Всемирный русский народный собор – общественная организация, функционирующая под эгидой Русской Православной Церкви с
Само по себе поднятие русской темы для России 1990-х гг. было сопоставимо с весьма рискованной оппозиционной деятельностью, так как она признавалась опасной для удержания целостности нового государства. То, что Русский собор создала Церковь, вполне оправданно и закономерно: исторически имея не столько государственную, сколько этнокультурную привязку, а также наследуя с киевских времён в качестве своей канонической территории земли всех восточных славян, она уже по своим формальным признакам вошла в противоречие с постсоветской формой российской государственности. Планы официальных властей РФ по фактическому уничтожению русской идентичности (созданию новой «российской нации») подрывали исторические основы существования РПЦ, а постсоветские границы делали её заложницей политической раздробленности на её каноническом пространстве. Однако власти также были заинтересованы в церковной поддержке и потому согласились «отдать русскую тему» в её руки, тем более что статистика по воцерковлению населения наводила на мысль о том, что привязка к церковной сфере лишь маргинализирует русский вопрос. Ненациональная российская государственность и Русская Церковь нашли некоторый modus vivendi, который позволил им относительно неконфликтно сосуществовать.
ВРНС изначально декларировал себя как переговорная площадка для людей, принадлежащих к самым разным общественным группам, и даже находящихся вне Церкви. Делая заявления от лица «нас, русских», в то же время подчёркивалось, что на Собор собираются представители разных социальных групп и профессий, православные христиане и люди, принадлежащие к другим конфессиям, разделяющие разные мировоззрения, живущие в России и других странах мира»; «Мы придерживаемся разных взглядов на будущее государственное устройство России. Среди нас – приверженцы монархической, республиканской и других форм правления. Однако мы открыты к соборной дискуссии»[1]. «Собор — это не политическая партия, у него не может и не должно быть политической программы»[2]. Собор был определён как «постоянно действующий внепартийный форум»[3], который призван быть местом встречи людей самых разных политических убеждений, объединённых заботой о будущем русского народа и желанием послужить ему, возвысившись над политическими расхождениями»[4]. В этом плане сама идея ВРНС предполагала обсуждения с привлечением самых разных участников, объединённых именно этнической (русской) проблематикой, и тем самым Собор выходил за рамки мероприятий церковной общественности. Русские же, наравне с российской властью – основной адресат соборных обращений: «Собор обращается к миллионам русских людей – наших соотечественников, живущих в Российской Федерации, на всей территории бывшего СССР и в дальнем зарубежье»[5]. При этом ВРНС настаивает на своей исключительности именно как Русского собора: «Поскольку Всемирный Русский Собор является общностью русских людей, действующей по благословению и под духовным руководством Русской Православной Церкви, мы заявляем, что только ему правомочно усвоено наименование Собора»[6].
ВРНС не раз заявлял о себе как о главном координационном органе русского народа. «Всемирный Русский Собор объявляет себя правозащитной организацией по защите прав русских, независимо от места и государства их проживания»[7]. «При Соборе предполагается создать Русский информационно-аналитический центр для сбора, обработки и распространения информации о проблемах русской жизни»[8]. ВРНС «учреждает Постоянный Комитет Всемирного Русского Собора по оказанию помощи русским на их исторической родине, беженцам и вынужденным переселенцам»[9]. «Будучи на протяжении 20 лет общественной трибуной русского народа, объединяя на основе общенациональных базовых ценностей людей разных профессий, культурных предпочтений и политических взглядов»[10], Собор на своих ежегодных собраниях обсуждает предложенные руководством темы и принимает заключительные документы, претендующие на статус нормирующих для русского этнокультурного пространства – в них даются определения различным социальным и политическим явлениям, содержатся призывы к государственным органам, констатации важнейших проблем. В
Деятельность ВРНС является одной из важнейших составляющих русской общественной жизни в постсоветской России. Из всех русских национальных организаций, это самая долго и стабильно работающая, имеющая очень высокий статус и собирающая действительно значимых участников. Несомненно, что она работает на поле русского национализма, однако в итоговых документах само это слово («национализм») старательно обходится по вполне понятным причинам – господствующие в обществе негативные коннотации и неполитический формат самого Собора. Однако несомненно, что его деятельность составляет очень значимую часть истории современного русского национального движения и потому имеет значение и для политического национализма.
Работа с формами идентичности – наверное, основная сфера, в которой решения Собора могут оказывать влияние на общество – и через Церковь и православную общественность, и через определённое влияние на власть. В упомянутой «Декларации» принадлежность к русским определена следующим образом: «русский – это человек, считающий себя русским; не имеющий иных этнических предпочтений; говорящий и думающий на русском языке; признающий православное христианство основой национальной духовной культуры; ощущающий солидарность с судьбой русского народа»[11]. Важно отметить, что это определение подчёркнуто светское и современное. Имея многовековую историю прямой связи между русским православием и русской этнической идентичностью (русский тот, кто русской веры), Собор как действующий под эгидой Церкви орган мог выступить с требованием возрождения традиционных форм русской идентичности, однако была принята иная формулировка. «Признание православного христианства основой национальной духовной культуры» может быть в равной мере свойственно и воцерковлённому человеку, и атеисту, и выбравшему иной путь религиозных исканий, так как является скорее исторической, можно сказать культурологической констатацией, независимой от личных взглядов.
Есть только два исключения, и первое из них – это неоязычество, отвергающее как нерусскую всю культурную историю последнего тысячелетия, то есть всё что принесено на наши земли с Крещением. И это не единственный момент в этом определении, который убеждённо отвергнут представители неоязыческих движений. Обыкновенно им свойственен акцент на кровно-биологических основах нации, а как раз этот момент в соборном определении полностью обойдён. Обойдён сознательно, так как отвергается. Вместо этого делается акцент на роли самосознания и личного выбора человека, его исторической памятью («эмициональной связи с главными событиями русской истории»), значении родного языка («в русской традиции важнейшим критерием национальности считался язык») и др. Возможность «присоединения к русскому народу выходцев из другой национальной среды» рассматривается через принятие «русской идентичности, языка, культуры и религиозных традиций». Таким образом, данное Собором определение, выводя русскую идентичность из области жёсткой привязки к Церкви, ставит чёткую границу перед теми определениями русскости, которые связаны с влиянием старых западноевропейских крайне-правых идеологий.
При этом жёстко отвергаются и попытки внеэтнического толкования русскости, связанные с распространённой ныне идеологией мультикультурализма и её идейной основы – гражданского национализма. Сторонники построения «российской нации» вряд ли могут благосклонно отнестись к этому определению. В резолюции секции «О русской нации» ещё самого первого съезда Собора (в
И всё же надо отметить, что итоговые документы ВРНС содержат в себе и немало противоречий, что неудивительно, ведь они всегда являются результатом коллективного труда. В других резолюциях можно вдруг встретить и «этнических россиян»[13], и «процесс формирования полиэтнической российской нации»[14]. Однако там же находим и вполне сознательное оппонирование этим идеям: «Опыт Югославии и бывшего СССР, где потерпели крах попытки реализовать на практике этнополитические утопии „единой югославской нации” и”новой исторической общности — советского народа” должен стать грозным предостережением для тех, кто под предлогом достижения межнационального согласия стремится к подавлению национальной идентичности русских, настойчивым попытках растворить их в некоей искусственно сформированной „новой” нации, ослаблению единства русского народа, его искусственному разделению на региональные субэтносы, изъятию самого слова „русский” из официальных документов, научных докладов, образовательных программ»[15].
Наблюдаемое противоречие отчасти разрешается в других документах Русский Православной Церкви. В «Основах социальной концепции», принятой на Архиерейском соборе в
Особенности работы ВРНС с вопросами идентичности можно проследить и на других уровнях. Во-первых, в текстах приветственных слов Патриарха и результирующих документах содержится отказ от признания Российской Федерации исторической Россией. Россия – это образование, далеко выходящее за пределы границ и форм РФ и имеющее прямое отношение к Древней Руси: «под Россией следует подразумевать культурное многонациональное образование в совершенно конкретных исторических и географических измерениях, которое связано с Древней Русью. В каком-то смысле Россия – это синоним Руси. Сегодня мы имеем иную геополитическую реальность, когда на просторах этой исторической России возникли самостоятельные государства, многие из которых также являются наследниками этой исторической Руси»[18]. «Историческая Русь» – одна из самых употребительных идентитарных формул в речах Патриарха, особенно активно заявленная им во время празднования 1025-летия Крещения Руси. Таким образом, мы видим очень ясную оценку современного положения как политического раскола. Новые государства (очевидно, вместе с РФ) на пространстве исторической Руси, с которой отождествляется и Россия, в Заявлении ВРНС называются «государственными новообразованиями на теле России»[19].
Русский народ при этом определяется как наследник исторических форм русскости: «Мы, русские, оказавшиеся под разными политическими и государственными флагами, но объединенные глубоким и неизменным чувством принадлежности к нашему Отечеству — историческому государству Российскому…»[20], «…нам как наследникам, продолжателям единой Святой Руси и традиций Русского мира»[21]. Утверждается традиционная схема русской истории (подразумевающая преемственность от Киева к Москве): «Россия – главный носитель уникального культурно-исторического типа, наследница державности Киевской и Московской Руси, Российской империи, Советского Союза»[22]. При этом, опять же, надо понимать, что речь идёт не о РФ, а об исторической России.
Есть и открытые заявления общерусского взгляда не только на историю, но и на современные этнические реалии: «Россия – собирательница народов, этническая и духовная общность, ядро которой составляют русские – великороссы, малороссы, белорусы, объединившиеся и объединяющиеся с другими народами на равноправной добровольной основе»[23]. Великороссы, малороссы и белорусы являются народами, духовно рождёнными в Киевской купели, и потому наследуют историческую Русь и именно в этом смысле являются русскими. Начало гражданской войны на Украине описывается как «междоусобный конфликт», который полыхает в самом сердце исторической Руси — на Украине»[24].
Надо в то же время отметить, что такое употребление наименования «Россия» в значении синонима исторической Руси хотя и является исторически корректным, но всё же архаизмом, который, несомненно, путает восприятие текста. Всё же в наши дни утвердилось иное словоупотребление, согласно которому под Россией подразумевается только государственность с центром в Москве. Путаница между двумя словоупотреблениями существует и в текстах ВРНС: «Судьба же русского народа, его благополучия, его целостность, зрелость его самосознания должны быть признаны ключевыми факторами в сохранении духовного и политического единства России. Пренебрегать этим сегодня — значит разрушать государство, закладывать под него мину замедленного действия. Между тем, именно это происходило в сфере национальной политики в 1990-е годы, когда группой ученых и политиков постулировалось искусственное противопоставление „русского” и „российского”. В то время чиновники получали неафишируемые указания не использовать в публичных выступлениях и официальных документах слово „русский”, как якобы ослабляющее единство нации»[25]. Можно задаться вопросом: если по крайней мере разведение «русского» и «российского» не требуется, то о каком сохранении «политического единства России» сейчас может идти речь, если на её теле имеется целый ряд «государственных новообразований»?
Важнейшее место в понятийном поле текстов ВРНС заняло понятие «цивилизации». Можно сказать, что Русская Церковь полностью приняла цивилизационный подход, и это, кстати, является очень существенным изменением (или уточнением) в церковной лексике нашего времени. Как сказано в Соборном слове XVII ВРНС: «Разнообразие и культурное богатство человечества определяется сосуществованием ряда самостоятельных обществ-цивилизаций. Каждое из них имеет свои творческие начала, проявляет собственные закономерности в развитии, вносит неповторимый вклад в сокровищницу мировых достижений»[26]. При обосновании такого подхода имеются прямые ссылки на Н.Я.Данилевского: «Наш великий мыслитель Николай Яковлевич Данилевский, основатель цивилизационного подхода к изучению истории, писал...»[27].
Патриарх и Собор говорят о «возрождении русской цивилизации»[28], о «российской цивилизации»[29], о «российском цивилизационном коде»[30]. «Поэтому на вопрос, является ли Россия самостоятельной цивилизацией в семье крупнейших цивилизаций планеты, мы обязаны дать утвердительный ответ. Да, Россия – это страна-цивилизация»[31]. Таким образом, основой той цивилизации, к которой принадлежит Россия, при таком подходе видится не православное христианство (ведь оно чуждо целому ряду народов России, зато его исповедуют некоторые народы, никогда не входившие в состав России – греки, болгары и т.д.). Основой оказывается страна, государство – историческая Россия. Из этого вытекает утверждение о России как «стране-цивилизации» и проблема сохранения «единства нашей полиэтничной цивилизации»[32].
Из такого определения России следует и постановка задач: «Важнейшей темой межнационального диалога должны стать поиски цивилизационной формулы российской идентичности, разделяемой большинством граждан России независимо от их национальности и вероисповедания. Залогом успеха подобной дискуссии является солидарная позиция традиционных религиозных общин России – православных, мусульман, буддистов, иудеев, констатирующих созвучие и близость их представлений о нравственности и аморальности, о добре и зле»[33]. В этой области идеология ВРНС оказывается очень близка (до тождества) с российским евразийством, активно используемом при президенте В.В.Путине и государственной властью: «Обманчивой дилемме этнической сегрегации или ассимиляции народов в едином „плавильном котле” мы должны противопоставить опыт сохранения этнокультурного разнообразия, опыт сосуществования этносов, объединенных общими цивилизационными ценностями»[34]. Здесь мы сталкиваемся с довольно странным отходом церковной организации от собственно религиозных критериев и оснований: «российская цивилизация» видится как многоконфессиональная, без православной идентичности. Даже русская культура представляется связанной уже не только с Православием, но и другими религиями: «ВРНС напоминает о стратегической значимости русской культуры, ее связи с Православием и другими традиционными религиями для защиты нашего гуманитарного суверенитета и сохранения российского цивилизационного кода»[35].
ВРНС ставит задачи по охране «российской цивилизации», что фактически означает культурную защиту исторической Руси. «Однако сегодня, в ХХI веке, одного лишь политического суверенитета явно недостаточно для защиты цивилизационных рубежей и для достижения адекватной роли той или иной цивилизации в мире»[36]. Патриарх говорит: «Важнейшая задача Всемирного Русского Народного Собора, общая задача всех нас, собравшихся здесь, - сохранить и приумножить это цивилизационное наследие, которым мы сегодня обладаем, передав его идущим нам на смену поколениям»[37]. При этом описание свойств этой цивилизации в содержательном плане напрямую берётся из текстов наших евразийцев. Патриарх говорит о «семье народов России», о «симфонии этносов, которая придает нашей цивилизации неповторимый облик», о том, что «не было на Руси народов-господ и народов-рабов»[38] и т.д. «Собор призывает представителей власти, научного сообщества, деловых кругов, средств массовой информации приложить все усилия для широкого и массового распространения идей российской цивилизационной идентичности в нашем народе»[39].
Однако несмотря на акцент на евразийски понимаемую «российскую цивилизацию», основное внимание в текстах ВРНС уделяется именно ситуации с русским народом. Современное его положение в постсоветских реалиях описывается как катастрофическое: «общенациональная трагедия затронула все стороны народного бытия»[40]. «Русских становится меньше»[41], при этом основная характеристика их состояния в том, что они стали разделённым народом с затухающим национальным самосознанием: «Ныне, когда русские оказались беженцами на своей земле и не по своей воле стали разделенным народом, когда унижено национальное достоинство и померкло национальное самосознание наших людей, когда во многих государствах они ущемляются в правах, языке, религии, в личной безопасности и благополучии, когда растет социальная незащищенность, нищета и неуверенность в завтрашнем дне, мы обязаны обратиться к каждому русскому человеку, каждой ищущей душе с призывом к действию для восстановления исторической преемственности русской жизни, для возрождения Отечества»[42]. Особенно подчёркивается, что русские лишены своих национальных прав: «…на фоне тяжелейшего положения разделенного русского народа, оказавшегося под разными государственными флагами, часто в ущемленном и униженном положении, а в ряде случаев прямо и беззастенчиво лишенным гражданских и политических прав»[43].
Важнейшим объектом критики ВРНС является постсоветская российская национальная политика и связанное с этим несубъектное положение русского народа в России: «приносит свои печальные плоды тенденция игнорирования значения русского народа»[44]. «Причины этих явлений следует искать не только в активности зарубежных центров и фондов, но и в ослаблении русского самосознания, русской идентичности. Подобные процессы вызваны серьезными ошибками, которые имели место в национальной политике, находившейся под влиянием идей мультикультурализма. Отсутствие возможностей для полноценного этнокультурного развития русских, табуирование самого слова „русский” в официальной риторике и государственном документообороте, неуместное противопоставление русской национальной и российской общегражданской идентичности привели к негативным последствиям»[45]. «Упадок русского национального самосознания будет иметь катастрофические последствия, в историческом плане сравнимые с крахом Римской империи и гибелью Византии: это будет конец России как государства и как особого культурно-исторического мира. Всемерное же укрепление национального самосознания русских, сбережение этнокультурной идентичности всех народов России, формирование многонациональной цивилизационной общности – это триединая задача отечественной национальной политики»[46].
«Игнорирование интересов русских людей, вытеснение русского вопроса из публичной сферы»[47] опасно также «перспективой отчуждения русских и прежде всего русской молодежи, от государства, государственных структур, руководства бизнесом. В недалеком будущем это может стать крупнейшим фактором нестабильности, несущим угрозу фундаментальным основам нашей цивилизации»[48]. Поднимается и мигрантский вопрос: «Столкновения, которые произошли недавно в московском микрорайоне Бирюлево, показывают: глухота власть имущих к требованиям народа, нежелание искать совместные решения проблем чрезмерной миграции и связанного с ней криминала, а также подчас вызывающего поведения приезжих уже сейчас выводят ситуацию на грань критической черты»[49]. ВРНС констатирует, что именно национальный вопрос становится в России центральным, при этом государство проводит в этой области глубоко ошибочную политику: «Национальная политика, проводимая в России, должна носить реалистичный характер, а не находиться в зависимости от утопических построений. Цепь столкновений на этнической почве, произошедших в последние годы, показывает, что центр противоречий в современной России перемещается в межнациональную сферу. Разрешение существующих в этой области противоречий становится ключевым для будущего страны»[50].
Конечно, не обходится здесь и без осуждения полумифических сторонников моноэтнического русского государства: «Мы отвергаем позицию тех, кто считает, что Россия должна быть страной только и исключительно для русских. Но мы также никогда не согласимся с теми, кто хочет видеть ее «Россией без русских», лишенной национального и религиозного лица, потерявшей чувство солидарности и единства. Подобный сценарий чреват катастрофическими последствиями не только для нашего государства, но и для всего мира[51]. Спор с виртуальными сторонниками «России исключительно для русских» давно уже стал нормой современного российского политического дискурса, при этом они всегда абстрактны, так как реальных носителей таких идей среди известных активистов и теоретиков вроде бы совсем нет. Однако опасение, что поднятие русского вопроса неизбежно приведёт к обвинению самого ВРНС в такой позиции заставляет специально останавливаться на этой теме: «При этом хотел бы подчеркнуть, что ни один человек, принадлежащий к другому народу в России, не должен быть ограничен в своих правах, в своих возможностях. Одним из непременных условий межнационального согласия должно быть ... осуществление права народов нашей страны на этнокультурное развитие, при этом государствообразующий русский народ не может быть исключен из этого процесса»[52].
В текстах ВРНС содержится особенный упор на требование равенства народов России, ставшее уже традиционным для русского политического национализма: «Россия сыграла решающую роль в разгроме гитлеризма, в сокрушении мировой колониальной системы. Сегодня принцип равноправия народов и культур, являющийся базовой ценностью Российской цивилизации, является общепризнанным на планете»[53]; «Одной из ключевых предпосылок межнационального мира и согласия в стране является полноценная реализация права ее народов на этнокультурное развитие. Государствообразующий русский народ, к которому принадлежит четыре пятых населения России, ни в коем случае не должен стать исключением из этого правила»[54]. При этом основным является именно требование предоставить русскому народу право на субъектность: «Ключевой предпосылкой движения к солидарному обществу является диалог между основными этнокультурными группами. Собор готов стать инициатором подобного диалога, и, в соответствии со своими уставными целями и задачами, выступить в нем от лица русских. Сам факт организации подобного диалога с однозначным признанием этнокультурной субъектности русского народа в межнациональном пространстве современной России послужит снижению межнациональной напряженности»[55].
На основе того определения русской идентичности, которое дал ВРНС, можно легко построить националистическую программу, если добавить типичные для национализма требования по политизации этничности: объединение народа в едином государстве, признающем своей обязанностью соблюдать его национальные интересы. Это был бы этнокультурный национализм, разрабатываемый в настоящее время некоторыми российскими теоретиками. Можно было бы предположить, что ВРНС как околовластная структура вряд ли делает такой шаг, оставаясь вне националистической сферы политики. Однако это не так. Более того, националистические задачи открыто и регулярно ставятся в текстах Собора.
Одно из основных требований ВРНС – сохранение и восстановление единства русской нации: «Русский народ имеет право на воссоединение. Осознание этого необходимо сделать неизменной составляющей российской политики»[56]. «Всемирный Русский Собор заявляет о своем неуклонном стремлении сохранить единство русской нации в духовных, социальных, культурных, политических, государственных и иных структурах. Всемирный Русский Собор провозглашает примат этого единства и не согласен с состоянием де-факто разделенной русской нации как по бывшим республикам СНГ, так и внутри самой России. Всемирный Русский Собор считает русских в сложившихся условиях разделенной нацией и просит Верховный Совет России и международные организации признать де-юре статус русских как разделенной нации и их право на воссоединение»[57]. «Русский народ — разделенная нация на своей исторической территории, которая имеет право на воссоединение в едином государственном теле, являющееся общепризнанной нормой международной политики. Практическая реализация этого права русских на свою историческую Родину и единство есть сложный, не единовременный процесс, который должен быть мирным и ненасильственным. … Российские власти должны в своих действиях исходить из статуса нашего народа как разделенного и не допускать применения к нему на территории бывшего СССР статуса национальных меньшинств. … Необходима государственная программа помощи русским, проживающим на территории бывшего СССР, исходящая из, признания русского народа разделенным. Нашим соотечественникам, оказавшимся за пределами нынешней Российской Федерации, должно быть предоставлено российское гражданство. В местах их проживания им необходимо создать условия для сохранения родного языка, получения национального образования, создания самых разнообразных форм национально-общественной самоорганизации»[58].
Примечателен принципиальный разрыв подхода, представленного текстами ВРНС, со «старопатриотическим» дискурсом с его приматом темы долга каждого русского и всего народа перед Родиной. Здесь упор делается на теме прав русского народа. Более того, подчёркивается, что их реализация «возможна только в правовом государстве» и «при сохранении всей полноты индивидуальных свобод»[59]. «Русские, где бы они ни проживали, имеют право на национально-культурную автономию, право свободно выражать, сохранять и развивать свою национальную, культурную, языковую и религиозную самобытность»[60]. Защищается и такое право, как право на идентичность: «необходимо утверждать право народов и религиозных общин на свою идентичность. Таким правом, безусловно, обладает и русский народ, вокруг которого формируется российская нация, российская цивилизационная общность»[61].
Россия (в данном случае, очевидно, имеется в виду именно государство РФ) наделяется целой сферой обязательств перед русским народом. Она признаётся материнским государством для всех русских, призванным проводить политику по их защите во всём мире: «Россия – мать русских, и наш святой долг оказывать всестороннюю поддержку всем русским. ... Каждый русский должен знать, что Россия – его отчий дом, здесь его помнят, ему сострадают, ждут, всегда готовы принять под свою кровлю»[62]. С целью реализации материнской функции России по отношению к русским за рубежом, Собор даже обратился к главам государств с «призывом о введении двойного гражданства для граждан бывшего Союза ССР, проживающих в государствах, образовавшихся на территории СССР»[63].
При этом Российское государство должно защищать как русских за рубежом, так и русских в самой России, где они оказались в неполноправном положении: «Долг России — защищать своих граждан, оказавшихся в условиях неравноправия»[64]. «Долг государства — осуществлять защитные функции по отношению к национальной культуре»[65]. «Исходя из сознания того, что любое ответственное государство, при полном соблюдении свободы совести граждан и их права выбора религиозного или нерелигиозного воспитания детей, должно полагать своей главнейшей обязанностью поддержку и опеку исторической религии коренной нации, обеспечения воспроизводства и преемства национальной системы ценностей средствами образования и информации...»[66].
Фактически, мы имеем дело с чисто националистической программой. Избегание авторами текстов ВРНС употребления этого термина является политически оправданным, однако важно подчеркнуть, что политологически идеология решения национального вопроса в текстах Собора может быть квалифицирована именно как национализм. Это дискурс национальных прав и ответственности перед народом национального государства. Примечательно, что ВРНС даже стал выступать с общественными акциями, как две капли воды похожими на акции некоторых националистических организаций. Например, в августе
ВРНС предлагает целый ряд мер по защите и возрождению русского национального самосознания: «Русская нация как единый духовный, культурный и социальный организм, существующий в единстве многообразия форм историко-государственного развития, не может быть расчленена ни духовно, ни политически, ни географически. Сегодня сохранение единства требует создания новых гибких универсальных структур, позволяющих сохранить русским свое единство в условиях тотального распада страны на национал-удельные княжества»[67]. «Нужна Русская национальная школа, от яслей до университета. Формирование русской национальной школы»[68]. «Среди первоочередных задач национального возрождения Собор полагает защиту русского языка и создание национальных программ на радио и телевидении»[69]. «Считаем необходимым создание печатных органов и телевизионных передач для русских в зарубежье»[70]. «Собор поддерживает создание торгово-экономических центров в Москве и в других городах России для русских общин зарубежья, считает необходимым оказывать содействие русским для поступления в высшие и специальные учебные заведения, а также патронирование и поддержку русских школ и русского языка и культуры»[71]. «Итоги общественной дискуссии по этому вопросу могли бы быть положены в основу разработки государственной программы, посвященной этнокультурному развитию русских»[72].
Довольно жёсткой критике подвергается и государственная политика в отношении «соотечественников за рубежом», по которой ВРНС предлагает проводить совсем иную линию: «Всемирный Русский Собор призывает парламент России в одностороннем порядке ... принять Закон о соотечественниках, где провозгласить принцип национального единства русского и других российских народов, независимо от государства их проживания, и фактически уравнять их во всех гражданских правах с россиянами»[73]. Предлагается и воссоздание инфраструктуры русской автономной жизни – на приходской, конечно, основе: «Важнейшими задачами русских в бывших сове
