Оборотившись на все, сказанное мною и другими лет за пятнадцать ожесточенной полемики вокруг фигуры царя Иоанна IV, я вдруг поняла главную свою ошибку.
Ошибку, впрочем, вполне понятную: человеку, не чуждому истории, всегда первично утверждение исторической истины. Ну да, я в самом деле неплохо знаю эпоху, почти год ее изучала у представителя лучшей отечественной школы. Но зачем, во имя всего святого, я позволяю втянуть себя в научный спор (с чрезвычайно редкими образованными оппонентами) либо безнадежно пытаюсь что-то втолковать невеждам, которых среди «грознистов» несомненное большинство?
Все это не имеет ровно никакого смысла. Иоанн IV, Иван Грозный – он довольно давно умер. Ну, просто очень давно. Настолько давно, что его реальная фигура ровно никак не соотносится с нашим сегодняшним днем.
Да, я не считаю его историческую роль положительной, а нравственный облик – привлекательным. Да, я могу это убедительно обосновывать. Но история Отечества – она длинная. Я много кого не считаю в ней ни нравственно привлекательным, ни положительным. Однако говорить-то применительно к Грозному надлежит совсем о другом.
Вдумаемся же: даже парадоксальная личность Петра Великого, куда более приближенная к нам по времени, вызывает на порядок меньшее кипенье общественных страстей. Уж казалось бы, тут и спорь: с одной стороны – Империя, выход к морям, с другой – столь ненавистный многим «западный» менталитет. (Обойдем здесь то, что реальный Иван Грозный был никак не предтечей скорбных разумом новых «евразийцев», а вполне себе англофилом).
Но все же: вот нам Петр, спорьте! Ломайте копья! Обрил бороды! Вывел к морям! Рубил головы! Воздвиг дивный град! Сына казнил! Птенцами гнезда прославлен! Окно в Европу! Особый путь! На Церковь давил! Флот построил! Полтава! Стрельцы! Да тут можно так разгуляться, чтоб расколоть наше склонное раскалываться и по меньшим поводам общество, что лично у меня самые феерические фантазии просто перестают помещаться в голове, как каша в горшочке в сказке братьев Гримм.
Ан нет: не спорим. То есть не то, чтоб совсем не спорим. Спорим, и даже вполне горячо, и статьи пишем… А все ж – не то. И, уж кстати, к вопросу о памятниках: против чудовищного памятника в Москве возражали только по причинам возможного проседания набережных, по причине запредельной бездарности Зураба Церетели и его гигантомании, возражали лишь потому, что обидно, когда, попросту отвернув голову «Колумба» быстренько приворачивают голову «Петра» – уж слишком нечистоплотен гешефт тех, кто вообразил себя хозяевами столицы.
Но где – возмущения неославянофилов? Где пикеты каких-нито чернообутых «хоругвеносцев», с плакатами «Не пустим западника в Третий Рим!!», «Нет – ставленнику Кукуя!!» и т.п. Где евразийцы с бубнами, выкрикивающие, вослед сыну Гелия, кричалки: «Османам – да!! Романовым – нет!!» Учитывая размер фигуры – можно было разгуляться аж до самосожжений и прочих интересных перфомансов.
Ничего такого, как мы помним, не происходило. То есть споры о Петре протекают так, как и должны протекать споры о фигурах, чье значение имеет чисто исторический смысл.
Накал же, которого страсти достигли вокруг Ивана Грозного, является четким и несомненным доказательством того, что дело имеет отношение не к истории, но к современности.
Да, я упоминала и раньше: фигура Грозного была поднята на щит сталинской пропагандой, дабы сцепить в народном сознании образы нелегитимного тирана и русского царя, оправдать одного другим, произвести псевдосакрализацию.
(В моих разговорах с французскими историками, изучавшими в подробностях биографию узурпатора Бонапарта, мы, отмечая крайнее сходство этих двух лиц, до конца жизни не избывших иностранного акцента, отнюдь не исключали и того, что Джугашвили мог размышлять о дальнейшем пути по проторенной предшественником дорожке. Примерял ли по ночам шапку Мономаха – не узнаем, но идейки в голове вертел разные).
Я не говорила до сей поры: не имеет ровно никакого значения, каким был исторический Грозный. Теперь говорю. Важно, очень важно, понять другое: какие цели преследовала сталинская пропаганда, выделив образ этого монарха, которого Российская Империя, конечно, не прятала. А куда спрячешь – хоть Людовика XI, хоть Генриха VIII? Что было то было, и даже монархия, будучи лучшим общественным устройством, все ж не делает падшего Адама безгрешным. Не прятала, но и не шибко возносила. Про отсутствие фигуры Иоанна на символически важнейшем памятнике в Великом Новгороде знают все. Звучит контраргумент: «Просто не хотели обидеть новгородцев!» Превосходно: в конце позапрошлого столетия чувства новгородцев были русскому Государю важнее, чем непременное оказание чести первому предшественнику. Вот нам и выявлены приоритеты. Подите, поспорьте с Государем, поучите его, неразумного.
Вопрос на засыпку: много ли мы слышим от ревнителей «Грозного царя» изобильных размышлений на тему «Иван Грозный и отечественное книгопечатание», либо «Судьба либереи»? Припомнили? Вот я что-то не очень. Даже на выигрышную тему – сцепить побольше Ермака Тимофеевича и Иоанна, от первого самостоятельности поубавить, ко второму Хитрого Плана прибавить – нет, ничего особо не развивается.
Мне бы, к примеру, было даже интересно узреть наступление оппонентов по теме «А куда б вашим предкам было податься, когда б ни мудрая политика Иван Васильевича по Уралу-Сибири?».
Нужды нет: я бы повозражала. Но – ни разу не довелось. Ни разу.
Потому, что ничего этого – не нужно.
Из истории выдернут только один момент, имевший отношение к Грозному: опричнина. В годы, когда «с дубом бодался» академик С.Б.Веселовский, опричнина, конечно, являлась псевдонимом КНВД. Но вся концепция выглядела чуть шире. Есть единственное и уникальное решение всех общественных проблем: поделить общество на две части – и дать меньшей абсолютную власть над большей. Тут-то вертоград и зацветет.
В фигуре Грозного Сталина интересовало только одно: романтизация государственного террора. На это работал гнусноватый, но не вовсе бесталанный Сергей Эйзенштейн, чей фильм у мало-мальски сведущего историка вызывает смех сквозь слезы. Этому служили беспринципные либо просто боязливые историки. Грех их судить из сегодняшнего дня, но до меня дошел анекдот, как, словив новый «тренд», академик Нечкина за ночь переписала работу, поменяв оценку опричнины на прямо противоположную.
Ну, не всем быть Веселовскими. Кому-то – и Нечкиными. Никого нельзя заставить быть героем.
Русский трон – свят. Но за троном первого царя в ХХ столетии норовил спрятаться банальный, хотя и крупный, террорист. Это было даже не глупо: адресоваться к бессознательному народному ощущению сакрального – для использования в своих чудовищных целях.
Сталина сменил Хрущев – и Иоанн IV вновь отступил, нет, не в тень, а в естественную область споров, пусть не только научных, но и эмоциональных, однако не имеющих отношения к политическому бизнесу. В этом пространстве его фигура и пребывала – до угрозы красного ренессанса.
Я немало писала об атакующих призраках коммунизма. В действительности, впрочем, никакого СССР-2 не предвидится, смешно и думать. Однако после нищих и безумных 90-х любая разновидность либерализма настолько скомпрометирована, что очевидно самому недоразвитому: за «демократию» народ не поднимешь. Очевидно до того, что власти не то, что не преследуют, но финансово прикармливают любые отзвуки «Эха»: не нравимся? А хотите Шендеровича, Быкова, Ахеджакову? Нет? Тогда терпите дальше.
Не место здесь говорить о том, какие идеи оказались незаслуженно очернены (наряду с либерализмом) в девяностых. Но данность безусловна: по мере отдаления от СССР население «краснеет»: кто идеализирует собственную молодость, кто – вымышленный мир, в котором никогда не жил.
Времена же путинской «стабильности» позади, недовольство растет, национальная оппозиция жестко подавлена. Положительным переменам прийти неоткуда. Но это не значит, что перемены невозможны. Но в данный момент я могу вообразить только один сценарий перемен: краснознаменная смута. Долой буржуев, отнять и поделить.
Это будет воспринято на ура, «элиты» постарались. Само собой, вся палитра кумача явится лишь антуражем для передела собственности, но делить будут совсем не те, кому показательно кинут с крыльца на растерзание нескольких псевдобояр. С последующими для страны территориальными и политическими потерями. Последние просто неизбежны.
Через месяц после того, как черни вернут Железного Феликса и обязательный прием детей в пионеры, вдруг обнаружится, что денег недостает даже на «то самое лучшее мороженое». Но больше бунтовать никто не даст: задача выполнена. И новую власть будут укреплять – посредством террора, разумеется.
Но террор надлежит позолотить. Заранее. И вот для забавы великовозрастных детей выносят игрушку-матрёшку. Сверху это – Иван Грозный, русский царь и всё такое. Но внутри – другая матрёшечка, усатая, в мундире генералиссимуса. Иосиф Виссарионович и раскрасил ту, что снаружи. Красиво раскрасил, лично. Не удивляйтесь обнаружить его внутри.
А здесь я уже приступаю к доказательствам. Что представляют из себя те, кто ликует на событиях, подобных открытию памятника царю в Орле? Чей бал, чьи именины сердца? Начнем не с заглавных, не с хитрейших: сиречь не с Проханова и не с Кургиняна. (К ним мы еще воротимся).
Начнем с мелких бесенят. Впрочем, не вовсе незаметных. Цитаты, мною данные ниже в сокращении, можно легко отыскать в интернете. Сделайте себе труд, проглядите комментарии к ним, оно того стоит, отследите число репостов. Итак: мелкий бес - «фантаст» «Максим Калашников», он же Кучеренко или как его там. Большой почитатель и «Грозного царя» и батюшки Джугашвили. Вот планы этого замечательного фантаста по обустройству нашей жизни.
«Чтобы внедрить новую форму власти в локальном масштабе, придется расчистить для нее место. А это потребует жестких мер.
БАТАЛЬОНЫ ЛИКВИДАТОРОВ
Мое рацпредложение выглядит следующим образом:
Небольшие города и поселки (населением от 1 до 30 тысяч человек) приводить к
новой форме общественного устройства посредством режима антикоррупционной
операции. По всей стране должны действовать 10-12 оперативных групп, которые, в
течение года, должны навести порядок в провинции. Эти группы должны подчиняться
только Верховному.
Их состав должен быть засекречен, отбираться должны только проверенные и
надежные бойцы из числа добровольцев.
Группа, в среднем, должна состоять из двух батальонов (500-600 человек) и,
помимо автотранспорта, должна иметь в распоряжении 10-20 единиц легкой
бронетехники: БМП, БТР и легкие бронеавтомобили. Количество привлекаемых сил
должно быть пропорционально решаемой задаче и размеру города. Наличие
бронетехники, помимо усиления, будет нести еще и задачу психологического
воздействия.
У бойцов оперативных групп должна быть своя униформа, свои знаки различия, шевроны. Желательно также чтобы они не использовали камуфляж, чтобы не было ассоциации с войсковой операцией. Бронетехника может быть окрашена в черный или серый цвет».
(Лично меня этот момент в «рацпредложении» даже умилил: мыслитель обдумывает даже цвет покраски бронетехники. Воистину нет мелочей для великих умов! ЕЧ)
АЛГОРИТМ ЧИСТКИ
Выбирается город с неблагоприятной криминогенной обстановкой (таких - очень много). Изучается специфика. Выезжает оперативная группа. БМП из состава группы будут блокировать город, БТРы и легкие бронеавтомобили будут участвовать в операциях на территории города. Город блокируется, на всех дорогах выставляются дублированные блокпосты. Вокруг города выставляются секрет-посты. Весь въезжающий и выезжающий транспорт тщательно проверяется. В городе объявляется комендантский час, небольшие группы патрулируют город.
Все подразделения МВД временно разоружаются, их функции берут на себя бойцы группы. Рядовые сотрудники полиции отправляются во временный отпуск. Офицеры и участковые активно сотрудничают с комиссарами оперативной группы - предоставляют информацию из картотек, рассказывают об особенностях.
Группа должна взять под контроль все средства массовой информации в городе и вести разъяснительную работу, во избежание паники и неверных (!) слухов. Группа должна взять под контроль объекты коммунального хозяйства и ввести режим антикризисного управления на градообразующем предприятии, если таковое имеется.
Комиссары группы должны принимать заявки от граждан, в том числе анонимные. Находить и ликвидировать точки наркоторговцев. При это комиссары должны иметь право на внесудебные решения. Иными словами - наркоторговцы, бандиты, представители ОПГ будут ликвидироваться без суда и следствия. Коттеджи наркторговцев, например, я бы предложил сжигать вместе с хозяевами - в качестве устрашающей меры. Чрезвычайный режим позволит быстро очистить город от всех нежелательных элементов. Город должен быть очищен от ОПГ, кавказских мафий, наркоторговцев, коррупционеров, от точек торговли паленой водкой, от борделей, «бомжтаунов».
Здесь я все-таки пощажу нервишки читателя: перейдем от массива текста к отдельным перлам.
«Безнадзорные дети вывозятся в обновленные детские дома, где заботу о них берет на себя государство. Дети разделяются на две категории: тех кто по своему здоровью и моральному облику еще способен стать полноценным гражданином, и тех кто уже безнадежен». (Дальнейшая судьба «безнадежных» детей особенно интересна. ЕЧ).
«И все! Город чист!»
ТЕРРОР
«Если называть вещи своими именами, это будет террор. Террор против мафии и коррупции. Группа должна иметь собственные мобильные пыточные камеры - где специалисты будут быстро получать информацию от подследственных. Без перегибов не обойтись».
«Режим очистки в каждом городе должен длиться от 5 до 20 дней. За это время будет вынесено и приведено в исполнение много смертных приговоров. Много бандитов и коррупционеров будет уничтожено при задержании. Тела убитых должны быть утилизированы в братских могилах.
При завершении очистки должен выйти официальный отчет о проделанной работе».
«Такие оперативные группы должны очистить Россию от болезней. В течение года они пройдутся по всей стране и преобразят ее. Такие суровые, но справедливые, а главное эффективные меры обязательно повысят авторитет Диктатора. Народ одобрит предпринятые меры, популярность власти вырастет.
Так что кроме прикладной задачи, такая "чистка" сыграет еще и на повышение "рейтинга" правящего режима. Его будут уважать и бояться. За Диктатора будут поднимать тосты, о героическом периоде чистки будут слагать песни».
Попробуйте на досуге представить, друзья, как звучат такие песенки. «Пахнет мясом палёным в коттеджах богатых! Ну а мы уезжаем до дому, до хаты!».
Предвижу возражение: да у фантаста ж отклонения (полагаю, именно тот случай, чтобы смело судить об отклонениях в психике мог не только психиатр), но что с того? Самовыражается фантаст в ЖЖ, даже издательства сие «творчество» не берут. Общается с кучкой себе подобных. Эка важность. Может оно и вообще лучше, чтобы особи с садистическими наклонностями писали в ЖЖ, а не на улицу шли с ножиком. Попишет, обсудит с «товарищами» – и на диван, футбол смотреть.
Небольшое уточнение. На момент написания неизъяснимых строк псевдоним «Максим Калашников» взаправду был только фантастом. Однако больше года назад фантаст вступил в некий политический «комитет», возглавляемый И.Вс.Гиркиным, или же – И.И.Стрелковым, то есть псевдонимом куда более весомым. Словцо-то какое… «комитет». Ну да чего уж.
Не стану долго останавливаться на факте своей правоты, впрочем, безусловной. Напомню лишь основное: я первая из горячих сторонников Стрелкова жестко сказала, что его перемещение с поля боевых действий в политику оборачивается катастрофой. Будучи белым – он тянул на роль живого символа. Вообразив себя «объединителем» красных с белыми, он потерял все. С ним были вынуждены расстаться и боевые товарищи, и те столичные идеологи, кто сгоряча кидался раньше рьяно защищать его оригинальные телодвижения. Стрелков сегодня – что сорокалетняя балерина. Резвой ножкой ножку еще бьет, но в зрительном зале почему-то пусто.
Да, создание «комитета» не вызвало особого интереса в обществе. Отчетливое ощущение: мертворожденное дело. Однако факт остается фактом: фантаст-то несколько продвинулся из «литературы» в политику. Да, в политику третьесортную, жалкую, но все же – в политику.
И вы всерьез думаете, будто он что-то позабыл из своей «литературы», в чем-то изменился? О, нет. Кто зачем, а он шел в «комитет» как раз за этим за самым.
Но я нарочно начала перечень с фигуры шута. Ибо среди рвущихся незамедлительно ставить-ставить-ставить памятники Ивану Грозному – не только Кучеренки и Хирурги.
Омерзительная фигура Проханова – это уже совсем не смешно. Это будет ЗЛО – размером с церетеллиева «Петра». В руках Проханова, своевременно занявшего нишу радетеля за «русский» интерес – мощнейшие медийные возможности.
Идеология безумия – идеология поддельных русских «ценностей» – проработана его командой достаточно тщательно. Вплоть до вмешательства в дела церковные этого некрещенного, скорее всего, потомка сектантов. (А подумаем, кстати, когда ему было креститься? В младенчестве – однозначное нет. Еще в 80-х гг. он поливал грязью православие – с позиций казенного соцреализма.
Случись крещение с пожилым и знаменитым – событие не прошло б незамеченным. Или – тихонечко, скромненько, в далеком монастыре? А зачем себя зряшно утруждать? Неужто ради спасения души?) СМИ Проханова резво, как в пельменной, лепят пантеон фальшивых «святых»: Жуков, Сталин… и да, Иван Грозный. С «иконами» всех перечисленных совершают публичные выходы какие-то самосвяты, с ними на каждом митинге сталинистов стоят рядами старухи с безумными глазами, старики в карнавальных нарядах, длиннобородые, безумные, совершенно безумные. Это, конечно, «мясо», «масса», которую Проханову плюнуть не жаль бросать на любые штыки – но вглядитесь, вглядитесь в их лица…
Абсолютно беспринципный, мгновенно перепрыгивающий из главного ненавистника Путина в коленопреклоненные его почитатели, из дежурного антисемита в команду Березовского, Проханов никогда и ничего не сделает зря и бесплатно. Это нам не Кучеренко. Если Грозный мил Проханову, то на Грозного, как мы видим воочию, не реального, но сталински-пропагандистского, есть спрос. Серьезный спрос у серьезных людей. И нам эти люди – не доброжелатели никак.
Вокруг них рвется изображать «Мерлина» (это не шутка) наш отечественного разлива Алистер Кроули, воспитанник Южинского кружка Александр Дугин, с чьих-то пьяных глаз подаваемый в СМИ в качестве православного мыслителя. Я слишком много об том говорила, чтобы вновь обращаться к сему вопросу. Упомяну лишь несколько пунктов. ЕСМ – организация кем-то финансируемая.
Дугин тоже наделен неплохим чутьем на «востребованность» тем. Изредка оно его подводит, Гельевич перебарщивает. Так, к примеру, объявление о «наборе в опричники Владимира Владимировича» у помянутого Владимира Владимировича отчего-то должного энтузиазма не вызвало. Но все ж чутье на «серьезные дела» есть и у Дугина. И в ЕСМ – бешеный культ Грозного. Тоже лубочно-сталинской выделки.
Забавно наблюдать, кстати, как антирусская иделогия евразийства входит в жесткий клинч с тем, за что, строго говоря, русскому человеку стоит сказать реальной исторической фигуре «спасибо»: с успешными кампаниями на Казань и Астрахань. Они ж его за это проклинать должны, потрясая всеми мыслимыми евразийскими бубенцами.
Абсолютные коммунисты в облике сектантской «Сути времени» тоже, почему-то, не видят в Грозном воплощения «проклятого царизма». Кургинян в Орле был.
Но и это не конец ателланы. Огромное влияние забрал наделенный немалыми возможностями «Изборский клуб». (Проханов и Дугин в нем состоят). Вообще же это гнездо сталинистов и «новых опричников», скучковавалось лет десять вокруг Михаила Леонтьева. Это тоже люди серьезные или обслуга серьезных.
Из них особо выделялся тогда мультимиллионер М.Юрьев, наваявший аж целый многовысокохудожественный трактат о разделении народа на два разных «биологических вида» (!): «земщину» и «опричнину». Биологизм, кстати, достигается генной инженерией: опричники «выводятся» выше ростом. Само собой, опричник имеет полное право убивать земского без суда и следствия: таким-то образом в России устанавливается процветание. Если земец убьет собаку, священное животное (!) опричников, то уж конечно его можно резать и вешать. Вам смешно? Журнал с этой пакостью распространялся в Госдуме, в АП и не только.
Так случилось, что некоторых представителей этой странной компании я наблюдала вживе. Они в самом деле помешаны на «опричнине». У них сформирована террористическая субкультура. Для своих сборищ (ну и, понятно, для выгоды) Леонтьев даже открывал ресторан «Опричник», на сайте которого, рядом с меню, некоторое время красовались псевдоисторические изыскания митрополита Иоанна Снычева. Затем с ресторанного листа реченья митрополита все же убрали. Ресторан, впрочем, все равно прогорел, ибо все крупные проекты Михаила Леонтьева отличаются редкой бездарностью. Он ведь не бизнесмен в европейском смысле слова – он просто вписан в систему государственных кормлений, имитирующую у нас капитализм. Ресторан накрылся, но собрание высоких умов, вышедшее из его стен, никуда не делось.
Так вот, друзья мои: у этих немолодых мальчиков есть всё. Вы даже вообразить себе не можете, до какой степени всё. Нет только одного: наслаждения властью над «трепещущей тварью», над «обычным» человеком, власти над жизнью и смертью, сладких спазмов от ужаса в чужих глазах. А очень, между тем, хочется. Ведь обидно, что этого не купишь просто за деньги.
Я могу только предполагать, но, тем не менее, мне представляется весьма вероятным: та часть во власти, что чает некоторого передела собственности, финансирует «красный проект». (Другая моя версия еще хуже – что оный финансируется извне). Гарант хочет лишь «стабильности» и сводит всю государственную идеологию к Победе.
Он хотел бы, судя по всему, чтоб эти красные-белые, наконец, притихли и прекратили свои идейные битвы, но хотел бы только по одной причине: мешают, раздражают. Мы и наблюдаем: гарант то скажет что-нибудь о «позитивном» СССР, то поставит свечечку за узников ГУЛАГа. Эти странности на самом деле понятны. Путин, конечно, не белый, но и не красный. То есть красный по воспитанию-биографии, но не по идеологии. По идеологии – он при серьезных делах, а его отвлекают на «ерунду».
Путину красный реванш – не нужен, ибо какая ему польза? И, если не польза, то какое удовольствие – он и так главный.
Интересанты – где-то во втором ряду. Даже в третьем.
Если я придумываю, и никаких заказчиков нет, то, господа, дайте лучшую версию. Кто все это финансирует?
Отчего у нас вдруг взялся «великий русский писатель Прилепин», раскручиваемый с какой-то бешеной силой? Что ни месяц – Прилепин гастролирует в каком-нибудь новом городе. Не просто сталинист, но и откровенный ленинец. Вот вам пряник, мои оппоненты десятилетие назад: куда стремительно исчезает различие между «хорошими сталинистами» и «плохими ленинцами»? Вы за него так держались. Его кто-то ластиком трет. Все сталинисты подписались за произведение Вучетича, увековечившего представителя самой что ни на есть «ленинской гвардии», вдобавок – возведенное во времена ненавистного им, сталинистам, Хрущева. Кто был прав?).
Прилепин тоже, конечно, за памятники Грозному. В отличие от евразийцев, правда, чуть-чуть упоминает о реальных его достижениях. Для него взятие Казани – вполне нормальное дело. Но это же понятно: Прилепин вышел из того явления, что в нашем скорбном смыслами пространстве именуется «западничество» и «либерализм». Вышел? Да никуда, строго, говоря, и не выходил. Либеральный лагерь сигналит прожекторами: мы с Прилепиным не ссорились!
И вместо того, чтобы хоть немного возмутиться апологией Соловецкого концлагеря (еще недавно либеральный интеллигент не мог себе подобного позволить) Дм.Быков с симпатией гурмански смакует новый роман Прилепина. Не хотите еще цитаток? Я понимаю, о грознистах уже получился целый трактат вместо статьи, но без цитаток – никак.
«А интересен и дорог Прилепину, – пишет Быков, – совсем другой человек — первый начальник СЛОНа Федор Эйхманс, называемый также (как и в романе) Эйхманисом. В него влюблена главная героиня — чекистка Галя, которой Горяинов лишь временно заменяет недоступного начлага. Ему посвящено пространное отступление в финале романа, с изложением всего его бурного жизненного пути (в самом деле — колоссально много успел: за 40 лет — чекист в Туркестане, начальник отделения Восточного отдела ГПУ, создатель и руководитель лагеря в Соловках, впоследствии начальник всей чекистской контрразведки, начальник управления лагерей — того самого ГУЛАГа, — правая рука Глеба Бокия, шифровальщик и, наконец, жертва репрессий в 1938 году».
Тем, кто не знает, я даже и объяснять не стану, какое воплощение мерзости – Глеб Бокий. Заметим лишь, что стать его приближенным, для Димы не страшно, а «колоссально много». Но – еще:
«Эйхманс честно делал, что приказывала партия, и на всех постах добивался требуемых результатов».
И еще:
«Именно Эйхмансу доверено в романе озвучить заветную мысль, почерпнутую у Горького: Соловки — не тюрьма, а лаборатория. Здесь переплавляются негодные человеческие остатки, выковывается новый человек — а то и сверхчеловек; это заветная горьковская идея — и не только в 20-е, когда классик посетил Соловки».
Кто-нибудь еще помнит, как описывает А.И.Солженицын посещение Соловков этим большим гуманистом? О судьбе мальчика, ребенка, не побоявшегося сказать дяде писателю всю правду, кто-нибудь еще помнит? Об еще одной «чекистке Гале», сопровождавшей писателя в поездке – его любимой невестке, помнит кто-нибудь?
«Эйхманис появляется в романе ненадолго — в пяти-шести сценах, — но он-то и есть скрытый стержень всей «Обители», он достоин в этой обители находиться, создает ее музей, изучает историю, закладывает основы новой культуры и науки, не тюремной, а скорее мобилизационной. Но тюрьма в его понимании — не место, где отбывают наказание, а лаборатория по тайному выведению революционного гомункулуса. Сделать его можно только из «бывших» — другие в переплавку не годятся».
Двадцать лет назад молодого Диму заклевали бы за такие строки родные либералы. Теперь – нормально. У Димы чутье – пусть не столь мощное, но столь же верное, что и у Проханова. Он чует конъюнктуру. Он чует, что «с этими» надо ладить, с этими надо набиваться в «попутчики». Не случайны и два (из мне известных) проленинских высказывания Быкова. Одно носило вопиюще и возмутительно (в нашей стране новомучеников) антиклерикальный характер. Мы не ссоримся, Захар, демонстрирует Дима. Если хочешь, я тоже напишу о хорошем Иване, с «цивилизованных» позиций, мол, такой истребитель народа «русне» и надобен, но напишу! Захар, мы по-прежнему пьем вместе – из горла бутылки.
Когда-то некоторые патриоты мне возмущенно говорили: чистоплюйка этакая, от реальности жизни далека, а твердо стоящим на чернозёме мыслителям ясно, что лучше с красными, лишь бы «против либералов».
Да ладно. Либералы и красные уже начали понимать друг дружку. А беда придет в наш дом. И в ваш и в мой. Слушали б меня немножко раньше, люди русские. Другой Кассандры у вас все равно нету.
Когда прозомбированная толпа «верующих» выкатит очередное требование канонизировать Грозного и Сталина (знала одного священнослужителя, что также мечтал о канонизации Малюты) поздно будет говорить: мы хотели не этого! Мы хотели Грозного – без Сталина! И не в святые, а только в виде парочки памятников! Кто вас тогда послушает, дорогие?
Было в совдепе такое явление в торговле: «заказ». Сейчас многим уже не понятно, но поясню. В приложение к палочке сырокопченой колбасы наши родители вынуждены были покупать пачку кисельного концентрата и банку килек в томате. Грозный сейчас идет только вместе со Сталиным. Это – советский заказ. Во всех смыслах советский заказ. И заплатите вы за него дорого.
О самом скверном: об «иконочках». Казалось бы – ну что б Проханову со товарищи не ограничиться монументами?
Наполеон Бонапарт победил католическую Церковь не в те дни, когда священников убивали перед алтарями. Бонапарт победил тогда, когда его подлое имя оказалось внесенным в катехизис. Попытка канонизации фантомного Ивана Грозного (для начала его) это всего лишь очередной сталинский взлом церковного пространства. Хотите молиться? Молитесь, так и быть. Только поминайте то, что велено генсеком.
Странная вещь – писательское чутье. Граф Алексей Константинович Толстой отнюдь не льстит Иоанну Васильевичу. «Князь Серебряный» – образец глубокомысленной трактовки эпохи. А все ж, при всей антипатии к Иоанну, граф-то – спокоен. Ибо во дни, когда Его Сиятельству явился – воплощением русской чести – образ Никиты Романовича, вопрос трактовок личности Грозного тревожил лишь историков. Толстой не видел в этом образе современной себе общественной опасности. А как ее разглядишь, если всерьез поклонялся «Грозному царю» единственно чудаковатый поэт Майков, а на дворе стояло благополучие процветающей Империи? В моем же «Ларце» – дышит страсть, гневное отвращение. Опять же: так не пишут о прошлом. Так пишут о настоящем и возможном будущем. Только что это поняла, кстати сказать.
Есть выверенная сумма русских ценностей. То, что было хорошо для подданных РИ, хорошо и для нас. Есть и страшная новая драгоценность: сонм новомучеников Российских.
Посмотрите, с каким визгом нечисть бежит от иконы Государя Николая Александровича! Упомянутый выше Юрьев обещался, что «даст себе отрубить руку, но не перекрестится на икону этого царя». Проклинают Государя евразийцы. Ненавидят либералы.
«Отношение к Государю – это критерий русскости», сказала мне одна молодая дама, с которой мы оказались вместе на реконструкции по Ледяному походу. Да, где-то так.
Не могу сказать, что вокруг нашего истинного Царя уж вовсе нет людей неприятных, странных, с дикими идеями в голове. Есть, само собой. Но вот прожженных и крупных делованов – как-то не наблюдается. Как и оголтелого вражья – что, в данном случае, одно и то ж.
Возвращаясь к начатому. Относитесь к Иоанну IV как хотите, мои не растерявшие разума оппоненты. Вы ведь все поняли, что сей опус я писала не для бесполезного спора с врагами, но для нормальных людей, делающих ошибку. Относитесь как хотите. Но воздержитесь от совместных действий с нечестивыми. Если они желают памятников – значит, памятникам в любом случае не время.
Если выживем – будет время для споров о реальной личности. Будет даже и вполне естественное место для памятника. Где? Ну конечно, место вы угадали правильно: во городе во Казани.
