Завершившийся саммит НАТО в Варшаве знаменует бой известный поворот в отношении стран ЕС и Запада в целом к России. Причем изменение этого отношения было обосновано с помощью косвенной риторики. Новый вариант «доктрины сдерживания» официально не был заявлен, однако косвенно подразумевается в целом ряде принятых на саммите решений. Подтверждением этому – риторика первых лиц ряда ключевых государств, представленных на саммите. В частности, генсек НАТО Столтенберг в своем заявлении подчеркнул, что Россия не представляет для альянса «немедленной угрозы». Но Россия уже не является стратегическим партнером НАТО. «У нас нет стратегического партнёрства, которые мы пытались создавать после окончания холодной войны. Но мы и не в ситуации холодной войны. Сейчас совсем другая ситуация», — сказал Столтенберг.
Характерно использование при этом пропагандистских приемов из арсенала печально знаменитой «гибридной войны» - в частности, заявлений о необходимости «консолидации с целью противодействия угрозам», не называя при этом сам источник этой угрозы. И одновременно – выводить саму Россию из контекста «негативной мобилизации», демонстрируя общественному мнению широту и гибкость собственных позиций с целью не пугать оппонентов заранее. Такова, например, сегодняшняя риторика президента Франции Франсуа Олланда, заявившего о том, что «НАТО не играет никакой роли в том, чтобы определять, какие отношения должны быть у Европы с Россией…. Для Франции Россия не является ни противником, ни угрозой… Правда Россия партнер, который в самом деле может иногда использовать силу, и мы осудили когда она так действовала в Крыму». Сами же оборонительные приготовления блока НАТО рассматриваются вне связи с Россией как с источником угрозы, поскольку, следуя словам Олланда, «эта система противоракетной обороны создана для защиты Европы от других угроз, а не от тех, которые, по мнению некоторых, исходят от России» (о ПРО).
В частности, подобная аргументация также содержится в обосновании необходимости заявленной на саммите программе реформ Альянса. Отмечается, что заявленные реформы необходима для должного «реагирования на растущий уровень внешних угроз». В официальном коммюнике также подчеркивается, что «с целью повышения способности НАТО опираться на широкий спектр разведывательных ресурсов, мы договорились создать новую Службу разведки и безопасности, которую возглавит помощник генерального секретаря по вопросам разведки и безопасности». Как отмечается, новое подразделение, помимо своих основных задач, призвано обеспечить максимально эффективное использование разведывательной информации, предоставляемой союзниками. Помимо этого, на саммите в Варшаве было в очередной раз заявлено о коллективной решимости наращивать оборонный бюджет альянса. Опять называлась абстрактная цифра в 2% от ВВП страны – что, очевидно, составит различные суммы в зависимости от объема экономики стран-членов. Одним из итогов Варшавского саммита НАТО стало создание консультативной группы в формате Украина-G5 (США-Франция-Германия-Англия-Италия), целью которой официально объявлен контроль за выполнением Минских соглашений.
В краткосрочной же перспективе лидеры стран-членов Альянса уже договорились разместить в каждой из стран Балтии и Польше по одному международному батальону, продлили миссию альянса в Афганистане на 2017 год, а также приняли решение поддержать международную коалицию самолетами, оборудованными системой AWACS, в борьбе с террористической группировкой «Исламское государство» (ИГ; запрещена в России). Кроме того, в рамках саммита страны Североатлантического альянса определили основные принципы построения отношений с Россией и одобрили Всеобъемлющий пакет помощи Украине.
Какова же реакция ключевых стран НАТО и Европейского Союза на решения прошедшего саммита? Особое внимание сегодня привлекает к себе позиция Германии – страны, являющейся «ядром» ЕС и во многом определяющей сегодня общеевропейский политический процесс.
Тональность политической ситуации задал недавний визит в Германию президента США Барака Обамы, который в своей «Речи к народам Европы», произнесенной 25 апреля в Ганновере, заявив о необходимости совместной борьбы с Исламским государством (организация официально запрещена в России) и о важности заключения в ближайшей перспективе Трансатлантического торгового партнерства, определил Россию как «врага» и призвал к продлению экономических санкций против нее.
При этом восприятие Германией происходящих изменений в позиции НАТО по отношению России не является однозначным – причем как в политической элите (несмотря на консенсус по основным вопросам политической повестки дня), ни в самом обществе (настроения в котором являются еще более неоднозначными). И хотя многие члены Альянса официально принимают все более суровый тон в отношении России, в самом все более очевидно звучат голоса, подталкивающие в противоположном направлении.
И линия водораздела становится все более очевидной. Подтверждением этому – последовавшее еще до проведения саммита заявление главы германского МИД Франк-Вальтер Штайнмайер. «То, чего мы не должны делать сейчас, чтобы не обострять ситуацию в дальнейшем - это не бряцать оружием и не пытаться разжечь войну», - заявил министр иностранных дел Германии в своем интервью Bild в прошлом месяце. «Тот, кто считает, что символический танковый парад на восточных границах альянса обеспечит безопасность – ошибается» –резюмировал министр.
Комментарий Штайнмайера по поводу 10-дневных военных учений НАТО в Польше, едва ли не крупнейших маневров за всю историю истории Альянса, в этом отношении был весьма показательным. Хотя Штайнмайер целенаправленно не критиковал сами учения, его высказывания были едва ли не повсеместно интерпретированы как выпад против Альянса.
В свою очередь, Гернот Эрлер, заместитель Штайнмайера и ключевая фигура в правительстве, ответственная за российское направление политики, также вполне определенно высказался о нагнетании ситуации на восточном направлении: «Такое развитие событий приведет к неконтролируемым ситуациям, вплоть до войны».
Подобное позиционирование фактического лидера партии, входящей в правящую в Германии коалицию, является весьма характерным. И это на фоне неубедительных заявлений рядовых функционеров внешнеполитического и военного ведомств Германии о том, что активность НАТО на «восточном направлении» с предполагаемым размещением дополнительных воинских контингентов не нацелена против России, но означает следование некоторым принципам «солидарности», принятым в рамках Альянса.
При этом вплоть до последнего момента канцлер Ангела Меркель, партия которой формирует сегодня правящую коалицию вместе с социал-демократами Штайнмайера, уклонилась от дискуссии, доверив своим коллегам по партии миссию по выражению «несогласия» с высказываниями действующего министра иностранных дел. Так, действующий министр финансов Вольфганг Шойбле обвинил Штайнмайера на этой неделе в попытке набрать политические очки за счет критики НАТО, заявив, что высказывания его коллеги по кабинету министров «были не просто риторической ошибкой». Однако прозвучавшая критика пока не вылилась в масштабную дискуссию в рядах правящей коалиции.
И когда лидеры НАТО собирались в эти выходные на саммит в Варшаве с целью обсудить позицию Альянса в отношении России, все более и более очевидная «миротворческая» позиция Германии очевидно расстраивала все попытки приверженцев «ценностей атлантизма» выступить единым фронтом. Учитывая политическое влияние Германии в Европе и ее статус в качестве ключевой европейской опоры НАТО, подобная неоднозначность ее позиции в отношении России уже не раз озадачивала многие из числа стран, которые рассчитывают на ее содействие в процессе общеевропейской политической консолидации. «Они (немцы – прим.авт.) не являются надежными союзниками», – заявил недавно Джон Корнблюм, бывший заместитель США государства для Европы и посол в Германии, – «и вы не можете реально рассчитывать на них».
И если западные санкции и усилия по укреплению присутствия НАТО в странах Балтии и Польше пользуются поддержкой значительной части Европы, в самой Германии подобные действия стали предметом постоянной критики на самом высоком уровне власти. При этом критика активности НАТО на российском направлении со стороны «Левой партии» и ее спикеров по международным делам – уже привычное явление. Сара Вагенкнехт в своем последнем выступлении в Бундестаге от 7 июля с.г. настоятельно рекомендовала представителям германского истеблишмента «не играть мускулами в отношениях с Москвой», ибо следование «абсурдным политическим приоритетам» и попытка «окружения» России дестабилизирует восточную Европу и влечет за собой непредсказуемые последствия.
С близких позиций выступает и набравшая в последнее время популярность «Альтернатива для Германии», призывающая к сдержанности и конструктиву в отношениях с Россией – исходя при этом из собственных интересов немецких общества и государства.
Известный скепсис в отношении антироссийских инициатив последнего времени высказал и представитель союзного для Меркель и ее однопартийцев баварского ХСС Хорст Зеехофер, заявивший: «Санкции не должны быть постоянными. Блоковое мышление не подходит для нынешних времен».
В то же врем не просто критическим, но откровенно негативным является отношение к России влиятельной германской партии «Зеленых» («Союз-90»). Некогда собравшая под свои знамена нонкоформистских активистов из бывшей ГДР, современная партия либеральных правозащитников выступает за полномасштабное сдерживание России как «антиправовой и антиевропейской силы».
Так или иначе, именно в этой непоследовательности видных представителей политического класса и заключается главная проблема сторонников более жесткой линии в отношении России. И хотя социал-демократы на сегодняшний день существенно ослабили свои позиции, их лидер Штайнмайер, согласно последним социологическим опросам, был и остается самым популярным политиком Германии с совокупным рейтингом одобрения около 75 процентов. Явное большинство немцев, примерно две трети, поддерживает его позицию в отношении России, если верить данным недавнего опроса YouGov. При этом лишь 9 процентов опрошенных одобрили решение Берлина, предполагающее расширение присутствия НАТО в странах Балтии.
В свою очередь, сопротивление стран Центральной Европы требованиям ЕС принимать у себя больше беженцев также влияет на настрой германских политиков. Помимо всего прочего Ангела Меркель, вероятно, имеет твердое намерение преуспеть на германских выборах в следующем году и не желает тратить во внутрикоалиционных дебатах политический капитал, необходимый для завоевания боле устойчивых позиций на предстоящих выборах .
Подобная «противоречивость» в поведении Берлина вызывает особую тревогу бывших членов Варшавского договора, которые полагают, что отныне не могут безусловно рассчитывать на Вашингтон или Берлин, что заставляет их «вдвойне беспокоиться», как отметил Густав Грессель, научный сотрудник Европейского совета по международным отношениям в Берлине.
Что же стоит за подобной «неоднозначностью» германских позиций в отношении Москвы и ее политики? Как полагают многие эксперты по Германии, за немецкой умиротворенностью в отношении России скрывается уникальное сочетание культурной близости, «пересекающейся» истории и общих бизнес-интересов.
И хотя бывшая Восточная Германия находилась под контролем Москвы в течение многих десятилетий «холодной войны», «осси» никогда не были принуждаемы к следованию «линии Москвы» таким же жестким образом, как Польша и некоторые другие страны «восточного блока», вследствие чего большинство восточных немцев не испытывают сколько-нибудь значительной неприязни к России. Многие из тех, кто вырос в ГДР, сохраняют глубокую привязанность к русской культуре. Немалое число из них, и в том числе канцлер Меркель, свободно говорят по-русски. Впрочем, «русофилия» все же не является безусловной монополией одного лишь востока страны. По результатам опроса, проведенного в апреле Körber Foundation, около 81 процента немцев выступают за более тесные связи с Россией, уступая в этом только жителям Франции.
Немцы видят в России, в отличие от многих жителей стран Центральной и Восточной Европы, равноправную великую державу с богатой культурой и историей. Общим рефреном в практически любой дискуссии о России в Берлине в эти дни звучит мысль о том, что Запад должен «уважать» своего восточного соседа.
Для большинства немецких элит отказ от принципов, положенных в свое время в основу Ostpolitik Вилли Брандта, реализовавшейся с конца 1960-х годов с определенными модификациями, выглядит сегодня излишне радикальным решением.
Бывший канцлер Герхард Шредер, близкий друг российского лидера и бизнес-партнер могущественного Газпрома, находился во главе влиятельной группы «понимающих Россию» германских политиков в течение многих лет. Ослабление позиций этой группы, в свою очередь, сделало возможным современное ужесточение позиций официального Берлина в отношении России в контексте событий вокруг Украины.
Смягчение риторики германского политического класса частично обусловлено и влиянием влиятельных фракций германского бизнес-сообщества. Хотя Россия занимает лишь 16 место среди экспортных рынков Германии, ряд влиятельных компаний, от Siemens для Volkswagen, инвестировали значительные средства в нашу страну и чувствуют очевидный ущерб от режима санкций. Лобби для немецкого бизнеса в России, известное как ОSТ-Auschuss, было последовательным в своем требовании отменить антироссийские санкции; его представители оценивают прошедший саммит НАТО и политику умиротворения по отношению к Польше и Прибалтике как плохую для бизнеса.
Давление со стороны именно этих групп интересов стояло за нежеланием Меркель ввести экономические санкции в отношении России с самого начала украинских событий. Это было сделано только после того, как был сбит малазийский авиалайнер.
В то же время федеральный канцлер твердо поддерживает общую линию Запада в отношении России, настаивая на том, Москва должна следовать положениям Минских соглашений, прежде чем санкции могут быть отменены; при этом она сталкивается с постоянным давлением в рамках «большой коалиции», где все чаще звучат голоса, требующие изменить общий курс в отношении России.
При этом как Штайнмайер, так и нынешний председатель СДПГ Зигмар Габриэль, который одновременно является министром экономики в коалиционном правительстве, вели и ведут активную работу, направленную на постепенное ослабление санкций. При этом даже в условиях сохранения санкций, Германия продолжает реализовывать масштабные совместные бизнес-проекты с Россией.
Например, именно сегодня Берлин форсирует планы по строительству второго крупного газопровода по дну Балтийского моря, соединяющего Россию и Германию, несмотря на противодействие со стороны ряда европейских союзников. Трубопровод, по предварительным расчетам, позволит сконцентрировать около 80 процентов российских поставок в Европу по одному маршруту, исключив или сведя до минимума многие из современных рисков.
Политическим обоснованием таких действий в условиях «холодного мира» и прошедшего саммита НАТО является тезис о том, что усиление взаимозависимости между Россией и Германией поможет уменьшить «потенциальную угрозу со стороны Москвы» в отношении Европы.
Эта стратегия опирается на выступления целого ряда ведущих немецких политиков и экспертов по внешней политике, настаивающих на продолжении дискуссий с Россией. «Россия не особенно заинтересованы в диалоге на данный момент, но мы должны быть открыты для подобных предложений», пишет в политическом обзоре за прошедшую неделю для Spiegel Online Вольфганг Ишингер, знаменитый глава Мюнхенской конференции по безопасности и бывший посол Германии в Вашингтоне.
Характерным в этой связи является появление на прошлой неделе в Берлине нового форума для подобных дискуссий. Новый мозговой центр под названием «Диалог цивилизаций» в немецкой столице в прошлую пятницу презентовал никто иной, как экс-глава РЖД Владимир Якунин. Бывший глава СПДГ Матиас Платцек был среди 120 приглашенных гостей на церемонии открытия, призвав обе страны к конкретным усилиям ради достижения «прогресса в двусторонних отношениях».
Таким образом, европейская политика, несмотря на мобилизацию на российском направлении (подтверждением чему и является прошедший Варшавский саммит), была и остается «многослойной» и «гибридной» по своей сути.
Линия на сдерживание России дополняется сохранением определенного «окна возможностей» для России, которая сохраняет последней определенные возможности для маневра.
Не соглашаясь на глубокую трансформацию избранной в 2014 году стратегии, Запад демонстрирует готовность к тактическим компромиссам в определенных сферах.
Давление на Москву и консолидация на противостоящем ей «фланге» пока в основном осуществляется на уровне символической политики – России пытаются очертить границы возможного влияния не только на европейском направлении, но и в пределах постсоветского пространства.
И поскольку «прорывы» в отношениях России и Европы в ближайшее время исключены, Москве необходимо быть готовой к «игре на многих досках», стремясь к качественному улучшению своих позиций и не пренебрегая при этом «тактическими выигрышами».
Роль Германии (и целых сегментов ее политической элиты) в сохранении «окна возможностей» для России в Европе является сегодня ключевой – что требует от Москвы не просто активизации, но нового качественного наполнения своей политики на германском направлении.
