Недавний беспрецедентно жесткий американский закон о санкциях сделал их потенциальным объектом и сотрудничающие с Россией европейские компании. Это вызвало разговоры о возможности, по крайней мере тактического, союза России и Европы. А 17 августа Pew Research Center опубликовал интересную информацию к размышлению поводу социологические данные об отношении к России в разных странах мира.
Россия и США в европейском восприятии
Если говорить кратко, то европейцы не питают к ней симпатий, но некоторые благоприятные тенденции есть. Так, в 2015 назад 30% французов позитивно относились к России и 70% негативно. Сейчас это соотношение составляет 38% к 62%. Сходная картина и в других европейских странах охваченных опросам. В Италии позитивное отношение у сейчас 35%(+8% к 2015), негативное у 54% (-15%), в Польше соответственно 21% (+6%) и 69% (-11%). Наиболее стабильны оказались немцы у них позитивное отношение осталось на уровне 27%, а негативное сократилось с 70% до 67%. Ну а Греция давно является единственной страной, где позитив доминирует – 64%(+3%). Кроме нее, только в Венгрии отрицательное отношение не дотянуло до половины опрошенных.
Самой же русофобской нацией являются отнюдь не поляки. С 69% негативного отношения они заметно уступают шведам (78%) и голландцам (82%). Причем голландцы уникальны и накалом своей русофобии. Во всех «очень негативно» относящихся к России заметно меньше чем тех кто относится «несколько негативно». Например в Германии и Венгрии это соотношение почти 1:4. А вот в Нидерландах – 1:1.
Однако не только к России, но и к Америке особых симпатий нет. Позитивное отношение к США сейчас преобладает лишь у итальянцев, поляков, венгров и у выходящих из ЕС британцев. Во Франции же к Соединенным Штатам отрицательно относятся 52%, в Германии 62%, в Испании 60% (такой же показатель там и в отношении России), Швеции 51%, Греции 53% (во всех странах кроме упомянутых выше опрос не проводился).
Да, американцы являются главными союзниками европейцев. Но 59% испанцев, 44% греков, 36% французов и 35% англичан и немцев считают «мощь и влияние США серьезной угрозой для своей страны. В других европейских странах охваченных опросом таковых меньше 30%. Однако мощь и влияние России» считали серьезной угрозой 47% испанцев, 45% французов, 33% немцев, 24% греков. То есть в ряде стран в том числе в самой сильной стране Европы американскую угрозу считают равной российской.
И наконец проведенный в июле в Германии фирмой «Forsa» по заказу нефтегазовой компании Wintershall опрос уже относительно новых санкций. 83% немцев считают их несправедливыми и 6% справедливыми. Лишь10% полагают что они введены из-за вмешательства России в американские выборы, а 77% -- ради реализации американцами собственных экономических интересов.
Ухудшение отношение европейцев к США - произошло после победы Трампа. Ведь в весной 2017 то есть по сравнению с опросом весны 2016 позитивное отношение к США уменьшилось во Франции на 17% в Германии и Швеции -- на 22%, в Нидерландах и Испании– на 28%, Швеции 22%, Великобритании и Италии на– 11%. Правда, в Венгрии, Польше и особенно Греции отношение к Америке даже немного улучшилось. Число же тех кто считает американские рост и влияние серьезной угрозой во Франции Германии, Великобритании, Нидерландах и Швеции выросло на 8-11% , а в Испании – на 17%.
Чем напугал Трамп?
А о том, что это ухудшение, несомненно, связано с личностью человека в Белом Доме говорят цифры. Так, весной 2016 на вопрос «уверены ли вы что президент США Обама ведет правильную внешнюю политику?» утвердительно ответили 84% французов, 86% немцев, 92% голландцев и 93% шведов». Тогда как относительно Трампа аналогичную уверенность в этих четырех странах выразили лишь от 10% до 17%. Это меньше, чем у Путина, получившего в этих государствах от 12% до 25%. Больше всего дала Германия, и лишь в Нидерландах он уступил президенту США.
Но чем собственно мог напугать Трамп во внешнеполитических вопросах. Да, он за то, чтобы европейцы (точнее члены НАТО) тратили 2% своего ВВП, но ведь не он эту нагрузку на бюджет придумал. Это давным-давно действующая норма, которую члены Альянса просто игнорировали, несмотря на то, что в 2014-м на саммите в Кардиффе ее подтвердили. Правда, Трамп не скрывал намерений выйти из парижского соглашения по климату. А для развитых стран Европы изменения климата являются, по тем же опросам, куда более серьезной угрозой, чем Россия. Также жители ведущих стран ЕС хотя и несколько меньшим большинством не одобряют его инициативы по ограничению миграции из исламских стран, строительству стены на границе США и Мексики и отказ от ядерной сделки с Ираном.
Однако из этих инициатив лишь последняя может затронуть европейцев (если конфликт Вашингтона с Ираном перейдет в военный формат). А вот никакой угрозы для суверенитета европейских государств новый президент США не представлял. Ведь даже завзятые трампофобы не распускали слухов о том, что хозяин Белого Дома устроит в Париже и Берлине Майданы для победы соответственно Марин ле Пен и «Альтернативы для Германии» или вообще чего доброго приведет их к власти на штыках американской морской пехоты.
Явное вмешательство американцев во внутренние дела Европы имело место как раз при Обаме. Ведь именно в 2013 году Эдвард Сноуден разоблачил американскую программу глобальной слежки, которая коснулась и рядовых европейских граждан, и канцлера Германии Ангелы Меркель. Нельзя сказать что на немцев это не повлияло. Уверенность во внешней политике Обамы, составлявшая весной 2013 88%, упала через год до 71%, однако отношение к самим США у немцев осталось тем же. На восприятие американского президента других странах ЕС скандал не повлиял , а его рейтинг в Германии в 2016-м уже почти вернулся к прежнему уровню. Впрочем, и 71% уверенности во внешней к политике Обамы это никак не 11% которые имеет сейчас Трамп или 14%, которые имел там же Джордж Буш в 2008.
Кстати на втором сроке этого президента ни в одной европейской стране, даже в Великобритании и Польше, этот показатель не доходил до 50%, а в ведущих странах континентальной Европы оставался убийственно низким. ТО есть нынешний рейтинг несистемного Дональда Трампа – это отнюдь не исключение.
Как европейские симпатии не помогли президенту России
А на фоне Буша-младшего Владимир Путин имел достаточно неплохие цифры. На аналогичный вопрос о его внешней политике европейцы давали больше позитивных оценок. В мае 2003 в Германии, Франции и Великобритании этот показатель составлял соответственно 75%, 48% и 53%. Да, он подскочил так резко из-за позиции Кремля относительно непопулярной в Европы войны в Ираке. Энтузиазм вскоре улегся, тем не менее, до 2008 включительно внешнюю политику Путина воспринимали в Европе несколько лучше, чем политику Буша.
Однако все это не сопровождалось чем-либо похожим на тактический союз с Россией, на общие действия по решению проблем на постсоветском пространстве. Напротив, самый реальный шанс урегулирования Приднестровского вопроса появился в конце 2003 благодаря меморандуму Козака. То есть в момент самого позитивного восприятия России и ее президента в ведущих странах ЕС. Тем не менее, здесь Европа выступила вместе с США и именно разногласия между Москвой и Западом по этому поводу помешали принять итоговое заявление на министерской встрече ОБСЕ в декабре 2003 в Маастрихте.
В целом во второе президентство Путина отношение Европы к его внешней политике неуклонно ухудшалось. А ведь Россия в те годы не имела каких-либо внешнеполитических конфликтов с Европой. Значит упомянутое отношение было просто проекцией мнения европейцев о внутренней политики России. Точнее – проекцией того имиджа России, который формировали их в СМИ.
Эта специфика проявилась и в последние годы. Принято связывать ухудшение отношения Европы к России с присоединением Крыма и войной в Донбассе. Ведь именно в связи с ними и были введены санкции. Однако более резкий скачок в этом ухудшении произошел раньше. Так, весной 2012 в сравнении с 2011 позитивное отношении к России уменьшилось во Франции на 17%, а в Германии на 14%. Тогда как в 2014 в сравнении с 2013 -- соответственно на 10% и 13%. В Великобритании и Испании отношение к России также заметно ухудшилось в 2012, правда, в 2014 оно ухудшилось несколько больше. В Польше же в 2012 оно практически не изменилось, а в 2014 резко ухудшилось. (В прочих государствах опросы проходили не так систематически, поэтому делать сопоставление невозможно).
Но ведь именно Германия и Франция определяют политику Евросоюза поэтому данные по ним куда важнее чем по прочим странам.
А динамика отношения к внешней политике Путина еще интересней. Да ее одобрение было и остается на низком уровне, но весной 2014 оно не изменилось в Германии (в сравнении с 2013) и выросло на 4% во Франции и на 1% в Италии.
А что же могло напугать европейцев весной 2012-го? Владимир Путин после четырехлетнего перерыва был уже в первом туре избран президентом России, перенос арабской весны на российскую почву не состоялся, были арестованы участницы «Pussy Riot». Но ведь объективно эти события для Запада должны быть не сопоставимы с тем, что произошло в 2014-м -- не было территориальных изменений, не употребляли в Европе понятия гибридная война.
Европейцы как подобие американских меньшинств
Чем же объяснить социологические парадоксы отношения европейцев как к США так и к России. Попробую дать свою версию. Так на страны ЕС нельзя смотреть так же на суверенные государства тех времен когда Россия, а впоследствии СССР, могли входить в коалицию с одной частью Запада против другой его части, играя на внутризападных противоречиях. Сейчас западный мир стал куда более единым, по сравнению с теми временами. Поскольку ведущую роль в нем играют Соединенные Штаты, этот мир справедливо называть американским. Массовое одобрение европейцами политики Обамы вполне соответствует ее же одобрению со стороны американских меньшинств (расовых, сексуальных и т.п.) Но эти меньшинства внутри США так активно поддерживали не только Обаму, они всегда подавляющим большинством голосуют за демократов. В ЕС, правда, живет больше людей, чем в Соединенных Штатах, однако вес Европы в мировой политике, куда меньше, чем у США и такая ситуация благоприятна для утверждения в европейцах психологии сходной с психологией американских меньшинств.
С другой стороны, неподдержка республиканцев американскими чернокожими и чиканос не выливается в попытки создать внутри страны свои государственные образования или отделить продемократические штаты. Точно так же для европейцев пребывания республиканцев в Белом Доме и другие проблемы, которые создают им США - это не повод, чтобы покидать американский мир.
Несколько противоречит такой картине лишь то обстоятельство, что и при предыдущей администрации не так уж мало европейцев считало угрозой рост и влияние США. Причем видно, что такого мнения придерживалась и часть европейских приверженцев Обамы. Однако важнее то, что эти чувства никак не проявляются активно, несмотря на то что поводы есть.
Имею в виду прежде всего историю с прослушкой американцами европейцев, о которой говорил выше. Объективно она вполне сопоставима с «Уотергейтом», только выглядит серьезнее. Ведь тогда имела место сразу разоблаченная попытка, сейчас -- попытка успешная и многолетняя. Тогда прослушка была партийным актом, хотя и с использованием государственного ресурса, а сейчас же она была государственным делом. Но если «Уотергейт» привел к отставке президента Никсона, то сейчас европейские лидеры в лучшем случае лишь побрюзжали. А рядовые европейцы оставались спокойны. Это в странах третьего мира американское вмешательство в их внутренние дела часто становилось причиной массовых протестов, а порой вело и к смене власти. В Европе и протестов не было. Ибо третий мир и США -- это разные цивилизации. А ЕС и Соединенные штаты – это по сути один мир.
Да между частями этого мира возникали противоречия, но по сути ограниченные. Так, можно было отказаться от вторжения в Ирак, но никто в Париже и Берлине не собирался оказывать какой-либо помощи Саддаму Хусейну.
Общность Европы и США подчеркивается и тем, что в последние десятилетия общественные ценности по обе стороны Атлантики ни менялись синхронно. И хотя есть устоявшееся клише «европейские ценности» непонятно, какие из этих ценностей нельзя назвать ценностями и американскими. Навязчивая политкорректность и защита специфических меньшинств являются основой государственной идеологии и в Европе, и в Америке. И нельзя говорить, что дескать, во время Холодной войны между СССР и Западом были идейные, мировоззренческие противоречия, тогда как сейчас таких противоречий нет. Для современного Запада отношение России к гомосексуализму – это даже хуже, чем преследование религии советской властью в 20-30-е гг. Ибо в тогдашней Европе религия сдавала позиции, а в ЕС гомосексуализм превратился из сексуальной ориентации, в идеологический маркер, роль которого неуклонно возрастает.
А почему именно в странах-лидерах ЕС, Германии и Франции, общественное мнение активней реагировало на внутрироссийские события, чем на внешнеполитическую активность Москвы? Рациональное объяснение этому может быть только одно. Эти страны воплощают геополитические амбиции ЕС. А в эти амбиции входит решение задачи «как нам обустроить Россию». И дело ЮКОСа и третье избрание Путина оказываются более негативными событиями для немцев и французов, чем присоединение Крыма, именно потому, что препятствуют этому обустройству.
При такой специфике Европы надежды на какой-то даже временный союз с ней, еще безосновательней, чем бытовавшие в начале 1980-х надежды на то, что европейцы предотвратят установку американских крылатых ракет и «Першингов» в Германии, Бельгии и Нидерландах. Тогда такие надежды основывались хоть на заметном антивоенном движении в Европе, которое было помощнее нынешних дружественных России политических сил на Западе. Впрочем, по трезвой оценке главы комитета Совфеда по внешней политике, речь идет не о союзе о «временном мезальянсе».
И максимально успешным для Москвы результатом такого мезальянса было бы доведение до конца «Северного потока-2» до смены администрации в Вашингтоне. А то в случае прихода демократов к власти европейцы чего доброго и к санкциям подобреть могут.
Что же касается чего-то большего, то пока это абстрактная возможность. Относиться к ней серьезно можно будет лишь если в ведущих европейских СМИ будут систематически звучать мнения в поддержку отмены санкций и с критикой позиции Киева по урегулированию в Донбассе. Если пойдут такие разговоры, то и общественное мнение относительно России изменится, ибо основано оно не на личном опыте европейцев, а на их доверии к своим масс-медиа. И теоретически такие гиганты как Wintershall, давно должны были быть заинтересованы в подобном лоббизме, но раз они этого не делают, значит они настроены решать узко тактические задачи, а не становиться на путь, в перспективе отдаляющий Европу от американского мира.
