Я
ходил на выборы, потому что мне нужно было выйти из дома в зоомагазин. За
хорошим британским кормом для моей собаки. А избирательный участок находится по
дороге – отчего не зайти?
У
двери школы, в которой размещался участок, висит табличка про то, что «наш
ученический актив признан лучшим активом района». Сразу возникают мысли про
активы наших олигархов в Лондоне, про счета Грудинина. Каждого пришедшего
избирателя окружала стайка школьников, эффективных, как лондонские беспризорники
– добровольные помощники Шерлока Холмса. Называешь адрес вплоть до номера
квартиры – и тебя тут же отводят к нужному столику.
Я
проголосовал за Сергея Бабурина – из ностальгических соображений. В конце
концов, это политик моей молодости, когда-то он гремел, многое обещал, и я
подумал, что 18 марта 2018 года у меня есть последний шанс поддержать его своим
голосом. Присутствие Бабурина в бюллетене – это как приезд в родной город
рок-группы, которую ты слушал тридцать лет назад.
Впрочем,
не один Бабурин смотрелся как кандидат от «Ретро FM». Пожилой клоун Жириновский. Пожилой
клоун Явлинский. Результаты их таковы, что эти выборы для них можно считать
последними. Больше никто на это шоу денег не даст.
Но
главное – эти выборы, скорее всего, стали последними и для Владимира Путина.
Это чувствовалось и по настрою избирателей. Люди шли на участки не просто
охотно – они шли как в последний раз. И в первый раз избиратели так внимательно
присматривались друг к другу. Незнакомые люди в лифте, в подъезде спрашивали: а
вы на выборы? с выборов? и за кого же, если не секрет? Интеллигентная, но
простодушная пенсионерка сказала: «А вот я за Явлинского. Явлинский – это
Болдырев, а Болдырев – за народ». Мужчина рабочего вида сказал: «А я за
Грудинина. Власть имеет нас как хочет, а Грудинин – за народ».
Выборы
у нас, конечно, еще будут, но в своем роде эти выборы и правда последние.
Последние выборы, на которых не решается вопрос о власти. В самом деле, граждан
меньше всего интересовали проценты победителя. Самыми увлекательными были
мизансцены.
Вот,
например, Грудинин. Все знают, что он пообещал сбрить усы, если наберет меньше
15% голосов. Он получил меньше 12% (самый низкий результат кандидата от КПРФ за
всю историю), и теперь мы готовимся увидеть, как клубника с усами превращается
в тыкву без усов. Думаю, так себе зрелище.
А
Ксения Собчак не пообещала ни сбрить усы (которых у нее нет), ни снять трусы
(хотя чего мы там не видели), но за ее результатом все равно следили. Следить,
впрочем, пришлось в микроскоп, ибо 1,67% - совсем не результат для ведущего
представителя либерального лагеря, который хоть и признает себя меньшинством,
но на пресловутые 14% традиционно претендует. Зато Григорий Явлинский
«преодолел психологический важный барьер» в 1% - пустячок, а приятно.
Наконец,
главная изюминка в нашей выборной булке – беспримерно острая борьба за
последнее место между Бабуриным, Сурайкиным и Титовым, получившими от 0,65% до
0,75% голосов. Опять же, неважен результат (Бабурин, кажется, «победил») но
ведь весело, правда? Как говорится, «и конкурсы интересные».
Советская
власть придерживалась принципа коллективного руководства. Ни один отдельный
руководитель не должен был избираться всенародно, поэтому мало кому из
советских людей доводилось голосовать за Брежнева (только тем, от чьего округа
он избирался в Верховный Совет). Но если бы политическая система тогда была
устроена чуть иначе, то вполне можно представить себе альтернативные выборы
Брежнева, с которым «соревновались» бы: знатная ткачиха, знатный механизатор, какой-нибудь
генерал, какой-нибудь космонавт и т.п. В ситуации общего понимания – «вопрос о
власти здесь не решается» - Брежнев показывал бы результаты не хуже тех, за которые
вечером в воскресенье Владимир Путин благодарил своих сторонников на Манежной.
У
Администрации Президента было два варианта модели этих выборов. В первом
варианте выборы должны были стать отработкой конкурентного механизма
определения главы государства с тем, чтобы впоследствии, за горизонтом
политической жизни нынешнего президента, было легче провести настоящие «выборы
с выбором». Этот вариант предполагал ярких претендентов, способных обеспечить
если не второй тур (это было бы уже слишком), но по крайней мере отсутствие
явного перекоса в сторону главного кандидата.
Выдвижение
Грудинина, казалось, укладывается в рамки этой модели; в начале кампании ему на
полном серьезе сулили до 30% голосов. В этом случае можно было бы сказать: да,
Путин опять победил, но была борьба, и эта борьба обещает нам интересный
электоральный спектакль через шесть лет.
Однако
карта Грудинина не сыграла, и выборы прошли по второй возможной модели, которая
в свое время была обозначена как «70/70»: 70% явки и 70% за Путина. Реальный
результат президента даже выше, чем произведение 70 и 70 и соответствует
поддержке абсолютного, списочного большинства избирателей. Таким образом,
выборы представляли собой плебисцит – спектакль, драматургия которого
предполагает не выбор между различными кандидатами и различными путями развития
страны, а символическое обновление власти уже властвующего лица в установленные
календарные сроки.
Причем
есть такое впечатление, что выбор модели происходил достаточно стихийно, а
вовсе, скажем, не по хитрому плану Сергея Кириенко. Не получилось так, значит, сделаем иначе – все
равно нас будет за что похвалить.
Выборы
прошли – забудьте. Цирк уехал, и больше нет нужды говорить о клоунах. Теперь
главный вопрос – а что будет через шесть лет? Выдвижение очередного «медведева»
(или конкретно Медведева) с перемещением нынешнего лидера куда-то за ширму
власти? Или, как пророчит Владимир Жириновский, будет создан некий «Госсовет» и
электорат вообще будет освобожден от бремени выбора лица номер один – как это
фактически и было в «эпоху застоя»?
Но
это, на самом деле, механика. Стабильность путинской системы в наибольшей
степени зависит от свойств поколения, воспитанного ею за прошедшие восемнадцать
лет. И здесь Путин не хочет быть похожим на Брежнева. Брежнев вырастил
поколение патерналистов, ожидавших от государства чудес и ставших циниками,
когда государство с чудотворческими задачами не справилось. Между прочим, это
поколение до сих пор составляет значительную часть антипутинской массовки:
власть меняется, а привычка обвинять ее во всех своих неудачах остается.
Есть
впечатление, что путинское поколение – иное. У него нет слепой веры в вождя;
Путин до сих пор не надоел этим молодым людям лишь потому, что они в целом
аполитичны и не ждут милостей от государства. Им хочется действовать. Им
хочется рвать этот мир на куски. В этом смысле Путин их устраивает. В этом
смысле – они, как и Путин, не устраивают остальной мир.
Можно
сказать, что Путин вытоптал политическую поляну. Можно сказать, что Путин задал
стране такое направление развития, которое исключает содержательную
альтернативу. Но, как показывают и результаты этих выборов, и итоги
общественной дискуссии вокруг них, альтернативных сил, которые могли бы
претендовать не только на моральную правоту или интеллектуальную изысканность,
но и на реальное управление страной, не существует. «Нет такой партии». И какой
бы ни была процедура выбора следующего лидера страны, на сегодняшний день
понятно содержание этого выбора: кто из претендентов станет лучшим Путиным в
России без Путина и после Путина?
Посмотрите
вокруг. Может быть, вы знаете этого человека.
