Победа Трампа на выборах
ознаменовала не только первый случай массового и к тому же успешного
протестного голосования в США. Победил человек, которого называют «популистом»,
«консерватором», «националистом» - и это самые комплементарные из данных ему
характеристик. Наблюдатели, часть из которых с опасением, а часть – с надеждой,
взвешивают шансы на победу евроскептиков – «Национального фронта» во Франции,
«Альтернативы для Германии» и Норберта Хофера в повторных президентских выборах
в Австрии.
Кто же такой Дональд Трамп? И скажется ли его победа на результатах националистов в Европе?
Скажу сразу – Дональд Трамп не консерватор, вернее, не консерватор в нашем, российском смысле. Хотя он и высказывался за запрет абортов, в исключительной религиозности замечен не был. Даже обещал защищать права женщин и секс-меньшинств. Про подъем духовности также ничего не говорил.
«Националист» - характеристика для политика в стране, в которой национализм отсутствует как политическое явление, не совсем верна. Есть расисты, есть палеоконсерваторы, а националистов нет. Корни этого следует искать в характере самой американской нации, складывавшейся поначалу из европейских иммигрантов – ирландцев, немцев, поляков, а затем из иммигрантов из прочих частей Света – Азии, Африки и Латинской Америки. Но у этой общности был базис – предки, добившиеся для своей страны независимости, были англичанами. Да, называли они себя американцами, но по своей культуре и происхождению мало отличались от солдат в красных мундирах, в которых стреляли, не испытывая мук совести. И уж затем на это этническое ядро стали наслаиваться пласты иных культур, более-менее близких англо-саксонской.
Но вот уже два десятилетия в США начал ощущаться «перегруз». «Плавильный котел» с подачи демократов, нашедших опору в коммунитаристской философии, перестал работать, и на стол американцам подали «салатницу». Всё в ней смешивается, да не растворяется. К несчастью оказалось, что некоторые ингредиенты обладают свойствами взрывчатки – иммигранты-мусульмане не просто отказывались от интеграции (это их право, согласно коммунитаристской модели), а стали представлять прямую угрозу общественной безопасности. Но так как идеи мультикультурализма ещё по инерции до сих пор получают поддержку в истеблишменте, осознание поворота в проводимой властью политике наступило снизу – в среде людей, которых принято называть «альт-правыми». Их возникновению обязаны, в первую очередь, сами республиканцы, участвующие в принятии важнейших решений наравне с демократами, но не сделавших ровным счетом ничего, чтобы поставить заслон исламистской угрозе. Эта проблема, а также ворох других нерешенных вопросов вроде расточительной и неэффективной внешнеполитической экспансии США, маниакального отслеживания высказываний в ущерб «свободе слова» и неудержимого фритрейдерства заставили людей объединиться вокруг фигуры Трампа.
Трамп никогда не состоял в партиях, не высказывал публично свои идейных воззрений и предпочтений. Но факты его биографии и комментарии по важным вопросам позволяют назвать его «американским националистом» если не с американской и лично трамповской, то с европейской и российской точки зрения – уж точно. И это не сиюминутная эпизодическая прихоть – Трамп был оппозиционно настроен к американской власти ещё в 1990-х годах. В 2000 году он попытался принять участие в президентских выборах от Реформистской партии, но спустя пару месяцев вышел из гонки. Причина кроилась в конфликте с выдвиженцем от той же партии Патриком Бьюкененом, самым известным палеоконсерватором, которого Трамп назвал «гунном Аттилой» и «неонацистом». Очевидно, Трамп уже тогда понимал, что радикализм радикализму рознь, и эпатировать публику полагается в умеренных пределах, не допуская чересчур воинственных и резких высказываний.
Евроскептики, в большинстве своём представленные националистами, конечно, воспряли духом после победы Трампа. Потому что увидели, что и «невозможное возможно» - мажоритарная избирательная система, отсеивавшая десятилетиями их, дала сбой, и пропустила неудобоваримого для истеблишмента человека. В Великобритании и Франции она также является базовой, а в Германии и Австрии хорошо отрепетированы блоковые объединения против националистов при пропорциональной системе. Но похоже, всему этому приходит конец.
Два события – национальный подъем в Европе и «трамп-революция» лишь совпали по времени. Им предшествовали похожие процессы, но без фигуры Трампа у американских «альт-правых» вряд ли что-нибудь получилось. Чего нельзя сказать об евроскептиках.
Победи Клинтон, евроскептиков неудача Трампа огорчила бы, но не более. Вашингтон им долгое время виделся столицей глобальной империи, финансовой и культурной, отрицающей право на суверенитет свободных народов. В риторике той же Марин Ле Пен силен антиамериканизм и антиатлантизм. Сопротивление американскому диктату проскальзывает и в выступлениях других националистов, взять хотя бы лидера венгерского «Йоббика» Габора Вону. Исключение представляют националисты стран, видящих в США зонтик от военной угрозы со стороны России (Прибалтика, Грузия). Но это отдельная песня.
Европа склонна к «правому» повороту в гораздо большей степени, нежели США. Близость горящей в войне Украины, потоки иммигрантов с Ближнего Востока, одиночные и групповые теракты «борцов за ислам» вынуждают людей взвешивать предупреждения левых и либеральных политиков о наступлении «эры фашизма» и вполне реальные угрозы собственной свободе и безопасности. Так выбор в пользу национальных интересов становится рациональным выбором.
Как европейские настроения живут сами по себе, независимо от американского настроя, так и в России царит своя особая атмосфера, в которой невозможен легальный политический успех как националистов условных вроде Трампа и националистов идейных вроде Хофера. Остаётся надеяться, что активная политическая динамика не за горами, и вслед за успехом европейских правых мы увидим вступление обновленного русского национализма на историческую арену России.
