Последние годы в дни путча августа девяносто первого смысл происшедшего и последующего из него особенно не стремились осознать.
Власти лукаво замалчивали – уже не время симпатизировать Ельцину, или ещё не время солидаризоваться с ГКЧП. Общественность бурно дискуссировала с взаимоисключающих позиций. Но правда (факта) и истина (смысла) не вмещаются в радикальные крайности.
Из непризнания ГКЧП не следует правота Горбачёва; неправдивость Горбачёва не исключает неправоту Ельцина. Публичная демагогия и закулисная суета «побеждённых» и «победителей» не отменяют контекста исторически глобального: это была народная антикоммунистическая революция. Бесспорно – революция, ибо привела к радикальным переменам в стране и мире. Очевидно – народная, ибо без народной энергетики ничего не произошло бы: не собирались бы десятки тысяч людей и незачем было бы вводить танки; – загнивающий режим вполне мог бы проползти ещё пару десятилетий, а кончиться не так мирно. И, конечно же, антикоммунистическая, – коммунистическая идеология, в своё время разрушившая Российскую империю и подавлявшая человека, после 1991 года перестала господствовать над обществом и личностью. Молодые поколения уже не могут себе представить монополию «единственно верного учения», которое не имело никакого отношения к подлинной науке и философии, но вымаривало множество ценного вместе с его носителями, насаждало много уродливого в жизни. Молодёжь не знает, что «Книгу книг» - Библию в СССР нельзя было купить даже в храме, - почитать только в спецхране Ленинской библиотеки. Уход от коммунизма мог быть более кровавым, а мог быть и более конструктивным. Объективная историческая потребность продавилась в августе девяносто первого через наличные субъективные факторы, главным из которых было состояние элит, которые были детищами коммунистических десятилетий насилия и лжи. Перефразируя «гения всех времён и народов»: а где мы вам возьмём другую элиту?! Конечно же, как всегда в истории плодами народного порыва воспользовались наиболее шустрые и циничные из правящих групп, – а где в революциях было иначе!? У нас всё усугубляется тем, что дети, внуки и наследники унаследовали большевистскую ограниченность и радикализм сознания, апломб непрофессионализма… Новым был прорыв шкурных интересов правящего слоя, ранее сдерживаемых коммунистической идеологией.
В результате большевистский менталитет и революционная воля компании Ельцина-Гайдара вбросили страну в либерал-большевистскую утопию. Либерализация цен не имела никакого отношения к истинной либерализации. Ибо отмена государственного контроля над ценами, когда в стране не сформировались субъекты рыночных отношений, могла привести только к невиданному взвинчиванию цен монополиями, разрушению экономического уклада (вырвать ядерные клыки у коммунистического монстра), разорению большинства граждан страны, что лишало их всех возможностей участвовать в экономических реформах (одна из основных целей «реформаторов» – допустить к разделу государственной собственности только «своих»).
Криминально-воровскую сущность «народной приватизации» в двухтысячные признал её автор Чубайс: «Мы отдали собственность тем, кто был к ней ближе. Бандиты, секретари обкомов, директора заводов. Они её и получили. Именно это предотвратило кровь. Потому что если мы попытались бы не отдать им эту собственность, то они бы её всё равно взяли. Только они бы её взяли вообще без каких-либо легитимных процедур. А так они её взяли с легитимными процедурами. И это, как это ни смешно, придало некоторую политическую стабильность конструкции». Плюс приближённые: комсомольский молодняк – распорядители прибранных номенклатурой финансов, – будущие олигархи. Из подобных субъектов известными легитимными процедурами формировался правящий слой номенклатурного капитализма начала девяностых, олигархического капитализма конца девяностых. Такая вот стабильная конструкция, от которой нас трясёт до сих пор.
В результате необольшевистские реформаторы принудили народ ненавидеть август 1991 года, слова «демократия» и «либерализм», ибо социально обездоленные и национально униженные неизбежно отбрасываются в мировоззренческие крайности, противоположные лозунгам обмана. Поэтому «отцы» проявлений современного «фашизма», шовинизма, экстремизма – Ельцин, Гайдар, Чубайс…
