Эта статья - постановка вопроса. Вопрос состоит в том, каким образом российской армии реализовать свою мощь в любой точке мира. И это не столь простой вопрос, как может показаться на первый взгляд.
Если мы внимательно посмотрим на историю советской и российской армии, то мы увидим, что это была и есть армия преимущественно Евразийского континента, крайне редко выходившая за его пределы. Крупные военные операции, происходившие за пределами евразийских театров военных действий не так сложно пересчитать по пальцам, для чего хватит пальцев одной руки. Самая крупная и важная из них - переброска ядерных сил и военного контингента на Кубу во время Карибского кризиса. Она явно готовилась к большой заварухе, но войны не случилось. В определенной степени к этим операциям можно отнести формирование заграничных военных баз: на Ляодунском полуострове во время русско-японской войны и после Второй мировой войны, создание базы в бухте Камрань во Вьетнаме, но эти примеры не вполне чистые как по географическому признаку, так и по логистическому, как, например, база на Ляодунском полуострове снабжалась по суше, по КВЖД. Можно вспомнить крупные военно-транспортные операции в поддержку союзников, вроде поставок вооружения во Вьетнам и в Анголу, обучения местного персонала и эпизодического участия в боевых действиях. Самым крупным боевым эпизодом за пределами Евразийского континента было, пожалуй, только взятие Курильских островов во время войны с Японией.
Прямо скажем, не густо. Теперь к этому списку добавилась военная операция в Сирии - чуть ли не единственная крупномасштабная военная операция за границей, но и тут есть нюанс: все же Сирия не за морями.
В этом списке заграничных военных операций можно также увидеть еще одну общую черту. Практически все они проводились при помощи союзников, предоставлявших места для базирования армии, авиации и флота, порты для судозахода, без чего выполнить их было бы совершенно невозможно. Ни советская, ни российская армия не может прийти к чужому, враждебному берегу, взять его и создать на нем плацдарм, в особенности если речь идет о дальних берегах в далеких морях. Для этого нет ни средств, ни специальной техники, ни отработанной тактики.
Для сравнения, у главного вероятного противника - США, дело обстоит в точности наоборот. Там флот является опорой и основой всего военного могущества, действия которого определяют действия сухопутных вооруженных сил. Наиболее боеспособная часть американской армии - это Корпус морской пехоты США, на долю которого обычно выпадают заграничные операции, связанные с высадкой на чужие берега или острова. Подобные операции ими проводились множество раз, включая и столь крупную войсковую операцию, как высадка в Нормандии 6 июля 1944 года. Тот берег был враждебным и его защищал сильный противник, изготовившйся к обороне.
Собственно, сильный флот позволяет США реализовать силу своих вооруженных сил по всему миру, по крайней мере в любой прибрежной точке. Флот может создать локальное огневое и воздушное превосходство в любой выбранной точке побережья, высадить и снабжать крупный сухопутный контингент. Эти возможности позволяют американцам не только сломить сопротивление противника вблизи побережья, но и продвигаться вглубь страны, как это было показано, например, во время Второй мировой войны или войны в Ираке. Теперь эти возможности усиливаются за счет системы зарубежных баз, расположенных по всему миру, аэромобильных операций, масштабного применения воздушной и космической разведки. Американцы пытаются создать систему быстрого глобального реагирования, позволяющую в течение часа высадить военный контингент в любую точку мира. Не факт, что получится создать подобную систему, но и без нее возможности американской военной машины весьма велики.
У России же нет ничего подобного.
В структуре российских вооруженных сил только два компонента имеют глобальных размах. Первый компонент - это группировка военных спутников. Второй компонент - баллистические ракеты сухопутного и морского базирования. Этого вполне хватает для целей сдерживания, поскольку обеспечивает возможность разведать цель и поразить его боеголовкой, доставляемой баллистической ракетой. Однако же, войны одними ракетами не выигрываются. При определенных условиях глобальным размахом обладает стратегическая авиация, только поддерживать глобальные операции стратегических бомбардировщиков весьма трудно. Скажем, Ту-160 и Ту-95 могут выполнять боевые задачи в Индийском океане или в Карибском море, но для этого требуются аэродромы подскока, размещенные у союзников. Обсуждалась возможность использования такого аэродрома в Венесуэле, но, похоже, сейчас это стало невозможно. Конечно, стратеги с крылатыми ракетами - аргумент весьма действенный, но у него тот же недостаток: войны одними ракетами не выигрывают.
Итак, нужно признать, что есть серьезный недостаток российской армии - невозможность перевезти через море крупный военный контингент с техникой и грузами снабжения, захватить плацдарм на чужом берегу и развернуть с него наступление.
Это имеет большие политические последствия. Во-первых, в отличие от США, зона прочного российского влияния ограничивается, в основном, территорией бывшего СССР. Только здесь российская армия может проявить всю свою мощь. В других же местах, например на большей части Ближнего Востока, в Африке, в Юго-Восточной Азии, в Латинской Америке, силовой компонент российской политики практически отсутствует, что вынуждает полагаться на чисто дипломатические методы. Это всегда было не слишком надежным подходом, поскольку в мировой политике традиционно уважали силу. У России сейчас и не может быть постоянных и надежных союзников за морями, главным образом, по той причине, что в случае чего Россия не может оказать им действенную военную помощь. Во-вторых, практически весь мир тем самым отдается в зону влияния США и их союзников, и это обстоятельство создает им преимущество, отдает им военно-политическую инициативу. Можно сколько угодно рассуждать о геополитике, о "стратегии анаконды" и прочих занятных вещах, но корень вопроса в том, что США могут обеспечить глобальные операции, а Россия - нет. В итоге в России привыкли даже не интересоваться делами и положением в далеких странах, вроде, например, Индонезии. Это, мол, "не у нас", так и интересоваться незачем.
Была бы возможность проведения глобальных военных операций, так и политика была бы иной. Можно было бы шаг за шагом расширить сферу своего политического и экономического влияния, включить далекие страны в свою экономическую систему и обеспечить процветание не хуже, чем в Европе, или даже изловчиться и загнать американцев в угол. Но без этой возможности российская внешняя политика на глобальном уровне обречена на отставание, реагирование в основном на словах, на отдельные вылазки, которые смотрятся выдающимися событиями.
Решить эту задачу обеспечения глобальных операций российских вооруженных сил весьма непросто, учитывая то обстоятельство, что этим вообще очень мало занимались. У нас практически отсутствуют образцы техники и вооружений, пригодные для выполнения этих, весьма специфических задач и очень слаб даже набор концептуальных идей. Потому сейчас эта тема поднята в форме вопроса: что можно сделать?
Насколько можно судить сейчас, камень преткновения состоит в военном транспорте. Это наиболее узкое место в проведении глобальных военных операций. Даже если уничтожить или нейтрализовать флот США, что в принципе можно сделать силами подводного флота и стратегической авиации, то все равно вопрос перевозки техники и живой силы через море остается неразрешенным. На чем везти: на обычном сухогрузе или специальном типе корабля?
Дальнейший анализ склоняет вопрос к кораблю специальной постройки, который должен обладать рядом характеристик, частью противоречивых. Он должен быть одновременно достаточно грузоподъемным, с большой дальностью хода и хорошей мореходностью, скоростным и вооруженным. Последние две характеристики весьма важны, поскольку часто будут складываться моменты, когда кораблям придется действовать при весьма слабом прикрытии или вовсе без него; корабли должны иметь возможность ото оторваться от преследования, или отбиться. Это жесткие требования к конструированию судна, поскольку реализация всех этих характеристик потребует своей доли водоизмещения судна, и тут еще предстоит найти удачный их баланс.
Далее, весьма важно, чтобы корабль мог разгрузиться на необорудованном побережье с сильным прибоем. Порты, по крайней мере в начале операции, будут недоступными и их еще потребуется захватить. Это особые требования к осадке и к разгрузочным устройствам.
Если попытаться набросать облик военного транспорта, пригодного для подобных операций, то вырисовывается судно-лихтеровоз, оснащенный специальными самоходными «лихтерами» (лихтер — это несамоходное судно, предназначенное для разгрузки крупных судов, сегодня лихтерами часто называются герматичные контейнеры), представляющими некий вид бронированной, плавучей и самоходной техники, способной перевозить людей и грузы, с возможность самостоятельно сойти с судна и добраться до берега, а также вернуться на корабль. Помимо таких «лихтеров» военному транспорту еще потребуется хорошее оружие: автоматическая артиллерийская установка, ЗРК, торпедные аппараты и так далее. Не помешало бы и бронирование жизненно важных частей корабля, хотя бы минимальное. Конечно же, у такого корабля должна быть мощная силовая установка и большой запас топлива.
Создать такой корабль — непростая задача, по всей видимости, из числа таких, которые никогда не стояли перед кораблестроителями других стран. Это совершенно новый вид кораблей военно-морского флота. Тут есть возможность захватить приоритет и обеспечить себе преимущество.
Разумеется, что это только самый первый набросок, вовсе не исчерпывающий всех возможных решений. Думается, что если задаться развитием военной техники и кораблей для обеспечения глобальных операций российской армии, то можно создать немало совершенно новых, ранее невиданных образцов. Во всяком случае, это сама по себе интересная задача, будоражащая воображение.
