению
неизлечимо больных и умственно отсталых. Ах, эта мракобесная Церковь, её
остановившая, ах непрогрессивный Кардинал Галлен!
Впрочем, я против спекуляций слишком
конкретным термином «нацизм», либо некорректным термином «фашизм», на которые
столь парадоксально падки процитированные выше граждане. Скажем точнее, и этого
будет достаточно: помянутые индивиды исповедуют человеконенавистническую
идеологию, разжигающую межнациональную неприязнь, и под эту свою идеологию
пытаются подвести «научную» базу.
Японские экспериментаторы ни на
минуту не были нацистами, идентифицируя китайцев, объектов своих чудовищных
опытов, в качестве «брёвен». Кому от их ненацизма легче?
Названия идеологии, образчики которой
мы видим выше, покуда не придумано. Определять ее как «либерализм» запредельно
неграмотно. «Либерализм
провозглашает права и свободу каждого человека высшей ценностью и устанавливает
их правовой основой общественного и экономического порядка», поясняют нам
словари. Ну и какое отношение к этому имеет высчитывание процентов «правильного»,
не подлежащего люстрации, населения, столь популярное в этой среде?
И уж, хотя это и немного в сторону от
национальной темы, еще одного элитария не могу обойти стороной: это
Драгунский-младший, всю жизнь в таковой роли и подвизающийся. В отличие от
сокорытников, он не призывает к люстрации, однако также большой любитель
измерять народ в «процентах». Ах вы, старухи и старики наши
процентщицы-процентщики! Социальная концепция Дениса-фиса на наш взгляд также
до изумления далека от демократических ценностей. Сводится она к тому, что 80%
населения нашей страны (цифра, как признает и сам неизъяснимый генетик, взята с
потолка) живут тяжелым трудом единственно по той причине, что не оказались
способны пробиться к труду легкому либо вовсе к платному безделью. Поэтому
уважать их не за что. Трудятся, чтоб не сдохнуть с голоду. При этом:
«Они даже не аморальны. Аморализм —
это ведь тоже этическое учение, требующее определенного напряжения ума и
некоторых знаний. Они
чаще всего бывают имморальны, то есть вне морали. Им почти недоступны
категории добра и зла, выходящие за пределы их повседневного быта, за пределы
сиюминутной личной выгоды. Именно сиюминутной, потому что задуматься о
сколько-нибудь отдаленных последствиях своих поступков они не в силах».
Проще говоря – «животные».
«Аморализм ему (Драгунскому - ЕЧ)
стал доступен за счет напряжения ума и некоторых филологических знаний, – блестяще комментирует один блоггер, – а вот понять, что повседневный быт тоже
требует морали и не обязательно весь продиктован сиюминутной выгодой, и что
дураков не 4/5 населения, а существенно меньше, и образование не
гарантирует ума и порядочности, он уже не сможет никогда».
Патологическое неуважение к честному
труду – вообще характерно для квази-элит, остро ощущающих свое жалобное
несоответствие захваченным ими в обществе нишам. «Дениска» пускается в том же
неизъяснимом тексте в рассуждения о том, что де 80% это как раз те самые
чудовища, что устраивают «Варфоломеевские ночи». Сложно всерьез говорить о
Варфоломеевской ночи с существом, для которого она сводится лишь к
словосочетанию-стереотипу, но нельзя не отметить, уж коли на то пошло, что ее
участники были преимущественно аристократией. Мародеры, конечно, подключились,
как без этого, но Гиз, Екатерина и Карл – они отнюдь не зарабатывали на жизнь «тяжелым
физическим трудом».
Да так ли они образованы, эти
прекрасные генетики от гуманитарной сферы и кухонные социологи? Или просто –
глупы, при всем своем самомнении?
Но меня удивляет даже не это. За последний
год я побывала примерно в десятке российских городов и сёл. Либо перечисленные
элитарии вовсе не путешествуют по стране, и знают о ее жизни из «своих» же
медиа, либо мы путешествуем в параллельных мирах. Отчего, если я оказываюсь в
деревенском доме далеко-далеко от Москвы, хозяин дома, кивая на великолепно
современные интерьеры, горделиво комментирует, что «дизайн полностью разработан
женой», меж тем, как «Дениски» непременно окажутся среди полчищ тараканов и
узрят деревянный туалет на дворе. (На ретирадной теме у них вообще задвиг).
В советское время жизнь в провинции
была тяжелой, зачастую – угнетающей. Не по причине нищеты (сужу, конечно,
больше о периоде, который успела застать), шахтеры нередко зарабатывали поболе
столичных ученых. Но в глухие тона окрашивала жизнь прежде всего невозможность
путешествовать, уж какая заграница – по стране. Не все помнят и знают, что даже
в Москве невозможно было побывать, не имея в ней знакомых, готовых предоставить
кров. Просто взять и забронировать гостиницу было почти нереально – нереально
на свои кровные деньги. Люди тогда действительно много читали – всё, что
возможно было достать, хотя и книжный голод ощущался. Но чтение не заменит
живой жизни – да, пьянство, да драки среди молодежи, порой заканчивавшиеся
весьма худо.
Но из этого никак не вытекает, что
сама по себе профессия шахтёра – удел неудачника. Из этого вытекает лишь одно:
что в нормально обустроенной стране и шахтер должен жить достойно, а не в
положении полукрепостного.
Сколько бы неправильностей ни терзали
нас сейчас, я с радостью наблюдаю, как сглаживается постепенно различие между
столичной и провинциальной жизнью. Интернет и загран – два добрых гения
современности.
Когда сибирский резчик по дереву,
выпуская душистую кедровую стружку из-под лезвия, самым обыденным тоном
произносит: «Да, на Мон Сен-Мишель непременно собираюсь съездить. Этого места
нельзя не повидать», я счастливо понимаю, что не все перемены в нашей жизни – к
худшему.
В мире каких больных фантазий обитает
сие неизъяснимое порождение советского писателя? Тяжелый труд – это «низ»,
предназначенный для «вялых и неумных»? Старичку Ницше бы это сошло, в его
времена. Но нынче времена – даже не позднесоветские. Один мой читатель, теперь
уже – друг, ибо читатели мои нередко становятся мне друзьями, живет в провинции
и работает на заводе. Страстное его увлечение – восточные единоборства, ради
участия в которых он временами ездит в Японию. В свободное же от работы,
спортивного зала и воспитания троих детей время занимается историей Белого
движения в своем городе.
Ну и кто из двоих, спрашивается,
человек состоявшийся и гармоничный? Тот, кто тяжелым трудом покупает свое право
жить так, как хочется именно ему, или скачущий с синекуры на синекуру элитарий,
то преподаватель, то политик, то писатель, высосавший досуха свою детскую
популярность?
Кто из двух – «неумен и вял»? Нет,
конечно же, в смысле того, как попасть в нужную приёмную, наш элитарий будет
каким угодно, но не вялым. Вялыми мы обозначим мыслительные способности,
дарование – тут уже наблюдается откровенный рахит – и всё это прикрыто в
ритуале защиты откровенным социальным шовинизмом.
Оп! Вот, кажется, и слово нашлось.
Шовинизм. Это не невнятный «фашизм», это довольно-таки точно. Шовинизм
социальный, как у Драгунского, или же национальный, как у Гербер, Альбац,
Боссарт и прочих с ними тухлых сливок нашего общества.
Ну а, коль скоро место нации,
состоящей из «генетических живодёров», с «заложенной в русской природе страстью
к воровству» и должно быть, ясен день, в социальном «низу», то социальный
шовинизм плавно переходит в обыкновенный. Они еще не сошлись в том, подлежат ли
три четверти населения люстрации. Сойдутся – полагаю, сообщат.
А вот теперь пусть попробуют
перекинуться через пенёк и, по своему свычаю, поискать у меня «антисемитизм».
Шалите, любезные. Это не я антисемитка, а вы – русофобы. Это утверждение
доказательно: нет такой нации, которую бы я стригла под одну гребёнку,
отрицательную вдобавок. Я никого как нацию не обозначала ни продуктами
«отрицательного отбора», ни «генетическими живодёрами», ни «ворами от природы».
После «Мечети» меня неоднократно
обвиняли в … «расизме». Смешно, но необходимо в сотый раз напоминать, что
«расизмом» безграмотно назвать даже и пресловутый антисемитизм, ибо еврейская
нация относится к той же самой белой расе. В действительности же я затрагивала
лишь религиозные, сиречь мировоззренческие вопросы.
А – пока Герберы еще не запретили
христианства – я сообразно учению Господа Христа, верую, что все, лежащее вне
Его – путь заблуждений. Претензии – не ко мне. Гербер их, впрочем, и
предъявляет, как видим выше, но, парадоксальным образом, сама оказывается при
этом под той самой статьей 282, которую так жаждет предъявить христианству.
Межнациональная же тема в странах, не
являющихся моноэтническими (каких почти и нет) требует такта. Но такт должен
быть – обоюдным. Ничего необычного и специфического для России мы не наблюдаем.
Идеология толерантности, захватив всю Европу, обеспечила всем национальным
меньшинствам положение безнаказанного хулигана по отношению к большинству. Мир,
быть может, и не всегда идеально справедливый прежде, сегодня сделался попросту
ненормальным и, что называется, «не жильцом» в перспективе.
До поры большинства можно прессовать.
Но не вечно же. В перспективе – либо возникновения реальных межэтнических конфликтов
на месте фантомных, либо приход иной силы, более эффективной, которая сомнёт
как калифов на час, так и утратившее крепость самоидентификации большинство.
Здесь хотелось бы расширить тему. Я,
как уже понятно, категорически не хочу, чтобы мною написанное свелось к
обсуждению «еврейского вопроса». Стараниями упомянутых лиц и легиона с ними,
если удается на него свернуть, начинается элементарное забалтывание сути. Мне
не важно, чьими именно усилиями национальное большинство объявляется
«генетически» отрицательным.
Кстати, есть и вовсе странные
феномены, наподобие обитателя двусмысленного Парнаса проф. А.Зубова, у которых
национальности вовсе нет. Никакой. Ибо во-первых профессор считает русских
склонными к «отвращению к труду, обману, безответственным действиям», во-вторых
– себя к ворам, лентяям и безответственным типам отнести не готов.
Ах, вот оно что: армянин. Для
желающего стать извергом (в первичном смысле это слово означало «извергнутый из
рода») всегда найдется троюродный дедушка весп.
Как что – ошиблась. Есть «доброкачественные
гены» и у Зубова.
Вспоминается хулиганская выставка,
собравшая несколько лет тому весь толерантный бомонд. Посетителей встречали
плакаты «Пушкин – негр», «Высотский – еврей», «Жуковский – турок», «Даль –
датчанин» и т.п. (Дорого б дала поглядеть на реакцию болярина Александр свет
Сергеевича, ну так ведь за покойных говорить удобно). По полу при этом были
разбросаны фотографии молодых футбольных болельщиков с Манежной площади – по
ним полагалось ходить.
Они последовательны. У «этого народа
нет ничего своего хорошего», ибо – «генетика».
Опираясь на «генетическое
злодейство», можно строить планы, которые звучат вполне во всеуслышанье.
«Я, честно говоря, не вижу особой
проблемы и если Россия разделится по Уральскому хребту, – провещала Альбац в
своей программе на «Эхо Москвы». – Я думаю, что это неизбежно. […] С моей точки
зрения, при том, как сегодня происходит развитие экономики и, в том числе
развитие Дальнего Востока, мне кажется абсолютно неизбежным, что так или иначе
Сибирь станет какой-то частью, ну, экономическим каким-то вассалом Китая. Мне
кажется, это абсолютно неизбежная вещь».
Еще дальше забегает профессор ВШЭ С. Медведев:
«По-хорошему, у России, как у не справившегося и безответственного хозяина
Арктику надо отобрать и передать под международную юрисдикцию».
ВШЭ,
оно, конечно, ВШЭ. Гайдар шагает впереди. Но откровенность производит сильное
впечатление. Антирусская позиция плавно переходит в антироссийскую, и
«прогрессивные интеллигенты» встраиваются в любое начинание, сулящее народу и
стране хоть малейший ущерб. Не подарить ли Эстонии земель по Изборск, сообразно
любимому этой страной давнему договору с большевиками? Разумеется! Поддерживать
ИГИЛ, нежно названный Альбац «исламским социализмом»? С удовольствием.
Заплевать референдум Крыма с нетрезвой руки «подаренного» в свое время Украине?
Уж конечно. Поддержать АТО? Еще бы. Профессор Зубов потихоньку, похоже, дошел в
своих изысканиях до отрицания Волынской резни. «Бандеровцы – это пример большой
лжи советской системы. <…> Им приписывалось всё – уничтожение евреев,
сотрудничество с Гитлером. Хотя с точки зрения науки истории – это было
национальное освободительное движение, антикоммунистическое».
Кто, собственно, «с точки зрения
науки истории» массово замечен в Бабьем Яре и особенно на Волыни, профессор не
поясняет.
Не поспешила ли я часом, отказываясь
вовсе от употребления слова «нацизм»?
Да нет, о чем скажем ниже. Сейчас
эвтаназия понемногу внедряется отнюдь не в Третьем Рейхе, но в
западноевропейских странах, на которые наши прогрессисты привыкли равняться.
Они производят впечатление безумных.
Превосходно устроенные при совдепе, они поливают грязью даже те события и
явления, сказать о которых плохо не позволил бы себе ни один из сидевших
диссидентов.
Можно долго изучать их неизъяснимые
высказывания, не умея понять: отчего все это процветает в стране махровым
цветом, меж тем, как конструктивная оппозиция планомерно подавляется не то, что
на взлете, но на взлетной полосе.
В лояльных кругах бытует мнение, на
мой взгляд, не выдерживающее никакой критики. Что де стаю оголтелых чудищ
допускают к медиа нарочно, дабы народ видел, что в случае чего ельцинские годы
покажутся лёгкой репетицией. Лояльным кругам, конечно, надлежит как-то
оправдывать это баснословное засилье.
Мы же скорее предположим, что все
«страдальцы от кровавого режима» одновременно являются и его непоследней
частью. Вероятно, корешки этого явления восходят к советским временам.
Революция, товарищ, продолжается.
Коммунистическая же идеология,
которой на словах так противостоят наши домодельные генетики, может быть избыта
лишь тогда, когда прекратится война властей с народом, над «теоретическим»
обоснованием которой деятельно трудится квази-либеральная квази-оппозиция.
Пока что от этой идеологии слишком
много осталось, но не в народе, а совсем даже в иной страте. Коммунизм не
исчерпывается красными звездочками, как нацизм – свастикой. Символы человеконенавистничества,
как мы видим, меняются слишком уж легко. И обслуга для него готова трудиться
под любыми.
