Записки правозащитника
Прихожу я как-то на работу, смотрю, в приёмной пара узкоглазых красавиц сидит, взрослая тётка и молодая девка. «Это ещё что такое?!» - спрашиваю. «Ну, это к нам на приём, - говорят мне коллеги, - им правовая помощь нужна!» «Помощь? Правовая?.. Хм… А давайте-ка я лучше возьму обеих за шкирку и спущу с лестницы с нашего третьего этажа!» - предлагаю я. «Нет, ну что ты… - говорят они мне, - права человека… универсальные ценности… терпимость… даже толерантность...»
Ну ладно, чёрт с вами, начинаем разбираться. А разобраться-то - задача непростая, потому что по-русски обе говорят на уровне среднего эрдельтерьера. Используем пальцы, подручные предметы, неприличные жесты, знакомые татарские слова и пантомиму. Тратим титаническое количество усилий и в итоге узнаём, что киргизки устроились осенью уборщицами в магазины «Пятёрочка», и им там не заплатили заработанные деньги.
«Ну, какие идеи?» - спрашивает наш директор. «Коллеги, предложение такое, - говорю, - давайте всё-таки выкинем их обеих отсюда к черту и забудем всю эту историю. Сколько с такими как они связывались, каждый раз какое-то дерьмо. И сейчас не выйдет ничего хорошего, чует моё сердце!» «Видите ли, Роман Авенирович, - говорит директор, - ведь права человека... это ведь не только неотъемлемые, но и универсальные ценности… это незыблемые гуманитарные идеалы... Несчастные женщины... в чужой стране… брошены на произвол судьбы… Они уязвимы… беззащитны… беспомощны… Наш долг правозащитников… Давайте оформлять патронажное дело...» «Зря, - говорю, - босс, зря, не будет добра, помяните моё слово».
Короче, начиная с этого дня мы вступили в многомесячную изматывающую эпопею по защите нарушенных прав гражданок Киргизии Баркашевой Барнохон Тухтабаевны и Бозжигитовой Шахзады Нурдиновны. Директор написал в «Пятёрочку» грозное письмо, что мы как правозащитники не дадим в обиду обманутых узкоглазых тружениц гастарбайтерского труда и в случае необходимости готовы отстаивать их интересы и попранные трудовые права в инспекции труда, в прокуратуре, в судах всех инстанций вплоть до Европейского суда по правам человека в Страсбурге, готовы придавать дело самой широкой публичности!.. Начальники «Пятёрочки» встрепенулись не на шутку снизу доверху.
И начались изнурительные переписка и междугородний перезвон с региональным руководством торговой сети «Пятёрочка», которое сидит, оказывается, не в Перми, а в Екатеринбурге. Как мы поняли из писем, к разбору проблемы подключилась куча подразделений! - «Отдел персонала», «Управление инфраструктуры», «Отдел организационного планирования», «Управление по эксплуатации и снабжению Уральского дивизиона», «Группа по административной поддержке бизнеса Центрального офиса»… Управленческий монстр огромной торговой сети извивался, сокращался и запутывался сам внутри себя. Все действия проходили там у них согласования на разных менеджерских уровнях по вертикали и по горизонтали, перезваниваться приходилось сразу с двумя-тремя, а переписываться с пятью-шестью людьми. Я проклял весь Кыргызстан от вершин его гор до глубин межгорных котловин и всех его подданных от древних и величественных его аксакалов до свежезачатых киргизских яйцеклеток.
Трудность состояла ещё и в том, что уборщиц для мытья своих магазинов «Пятёрочка» нынче нанимает не сама, а заключает договоры с местными подрядчиками-клининговыми компаниями. А компаний этих множество, и они постоянно меняются в каждом из магазинов, выигрывая и проигрывая тендеры, и поэтому для выяснения того, кто и сколько должен был заплатить, необходимо очень точно знать, когда и в каком именно магазине работала та или иная киргизка. Азиатские бабы всё это нам с горем пополам сообщили, мы тщательно записали и оформили эти данные в виде официальных писем от имени Правозащитного центра, переслали в Екатеринбург, разные отделы «Пятёрочки» начали с ними работать… И вскоре выяснилось, что киргизски перепутали всё: графики своей работы, имена менеджеров, с которыми заключали договоры, и назвали адреса в Перми, по которым магазинов «Пятёрочка» нет в принципе. Все проверки зашли в тупик. «Убью, гадины!!! - кричал я на них. - Вы издеваетесь что ли, твари?! Вы понимаете, что куча нормальных людей потратила на вас кучу своего времени?!!» «Карашо, нет, да!.. - убеждённо отвечала старшая, Барнохон, которая знала русский чуть лучше. - Тва месяс работал, а! Мне обидно было, а!..» Младшая, Шахзада, просто обворожительно и бессмысленно улыбалась глазами-щелками.
Как вы догадались, главный труд по разгребанию этого дерьма со стороны Правозащитного центра свалился на меня, поскольку мои обязанности — PR и всяческая внешняя коммуникация. Это стало особым поводом для моего бешенства.
С помощью найденного переводчика и лёгких побоев мы стали вытягивать из тупых азиаток новые уточнённые данные, проверять адреса магазинов по картам в интернете… «Врёшь, тупая дура! Сюда смотри! Нет никакой «Пятёрочки» на Бульваре Гагарина, 77, мы в тот раз уже этот неверный адрес посылали!!! - орал я. - Бульвар Гагарина, 75 что ли?!..»
После такого многочасового издевательства мы заново оформили все запросы и послали в Екатеринбург. Руководство «Пятёрочки» ощутимо поскрипело зубами, вежливо поблагодарило, и процесс был запущен вновь. Нам в изобилии пошли всяческие финансовые документы, зарплатные ведомости и сверки остатков от клининговых компаний, мы засели за их изучение, пытаясь что-то уточнять у киргизок. Впрочем, одна из них, старшая, Барна, не дождавшись итогов наших проверок, уехала к себе в Киргизию, осталась младшая. Нам пришлось начать общаться с директорами и бухгалтерами пермских клининговых компаний. Кстати, по ходу дела выяснилось, что по настоянию наёмных работниц деньги обеих азиаток перечислялись на одну карточку некоего банка «Авангард».
Через три месяца бесконечных и трудоёмких переписок, перезвонов и разбирательств истина была установлена с точностью до копейки. Гражданка Киргизии Баркашева Барнохон Тухтабаевна в полном размере получала деньги на находившуюся в её распоряжении банковскую карточку на себя и на Бозжигитову Шахзаду Нурдиновну. При этом Барна говорила своей землячке, что ничего не пришло, и всё это время убедительно разделяла с нею своё возмущение по поводу отсутствия зарплаты. Вплоть до самого своего отъезда на родину.
Мы с трудом, но всё же объяснили юной Бозжигитовой суть ситуации в понятных ей лексических категориях, которые я уже выявил ранее: «Барна — сука, бельме? Деньги-танга жок! Барна тебя на...обманул, понимаешь? Вся твоя танге Барна с...украл, якши??» Поняв нас, Шахзада, обладавшая не очень большим активным запасом русских слов, сказала: «О!» Она, похоже, не очень удивилась и не очень расстроилась. И весело, бодренькими шажками усеменила домой.
Мы сели и написали письмо руководству «Пятёрочки». В нём мы сообщили, что никаких претензий к их сети более не имеется, что мы благодарим за понимание проблемы и за плодотворное сотрудничество и выражаем наши официальные извинения. По настоянию директора мы ещё раз очень убедительно им объяснили, что с точки зрения универсальных и неотъемлимых прав человека эта проверка была совершенно необходима. «Пятёрочка» не прислала нам в ответ ни одной буквы, ни единой запятой.
В тот же день на оперативке мы сидели в полном измождении и изнеможении, а директор долго и вдумчиво рассказывал нам о том, какие трудности встают на пути прав человека, и как правозащитники должны, не взирая ни на что, идти вперёд, преодолевая препятствия и служа своим универсальным ценностям и вечным гуманитарным идеалам. Мы согласно кивали и лишь меланхолично бормотали себе под нос: «Твари… Гадины… Проклятые поганые твари...»
Роман ЮШКОВ, сотрудник Пермского регионального правозащитного центра
