Все согрешили лишены славы Божьей
Апостол Павел.
Для начала коротко объясним, благодаря чему существуют племена, этносы и субэтносы, города, сёла и государства. Причём существуют стабильно и долго.
Основой «малых общностей» является материальное жизнеобеспечение и производство. Основой крупных общностей – опасность (оборона и нападение). (Даже древнейшие цивилизации «речных культур» во многом возникли из-за угроз наводнений и необходимости защищать созданные за счёт ирригации богатства).Основа экономики «малых общностей» являются кооперированные мелкие товаропроизводители (например, крестьянские и городские общины). Очень хорош разнообразный и массовый «малый и средний бизнес». Который, как известно, во всём мире является оплотом патриотизма, религиозности, консерватизма и семейственности. Основой крупной общенациональной экономики является военно – промышленный комплекс. Причём работающий на свою армию, а не только на экспорт.
Для полноценного существования идентичностей ( этнической, государственной, локальной) необходима система производства, направленного на обеспечение физического и культурного воспроизводства общества и его оборону и в меньшей степени – престижно-статусное потребление. Первое – в большей степени мелкое (простое) производство, второе – крупное (сложное). В развитом обществе ко второму прибавляется ещё и производство средств производства. Развитое общество имеет следующую структуру: низший уровень – сельхозпроизводство, переработка его продукции и производство стройматериалов; средний уровень производство технических устройств; высший уровень – производство средств производства и научные разработки.
А теперь о том, почему племена, этносы и субэтносы, города, сёла и государства теперь активно гибнут или клонятся к упадку.
К концу XIX – первой половине XX веков потенциал развития экономики в сфере жизнеобеспечения в развитых странах и прогресс в целом был исчерпан. Основные потребности людей в целом удовлетворялись, но остались массово разогретые амбиции и жажда наживы, причём у огромного количества людей. Поэтому дальше экономика развивалась путём искусственного стимулирования чрез мировые войны, гонку вооружения, освоение космоса. Потом, в период постмодерна, уклон был сделан в основном на престижное потребление, которое стало достоянием бедных и невлиятельных людей (доступные технические новинки, развлечение, туризм, другие виды пафосного потребления для широких масс). Одновременно это спровоцировало буйный рост аппетитов элиты.
Это и оказалось экономической основой для развала традиционного уклада жизни, деградации идентичностей, от семейной до национальной и государственной. Экономика более не работала на жизнеобеспече6ние воспроизводство и защиту. У традиционных идентичностей и крепких связей между людьми, коллективов выживания не осталось материальной базы.
Появились виды экономики, попросту уничтожающие человеческое общежитие себе в угоду. Это раздутый финансово- банковский сектор, не связанный с потребностями обороны и жизнеобеспечения. Экспортная экономика (это и экспорт сырья, в частности, углеводородов; сельскохозяйственное производство, полностью или почти полностью оторванное от местного потребления; и даже хвалёный экспорт технических изделий и технологий). Экономика, ориентированная преимущественно на туризм и сферу обслуживания (это и пафосные морские курорты, и зарабатывание «архаичными» народами продажей сувениров туристам и разыгрыванием перед ними древних обрядов).
Всё это без исключения приводит, в конечном счёте, к ликвидации традиционных отношений между людьми и их общностей, которые и держались на материальном самообеспечении и самообороне. У людей в разных странах, в рамках разных культур появляются психологические черты, характерные для общностей, занимающихся обслуживанием чужаков. Это маргинальное самосознание между своей и чужой общностью, психологическая отчужденность от тех и других, жажда наживы любой ценой.
Американцы во многом отдали свой автопром и другие отрасли промышленности «на растерзание» немецким и японским импортёрам. Хиросима и Нагасаки, Дрезден во много раз превзошли добровольно убитый Детройт. Но уже нет прежних немцев и японцев, сильных своим национальным духом и могущим противостоять американцам в политике. Экспортная экономика сделал своё дело! А в самих США экспорт компьютерных и интернеттехнологий породил огромное количество асоциальных разлагающихся еждевенцев при небольшом количестве высокообразованных производителей, часто совсем не американцев.
Рассмотрим конкретные примеры.
В пятёрку основных экспортёров IT –технологий входят Ирландия, Индия, США, Германия и Великобритания. Во всех этих странах, кроме Индии, большую долю ВВП даёт малое количество «специально подготовленных» жителей, наблюдается значительный процент непроизводительного населения, местных жителей и мигрантов, живущих на социальное пособие. Это порождает огромную зависимость населения от государства, сворачивание прав и свобод, усиление государственного контроля в условно постсоветский период. Что совпало с всё углубляющимся кризисом мелкого и среднего бизнеса, непрерывным ростом материальной и психологической нагрузки на производительную часть населения. Особенно это заметно на примере США и Германии.
Роль США в мире держится на малом бизнесе и самозанятом населении, которое позволяет приносит огромную прибыль стране и позволяет существенно хэкономить. В компаниях со штатом до 500 человек работают 60 млн. человек. На малый бизнес (до 20 занятых) приходится 18% рабочих мест в частном секторе. Плюс к тому в Штатах 21 млн. самозанятых. Решением некоторых проблем малого предпринимательства в США являются меры, предпринимаемые для стимулирования его развития. К таким мерам относятся совершенствование соответствующей законодательной базы и принятие специальных федеральных программ по стимулированию развития малого предпринимательства.
Например, в 2010 году Барак Обама подписал закон о поддержке малого и среднего предпринимательства, который позволяет увеличить финансирование региональных банков для стимулирования кредитования малого бизнеса.
Однако в США малый бизнес душат налоги и государственная зарегулированность. Но самое главное не это. Согласно докладу, выпущенному Национальной Федерацией Независимых Предпринимателей, самая большая проблема — отсутствие спроса. Что связано с эффективной конкуренцией международных корпораций и падением покупательной способности населения
Развитие безработицы, ослабление социальной мобильности, усиление социального расслоения между «нужными» и «ненужными» привело к падению продолжительности жизни, социального статуса, ухудшения состояния здоровья огромных социальных групп.
В США к традиционно проблемным афроамериканцам прибавились т.н. «белые без высшего образования». Выяснилось, что начиная с1998 года смертность среди белого населения США начала расти со скоростью 0,5 процента в год. За последние два – три десятилетия они существенно обеднели, стали массово пополнять ряды алкоголиков и наркоманов.
По сравнению с другими странами именно в США наибольшее количество наркозависимых - 56% наркоманов мира зарегистрированы именно в Соединенных Штатах Америки, а это 12% от общего населения США, по данным за 2009 год - около 17, 5 млн. человек.
Наркоманы США употребляют около 86% всех наркотиков, произведенных в мире. Преступления, совершенные наркоманами, - кражи, грабежи и убийства, составляют до половины от общего количества.
Отрадным исключением является Индия, где основная часть многочисленного и бедного населения вынуждена кормиться самостоятельно, а доходы от IT – технологий достаются сравнительно немногим [1].
Для Японии характерна крайне низкая рождаемость. Детей и молодёжь вообще непросто встретить на японских улицах. По данным переписи 2010 года, 30% всех домохозяйств в Японии состоит из одного человека, и это крупнейшая категория домохозяйств в стране. А среди выросших молодых людей наблюдается уже даже не только от деторождения, но и от секса так такового. От чего даже падают продажи презервативов … Государственный опрос граждан от 18 до 34 лет показал, что 61% неженатых мужчин не имели подруги, и 49,5% незамужних женщин не имели молодого человека – второй показатель стал рекордом. 40% опрошенных сказали, что не видят смысла в браке и 45% мужчин не проявили интереса к свиданиям с противоположным полом. Для Японии характерна бедность среди одиноких женщин. 1 из 3 одиноких трудоспособных женщин квалифицируется как бедная. 23% населения Японии старше 65 лет. в случае продолжения текущей тенденции население Японии сократится с текущих 127,5 млн. до 116,6 млн. в 2030 году и 97 млн. в 2050 году [2].
Южная Корея прославилась своими колоссальными достижениями в экспорте технических устройств. Что привело к жестокой деградации крепкой конфуцианской корейской семьи. Появились т.н. «подруги Вакха» - одинокие бабушки – проститутки, оказывающие услуги более зажиточным мужчинам пенсионерам [3].
В конце XX – XXI вв. Китай активно приступил к развитию экспорта промышленных товаров и технических изделий. В стране произошёл обвальный рост преступности. В 80-е гг. XX в. ежегодно регистрировалось более 2 млн. уголовных дел, в 90-е гг. количество ежегодно регистрируемых уголовных дел было более 3 млн., а после 2001 г. - около 4,5 млн. В 2007 г. общее количество уголовных дел составило 4 млн. 746 тыс. таким образом в конце XX – XXI вв. преступность в Китае выросла едва ли не в 2, 5 раза. Традиционная самоорганизация китайцев всё больше принимает криминально паразитические формы. Быстро растёт число наркоманов, лудоманов, гомосексуалистов. Несмотря на сметную казнь за наркоторговлю, Китай является одним из крупнейших производителей и потребителей синтетических наркотиков, особенно метамфетаминов, нюхательных и курительных солей. А так же опиума в районе «золотого треугольника». Экологическая ситуация в Китае катастрофическая: в наиболее развитых и густонаселённых районах воздух и вода, в значительной степени пища и почва не пригодны для использования…
Драконовские меры по борьбе с коррупцией, наркоманией и пр. прежде всего говорит о недостаточно управляемости китайского социума, из рядных проблемах с народной нравственностью, гораздо меньшей, чем в развитых странах лояльностью политической элиты. Исчезает, особенно в урбанизированных восточных районах, традиционная китайская семья – основа нации. Она стала малой ( только муж, жена и малолетние дети) и малодетной. В целом развитие китайской семьи идёт по западному пути [4].
В «нефтяных монархиях» Персидского залива распределением нефтяных доходов сравнительно честное, по крайней мере, для коренных жителей. Большинство местных мужчин - государственные служащие. А фактически – бездельники, которые на работе спят или смотрят телевизор … Согласно кувейтской статистике госслужащие составляют 84% занятого населения, и такая ситуация типична для стран региона. Между тем в странах Организации экономического сотрудничества и развития эта цифра, в среднем, составляет около 21% (правда, определение госсектора в Персидском заливе и ОЭСР различается). Предоставляемые государством гарантии занятости также удерживают работников от ухода в частный сектор; в Кувейте лишь 0,1% населения – самозанятые. А между тем ситуация становится всё тяжелее. Доходы Кувейта сократились на 60% из-за падения цен на нефть, заявил 27 октября правитель страны шейх Сабах аль-Ахмед ас-Сабах. При этом формально в этих странах царит драконовский надзор над нравственностью населения в духе радикального ислама. Но одновременно среди местного населения стремительно растёт число наркоманов, гомосексуалистов, алкоголиков, о чём в основном пишут с соцсетях. Как и в Китае, запретительные меры неэффективны и их эффективность продолжает снижаться [5].
В своей переписке в соцсетях русскоязычные мусульмане в качестве благоустроенной страны с достойными нравами называю Малазию. Экономический бум и развитие экспортного производства в этой стране начался несколько позже, чем в других «азиатских тиграх». Одновременно местным жителям приходится немало работать на производстве, развит малый бизнес [6].
Россия находится в несколько своеобразной ситуации. Нефтяные доходы, как и доходы от индийского IT – сектора, распределяются неравномерно. Значительная часть людей выживает по-другому, в том числе – за счёт серой производственной занятости. В том числе в сельском хозяйстве, промышленности [7].
Так же в России существует частично дееспособный военно-промышленный комплекс, работающий как на экспорт, так отчасти и на собственную армию. Однако с «импортозамещением» и в промышленности, и в сельском хозяйстве после введения санкций возникли существенные проблемы. Основная доходность формируется в любом случае за счёт нефтедолларов. У малого и среднего бизнеса обвально нарастают проблемы и сложности. Падение уровня образования и квалификации имеет тенденцию к нарастанию (например, продолжается развал школьного образования). Развиты в России и пагубные привычки. По данным Роспотребнадзора количество алкоголиков в России превысило 5 млн., из них зарегистрировано всего 17%. Алкоголизм стал причиной смерти 1/3 мужчин и 15% у женщин. Ежегодно в России умирают около 30.000 человек вследствие приема наркотических средств. Каждый год в стране выявляются 80.000 новых наркозависимых. Общее количество наркоманов от 2.000.000 до 2.500.000 человек в возрасте от 18 до 39 лет. Из них более 140 тысяч детей-подростков. Несколько миллионов «реальных» алкоголиков, значительное число наркоманов. Россия по данным на 2008 год – на первом месте по количеству ВИЧ – инфицированных наркоманов. 74% официально зарегистрированных наркоманов имеет положительный ВИЧ-статус [8].
В принципе россияне / русские, на основании вышеописанного, в целом имеют невысокий уровень жизнеспособности. Однако он неровен, включает в себя и провалы, и пики.
Как уже говорилось, и бедность, отсталость - не панацея от деградации. При монокультурном плантационном хозяйстве (выращивание в основном тропических и субтропических растений - бананов, арахиса, табака и пр..), например, люди не могут содержать сами себя, становятся зависимыми от хозяев –«кормильцев». Самоорганизация здесь приобретает криминальный характер, процветают наркомания, алкоголизм и пр. [9]..
В печально известной ДРК Конго так же немало плантаций кофе, каучука. Страна активно экспортирует «то самое»пальмовое масло. Крестьянские хозяйства, работающие на местный рынок, сравнительно слабы. Несоответствие уровня рождаемости экономическим возможностям сельского хозяйства, крайне неравномерное распределение прибыли от экспорта, в том числе и нефти, стимулирует дальнейшее разложение традиционной культуры, вооруженные столкновения, разгул криминала, опасных заболеваний, экологические преступления. На ноябрь 2013 г. в продовольственной и гуманитарной помощи здесь нуждалось порядка 6, 4 млн. человек. Конголезские олигархи вместе с международными бизнес-структурами с удовольствием завершили бы переход к неофеодализму – оставили необходимый минимум населения (до одного миллиона человек, рождаемость среди которого строго регулировалась бы) для обслуживания плантаций, нефтепромыслов и рудников, а остальных, скажем, потравили бы газами и перестреляли с помощью иностранных наёмников. Тем более, что народ боевой и склонный к бунту. Но пока неудобно перед «мировым сообществом».
А вот пример «приличной и честной» бедности у древних народов. Некоторые индейцы-пуэбло на юго-западе США начиная с 1960-х – 1970-х гг. превратили фигурки духов предков – куклы качина, в предмет бойкой сувенирной торговли. Их профессиональные изготовители даже внешне превратились из подтянутых мужественных индейцев в вялых и обрюзгших обладателей пивных животов [10] …
И никакое самое отсталое, консервативное или ультрарелигиозное общество не может претендовать на статус традиционного, если не может самостоятельно себя обеспечивать пищей и необходимыми для жизни товарами, пусть на самом скромном уровне. В противном случае оно состоит из тех же самых постмодернистов …
И постмодернистам в развитых либеральных странах не помогут их богатства, если целые народы живут ради них, а не самовоспроизводства и самозащиты.
Престижная экономика, практически подавившая нормальную экономику жизнеобеспечения а потом и производства любого реального продукта, уничтожает и основу развитого современного общества.
Это порождает:
1.Ослабление работы социальных лифтов, обособление субкультур и профессиональных групп, обособление друг от друга различных проявлений культуры.
2. Распад системы массового институционализированного образования. Получение знаний небольшим количеством людей через многолетнюю практику в среде профессионалов, иногда личное наставничество.
3. Ослабление значимости науки и централизованной пропаганды. Спонтанное формирование неофольклора и новых локальных мифологических систем.
4. Фактический распад крупных многих крупных этнических, гражданских и социальных групп.
Почти целиком престижная экономика, оторванная от жизнеобеспечения, порождает культ необязательного, ненужного и бессмысленного. Сексуальных меньшинств, этнических меньшинств, не участвующих в производстве национального продукта, спортсменов, популярных певцов и пр..
С одной стороны, такой культ есть демонстрация силы, богатства и уверенности в себе. «Мы можем позволить себе вкладывать огромные средства в ненужное и даже вредное. Потому, что мы всесильны».
С другой стороны культ бесполезного оправдывает постоянно снижающуюся эффективность власти. Он способствует тому, чтобы от власти нужно было только «красиво выглядеть» и производить успокоительные ритуалы, ничего не создавая.
Государственность и мировая экономика втягивают в себя или уничтожают всё более или менее активное. Впервые в истории человечества настало время, когда всё самостоятельное вынуждено всегда подстраиваться под основные «центры силы». Они дают ему возможность питаться и иметь хоть какую-то безопасность. И взамен получают энергию «бывших самостоятельных». Потом «центры силы» их перерабатывают и уничтожают. Выжившие «бывшие самостоятельные» теоретически получают возможность в последствии уничтожить центр силы и занять его место. Однако это «неофеодальное место» не имеет шансов иметь и десятой доли значимости и возможностей бывшего «модерно-постмодерного центра силы».
Для позднего постмодерна характерен фактический уход из многих областей (сельских территорий, социального обеспечения). В определённой степени оно готово мириться с замещением себя в этих сферах коллективами выживания, самоорганизацией. Однако оно будет агрессивно защищать от любых альтернатив легитимно – правовую и публичную сферу.
И одновременно современные виды самоорганизации, протоколлективы выживания не имеют автономной системы жизнеобеспечения и воспроизводства, обороны. Они вынуждены жить за счёт мировой экономики и социального государства, систем крайне сильных и всеобъемлющих.
Поэтому порой различные неформальные течения и публичные виды самоорганизации достигали определённой известности и успеха. Потом они дробились изнутри и исчезали либо вписывались в систему социального государства и мировой экономики. Внутренние ресурсы для развития оказывались крайне ограниченными, особенно после привлечения относительно немалого числа людей. Это можно сказать и о рок -неформалах, и о участниках войны на Донбассе.
Немало пеняют в этом отношение на могущество спецслужб. И действительно, они – один из основных инструментов социального государства и мировой экономики. Они позволяют поддерживать безальтернативность и стабильность социального устройства, соперничать сильным державам без масштабных конфликтов. Недаром спецслужбы чрезвычайно укрепились почти одновременно с появлением социального государства.
К тому же протоколлективы выживания и другие формы современной самоорганизации вынуждены и/или могут получать очень многое из внешних источников, связанных так или иначе с государством и мировой экономики. А не за счёт собственных сил и взаимного обмена. Что объективно порождает ограниченное число участников каждого проекта, конкуренцию между коллективами. Лидеры каждого протоколлектива выживания отбирают для себя минимум людей, необходимых для реализации основных функций протоколлектива. Полезность которых превышает материальные затраты на них м всевозможные издержки, в том числе психологические.
Так что при позднем постмодерне реально можно создавать отдельные и деполитизированные коллективы (что и сейчас вовсю делается), а создание их разветвлённых сетей и новых крупных сетей, видимо, предстоит уже при переходе к неофеодализму.
В подобных социальных условиях любые политические идеологии (неважно какие) уже превращены в карго- культы и симулякры. В данном случае имеется в виду, что прежние принципы, слова и даже решительные действия превратились в имитацию, видимость. В нынешних условиях они не дают и не могут давать даже чего-то отдалённо похожего на декларируемый результат. А могут лишь помочь реализации локальных целей узкого круга людей. Нередко в соперничестве болельщиков футбольных команд куда больше смысла, чем в борьбе «политических движений».
«Старые» идеологии в лучшем случае могут сохраняться в виде виртуальных миров и идеальных конструктов. Которым на практике следовать почти никогда и никто не станут, но будет продолжать иметь «в виду». И драпировать в «старый камуфляж» совершенно новую практику. Но изредка всё же будут делать или не делать «в соответствии с принципами».
Особый спрос будет на мировоззрение, которое сможет быть «анестезией» от страдания и стимулом для активных действий. Вот только для разных людей и в разных местах, скорее всего, такое мировоззрение будет разным ..
Конечно, «правильное государственное устройство» невозможно. Потому что
А) То, что одно лечит, другое калечит.
Б) Социально - политическое устройство, сделавшее своё дело, как тот мавр не уходит. Оно очень умело защищает само себя, причём нередко – в ущерб стране и народу, высасывает их и может убить. И самая полезная социально-политическая модель становится смертельно опасной в изменившихся условиях.
Однозначно необходима для этноса масса мелких и средних товаропроизводителей, относительно независимых и сильными горизонтальными связями. Пока они есть, есть и народ. Когда они исчезают – чаще всего исчезает и народ.
На данный момент устарело большинство общественных идеологий и мировоззрений. Людей, которые бы их реализовали, уже просто нет.
Однако знать эти концепции и уметь применять не помешает. Потому что отдельные и либеральные и социалистические, и консервативно-традиционалисткие наработки могут оказаться назаменимыми в нужное время, в нужном месте и с нужными людьми. Такой способ правления наиболее приемлем в переходный период, когда старые стабильные условия исчезли, а новых ещё не появилось. Пользуясь терминологией Пелевина, правитель и /или его просвещенные советники подобны сомелье, которые знают множество великолепных вин и когда их нужно пить…
Однако такой подход вредит глубокому усвоению каждого отдельного подхода, умению его применять. И больше подходит для периода переходности и изменчивости, т.е, перехода к неофеодализму и в его ранний период.
Когда / если условия становятся стабильными и постоянными, появляется и стабильное общественное устройство, к ним приспособленное. Но которое может оказаться несостоятельным при изменении условий.
Переход к неофеодализму подразумевает падение трёх империй: российской, китайской и американской.
Российская элита, как и общество в целом, отличается от американской и китайской сравнительной слабостью внутренних горизонтальных связей, прочных отношений между разными группами. Её объединяет лидер и небольшая группа приближенных к нему лиц.
Интеллектуальная элита в целом вытеснена в лучшем случае во «второй эшелон» элитных структур. Либо ещё ниже. Власть собственным интеллектуалам не доверяет, считает их недоговороспособными чужаками, другим квазисубэтносом. По видимому, её представители малыми группами «своих людей» планируют внедрятся в иностранные центры науки и производства.
В России слабы производственные мощности, внеличностные регуляторы поведения людей. Коренной порок российской социально-государственной системы – потребность в чрезвычайных мерах, неопределённости, угрозе хаоса, важности принятия сиюминутных мер. Огромная зависимость от случая, конкретики, сильных и решительных личночтей и их небольших групп.
На это накладывается слабая система воспроизводства интеллектуальных и производственных кадров, жестокая зависимость от «нефтяной иглы» – она первая на очереди. Проблема России не в том, что у нас плохая власть. А в том, что «простой народ», «интеллигенция», «неформалы» и «оппозиция» абсолютно не лучше. Безграничный личный и мелкогрупповой эгоизм и неспособность создавать, а не делить характерны для большинства. Горизонтальные связи между людьми настолько слабы, что любой «совместный проект» моментально распадается на несколько конкурирующих мелких.
А власть хотя бы обладает бюрократической вертикалью, работающей по принципу наказания и поощрения. Что позволяет поддерживать существование крупных единых социальных структур. В случае распада системы власти на её место просто нечему будет встать, создавать масштабные дееспособные структуры будет некому. Они будут привносится извне, либо будут создаваться локальные и ограниченные социальные структуры. (Скорее всего, в России будет не гражданская война, а смута по Дм. Ольшанскому, нет чётко очерченных лагерей, а множество разнообразных групп борются друг против друга).
Россия, вероятнее всего, распадётся на три зоны: Восток (Урал, Сибирь, Дальний Восток); Сервер – Центр и Юг – Поволжье.
Первая – территория с относительно активным населением, огромной территорией и массой ресурсов. Здесь будет действовать и великие державы: США, Япония, Китай, и исламисты, пантюркисты и панмонголисты, и местные политические акторы. Возможны различные этнополитические и этносоциальные конфигурации. В Сибири и на Урале сохранился наивысший в РФ уровень самоорганизации восточных славян, актуальные местные идентичности. Виды самоорганизации разнообразны: территориальная, профессиональная, субкультурная и пр.. Они относительно плотно интегрированы друг с другом. Для востока РФ характерна сочетание высокого, в том числе криминального уровня мужской брутальности и экономической самозанятости, в том числе в сфере лесных и водных промыслов, различных полулегальных видов деятельности. Одновременно здесь, особенно в некоторых городах, необычайно высок уровень образованности, профессионализма и добросовестности местных жителей, работают сложные производства. Активность населения крайне разновекторная и разнонаправленная: оппозиционная (Ройзман как мэр Екатеринбурга и «проукраинские» настроения в городе, проигрыш рекомендованного Путиным губернатора в Иркутской области, «федералистские настроения»); пророссийская / прорусская (демарш «Уралвагонзавода», помощь Донбассу «Гражданским патрулём» из Новосибирска). На территории фиксируется успешная миссионерская деятельность православных, протестантов и мусульман, успешные самодеятельные проекты в области культуры [12].
Так же необходимо помнить об амбициозных «имперских» проектах Якутии и Тувы (которые могут и столкнуться), влиянии Монголии на бурят, развитии радикального ислама.
На разных территориях огромной Уралосибири явно вероятна победа разных «тенденций и векторов» на разных территориях. Многое будет зависеть от внешней поддержки и овладения контролем над наиболее важными местными инфраструктурными и природными ресурсами.
Там же, на востоке страны, возможно сохранение местных интеллектуально- технических центров.
Север – Центр частично отойдёт под влияние соседних государств и/или исламистов, вероятно возникновение обширных «серых зон». Что касается Москвы, то в случае сохранении символического и/ или транспортно - логистического статуса она может стать похожей на средневековый Рим с различным уровнем развития районов и соперничающими властными группами, децентрализацией города. Также относительно корректным сравнением является «метро» Глуховского, т.е. прежнего уже нет, но кто-то сохранил «почти прежний» уровень, кто-то уехал, а кто-то остался и живёт весьма сурово и скромно. Среди «центров силы» высшего уровня появится немало представителей сегодняшних «низов» московской элиты или ранее неизвестные люди.
Возможно, Санкт – Петербург, Мурманск, Архангельск и Калининград будет участвовать в неких международных условно «неоганзейских» проектах. Если в Европе останется, кому организовывать такие проекты [13]…
На территории Юг – Поволжье вероятна победа «исламского фактора». При этом в контроле за этим регионом заинтересована Турция. США же будет делать ставку на создание Нео-Орды для создания угрозы Турции и обеспечения лояльности Восточной Европы. Возможны и некоторые неисламские анклавы. Советская власть, помятуя об ужасе деникинских и казачьих походов на Москву, последовательно и вполне успешно создавала из славянских регионов Юга России лояльное и управляемое подбрюшье, населённое выходцами из разных мест, сравнительно успешно обогащающимися, с узкими интересами и небольшим кругом социальных связей. И потому удобных для управления, способных к самой локальной, экономической самоорганизации. Такие люди предпочтут приспосабливаться к любому миропорядку, а не противостоять ему. Если для адаптации будет какая-то возможность. Возникновение жизнеспособных славянских неисламских анклавов возможно в западной части региона при наличии сильного лидера, структур государственного управления, инфраструктуры и значительных материальных ресурсов, жесткого централизма и дисциплины безо всяких фиктивных «вольностей». А так же поддержки из-за пределов региона [14].
Для Северного Кавказа будет характерен распад и/или деградация сформировавшихся в советский период этносов. Это обусловлено колоссальным имущественным и социальным расслоением, продолжением «поиска внутренних чужаков» уже после создания моноэтничных республик, конкуренцией этнических проектов и проекта исламского, чиновничье – олигархического и условно «народного». С одной стороны, всё это может возвратить Кавказ ко временам Кавказской войны, когда аристократы враждовали с народом, религиозные фанатики – со всеми остальными.
Одновременно продолжатся миграции с Кавказа в Предкавказье, где, после смешения с местным населением, может появиться новый этнос/ суперэтнос на основе ислама [15].
В европейской части РФ произойдёт резкое усиление влияния иностранных государств и связанных с ними сил на юге и северо-западе, в восточной части – на юго – востоке. Основные городские центры смещаются к Югу. Из них процветают транспортные центры, связанные с источниками сырья. Их расположение сдвинется к границам нынешней РФ.
В целом описанная выше конфигурация - первоначальная. К концу XXI века она может существенно измениться.
В Китае сравнительно лучше действуют внеличностные регуляторы и развито производство, военно-промышленный комплекс. Однако производство сильно зависит от экспорта и «престижного потребления для бедных» за пределами Китая. Завершается очередной «династический цикл» и обогатившийся Китай всё больше страдает от личных амбиций его жителей, их чудовищной жадности. В основном распалась традиционная китайская община и распадается семья. Нарастают противоречия между более развитым Юго- Востоком и бедным сельским Северо-Западом (архаика сохранилась всё же лучше), противоречия между китайцами и национальными меньшинствами, особенно с тибетцами и уйгурами на западе страны. Государственную дисциплину приходится поддерживать жестокими казнями, что говорит о низком уровне лояльности и законопослушания.
США располагает наиболее надёжными и лояльными элитами, производственными и интеллектуальными мощностями, каналами привлечения зарубежных интеллектуалов и других специалистов. Американский военно-промышленный комплекс силён ив экспорте, и в самообеспечении. Однако США всё больше страдает от растущих непроизводственных (социальных, идеологических, военно-политических) расходов, быстро падает количество «людей – производителей», увеличивается нагрузка на них, не только материальная, но и морально-психологическая в виде толерантности и политкорректности. При сокращении ресурсов продолжают расти аппетиты «непроизводительной части». Нарастает материальное расслоение территорий (Детройт и Кремниевая Долина), различия в их образе жизни (отношение к религии, семейным ценностям, например у белых техасцев и калифорнийцев), этническом составе населения (формирование мексиканского Ацтлана на юго-западе США). Что чревато неизбежным конфликтов и распадом, но несколько позже других.
Крайне маловероятно появления могущественного «исламского халифата», так как исламский мир не располагает достаточно развитой научно-технической базой, мусульмане очень отличаются друг от друга мировоззрением и образом жизни. В радикальном исламизме очень много постмодерна, наблюдается слабость созидательного начала и зависимость от чужих производственных и интеллектуальных мощностей. Но территории, населённые и контролируемые мусульманами, наверняка будут. Поскольку некоторые группы мусульман могут оказаться достаточно жизнеспособными, опираясь на сельскохозяйственное производство и «силовую составляющую». (Причём без полноценного сельхозпроизводства «сила» может оказаться бесполезной). Достаточно здравомыслящие и ум
