Краткая история абортов

Как известно, все скандалы в современной России делаются в Администрации Президента с целью разнообразить жизнь русского народа. Который как дитя – его нужно всё время чем-то занимать и отвлекать, а то он себе как-нибудь навредит. Например, перестанет слушаться властей или захочет денег и собственности, от которых ему один вред и ущерб духовности его, властями лелеемой.

Так что развлекушки нужны регулярно – благо, стоит это недорого. Вот и сейчас. Не успела отгрохотать педофилия, как грянула новая беда: аборты. Точнее, их запрещение. Оказывается, злые попы (это вообще тренд последних лет – «злые попы») собираются лишить наших любимых женщин святого права делать аборты. Злых попов поддержала новая уполномоченная по правам ребёнка, Анна Кузнецова. Дальше началось: «девки визжат, мужчины скачут».

Сейчас, правда, уже пошли откатывать назад. Кузнецова вроде как заявила, что с абортами она бороться будет, но не запретами. Что-нибудь скажет и церковь. И если какая-нибудь Мизулина не выступит с законодательной инициативой, то всё затихнет. А вернее ожидать – заменится новой темой. Например, приедет какой-нибудь современный художник-акционист и изнасилует на Триумфальной йоркширского терьера. И все примутся обсуждать половую неприкосновенность йоркширских терьеров и развращённость современной Европы. А там и американские выборы подоспеют и вообще всё сметут.

Но пока тема ещё жива – давайте поговорим. Потому что, в отличие от педофилии и пуделей, тема-то и в самом деле важная, неприятная и на жизнь народную действительно влияющая.

Первое и главное. Российская Федерация занимает первое место в мире по числу абортов, а также детской смертности, брошенных детей и много чего ещё. Это не то первенство, которым стоит гордиться.

В историческом же разрезе Россия (точнее, бывшая Россия, то есть СССР) был первым в мире государством, узаконившим аборты.

Это произошло в 1920 году. Причём аборт можно было делать фактически «просто по желанию женщины». Потом право стали ограничивать и с тридцать шестого по пятьдесят пятый аборты стали делать только по медицинским показаниям. Потом разрешили снова. Сейчас аборты входят в пакет ОМС – то есть делаются бесплатно и по желанию.

Что касается статистики. В советское время число абортов росло и только росло. ПО сравнению с временами Российской Империи оно выросло на порядки.

Связано это, в частности, с тем, что в СССР не было секса.

Нет, я не оговорился. И не шутил. Я сказал именно то, что сказал.

Чтобы было понятно, позволю себе такое сравнение. Представьте себе человека на необитаемом острове. Ему нужно выживать, и, в частности, что-то есть. Но еды нет. В какой-то момент он отчаивается настолько, что начинает есть траву, ловить змей и лягушек и поедать их сырыми (огня тоже нет). После такой трапезы у него по часу болит живот, но «есть надо», «голод не тётка». Наконец, его спасают и он возвращается домой. Что он скажет, если ему дома поднесут на тарелке сырую лягушку? Скорее всего, он крайне удивится, и лягушку выкинет. Со словами «это не еда». Хотя есть сырых лягушек ему приходилось.

И он будет прав. Потому что еда – это нечто вкусное и легкоусвояемое, от чего живот не болит. А то, что теоретически можно съесть, но с отвращением и плохими последствиями – это временное средство утоления голода. Хотя, конечно, бывают и любители сырых лягушек, да и обычный человек может разок попробовать какое-нибудь сашими из жабы. Но это уже сознательное экспериментирование.

Вот также и с сексом.

Секс – это то, что требует для себя определённых условий. Например, участники должны быть физически привлекательны, иметь время, возможность уединиться, определённые навыки доставления удовольствия себе и другому. А также и - совсем не в последнюю очередь – достаточно надёжные меры предупреждения нежелательных последствий. А то, что происходит в засратых кустах по пьяни между бомжом и старухой – это, извините, «удовлетворение полового инстинкта». То есть та самая сырая лягушка, которую сожрать можно только с жуткой голодухи.

Нетрудно догадаться, что «секс» – как, впрочем, и хорошая еда - долгое время был привилегией высших сословий. И как источником хорошей кухни послужили дорогие рестораны (где работали французские повара, когда-то готовившие для аристократов, а потом по известным причинам вынужденные продавать свои таланты на рынке общепита), так и источником «секса» были дорогие бордели. Именно дорогие: дешёвые притоны прошлых веков были таковы, что современный мужчина не смог бы воспользоваться их услугами даже под дулом револьвера… Однако дорогая опытная куртизанка умела выглядеть привлекательно, доставить удовольствие мужчине и при этом не беременеть. Просто всё это стоило очень недёшево. Но в буржуазном обществе любая элитарная услуга рано или поздно становится массовой. Что произошло и в данной сфере. Некогда элитарные практики докатились до домохозяек, и возник «секс» в современно понимании.

Это произошло на Западе в XIX-XX веках. Так что можно сказать, что это такое же новое явление, как, скажем, кинематограф. Это развлечение сытых, небедных, достаточно образованных людей.

Чтобы осознать разницу – всего одна деталь. Современный человек и не подумает делать «это» в темноте. В старые времена в низших классах общества темнота была стандартом. Обычно это объясняют «стыдливостью и нравственностью». Да нет, какая там нравственность. Всё очень прагматично. В большинстве случаев партнёры выглядели настолько непривлекательно, что темнота была необходимым условием, чтобы хоть что-то получилось. Подумайте, как выглядела хотя бы тридцатилетняя крестьянка века, скажем, восемнадцатого (а в России - и девятнадцатого, и двадцатого). По современным меркам, это старуха. И для того, чтобы «дело сладилось», необходимо была темнота – чтобы не видеть измождённого лица, отвислых синюшных сисек, растяжек на животе и всего такого прочего.

Но вернёмся к нашей истории.

С возникновением «массового секса» стала обустраиваться и индустрия вокруг него. Кардинально важным тут стало открытие вулканизации резины, что сделало доступным два важнейших сексуальных орудия: доступное женское нижнее бельё и дешёвые презервативы. Чтобы понимать масштабы явления: «мужские щиты» (male shield) использовались в Европе и Америке представителями среднего класса повсеместно с конца XIX века. Согласно тогдашним анонимным опросам, в начале XX века половина американок в крупных городах пользовался резиновыми изделиями. Европа не отставала, особенно Германия, которая стала производить резинки по новой технологии Юлиуса Фромма. Дальше было «много чего», но кончилось всё «сексуальной революцией» и нынешним положением дел.

Что касается России, то она никогда не была ханжеватой страной и тянулась к европейскому прогрессу. Причём сознательно и последовательно. Иногда даже более последовательно, чем сама Европа.

Ну например. На Западе регулярно случались «моральные рецидивы» - то есть попытки запретить «секс» в указанном выше смысле. Внешне это выражалось во всякого рода репрессивных законах «за нравственность» - в частности, в регулярных ритуальных приступах борьбы с той же проституцией. В России такими глупостями последний раз отметился Павел I, в 1800 году приказавший высылать проституток из Москвы и СПб в Иркутск. Больше такой дури никто не делал. Уже Николай I (при всех своих неприятных качествах, человек безупречной личной нравственности) не только отказался от запретов в этой области, но и упорядочил работу проституток законодательно. Постановка этого дела в николаевские времена была одной из лучших в тогдашней Европе. Предусмотрено было всё, начиная с обязательного медицинского освидетельствования проституток и кончая полицейским надзором: проститутка, чтобы заниматься своим ремеслом, должна была получить на руки знаменитый «жёлтый билет» (официально именовался «заменительный билет и смотровая книжка – там делались отметки о медицинских осмотрах). Да, кстати: вопреки современным мечтаниям о массовом благочестии российского населения – в частности, строгого соблюдения полового воздержания во время постов, на чём часто настаивают современные батюшки – бордели в России закрывались только на Страстную Неделю.

Что касается предметов секс-индустрии, то Россия отставала от Запада чисто технологически. Однако западные instruments de plaisir были доступны, хотя и стоили недёшево. Вот пример соответствующего каталога, где встречаются прихотливые вещицы (нажмите, чтобы увеличить):

Понятно, что такое было «не для всех». Но что касается более-менее массового спроса, его исчерпывающе описывает начало стихотворения Багрицкого «Контрабандисты»:

По рыбам, по звездам

Проносит шаланду:

Три грека в Одессу

Везут контрабанду.

На правом борту,

Что над пропастью вырос:

Янаки, Ставраки,

Папа Сатырос.

А ветер как гикнет,

Как мимо просвищет,

Как двинет барашком

Под звонкое днище,

Чтоб гвозди звенели,

Чтоб мачта гудела:

«Доброе дело!

Хорошее дело!»

Чтоб звезды обрызгали

Груду наживы:

Коньяк, чулки

И презервативы.

Вот этот список – «коньяк, чулки и презервативы» - абсолютно точно описывает тогдашнее состояние дел. В «царской России» постепенно возникало массовое общество с его обычными потребностями. Включая «массовый секс».

Ну да, скажет читатель, всё это интересно, а как насчёт абортов?

Аборты в Российской Империи были криминализованы – как и в всей тогдашней Европе. Однако общеевропейская же тенденция к смягчению наказания за аборт Россию тоже стороной не обошла. При Алексее Михайловиче Тишайшем за аборт казнили. Пётр смертную казнь отменил. Далее постепенно шёл процесс смягчения наказания.

В Уложении о наказаниях (1885 год) аборт рассматривается в разделе «Убийство». В ст. 1461 речь идет о производстве аборта «без ведома и согласия беременной». Ст. 1462 касается сознательного производства аборта: «Кто с ведома и согласия самой беременной женщины употребит с умыслом какое-либо средство для изгнания плода ее, тот за сие подвергается лишению всех прав состояния и отдаче в исправительные арестантские отделения на время от 5 до 6 лет. Сама беременная женщина, которая по собственному произволу или по согласию с другими употребит какое-либо средство для изгнания плода своего, подвергается: лишению всех прав состояния и заключению в тюрьму на время от 4 до 5 лет». За абортмахерство полагались сроки серьёзнее.

В революционном для своего времени Уложении от 1903 года аборт оставался в разделе «Убийство». В ст. 465 говорится: «Мать, виновная в умерщвлении своего плода, наказывается: заключением в исправительном доме на срок не свыше трёх лет». В ст. 466 сказано: «Виновный в умерщвлении плода беременной наказывается заключением в исправительном доме. Если умерщвление плода учинено врачом или повивальной бабкою то суду предоставляется воспретить виновному практику на срок от одного года до пяти лет и опубликовать приговор. Если умерщвление плода учинено без согласия самой беременной, то виновный наказывается каторгою на срок не свыше восьми лет». Кстати – ровно такое же наказание полагалось за тяжкое телесное (ст. 467).

Уложение таки и не вступило в силу в полном объёме (полностью его ввели только в Прибалтике), однако суть дела ясна. Тогдашнее российское право действительно исходило из понимания аборта как убийства, однако в законе было предусмотрено всё, чтобы в случае нужды максимально смягчить наказание. Формулировки, содержащие только верхние границы сроков, однозначно указывают на то, что суд мог и должен был принимать во внимание реальную ситуацию, в которую попала женщина. Напоминаю, тогдашний российский суд был судом присяжных и царством адвокатов. Которые работали не только за деньги, но и ради приобретения громкого имени и репутации либерала. «Дальше понятно».

Важная деталь. Студентов-медиков массово обучали операции, она описывалась в учебниках и даже была частью учебной практики. Потому что закон законом, а «случаи бывают разные».

При всём при том аборты в царской России были явлением малораспространённым. Отчёты из клиник для бедных свидетельствуют: аборт был операцией редкой, криминальный аборт – тоже. Едва ли не чаще случалось детоубийство. Причина понятна: детоубийство или подкидывание ребёнка – это акт отчаяния, когда буквально «жрать нечего» и «угла нет». Аборт – это действие предусмотрительное, предполагающее рациональный расчёт. Тогдашние женщины часто тянули до последнего в надежде, что ситуация как-нибудь выправится… Кстати, суды детоубийц не то чтобы жалели, но подходили с разбором. Какой-нибудь бедной девушке, убившей первенца, могли существенно смягчить наказание на основании того, что она действовала, «охваченная стыдом и страхом» - или, говоря современным юридическим языком, «в состоянии аффекта». У сделавшей аборт такой отмазки не было.

Но, в общем и целом, ситуация в России развивалась в том же направлении, что и в Европе.

Революция всё сломала и переворотила. Как и во всех остальных сферах жизни.

Октябрьский переворот и последовавший за ним террор, эпидемии и голод обошлись России (по разным оценкам) в 13-17 миллионов жизней (что многократно перекрывает потери в Первой Мировой). В дальнейшем советская власть продолжала убивать людей миллионами. Уровень жизни по сравнению с дореволюционными временами упал чудовищно низко, качество – опустилось до уровней, в человеческой истории труднопредставимых.

Именно в таких обстоятельствах было принято постановление Народного комиссариата здравоохранения и Народного комиссариата юстиции от 16.11.1920 г. «Об искусственном прерывании беременности». Причина его принятия указывалась в самом тексте закона: дикая нищета и бытовое неустройство. Конкретно: постановление вводилось на период, «пока моральные пережитки прошлого и тяжёлые экономические условия настоящего ещё вынуждают женщин решаться на эту операцию».

Тяжёлые экономические условия, однако, не улучшались. Зато моральные пережитки и в самом деле летели к чертям собачьим, особенно в пролетарской среде. Аборты стали «обычным делом» среди фабричных девок в косынках, а дальше понеслось.

И как понеслось!

В 1924 году в Москве на 100 родов приходилось 27 абортов, В 27 году – уже 86. В Ленинграде: 1924 год – 27 абортов на сто родов, в 1927 – уже 81. В тридцать четвёртом в Москве на 100 родов приходилось 272 аборта: рост более чем в сто раз.

Стоит отметить, что с этих самых пор рождаемость в России среди русского населения никогда больше не достигала ни дореволюционного уровня, ни даже послереволюционного. Демографический тренд был сломлен, русские перестали размножаться в «пугающих количествах».

С другой стороны, народишко был ещё нужен. Так что 27 июня 1936 года выходит постановление ЦИК и СНК СССР «О запрещении абортов, увеличении материальной помощи роженицам, установлении государственной помощи многосемейным, расширении сети родильных домов, детских яслей и детских садов, усилении наказания за неплатеж алиментов».

Приведём начало этого документа, касающееся нашей темы:

1. В связи с установленной вредностью абортов, запретить производство таковых как в больницах и специальных лечебных заведениях, так и на дому у врачей и на частных квартирах беременных. Производство абортов допустить исключительно в тех случаях, когда продолжение беременности представляет угрозу жизни или грозит тяжелым ущербом здоровью беременной женщины, а равно при наличии передающихся по наследству тяжелых заболеваний родителей и только в обстановке больниц и родильных домов.

2. За производство абортов вне больниц или в больнице, но с нарушением указанных условий, установить уголовное наказание врачу, производящему аборт, — от 1 года до 2 лет тюремного заключения, а за производство абортов в антисанитарной обстановке или лицами, не имеющими специального медицинского образования, установить уголовное наказание не ниже 3 лет тюремного заключения.

3. За понуждение женщины к производству аборта установить уголовное наказание — тюремное заключение до 2 лет.

4. В отношении беременных женщин, производящих аборт в нарушение указанного запрещения, установить как уголовное наказание, общественное порицание, а при повторном нарушении закона о запрещении абортов — штраф до 300 рублей.

Однако реальность – всё та же нищета, собственно, - внесла свои коррективы. Понятно, какие.

После 1937 года число зафиксированных случаев прерывания беременности стало возрастать. 1937 году было учтено 568 тыс. абортов, в 1939 году — 723 тыс., в 1940-м — 807 тыс. 1939 году в городах России уровень абортов достигал 36,5 на 1000 женщин в возрасте 15–49 лет, а в Москве — 34,7. Медицинские показания, нужные для легального аборта, стало возможно – и не считалось большим грехом – получить за взятку или по знакомству. 1937 году абортные комиссии Ленинграда выдали разрешение на аборт почти половине обращавшихся женщин, а в Выборгском районе эта цифра достигла 70%.

Разумеется, всё это привело и к увеличению женской смертности, а также к росту числа детоубийств. Советские, впрочем, тоже были не дураки и этого ждали. Так, уже в августе 1935 года было разослано инструктивное письмо Верховного суда РСФСР (№03/58), в котором среди прочего говорилось о необходимости «усиления репрессий» по делам о детоубийстве. Обосновывалось это так: если до 1935 года материальная нужда была смягчающим обстоятельством при рассмотрении таких дел, то теперь, после наступления социалистического рая и изобилия (точная формулировка - «в новых условиях быта, материальной обеспеченности и возросшей культурности») наказание следует усилить. В дальнейшем (например, в циркуляре прокурора СССР от 14 апреля 1937 г.) было заявлено, что причиной детоубийств следует считать «сопротивление враждебных социализму элементов мероприятиям партии и правительства по охране прав и интересов детей, нежелание иметь детей и платить алименты» и «ложный стыд малокультурных матерей».

В результате, если в 1925–1927 годах в Московской области среди женщин, осужденных за детоубийство, 59% были осуждены условно, 39% — приговорены к лишению свободы до 2 лет и только 2% — к лишению свободы свыше 2 лет, то в первой половине 1936 года в РСФСР только 8% женщин, осужденных за детоубийство, были осуждены условно, а 85% были приговорены к лишению свободы, в том числе 42% — на срок от 2 до 5 лет и 39% — от 5 до 10 лет.

В последние предвоенные годы власть попыталась всё-таки разобраться в реальной ситуации. Например, было обращено внимание на то, что в СССР катастрофически не хватает самых обычных учреждений типа родильных домов и яслей (план строительства таковых был не просто провален, а провален с треском; то же касалось дефицита кадров, от повитух до нянечек). Если с этим и хотели что-то сделать, то не успели: началась война.

Послевоенная ситуация во всех странах мира была тяжёлой, в том числе и демографически. Однако тут сказалась разница в культуре и материальной обеспеченности. В Америке вернувшиеся солдаты устроили счастливый и радостный бэби-бум. В Европе со счастьем и радостью было сложнее, но результат был примерно тот же.

А вот в СССР именно послевоенная ситуация окончательно узаконила в общественном сознании аборт как единственное реально работающее средство планирования семьи и совершенно нормальную часть жизни взрослой женщины.

Акцентируем внимание на этом. Психологический перелом в отношении к абортам произошёл при следующих обстоятельствах. Чудовищные человеческие потери в войне – намного превышающие официальную статистику – привели к ситуации, когда на одного мужчину (любого мужчину: кривого, косого, изувеченного) приходилось несколько женщин, готовых на всё, и уж точно – на секс без предохранения. Тем более, средств предохранения не было.

Для сравнения: практически все армии Второй Мировой, кроме советской, снабжались резиновыми изделиями. Разумеется, не для того, чтобы избежать беременности насилуемых аборигенок, а для предотвращения эпидемий сифилиса, триппера и гонореи в родных войсках. Советских воинов не баловали. От гонореи их, к примеру, лечили уколами кипячёного молока: оно кратковременно повышало температуру. Кто-то умирал от такого лечения – «но какие выживают, то до старости живут». Впрочем, если бы гондоны и были: при ситуации «один мужик на много баб» всегда находилась та, которая согласилась бы на любые условия.

Именно в этот момент окончательно сформировался «русско-советский женский абортный консенсус».

Аборт окончательно перестал считаться чем-то страшным, противоестественным или хотя бы трагическим. Он стал восприниматься как нормальная часть женской судьбы. Да, все это делают. Некоторые не делают, но это те, которым повезло. А так – это что-то первой менструации: неприятно, да, но обыденно, банально. Некоторые советские женщины делали за жизнь десятки абортов. «А чё тут такого».

Напоминаю, в послевоенный период аборты были официально запрещены. Поэтому подпольное и полуподпольное абортмахерство невероятно процветало. Нелегальные аборты стали способом подработки для медиков, а «домашние методы» (типа «прыгнуть со шкафа») распространились повсеместно и стали частью женской бытовой культуры.

23 ноября 1955 года Указом Президиума Верховного Совета СССР "Об отмене запрещения абортов" производство операции искусственного прерывания беременности было разрешено всем женщинам при отсутствии медицинских противопоказаний. Дальше больше: В начале 1980-х срок искусственного прерывания беременности был увеличен с 12 до 24 недель. В 1987 году его увеличили до 28 недель при наличии «социальных показаний».

А что же «коньяк, чулки и презервативы»?

Советские гондоны из твёрдой резины (знаменитое «изделие номер 2» - «изделием номер 1» были противогазы) начали делать где-то в пятидесятых: точная дата покрыта мраком неизвестности. Сначала они делались на единственном в стране заводе в Баковке и были очень надёжны, но делали секс бессмысленным занятием для мужчины – что-то почувствовать в этой штуке было затруднительно. Всё же они пользовались спросом, особенно у туристов: в советском презервативе было очень удобно хранить курево, спички и прочую промокающую шнягу.

Потом к делу подключился завод «Красный резинщик» в Киеве. Ещё позже появились импортные индийские, дефицитные крайне.

Общее повышение уровня жизни и постепенный переход от «скотского траха» к какому-то подобию «секса» (включающего в себя, повторяю, меры предохранения) дали плоды. По данным «Демоскопа», в России число абортов на количество рождений повышалось до 1967 года, потом пошло постепенное снижение.

Интересно, что в последние годы советской власти та немного подобрела к своим подданным. Например, были закуплены – за валюту! - японские станки по производству латексных гондонов. Они достались заводу «Эластомер», который в дальнейшем наладил-таки выпуск отечественных презервативов. История эта интересная, но сильно выходящая за рамки нашей темы.

Девяностые годы дали новый всплеск абортов, но к двухтысячным ситуация снова пошла на лучшее. Если верить официальной статистике, в 1990 году было зафиксировано 113.9 абортов на 1000 женщин, то в 2012 – 29,3. В общей сложности – миллион шестьдесят четыре тысячи.

Противники абортов эти цифры оспаривают, утверждая, что они взяты только из официальной медицинской системы и не учитывают частного абортмахерства. Некоторые называют цифру в 5 миллионов абортов. Вот типичное высказывание на эту тему активистки антиабортного движения:

По официальной статистике, в России сегодня делается меньше 1 млн абортов в год. Но это те аборты, которые оплачиваются через ОМС. Есть еще коммерческие абортарии. И эксперты Госдумы говорят, что в стране 5–8 млн абортов в год. А если брать еще абортивную контрацепцию и такие технологии, как ЭКО, можно говорить о десятках миллионов абортов в год.

И даже по той же официальной статистике, за весь послевоенный период у нас каждый год убивается в семь раз больше людей, чем во время Великой Отечественной войны. То есть мы сейчас празднуем 70 лет Победы над фашизмом, а собственных детей убиваем в таких количествах.

Учитывая, что россиянской статистике доверять глупо, то возможно и это. Но общее снижение количества абортов среди русского населения – скорее реальность, чем миф.

И тем не менее, а аборт – это сейчас в РФ консолидированная позиция женщин. Как право на алкоголь – консолидированная позиция мужчин.

Так что запрет на аборт наши женщины воспримут примерно так же, как наши мужчины – на введение «сухого закона». Ну то есть восстать не восстанут, но саботировать будут тотально, абсолютно, с вредом для собственного здоровья и прочими проблемами.

Из сказанного не следует, что с абортами вообще ничего нельзя сделать. С ними можно бороться. Примерно теми же методами, что и с алкоголизмом.

То есть: аборт должен стать менее доступен. Не так, чтобы «совсем нельзя» или «только по постановлению Совета Федерации», а именно «несколько менее». И не обязательно делать это через деньги. Но вот, скажем, для замужних дам подтверждение согласия на аборт от мужа не помешало бы.

Да, я понимаю, что читающие меня замужние дамы сейчас крайне возмутятся: какой муж, какие у него собачьи права, это моё тело и т.п. Однако брак предполагает не только право на мужнину получку, но и взаимные права на тела друг друга. Если же женщина хочет распоряжаться собой в одиночку – на то есть развод, девичья фамилия и т.п. А то я знал реальный случай, когда аборт был сделан из-за не очень значительной супружеской ссоры. Что характерно, такой фортель выкинула «приличная домашняя девочка» (подстрекаемая мамой, которой зять разонравился). Привело это, естественно, к разводу – но «уж поздно». Так вот, такого не надо.

А вот средства контрацепции должны стать существенно более доступными. Ну например, слеловадо бы обязать (по закону) ночные клубы, бары, общежития и кинотеатры иметь хотя бы парочку автоматов по продаже презервативов. Решение коррупциоёмкое, так что его реально можно принять даже при нынешнем режиме. И какое-то количество самых «неудобных» ситуаций – особенно в варианте «пьяненькая девушка залетела хрен знает от кого» - таким образом можно было бы предотвратить. Заодно со спидом и гепатитомом станет полегче.

С другой стороны – возможна бесплатная вазэктомия для мужчин в сочетании с бесплатным же хранением их спермы в криобанке (если всё-таки надумает детей). Долго, дорого, требуется государственная система – но опять же: программа коррупциоёмкая, можно что-то попилить, так что шансы на принятие есть,

С третьей – уроки сексуального воспитания в школе, уж извините. Нет, называть их так не нужно, да и вести их следует не с упором на камасутру (про это и так все знают), а наоборот: рассказывать о неприятных последствиях и средствах предотвращения таковых. Боитесь разврата, соврата и растлена? Ну хорошо, сделайте несколько фильмов на эту тему (нормальных, не на коленке, с бюджетом) и добейтесь их одобрения церковью, например. Думаю, при наличии государственной воли вопрос решаемый... Ну и вообще определённая подача этой темы в кино и особенно в сериалах. Как у нас сейчас везде многонационалочку протаскивают, так и тема «сделала аборт, теперь не могу родить» вполне себе развиваема.

И так далее: ход мысли понятен. Нужен комплекс мер, каждая из которых снижает количество абортов на процентики, а вместе может получиться, что таковые перестанут считаться нормальной такой частью «женской доли», как сейчас. Что и можно будет считать... нет, не решением проблемы, но выведением её на уровень социально-терпимого. Когда аборт будет означать в 70% случаев показания по болезни, в 20% - нежелание рожать от крайне неприятного человека (от насильника или там стремительно ушедшего из семьи мужа), и только в оставшихся 10% - что-то другое.

И, наконец, о воспалении темы в данный конкретный момент.

Не дёргайтесь, граждане. Это пугалки в стиле «Мизулина всем бабам письку зашьёт». Каковые в нашей стране придуманы, чтобы облегчить гражданам восприятие какой-нибудь реально готовящейся гадости.

Зато письку не зашили, ага-ага.

теги: аборты