Состоялся 7(21) съезд театральных деятелей России. Какой след он оставил после себя, о чём заставил говорить, какие тенденции поддержаны им и что рекомендовано пересмотреть? Обывателю это конечно не понять. А вот тем, кто всей своей пуповиной жёстко связан с театром, всё понятно? Не знаю, были времена, когда такие съезды становились с о б ы т и е м в культурной и общественной жизни страны. Нынче всё по другому. С горечью приходится соглашаться с поговоркой: раньше были времена, а теперь моменты …
Нынешний съезд ТД, если чем и отметился, то скандальным выступлением Константина Райкина. По крайней мере, на суд общественности попало только оно. И сколько он не уговаривал своих коллег следовать внутрицеховой этике « не вмешивать средства массовой информации во внутри театральные дела, и делать это достоянием всех, потому что наши распри, которые обязательно будут, будут!».
Получилось всё наоборот. Кажется, всё, что он говорил, было только прессе и адресовано, в том смысле, чтобы она сказанное им донесла до самых высоких кабинетов, до самых важных ушей и до самой широкой общественности.
Как - то так получилось, что своим выступлением Константин Райкин сделал то, от чего просил воздерживаться своих коллег по театральному цеху и даже, бери шире, по цеху искусств: сдал неудобных, оклеветал неугодных, поставил всех под подозрение, рассуждениямио неудовлетворённости властью, благодаря которой они, собственно, и возвеличились.
Конечно, это можно отнести к состоянию взбалмошности, в котором находился оратор. Чем оно было вызвано можно только догадываться: нехватка денег, отказ в государственном финансировании проектов, типа Райкин Плаза, которые подаются, как острая театральная инфраструктурная необходимость. Действительно, сколь долго можно ютиться театру, возглавляемому наследным театральным принцем, в старом ветхом здании кинотеатра «Таджикистан». Убогость которого только усиливается рядом стоящим фешенебельным торгово- развлекательным центром с величественным названием: «Райкин – плаза». А тут ещё злые языки поговаривают, что стоит он на том месте, которое изначально рассматривалось, как площадка для нового здания театра.
Поэтому, когда я слышу об экономических трудностях театра, у меня сразу возникает потребность поинтересоваться денежным содержанием их руководителей. Нет не зарплатой, а содержанием. Ну, да ладно, есть кому в этом разбираться.
Мне же, хотелось понять, почему видный театральный деятель, каковым он себя считает,сын известного и любимого всеми Аркадия Райкина, в 105 годовщину со дня его рождения, на съезде театральных деятелей, говорил о чём угодно, только не о театре, не о режиссёрских и сценарных проблемах, не о трудностях актёрского труда, и даже не о зрителях – театралах. Съезд, ведь, проводится, как раз для того, чтобы обсудить внутрицеховые проблемы: состояние дел в театральном хозяйстве.
Константин Райкин совсем не случайно подчеркнул, что «будет говорить немножко взбалмошно». Он и вправду говорил далеко не литературно, что для режиссера не только не позволительно, но и до неприличия не грамотно, не культурно. «Аристарховскую» речь,на которую ополчился Райкин, не скрою, не слышал, но подозреваю на фоне «райкинского монолога», она выглядит более предпочтительно. Хотя «взбалмошность» - это, ведь, не культура речи. Взбалмошность имеет происхождение от слова балмошь(сумасбродство, неуравновешенность, причудливость-это самые мягкие сравнения) и характеризует оно качество личности. Я их не буду раскрывать.
Поговаривают, что слово запрещено к употреблению Госкомнадзором Но непременно подчеркну: главная причина взбалмошности- взбалмошный характер человеческих чувств. Чувств не управляемых, создающих торжество анархии, пренебрегающих всем и вся. Причина их появления и проявления не в глупости и не в дерзости, а в придуманной и сформировавшейся внутри, под воздействием определённых обстоятельств, мании величия и собственной исключительности. Что это за обстоятельства не знаю, но догадаться не трудно: рождён от исключительных родителей, для исключительных творческих задач, и в исключительном статусе человека, обладающего Богом данным правом со всех спрашивать, всех поучать, всем и всему выставлять оценки и ни за что не отвечать А исключительность почти всегда порождает капризность. Не случайно, ведь, Константин Аркадьевич, уподобляясь ребёнку, образно выразил свое состояние, как «сучу ножками».
Не думаю, что на этом надо зацикливаться. Сучит, ну и пусть сучит. Попробуем разобраться в сути того, что он сказал. А озвучил он четыре принципиальных вещи:
1.О цеховой солидарности.
2.О цензуре и праве на цензуру.
3.О власти и обществе.
4.О нравственности
В его понимании «цеховая солидарность»состоит не в том, чтобы производить качественный театральный продукт, подчиняя этому режиссёрский дар и актёрский талант,а в том, чтобы скрывать, утаивать от врагов существующие противоречия. Своё кредо на этот счёт, он выразил следующим образом: «Цеховая солидарность, как меня папа учил, обязует каждого из нас, работника театра — артиста ли, режиссера ли, — не говорить в средствах массовой информации плохо друг о друге. И в инстанциях, от которых мы зависим».
Не знаю, насколько, здесь уместно указание на авторство этой мысли покойного уважаемого Аркадия Исааковича, но в этих словах и призывах, на самом деле, заложен глубокий антиобщественный смысл. Фактически речь идёт о создании закрытого клуба или союза, в котором будут покрываться не только ошибки, но и злые замыслы, равносильные тому, что, скажем, врачи коллективно отказывались от лечения пациентов от страшной заразной болезни. И только позволь себе «вякнуть»! Ему, как то иневдомёк, что в наше время невиданного социального неравенства обеспечить такую цеховую солидарность просто невозможно. С ним могут быть солидарны те, кто как и он имеют свои «Райкин плазы». Ибо, во многих театрах есть рабы на галерах и есть организаторы театрального бизнеса, своеобразные театральная олигархия, которая, пользуясь потворствованием власти, превратила театры в собственную вотчину. А есть нищенствующая театральная и хозяйственная обслуга, знающая о всех махинациях своего начальства, но из страха быть изгнанной из « театрального цеха» , умалчивающая об этом. Они молчат, но это совсем не значит, что они их любят или уважают.
Не менее оригинален К. Райкин и в своём понимании цензуры. Внимание, прямая речь К. Райкина: «Эти, так сказать, наезды на искусство, на театр, в частности. Эти совершенно беззаконные, экстремистские, наглые, агрессивные, прикрывающиеся словами о нравственности, о морали, и вообще всяческими, так сказать, благими и высокими словами: «патриотизм», «Родина» и «высокая нравственность» — вот эти группки оскорбленных якобы людей, которые закрывают спектакли, закрывают выставки, нагло очень себя ведут, к которым как-то странно власть нейтральна, дистанцируется. Мне кажется, что это безобразные посягательства на свободу творчества, на запрет цензуры». Уловили, о чём идёт речь? Речь идёт о том, что для театральной общественности не приемлемы ни в какой форме претензии к качеству их продукта: «Хавайте и молчите. Не нравится – не ходите. Но государство нас обязано содержать- в противном случае нам не нужно такое государство?». Этакая абсолютная неподсудность и неподвластность. «Почему-то и здесь,- продолжает Райкин, - начинаются предложения установить возможную границу трактовки классики. Ну, зачем президенту-то устанавливать эту границу?
Ну, зачем его в эти дела втягивать. Он не должен вообще этого понимать. Он не понимает — и не нужно ему понимать. И вообще, зачем устанавливать эту границу? Кто на ней будет пограничником?». Действительно зачем, пограничники? Вот сам Райкин знает, зачем ему нужны функции пограничника: чтобы не допускать никакого посягательства на его мысление и действие. Это он вправе судить и требовать: кто и что должен делать для него. А остальным ни- ни, никакого антирайкинского инокомыслия!
Не трудно заметить, что он не говорит о государственной цензуре, потому что её нет. Он говорит об общественной цензуре, которой не должно быть. И претензии к власти предъявляются, как раз потому, что она позволяет каким - то общественным организациям иметь и выражать своё мнение.Проще говоря, власть должна обеспечить свободу художнику посредством ограничения свободы общественной и от общественных организаций, а значит и от общественного мнения. Не трудно усмотреть в этом призывы к ограничениям и репрессиям в отношении всех несогласных и имеющих другое мнение. Он и на власть наезжает исключительно затем, чтобы науськать её на общество, чтобы она обуздала это общество, призвала его к порядку любыми средствами, если даже для этого потребуется отказаться от свободы и прибегнуть к репрессиям. Да и сама власть в понимании Райкина не более, как прислуга. «Вообще, у власти, -говорит он, - столько соблазнов около нее, вокруг нее, столько искушений, что умная власть платит искусству за то, что искусство перед ней держит зеркало и показывает в это зеркало ошибки, просчеты и пороки этой власти. Вот умная власть за это ему платит! Они вообще не должны вмешиваться. Они не должны вмешиваться. Они должны помогать искусству, культуре». Уловили смысл: либо терпите и платите- либо на свалку. Рэкет, какой – то, неприкрытый. Наверное, у Райкина и у его коллег по «цеху» есть какие - то основания на такие претензии к власти. Это ведь они её продвигали и формировали на развалинах СССР. Не за тем же, чтобы она служила всем? Н-е-т, её предназначение, по - райкински, служить избранным и исключительным!
Такую же функцию должны выполнять мораль и нравственность, т. е то, что составляет общественную атмосферу. «Когда мочой обливают фотографии — это что, борьба за нравственность, что ли?» - задаётся вопросом К. Райкин, игнорируя в чистую сам факт того, что «обливали мочой» детскую порнографию и педофилию. И далее продолжает он: «Так что, это группкимерзких людей, которые борются незаконными мерзкими путями за нравственность, видите ли. Это носители нравственности. Не надо делать вид, что власть — это единственный носитель нравственности и морали. Вообще это не так. Вообще не надо общественным организациям бороться за нравственность в искусстве. Искусство само в себе имеет достаточно фильтров из режиссеров, художественных руководителей, критиков, зрителей, души самого художника. …Cловами о нравственности, Родине и народе, и патриотизме прикрываются, как правило, очень низкие цели. Не верю я этим группам возмущенных и обиженных людей, у которых, видите ли, их религиозные чувства оскорблены. Не верю!
Верю, что они проплачены».
Ну, что на это ответить? Переубедить человека в таком возрасте уже невозможно. Райкин патологически ненавидит всех этих «мерзких людей», которые борются за нравственность. Для него и методы такой борьбы мерзкие и ни какими другими они быть не могут. Он не верит в то, что у верующих могут быть оскорблены религиозные чувства, скорее всего потому, что сам таких чувств никогда не испытывал, либо считает, что его религиозные чувства несравненно важнее и уважительнее тех, кого он относит к «мерзким людям». Он не верит в то, что есть не проплаченный протест души и сердца, может, потому, что сам так в своей жизниникогда не поступал.
Константин Аркадьевич Райкин публичный человек. Он каждый день выходит к зрителю и общается с ним. Интересно, а среди тех, кто приходит в театр «Сатирикон» тоже есть «мерзкие люди»? Если да, то как он будет смотреть им в глаза. Или его зритель давно уже сформирован по «цеховому» принципу»?
А теперь главный вопрос: отчего то так «раздухарился» Райкин?
Смею предположить, что причин здесь две:
Первая. Через 25 лет после величайшего обмана, связанного с развалом страны, сменой социализма на капитализм, разграблением страны и обнищанием народа, люди стали приходить в себя. Начали задумываться над тем, где они находятся, как и благодаря кому они здесь оказались? Это - то больше всего и тревожит либеральную общественность в искусстве. Она не может принять возрождения национального духа, потому что хорошо понимает его несовместимость с духом космополитизма, носителями которого они и являются.
Вторая. Что - то мне указывает на то, что это сигнал всем творцам и людям искусства: показать зубы власти, консолидировать вокруг себя недовольных накануне президентских выборов в России. Судя по всему, новый посол США Джон Теффт времени зря не теряет, нашёл оппозицию власти в лице либеральной творческой интеллигенции, готовую в очередной раз повести на эшафот и страну, и народ, и общество.
У кого, там, следующий съезд?
