Выход – ещё не совершившийся, но уже объявленный – Британии из Евросоюза переполошил очень многих. Начиная с биржевых игроков (впрочем, биржа всегда напоминает курятник, в котором резвится несколько хорьков – такое уж это учреждение) и кончая интеллектуальным сословием – которое, как обычно, ничего не смогло предсказать и теперь будет восполнять это дело задним числом.
Интереснее всего, однако, слова политиков. Особенно – политиков европейских. Которые продемонстрировали крайне любопытную и не вполне ожидаемую реакцию.
Были все основания полагать, что после решения английского народа в Европе – по крайней мере, в евросоюзной, «брюссельской» Европе – воцарится траур. В конце концов, от Европы отваливается вторая по объёму экономика, не говоря уже о престиже самой организации. Если с чем-то сравнивать – а ЕС, с его порядками, проще и правильнее всего сравнивать с Советским Союзом – то это выглядит как выход Украины из состава СССР году этак в семьдесят восьмом. Ну вот представьте себе такой фантастический – для семьдесят восьмого года, конечно - сценарий: Верховный Совет УССР и лично товарищ Щербицкий со всем уважением заявляют, что Украина, являясь де-факто самостоятельным и суверенным государством, признанным Организации Объединённых Наций (что правда – с 1945 года Украина была членом ООН) намерены воспользоваться ст. 72 Конституции СССР, гарантирующей право союзной республики на выход из СССР. Социалистический выбор мы при этом не отрицаем, в Варшавском Договоре остаёмся, а вот в СССР – не хотим. Почему? А вот так, провели всенародное голосование, 52% за выход. Кстати, войска нам лояльны, на нашей территории находятся атомные бомбы. Так что давайте по-хорошему… Можно представить себе, какие физиономии были бы у Брежнева с Политбюро. И как они старались бы любыми путями затормозить Украину на выходе. «Нет, это всенародное голосование неправильное, давайте другое». «А вот вы нам должны за заводы – газеты – пароходы». «В СЭВ хотя бы останьтесь, и вообще, есть же хозяйственные связи».
Ну а теперь представьте себе, что вместо всего этого Брежнев, едва скрывая довольную ухмылку, заявляет, что очень огорчён выбором украинского народа, но не смеет противиться воле пролетариата. И единственное, о чём он просит – чтобы Украина отделилась как можно быстрее.
Странным нам это кажется? Но именно это сейчас говорят европейские политики.
Утром 24 июня произошла экстренная встреча верхушки евробюрократии, включая «генсека ЕС» Дональда Туска и председателя Европарламента Мартина Шульца. По результатам переговоров был обнародован меморандум, выдержанный в ключе «убирайтесь вон». Или, вежливее: Британия проголосовала и теперь должна уйти в кратчайшие сроки. Причём никаких разговоров с бритишами разговаривать никто не будет, пока не придёт в движение «спавшая» до сих пор статья 50 Лиссабонского Договора, определяющая порядок выхода страны из ЕС.
Вот, собственно, эта статья (Раздел VI: Заключительные положения):
1. Любое государство-член в соответствии со своими конституционными правилами может принять решение о выходе из состава Союза.
2. Государство-член, которое принимает решение о выходе, уведомляет о своем намерении Европейский совет. В свете ориентиров, установленных Европейским советом, Союз проводит переговоры и заключает с данным государством соглашение, которое определяет порядок выхода последнего с учетом основ его будущих взаимоотношений с Союзом. Переговоры о заключении данного соглашения проводятся в соответствии с параграфом 3 статьи 218 Договора о функционировании Европейского Союза. Соглашение от имени Союза заключает Совет, постановляя квалифицированным большинством, после одобрения Европейского парламента.
3. Договоры прекращают применяться к заинтересованному государству со дня вступления в силу соглашения о выходе либо при отсутствии такого соглашения через два года с момента уведомления, предусмотренного в параграфе 2, если только Европейский совет с согласия заинтересованного государства-члена единогласно не решит продлить этот срок.
4. В целях параграфов 2 и 3 члены Европейского совета и Совета, которые представляют выходящее государство-член, не участвуют в обсуждении и принятии относящихся к нему решений Европейского совета и Совета. Квалифицированное большинство определяется в соответствии с пунктом "b" параграфа 3 статьи 238 Договора о функционировании Европейского Союза.
5. Если государство-член, которое вышло из состава Союза, обращается с заявкой о присоединении вновь, то его заявка подчиняется процедуре, предусмотренной в статье 49.
Сейчас европейские политики всячески намекают, что статья была введена именно для британского случая. Откровеннее всех высказался бывший президент Франции Валери Жискар д‘Эстен:
«Когда я готовил европейскую конституцию, я написал статью, которая потом была включена в Лиссабонский договор как 50-я, то есть та, которой должны руководствоваться британцы. Она называлась “Добровольный выход страны-члена” и отвечала страхам именно британцев, которые боялись, что Евросоюз станет тюрьмой. Совершенно естественно, что из любого объединения можно выйти, а Великобритания, не входив в еврозону и не ратифицировав Шенгенские соглашения, всегда лишь наполовину была в ЕС». Читай – «мы вам никогда не доверяли и теперь видим, что были правы».
Итак. От британцев европейские политики требуют – именно требуют! – скорейшего официального уведомления о выходе и скорейшего же заключения соглашения о порядке выхода. По идее, Лондон это должен сделать в течение двух недель после назначения нового премьер-министра (Кэмерон, как известно, уходит). Однако на практике заявки ожидают буквально на днях – 29 июня 2016 года, на второй день саммита ЕС. Нынешний британский премьер будет присутствовать на этом собрании в роли наблюдателя. Дальше – накатанная колея: Британия может оставаться членом ЕС ещё пару лет (если ей единогласно не продлят срок), но уже ничего не решает и даже не участвует в обсуждениях. Однако и это европейцы считают слишком долгим сроком: как сказал председатель Еврокомиссии Жан-Клод Юнкер, «на медитации времени нет».
Точки над ё расставила Меркель. «Я буду с вами честна: я не вижу никакой возможности для пересмотра этого решения. И, конечно, всем, кто вовлечен в эти события, можно посоветовать лишь одно: воспринимать реальность такой, какая она есть. Сейчас не время для абстрактных желаний. Конечно, мы будем вести двусторонние переговоры, но — я говорю со своей стороны — мы ждем от представителей Великобритании понятных объяснений, как они все это видят. В моем понимании, 50-я статья Лиссабонского договора — опция, применяя которую, страна должна понимать, каким она видит свое будущее без ЕС. Мы, естественно, ответим на это, исходя из своих национальных интересов, но никаких переговоров до введения статьи в действие мы вести не будем», - сказала она.
Сами англичане прогнозируют, что Брюссель будет жёсток. Статус типа швейцарского или норвежского, когда государство формально не входит в ЕС, но пользуется многими его возможностями, для Британии никто не прогнозирует. Британцы, правда, рассчитывают на уже устоявшуюся роль Сити как глобального финансового центра. Но деньги довольно мобильны, и финансисты вполне могут переехать в старую добрую Голландию, например. В общем, Британия за своё решение заплатит, и заплатит дорого.
В чём интерес британцев, мы обсудим отдельно. Зададимся сперва вопросом – а что выигрывает Евросоюз, избавившись от Британии?
Прежде всего – совершенно иной уровень интеграции. То есть реальную возможность создать на месте рыхлого ЕС с неясным статусом «международной организации» настоящую Европейскую Империю.
Собственно говоря, именно Британия, постоянно блюдущая свои права и стоящая в Европе одной ногой, была главным тормозом на пути превращения Европейского Союза в сверхгосударство со столицей в Брюсселе. Именно Британия постоянно настаивала на особом статусе, особых условиях, не вошла в Шенген и зону евро, и вообще всячески играла роль «пятого угла» в четвёрке столпов Евросоюза (Германия, Франция, Италия, Бенилюкс). Теперь, когда Британия не мешается, можно поставить вопрос более жёстко: ЕС нужна единая политика, единая валюта, единое пространство для всех. Повод есть: после акта ренегатства обычно проводится комплекс мер по сплочению. Тем более это сплочение станет актуальным на фоне роста инерционного евроскептицизма: многие, увидев, что «у англичан получилось», захотят того же – по разным соображениям, но теперь их список пополнится желанием вовремя присоединиться к перспективному начинанию. Это вызовет соответствующую реакцию: лидеры ЕС и Брюссель будут вынуждены начать серьёзный разговор с европейскими народами о преимуществах Европейского Союза. И с другой стороны – появился повод изменить политику по целому ряду вопросов, включая коррекцию разного рода «непопулярных мер». Вряд ли, конечно, ЕС закроет границы перед мигрантами: похоже, мигранты сейчас являются сверхсвященной коровой, и завозить их будут несмотря ни на что. Но в других вопросах возможны подвижки и «популистские меры».
Есть и другая сторона вопроса. Не секрет, что «новые» члены ЕС – Прибалтика, Польша, бывшие соцстраны – не вполне лояльны Брюсселю и весьма часто занимали проамериканскую позицию, причём покровителем и медиатором этого была как раз Британия с её «особыми отношениями» с США. Теперь покровитель и посредник оказывается вне клуба – что делает все эти мелкие и противные страны более сговорчивыми перед лицом «старого ядра» ЕС, прежде всего Германии. Что тоже работает на единство Союза. Который, наконец, приобретает черты Европейской Империи.
А что же Британия? Неужели политические гении из Лондона наступили сами себе на ногу?
Не будем делать вид, что мы умнее, чем мы есть. Пока что всё выглядит именно так. Как именно англичане надули весь мир – нам непонятно. При этом сомнений в том, что всё-таки надули, и что конечную выгоду получат именно они, очень мало: лорды выигрывают всегда, даже когда проигрывают. Если по всем правилам политики и законам природы они должны потерпеть поражение, они просто меняют правила политики и законы природы.
Однако основой британского политического искусства является довольно простой принцип: не участвовать в проектах, где ты мало что определяешь. Британцы любят определять или всё, или хотя бы многое. А вот с Евросоюзом не получилось: там есть Берлин. Который в последние двадцать лет ощутимо поднялся с колен, на которых стоял, начиная с 1945 года. Вполне возможно, что британское решение связано именно с тем, что немцы слишком усилились, и начали вести себя дерзко. Британцы под такое не подписывались. Они подписывались под то, что Германия платит за всех и не петюкает. Если нет – досвидос.
Такое предположение отчасти объясняет особенно нервную реакцию именно немецких политиков. Именно они заняли наиболее жёсткую – если не позицию, то позу. С другой стороны, политики мелких стран начали покусывать именно Германию как «виновницу» ухода Британии. У нас цитировали, например, такое: «Есть очевидный и ясный сигнал для всех европейцев: находящаяся под руководством Германии Европа, в которой идет сокращение социальных расходов, больше не актуальна и никого не привлекает». Эти слова произнёс Пабло Иглесиас, лидер испанской партии Podemos, но вообще-то подобные разговорчики уже понеслись по всем второстепенным странам. Германского владычества вообще-то никто не хочет: немцы плохие владыки, это доказано историей. А в Евросоюзе складывается именно такая конфигурация. Кто платит, тот и заказывает музыку, а Германия платила слишком долго.
Станет ли Лондон – в который уж раз – столицей европейских недовольных? Не предложат ли англичане в будущем какой-то новый, альтернативный проект европейского единства, не предполагающий грубого немецкого господства? Или, может быть, ставки ещё выше?
Вряд ли мы узнаем об этом завтра. Но уж когда узнаем – будем рвать на себе остатки волос и говорить «это же было так очевидно».
