О влиянии климата на политику писали ещё античные авторы. Все они склонялись к тому, что демократия возможна только в греческом или итальянском климате. Причина банальна: для того, чтобы существовала демократия, нужна постоянная гражданская активность. Грубо говоря, граждане должны регулярно «выходить на площадь» и там орать, бузить, а то и драться с местными сикофантами.
Однако по жаре это делать как-то лениво. Жара размаривает. Даже если к ней не прилагается белого вина и барашка, а просто можно сидеть в тенёчке и болтать о пустяках. К тому же в тёплых странах еда дёшева: палку воткни – растёт, палку не втыкай – вырастет трава для барашка. Голода – настоящего, страшного – не бывает. Плюс виноградное вино. Что вообще нужно нормальному человеку, кроме тепла, вина и барашка?
Так что настоящего гражданского общества в тёплых странах хне склеивается. Народ НЕ ХОЧЕТ бунтовать и призывать власти к ответу.
Что касается холода. Во-первых, в холода особенно не побунтуешь. Часок-другой на площади – и вот уже ноги стынут, руки болят, лицо шелушится. А главное – в холодной стране человечек очень уязвим. В жаркой он выйдет на улицу, да там и заночует. А в холодной он жмётся к теплу, к очажку. Туда-то сикофанты и придут, там-то его и возьмут. И все это понимают: у всех на шее эта петелечка.
Кроме того: земля не родит. Еды всегда мало, люди вынуждены работать чудовищно, страшно – чтобы прокормиться. На юге крестьянин - это сытый лентяй, притворяющийся бедным, чтобы начальство много не стрясло. На Севере - забитый нищий раб, рвущий жилы, чтобы хоть как-то выжить, не умереть с голоду и накормить детей. Причём вся страда – летом, то есть в единственное время, когда проклятье холодов отступает. И кто пойдёт на площадь, когда день год кормит?
Так что в холодном климате народ и рад бы побунтовать, но НЕ МОЖЕТ.
Соответственно, демократия – и вообще всё хорошее – зарождается только в климате среднем. «Средний» - это немного холоднее современного средиземноморского (потому что во времена Платона, Аристотеля и даже Цицерона в мире вообще было существенно холоднее: например, на территории нынешней Румынии были настоящие снежные зимы). Ну то есть как сейчас в Германии или Бенилюксе.
Но это «вообще». Интересно, однако, посмотреть, как отражаются разного рода погодные колебания на политической жизни.
И опять же: тут вроде как всё понятно. В аграрных странах зависимость сверхжёсткая. Голод – смута. Например, Великий голод в России 1601-1609 – убийство Фёдора Борисовича Годунова, самозванцы, Смута, поляки в Кремле. Но ничего оригинального в этом нет: то же происходило всегда и везде, где люди жили от урожая до урожая.
Однако сейчас как с этим? Даже Россия, страна довольно дикая, уже не столь зависит от урожаев. Ну вот сами подумайте: что больше подкосит экономику нашей нефтеспасаемой державы – неурожай или новые западные санкции? Понятно, что санкции.
Тем не менее, античные соображения по поводу связи погоды и политической активности никто не отменял. Более того: сейчас они стали даже более значимыми. Так как увеличилась доля психологических факторов в политической жизни. Грубо говоря: если раньше люди бунтовали от голода (ну или из религиозного фанатизма), то теперь – по более сложным причинам. В число которых входит, например, психологическое истощение.
Возьмём ту же Россию. Это страна вечной сезонной депрессии. Девятимесячная зима (по европейским меркам она у нас именно девятимесячная) с четырьмя реально страшными, полярными месяцами с декабря по март держит население в угнетённом состоянии. Короткое лето является единственной отдушиной – люди спешат надышаться, нагуляться, вообще «пожить немножко». То, что во всём мире является нормой (солнце – тепло – счастье), здесь – страшнейший дефицит, выдаваемый природой «понемножку» и не всем. Но тем не менее, люди успевают за эти три месяца хоть как-то прийти в себя.
Это о тех, кто не может позволить себе никуда поехать – то есть о бесправных русских бедняках, составляющих большинство населения страны. Тонкий слой более обеспеченных – я не говорю о богатых, просто о более обеспеченных, которые не экономят на еде и одежде – могут позволить себе Турцию и Египет. Собственно, негласный социальный контракт, который Путин предложил населению в обмен на отказ от политической активности, включал и это – возможность съездить в Турцию или Египет «за понятные деньги». Смысл – согреться и насытиться солнцем и нормальной природой ну хоть немножечко. Чтобы иметь силы пережить очередной цикл русского кошмара.
Это-то всё понятно. Но как сложилась с этим ситуация в 2017 году?
Во-первых, путинский контракт уже не исполняется – во всяком случае, путинской стороной. Турция и Египет стали резко недоступны многим из тех, кто раньше мог себе позволить «покушать солнышка». Крым фактически оказался дороже Турции, к тому же «отдых» в Крыму изматывающе тяжёл. Возможно, в дальнейшем положение изменится, но пока это так.
С другой стороны – в этом году ЛЕТА НЕТ И НЕ БУДЕТ. Скорее всего, и в ближайшие годы тоже. Да и в отдалённые: есть все основания полагать, что вместо «глобального потепления» нас ждёт новый (микро?)ледниковый период. Кто от него пострадает больше – вопрос открытый. Но когда у богача отнимают золотой, а у бедняка – последний грош, то больше страдает бедняк. У России природа намерена отнять последние крохи тепла.
Мне сейчас скажут, что всё это – переживания москвича, а в других регионах положение лучше. Но Москва – это и есть Россия. По крайней мере, с точки зрения политической: все остальные регионы (кроме Петербурга, где всё ещё страшнее) на политику не оказывают никакого влияния. А мы говорим всё-таки о политике.
К чему я веду? А вот к чему. Как отразится отсутствие лета и тепла – и невозможность для многих съездить к лету и теплу – на общественных настроениях?
Я тут вижу два сценария.
Первый – тяжелейшая депрессия. Уже сейчас люди в Москве выглядят бледно. Даже те, кто считает, что сентябрь в июле – это хорошо, будет страдать от недостатка солнца совершенно так же, как и те, кто откровенно тоскует по тёплым дням. Учитывая, что впереди девятимесячный ужас русской зимы – люди будут просто раздавлены. В таком случае осенью можно ожидать всплеска алкоголизма, мелкого криминала и самоубийств.
Но есть и второй вариант – нарастание раздражения и взрыв. Отсутствие солнца и осенний ужас могут вывернуть не в депрессию, а в маниакал. То есть в нарастание раздражения «вообще всем», в том числе и путинским режимом. Который и без того настоелозил.
Этому будет способствовать ряд дополнительных факторов, относящихся именно к Москве. Например – дожди размыли пресловутую собянинскую плитку. Денег у населения не хватает даже на продукты: еда c начала года уже подорожала на 9,4%, и будет дорожать дальше, как и тарифы на транспорт, аренду и так далее. Любимое развлечение москвичей – посидеть под тентиком в не очень дорогом кафе – становится всё менее и менее доступным. Вообще, «всё плохо». И где-то к сентябрю-октябрю, когда даже тем, кто понежился на пляжике, придётся возвращаться в московскую мерзость и гнусь, станет погано – вот тогда всё это может с треском лопнуть. Люди выйдут на площадь. По любому поводу. Повод будет даже и не важен. Просто – «всё достало».
Куда повернётся переключатель? В покорную депрессию и тихое умирание? Или всё-таки в протест? И кто возглавит его? Сейчас это определить невозможно: тут слишком много случайных факторов.
Но тем несистемным политикам, которые располагают достаточным человеческим и финансовым ресурсом, стоит задуматься – не вложиться ли в «революцию зонтов»?
