К чему ведут нынешние события на Донбассе с точки зрения украинской этнической идентичности?
Украинская этническая идентичность никогда стабильностью не отличалась. Она была весьма разной в разные периоды не столь уж длинной украинской истории. И на разных территориях. И даже на одних и тех же территориях соперничали разные идентичности. Украинцы были и остаются изменчивым и внутренне разнообразным суперэтносом. Таким же, как «древнерусская народность». Единый украинский народ – политизированная фикция, которую искусственно конструируют.
Украинская идентичность долгое время боролась на разных территориях с общерусской (основанной на том, что все восточнославянские народы – лишь субэтносы единого русского народа). Причём на разной территории результаты этой борьбы оказались весьма разные. Украинская идентичность первой, хотя инее без труда победила на австрийском западе. При прямой помощи государства. Позже, в советской постсоветский период благодаря украинской автономии, а потом государственности – в центре. На Донбассе скорей сохранилась малороссийская идентичность (малороссы как субэтнос русских). Ещё восточнее – на Кубани – прямо великорусская идентичность. Из-за непрерывной культурной и административной связи исключительно с Россией.
И все эти различия в эволюции идентичности на основе южнорусинского этнокультурного субстрата произошли в исторически краткий период XIX – XX веков. (Русинами именовалось всё восточнославянское население Речи Посполитой). Те, кого в советской историографии именовали «украинцами» не только очень долго так не назывались. Это был скорее не народ, а некая рыхлая и изменчивая этноязыковая общность. Где местные, сословные (например, козацкие), религиозные различия были важнее некоей абстрактной этничности. О которой слишком многие и слухом не слыхивали.
Особые, коренные отличия сложились между австрийскими западенцами и «украиноязычными» Российской империи. Это опыт проживания в полиэтничном регионе с многовековым конфликтом разных этнических групп. Который иногда принимал откровенной резни, но чаще выглядел как малозаметное, но постоянное и изнурительное «перетягивание каната». На этом фоне – национальный и религиозный гнёт, многовековая ассимиляция элиты. Отсюда – особая роль среднего класса, духовенства и интеллигенции как национальной элиты. Огромная роль отхожих промыслов и мелкого бизнеса.
Всё это мало относилось к малороссам Российской империи. Но зато характерно для южных и западных славян, румын и венгров. Именно к ним по своему образу жизни и мировоззрению западенцы гораздо ближе, чем к малороссам.
Поэтому Галычина может распространять лишь своё политическое влияние. Как и Пьемонт, который был и во многом остаётся чуждым остальной Италии.
Сделаем перечень украинских идентичностей. Первоначально это просто православные потомки населения Киевской Руси, живущие в Великом Княжестве Литовском и Королевстве Польском. Фактически разделённых на многочисленные локальные идентичности и говоры и собирательно называемые русинами. Особое самосознание и идентичность формируется на основе неприятия унии между православной и католической церковью с конца XVI века. Следующий этап – первая половина XVII столетия, первый этап собственно украинской идентичности – козацкая. Национально-освободительная война и появление государственности. С конца XVII – XVIII появляется малороссийская идентичность, идентичность украинца, так или иначе интегрированного в русский мир. В определённой степени существует и до сих пор. Вторая половина XIX - начало XX появление украинской идентичности, противопоставляющей себя русской. В основном в австрийской Галычине, в меньшей степени – на других территориях расселения украинцев. Существует параллельно и соперничает с русинской на западе и малороссийской на востоке. После окончания Гражданской войны и образования СССР появляются новые идентичности: украинская националистическая (антисоветская) и украинская советская (возникшая, прежде всего, на основе малороссийской идентичности, усвоившей многие черты украинской, но сохраняющей достаточную лояльность русскому миру). Одновременно на территориях, вошедших в состав Польши, возникает радикально националистическая «бандеровская» идентичность. А на территории Чехословакии – русинская идентичность в узком смысле слова. А в постсоветский период, соответственно, происходит ликвидация советскоукраинской идентичности: всё наиболее «украинское» притягивается к «бандеровской», интегрированное в русский мир – собственно к этнической русскости.
Теперь постепенно перейдём к анализу последствий событий на Донбассе.
Начиная со второй половины XIX века среди условных украинцев выделяется две категории: носители «украинских» говоров, фольклора, традиционного уклада жизни; и культурно-политические активисты – украинофилы. Последние были носителями национальной идеи, создателями профессиональной культуры. Относительно нормальное взаимодействие этих двух категорий существовало только в Галычине. А в других местностях украинофилы и «украинцы» жили едва ли не в параллельных мирах. И контактировали с огромным трудом. Сказывались не только сословные и образовательные различия, но и этнические. Среди украинофилов было немало великороссов, евреев, поляков и людей вообще не слишком понятного и смешанного происхождения.
Так что «украинский народ» в политическом и идентичностном отношении был едва ли не другим народом по отношению к украинцам в этнографическом отношении. В той или иной степени это присуще всем народам. Но у украинцев было выражено до чрезвычайности.
На Кубани и на территориях Юго – Востока общий язык так найден и не был. В Надднепрянщине он был найден только во время Гражданской войны, когда крестьян-малороссов грабили все, кому не лень. И петлюровцы выступили в качестве своеобразной крестьянской самообороны.
При этом украинофилы первой половины XX с большим трепетом относились к народной культуре, исконной крестьянской традиции и пр. Они в целом исходили из примордиалистских представлений о самозарождении и естественном саморазвитии этноса.
Нынешние украинские националисты часто уж очень далеки от всего украинского. Они ещё чаще неукраинцы по крови, русский и/или английский знают гораздо лучше украинского. Об украинской народной культурной и религиозной традиции и говорить не стоит. Сайентологи, баптисты, иудеи и т.д.
Но это верхушка. А возьмём песенки для простых ребят из нацгвардии. Эдакий русскоязычный КВН на основе российской попсы и шансона. И это у людей, декларирующих себя патриотами страны с величайшими и самобытными музыкальными традициями!
Как уже писалось, «политическое украинство» всегда имело мощную партийно-политическую составляющую, весьма далёкую от этнической традиции. Но теперь оно явно исходит из вульгарно-конструктивистских представлений о возникновении и эволюции народов. Т.е., кто угодно из кого угодно может слепить любой народ. Был бы соответствующий пиар и культурная политика. Этническая идентичность почти полностью подменяется партийно-политической и гражданской (по гражданству страны). На фоне нивелирования значимости этнического происхождения людей.
В принципе, это господствующие сейчас на Западе тренды отношения к национальной проблематике. На этом держится пресловутый мультикультурализм и многое другое.
Конечно, среди нынешних проукраинских сил есть и консервативные ценители этнической традиции. По крайней мере, на декларативном уровне. Такие, как Дмытро Ярош. Но пока они не в силах ничего сделать с «западным вектором» национальной политики.
И поэтому гражданская война фактически уничтожает сложившуюся к позднесоветскому периоду украинскую этническую идентичность. Это разложение постепенно активизировалось в постсоветский период и теперь достигло кульминации. Немалое количество этнических украинцев с Юго-Востока фактически отказалась от украинской этно-политической идентичности. И одновременно эту этно-политическую идентичность восприняло немало русских а так же представителей совсем неславянских народов.
«Украинство» сейчас держится не на национальном происхождении, а на политических идеалах и гражданской лояльности. Оно и всегда-то было очень идеоцентрично, а теперь – тем более. Гражданская война вобрала в себя длительные тенденции предыдущих лет. И, вероятнее всего, станет точкой отсчёта для формирования в изрядной степени нового народа со старым названием «украинцы».
Пополненного выходцами с востока, но отрезанного от этого самого востока, где размытые этноконтактные зоны будут превращаться в жесткие границы. И гораздо в большей степени интегрированного с Восточной Европой и Большим Западом.
