2016 год завершается для России под грохот триумфальных тамтамов. Пальмиру, конечно, прошляпили, но ведь это ненадолго, правда? В остальном же, прекрасная маркиза, все так здорово, что даже как-то тревожно.
Наконец-то мы смогли договориться по нефти с другими бензоколонками мира, прежде всего с Саудовской Аравией. Теперь добыча будет снижаться, а баррель-кормилец начнет (и уже начал) дорожать. Одновременно удалось втащить еще одно беспокойное арабское государство, Катар, в уставный капитал «Роснефти», от чего тамошние шейхи, возможно, к нам несколько подобреют.
В то же время ЦРУ уполномочило себя заявить: мол, мы обещали, что Россия будет мухлевать с нашими выборами, и она в самом деле что-то там намутила. То есть судьба американского отечества, возможно, решается теперь не столько на избирательных участках, сколько в прокуренных комнатках московских нердов, бегающих за зарплатой на Лубянку. На защиту русских хакеров встал сам избранный президент Дональд Трамп, заодно пообещав назначить госсекретарем кавалера российского Ордена Дружбы.
Более того, кандидаты, заметно теплее относящиеся к России (не будем опрометчиво употреблять слово «пророссийские»), победили на выборах в Молдавии, Болгарии и даже, казалось бы, непроходимо русофобской Эстонии. А будущие выборы во Франции, судя по всему, выиграет то ли Франсуа Фийон (умеренный прагматик), то ли и вовсе «своя в доску» Марин Ле Пен.
А на Ближнем Востоке Асад при российской поддержке с воздуха мутузит бородатых людей в Алеппо. Город уже практически взят, и бесполезные протесты и угрозы Запада – мыслимое ли дело - сменились униженной мольбой в исполнении госсекретаря США Керри: «Россия и Асад… могли бы проявить немного милосердия». Пардону, стало быть, запросил. При этом он не уточнил, кто же нуждается в милосердии – то ли мирное население, то ли отряды «умеренной оппозиции», то ли натовские военспецы, по слухам, засевшие в еще не взятых кварталах города.
Выходит, мы выбились-таки в цари горы, вновь восходит русское солнце и пророчества Нострадамуса исполняются сразу целыми охапками.
Впору задаться вопросом: что дальше? Или: чего хочет Россия? Или вот заголовок, который я готов продать любому солидному западному изданию: «Нужна ли Путину власть над миром?» Пробирает? То-то же.
На самом деле, если у кого и кружится нынче голова, то только не у Владимира Путина. Он пользуется репутацией реалиста. Ему не хуже, чем завзятому русоскептику из «Медузы» или с «Эха Москвы», известны обстоятельства, ограничивающие российские амбиции.
Он не забывает, что Россия остается страной с падающей экономикой. Да, мы не были «разорваны в клочья», чем весьма гордимся, но падение продолжается уже третий год и нет никаких гарантий, что оно остановится в году наступающем. Более того, российская экономика находится в глухом застое с 2009 года.
Он не забывает, что ни «Роснано», ни Сколково так и не помогли стране добиться технологического прорыва – если не считать прорыва в технологии разбазаривания государственных средств.
Наконец, он не забывает, что наши вооруженные силы (неядерные) по-прежнему многократно уступают американским, так что в случае прямого столкновения нашей единственной страховкой от поражения был бы ядерный шантаж.
Вера в магическую мощь «Адмирала Кузнецова», который без боя потерял уже два палубных самолета, но в решительный момент непременно потопит все авианосцы противника, или в тайные чары российских хакеров, способных в виртуальном пространстве перерешать все наши реальные проблемы, напоминает веру в «секретное оружие Сталина», о котором пишутся тонны пенсионерского чтива в броских обложках. И это явно не та вера, что воодушевляет Владимира Путина.
Таким образом, эволюцию внешней политики России за полтора десятилетия было бы опрометчиво трактовать только как поступательное расширение аппетитов «встающей с колен» державы или как чисто рефлекторное реагирование на возникающие угрозы. Эта эволюция скорее напоминает анабасис, то есть долгий изнурительный поход, порой в направлении, противоположном желаемому, но с неизменным осознанием конечной цели. Теперь этот анабасис, возможно, близок к своему завершению.
Путинская внешняя политика по большому счету родилась 11 сентября 2001 года, когда Соединенные Штаты подверглись нападению того же врага, с которым Россия боролась на Северном Кавказе. Тогда возникла идея «антитеррористической коалиции», которую Россия понимала как шанс встроиться в западное сообщество на почетных условиях – в качестве младшего, но влиятельного союзника США со своей зоной ответственности в мире. Готовность к партнерству была тогда проявлена практически безоглядная; так, в ноябре 2001 года Путин заявил, что «интеграция России в сообщество свободных, демократических стран стала уже необратимой».
Тогда Путин поторопился. Американцы понимали коалицию как заведомое согласие всех ее участников на любые действия США. От коалиции не осталось и следа уже к 2003 году. Дальнейшее известно: разгром Ирака, очередное расширение НАТО, планы размещения ПРО в Европе, наконец - мюнхенская речь российского президента (2007 год), в которой были расставлены совсем иные приоритеты: борьба против однополярного Pax Americana и провозглашение исторической привилегии России на независимую внешнюю политику.
За последние три года напряжение между Россией и Западом достигло накала, непредставимого ни в 2001, ни даже в 2007 году – ну кто тогда мог вообразить себе Россию под санкциями? В постоянно меняющихся условиях мы были вынуждены переосмысливать образ своей страны, примерять ей различные маски: Россия – оплот традиционных ценностей против растленной «Гейропы»; Россия – средоточие «русского мира»; Россия – главный идейный мотор БРИКС; наконец, Россия – вождь всех недовольных нынешним миропорядком, лидер нового антиглобалистского «интернационала».
Каждой из этих масок Путин пользовался в разное время. Но в чем состоит его внутренняя цель? Мне кажется, что при всех зигзагах тактики, на всех извилистых отрезках своего 15-летнего анабасиса он оставался верен той цели, которая была поставлена в 2001 году. Он и сейчас готов сказать про отношения России и США: «наша судьба снова встречается с историей, мы будем не только партнерами, но можем быть и друзьями».
Решительное переключение с украинской проблемы на сирийскую могло служить косвенным свидетельством того, что прежняя оферта остается в силе. В самом деле, Россия не только защищает Асада, но и показывает всему миру, что при всех трудностях способна действовать как минимум не менее эффективно, чем вся возглавляемая США коалиция из десятков стран. Своего рода рекламная кампания – «вообразите теперь, что эта сила на вашей стороне».
Что предлагает Россия? Подготовленные вооруженные силы, собственную оружейную базу, близость к проблемным регионам, опыт взаимодействия с исламским миром (включая даже такой уникальный ресурс как «дикая дивизия» Рамзана Кадырова). Что нужно России? Своя зона влияния, в которую никто не будет лезть и которая, как показывает постмайданный украинский опыт, никому, кроме нас, всерьез не надобна.
Администрация Обамы эту оферту не приняла. Казалось, что после неминуемой победы Клинтон нам придется неопределенно долго отсиживаться в глухой обороне, ведя дружбу с аутсайдерами всех континентов, но – хвала русским хакерам – в президенты вышел Трамп, и перед Путиным снова замелькал шанс вернуться в блаженный 2001 год. Как оно все получится с Трампом, пока неясно, но попытка не пытка.
На мировой арене у гипотетического союза «Путин-Трамп» есть два основных противника. С западной стороны это Великобритания, поскольку Россия претендует именно на ту роль, которую на Ближнем Востоке исторически играли британцы. В этом смысле показательно недавнее заявление британского министра обороны Майкла Фэллона о том, что «мы не можем относиться к России как к равной стороне».
С условно «нашей» стороны будет, очевидно, противодействовать Китай, с которым Трамп успел поссориться, еще не вступив в должность.
Но «подготовку к Трампу» потребуется провести и внутри страны. Думаю, ошибается тот, кто в связи с победой Трампа (расиста, женоненавистника и т.п.) ожидает у нас разгула мракобесия, дальнейшего насаждения духовных скреп, нашествия на российские города орд православных байкеров и отрядов юных милоновцев. Как раз эта публика будет аккуратно заметена под палас, за чем проследит лично Сергей Владиленович Кириенко.
Напротив, либералы, западники, правозащитники, современные художники обретут новое дыхание под державным крылом. Как это будет происходить, было показано на недавних встречах Владимира Путина с деятелями культуры и с Советом по правам человека, где российский президент играл роль даже не доброго следователя, а просто доброго человека без погон, который умоляет режиссера Сокурова перевести свой шедевр на русский язык и с эмоциональностью либерального блогера возмущается произволом правоохранительных органов. Это было хорошо видно и на примере Никиты Михалкова, который в своей эскападе против Ельцин-центра остался совершенно один, без намека на высшую защиту.
А объясняется эта тенденция просто: Россия недостаточно демократична даже по стандартам «мракобеса» Трампа, но ощутимо сократить этот разрыв хотя бы в пропагандистском плане – реально, тогда как удовлетворить претензии гипотетической администрации Клинтон можно было бы даже и не пытаться.
Итак, режим «осажденной крепости» временно ослабляется и наступает период относительно идеологической демобилизации. Ход за Трампом: теперь оферта 15-летней давности лежит у него на столе.
