Многие сомневаются в правдивости путинской пропаганды касательно порядков и нравов в странах победившей педерастии, сомневаются в рассказах координатора движения «Русские матери» Ирины Бергсет о чудовищной ювенальной юстиции в Скандинавии, сомневаются в том, действительно ли так свирепствует на западе толерастическо-содомитская диктатура по отношению к мирному населению и т.д. Проблема ещё в том, что за короткий туристический визит ничего не увидишь и не поймёшь.
У меня вот есть возможность периодически лично и непосредственно соприкасаться с цивилизованно-педерастическими странами в лице конкретного человека. Мы были с ней в 80-х друзьями пионерского детства. Потом она окончила университет и сразу уехала пробиваться и делать академическую карьеру на Западе, в 90-е это было модно-престижно. И всё удалось, на сегодня она уже молодой профессор Кембриджского университета, вышла там замуж, родила двух детей, всё ОК.
Вот только говорить боится. На любые интересные темы боится – о геях, трансгендерах, евреях, цветных, мусульманах, мигрантах, феминистках, о расовых различиях, о программах правых политиков... Ладно бы просто спорила и отстаивала линию правящей толерастической партии, так ведь нет, просто отказывается говорить. Раньше, в нулевых, ещё спорила, правда, уже как-то нервно и болезненно и оглядываясь по сторонам, а сейчас просто уходит от разговора. И по телефону, и по переписке, и от личного, тет-а-тет. И звериный страх в глазах…
Несколько лет назад пересеклись с нею в Лондоне, сидели в пабе с нею и с её подругой-англичанкой. Я в какой-то момент невзначай затронул тему миграции и угрозах, которые она несёт Британии. Она засуетилась, вскочила, сообщила, что у неё, оказывается, срочная встреча и убежала, я как дурак остался вдвоём с подругой.
И ладно бы только со мною так. Но ведь и с собственной мамой-пенсионеркой (я тоже знаком с нею с детства) у неё тоже самое!! Как только её мама случайно упоминает какие-то огнеопасные темы, - сразу металл в голосе и лёд в глазах: «Мама, об этом мы говорить не будем!!» - и уходит. Уходит с кухни в маминой пермской квартире. Мама дивится и пугается, и рассказывает мне. Это она так с мамой наедине, а когда она привозит в Пермь мужа-англичанина и детей, там уж такой накал политкорректности возникает, что понятливая мама и сама рта с неправильной стороны не откроет.
А ведь была нормальным человеком. И превратилась в жалкое и затравленное параноидальное существо. Вот такой он, гражданин западной демократии. Предполагаю, что, быть может, не во всех классах у них так, что работяги пока не доведены до такого скотски подавленного состояния, но вот университетские профессора уже расплющились под надёжным прессом.
Это стало для меня той вершинкой айсберга, которую я лично попробовал на зуб и сейчас верю тем ужасам и мерзостям европейского тоталитаризма, что вижу в интернете и по телевизору. Потому что ничего более неприятного и более наглядного, чем ледяной ужас в глазах подружки моего пионерского детства мне там уже не покажут.
