Я
бежал от этого футбола. Когда вся страна готовилась прилипнуть к экранам
телевизоров, я забронировал столик в итальянском кафе, чтобы отметить дни
рождения жены и двух наших дочерей – в календаре они идут один за другим.
Поскольку это очень приличное, чинное кафе, рассчитанное как раз на семейные посиделки,
я был уверен, что уж там-то никакой футбол нас не достанет. Узнав, что испанцы
забили гол, я спокойно убедился в отсутствии всяких надежд и погнал автомобиль
по вымершему городу.
Сначала
меня насторожила теща, впервые за неполных восемьдесят лет своей жизни
проявившая интерес к популярной игре. Она настойчиво интересовалась ходом наших
скорбных дел, я отмахивался, но на ближайшем светофоре мне пришлось-таки быстро
свериться с текстовой трансляцией. Наши как раз забили пенальти, и счет стал
1:1. Теща оживилась. Наконец, мы добрались до едальни, которая – вот сюрприз - находилась
аккурат на границе зоны перекрытого движения, окружавшей Лужники.
Войдя
в зал, мы обнаружили, что над нашим столиком нависает огромный экран, из
которого мощными толчками прямо в уши нагнетаются речь комментаторов и шум
трибун. Шла пятнадцатая минута второго тайма.
-
Когда это закончится? – взволнованно спросила жена.
-
Очень быстро, всего через каких-то полчаса, - тут я немного слукавил, поскольку
не учел минуты, которые непременно должен был добавить арбитр.
Оценив
обстановку на поле, я с удовлетворением отметил, что моя оценка совершенно
точна и всё действительно скоро кончится. Вот сейчас, с минуты на минуту,
испанцы, безраздельно владеющие мячом, запишут себе еще один гол, наши
обреченно доиграют и наступит вожделенная тишина.
В
зале в самом деле сидели в основном семьи с детьми. Вот только мужчины
почему-то отвернулись от своих жен, детей, матерей, от своих тарелок и бокалов
и из всех предметов окружающего мира, кажется, видели только пылающий зеленый
экран. Над стойкой нависал хозяин-итальянец, чья команда, как известно, до
России не доехала.
Тем
временем испанцы изо всех сил старались меня разочаровать. Они беспрепятственно
перекидывали мячик друг другу, но все их атаки наши игроки пускали под откос,
как брянские партизаны. Черчесов, конечно, смотрел матч «Иран – Испания» и
увидел в иранской тактике некоторый шанс. Теперь русские пытались сыграть как
персы, но чуть-чуть лучше.
Я
подумал: все равно продуют, но все-таки не очень позорно. Уж точно не как
Уругваю. Наконец, я был вынужден объявить семейству, что наше удовольствие
растягивается и нам предстоит еще полчаса игры: дополнительное время. Впрочем,
женщины уже и так втянулись. Особенно теща.
Конечно,
испанцы должны были забить в дополнительное время; ну не могут же наши бегать с
ними наравне целых 120 минут! Обязательно сломаются, всегда ведь ломались, характера
не хватало. Но когда на 101-й минуте на экране вдруг возникло ныне знаменитое
трио «Жующие в кокошниках», вдруг где-то на самом дне организма зашевелилась,
казалось бы, давно осмеянная и похороненная надежда. Сколь безумен был вид этих
троих, столь безумна была и она. Время от времени трансляция на большом экране
пропадала, но тут же голоса комментаторов прорывались из смартфонов зрителей.
Когда
свисток провозгласил окончание четвертого тайма, мы расплатились и ушли. На
серию пенальти я смотреть не мог: нервы не казенные. Но уже на улице нас
настигали взрывы восторга, подобные залпам салюта, раздававшиеся с разных
концов квартала. Это брал мячи Акинфеев. А когда мы дошли до парковки, вахтер
из-за стекла своей будки показал нам викторию.
Это
была очень русская победа. Победа в духе Кутузова, победа в духе Венедикта
Ерофеева: «все на свете должно происходить медленно и неправильно». Следует
аккуратнее относиться к аналогиям между войной и спортом, но все претензии к
игре нашей команды – это ровно те претензии, которые предъявляли приходившие на
нашу землю завоеватели. Русские играли «неправильно», некрасиво, уклонялись от
генерального сражения, от открытой игры – и в итоге выиграли в орлянку! «Трупами
завалили»! «Два миллиона изнасилованных испанцев»! И, конечно, Генерал Дождь.
Еще
больше тактика Черчесова напоминала тактику, которую избрала Россия в нынешней
тяжбе с Западом. Не раскрываться, не идти вперед. Отойти на свою половину поля, встать в глухую
оборону, методично отражать все атаки – санкции, «боинг», падение цен на нефть,
выдумки про русских хакеров, Родченков, Скрипали, - стиснуть зубы, затягивать
время, ждать, надеяться на перемену участи, перемену Орды, на какую-нибудь
серию одиннадцатиметровых.
С
другой же стороны, если мы говорим, что победа над Испанией – чудо, то следует
понимать, что чудо есть противоположность закономерности. Пусть даже сама
Богородица оберегала ворота русских и дирижировала ногой Акинфеева, но факт
есть факт: очень слабая команда на этот раз выиграла у очень сильной. От одного
этого поражения испанцы не перестали быть грандами мирового футбола, а наши ими
пока не стали. Победа России была абсурдна, нелогична, несправедлива. Ее
оправдывает только то, что она – наша. Но наутро после сотворенного чуда
сборная России вновь осталась наедине со своими кричащими слабостями.
Чудо,
увы, нельзя поставить на конвейер. Да, Акинфеев – герой, и детей в честь него
назовут немало, и памятник при жизни поставят. Все это будет заслуженно. Но
второй раз затягивать ничейную игру в расчете на вратаря-спасителя, на этот раз
в игре с хорватами – это все же было бы шаманство, а не технология. Вспомним,
как в матче «Хорватия – Дания» комментаторы на все лады расхваливали датского
вратаря Шмейхеля. Возможно, он гений, но в серии пенальти он все-таки оказался
хуже своего хорватского коллеги Субашича.
Чудо
– это и подарок, и урок. Это разовый праздник, который показывает нам, какой
могло бы быть закономерность. В данном случае – в футболе. Но футбол – это не
только «всего лишь игра», но и одна из наглядных моделей нашей жизни.
Отсюда
понятно, как нам относиться к чуду в Лужниках. С одной стороны,
ура-патриотические восторги должны иметь свой предел, ибо никакой прочной,
окончательной перемены к лучшему пока не случилось даже в футболе, а ведь есть
еще и экономика, и Донбасс, и пенсии, и медицина с образованием, и много других
областей, от которых мы ради футбола сейчас отвлеклись.
С
другой же стороны, каким же унылым идиотом надо быть, чтобы не радоваться
вместе со своим народом, да еще и одергивать радующихся? Как ни парадоксально, именно футбол, будучи
игрой в корне своем аполитичной, высветил окончательную границу между разумными
критиками власти и иррациональными, зоологическими врагами нашей с вами жизни –
теми, кто не переносит ни малейшего успеха России и русских, не переваривает
русского духа как такового. С последними мне как-то не очень хочется жить в
одной стране. А вам?
