Тема необходимости сохранения наименования должности президента для главы Республики Татарстан остается одной из активно будируемых в местных СМИ. Представители татарской национально озабоченной интеллигенции охотно высказывают свое недовольство «диктатом Москвы» и запретом «иметь своего президента Татарстану», а местные СМИ спешат тиражировать подобные заявления «обеспокоенной диктатом Москвы» татарской общественности о том, что «для татар важно иметь своего президента Татарстана», что это, дескать, внушает им гордость, повышает «этническую самооценку», вселяет в них «самоуважение» и т.д. Однако при всех этих пафосных заявлениях, сопровождающихся проведением Татарским общественным центром и Союзом татарской молодежи «Азатлык» пикетов в «поддержку демократии и института президентства в Татарстане», остается любопытным равнодушие и пассивность русского населения этого региона к данной проблеме.
«Ничего удивительного в этом нет: русские справедливо считают, что должность «президент Татарстана» появилась в эпоху разгула сепаратизма и националистического реванша в республике, это ведь один из атрибутов «парада суверенитетов», приведшего к установлению этнократической формы политического устройства региона, где русские оказались в роли национального меньшинства», - считает эксперт Института национальной стратегии Раис Сулейманов. Он задается вопросом: «Что дал русским «суверенитет» Татарстана? Ничего хорошего. Наоборот, появилась латентная дискриминация в отношении нетитульного населения. Может президент Татарстана хоть раз откликнулся на просьбы русских дать их детям изучать в школах русский язык в полном объеме и по программе родного языка? А ведь они неоднократно обращались публично и в письмах, и в заявлениях, и на митингах и пикетах. Так с какой стати тогда русским защищать институт президентства в Татарстане, если «русский вопрос» так и не решен ни бывшим президентом Минтимером Шаймиевым, ни действующим Рустамом Миннихановым?»
«В настоящее время вопрос о названии должности главы Татарстана имеет символический характер. Представители татарского этноса воспринимают Татарстан как форму собственной национальной государственности. Соответственно, должность президента РТ является для них определенным символом», - комментирует казанский политолог Глеб Прожилов ситуацию с равнодушием русских к требованиям местной этнократии сохранить должность президентства. По его мнению, «для русских же в силу их общероссийской идентичности наименование должности главы республики не имеет значения, тем более содержательных политико-правовых последствий смена названия не несет».
Заведующий кафедрой социологии, политологии и менеджмента Казанского национального исследовательского технического университета, профессор Владимир Беляев призывает исходить из общемировой практики государственного устройства зарубежных стран: «Ни в одной стране мира частями страны не управляют президенты. Президенты, короли и т.п. главы независимых государств могут править лишь в частях конфедерации (т.е. не государства, а равноправного и непрочного союза разных государств)». Политолог считает, что «именно в конфедерацию и превращали Россию Декларация о государственном суверенитете Татарской ССР 1990 года и Конституция Татарстана 1992 года». «В 2002 году от этого во многом власти Татарстана вынуждены были отойти в период восстановления единого правового поля страны. Следовательно, речь идет не о гордости и самоуважении татар, а о стремлении их части в лице региональных властей и аффилированных с ними националистов продолжить дискредитированную в глазах большинства татар и русских линию 1990-х на сепаратизм и этнонационализм. Поэтому дело тут не в этническом конфликте между русскими и татарами», - уверен Беляев, добавляя, что «опросы 1990-х-2000-х гг. четко показывают, что сепаратизм (включая и популярность игнорирования норм государственного права) никогда не привлекал большинство татар и уровень сепаратизма неуклонно снижался к концу 1990-х, а в 2000-е гг. он вообще резко упал, став маргинальным течением общественной мысли, свойственным амбициозным властям, желающим прикрыть несоблюдением норм госправа захват почти всей собственности в РТ лицами, родственными или близкими к правящей элите, и обслуживающими эти идеи "национальными интеллигентами"». «Им противостоит превалирующее и консолидирующееся на пророссийских позициях большинство татар и русских», - резюмирует профессор.
«Среди огромного числа своих знакомых разных национальностей и взглядов мало тех, кто действительно беспокоится о том, как называется должность первого лица республики», - отмечает кандидат социологических наук Алексей Насыбуллин. По его мнению, «это говорит о том, что в быту для рядовых граждан этот вопрос не столь принципиален». «Для россиян Президент и человек номер один в стране, которого постоянно обсуждают и за которого переживают - это Владимир Путин. Но с точки зрения политики и переговорного процесса на высоком международном уровне, возможность называть главу региона именно президентом дает некий статус и определенные плюсы для республиканской власти. И тут этот момент носит не столько идеологический аспект, сколько чисто практический, учитывая то, что руководство республики делает акцент на работу с иностранными инвесторами и привлечению капиталов в регион. А на эти средства создают новые предприятия, заводы, рабочие места. Поэтому для политических и бизнес кругов Татарстана данный вопрос важен, при чем независимо от национальности того или иного чиновника или крупного предпринимателя», - полагает казанский социолог.
Свое мнение выразили эксперты из Башкортостана, где ситуация во многом схожа с Татарстаном, и процесс смены названия должности также сопровождался возмущение «национально озабоченной общественности». «В вопросе о наименовании должности главы региона жители Татарстана и Башкортостана сталкиваемся с феноменом "кричащего меньшинства", когда активное меньшинство населения всячески политизирует проблему и пытается поставить ее в центр общественного внимания», - дает характеристику этой ситуации ассистент кафедры политологии и истории Башкирского государственного университета, кандидат политических наук Евгений Беляев. По его словам, «этнократически-ориентированная интеллигенция пытается обозначить общественный запрос на сохранение должности "президент" в национальных республиках, однако в реальности когда этот вопрос встал перед Башкортостаном, он исходил лишь от небольшой организации "Кук Буре" и нескольких сайтов и блогов, в том числе признанных судом экстремистскими». «Однако когда запроса нет в реальности, его иллюзию создают путем неоднократного повторения, и порой достаточно успешно.
В свою очередь русское население в республиках менее этнополитизировано и склонно оценивать деятельность руководителей субъектов федерации прежде всего по основаниям социально-экономической эффективности всего по реальным экономическим показателям. В защиту сохранения должности "президент" в Башкортостане не выступила ни одна русская или татарская организация», - делает вывод эксперт.
«Тему переименования должности президента Башкортостана мы поднимали пожалуй первыми ещё на «Русском марше» 2013 года в Уфе, тогда лозунг звучал, как "одна страна - один президент"», - вспоминает председатель башкортостанского регионального отделения Национально-демократической партии, философ Константин Кузнецов. Когда же в свою очередь было объявлено о переименовании должности, и башкирские националисты начали протестовать, русская общественность Башкирии не стала делать особых заявлений в поддержку этого начинания, т.к. посчитали вопрос решённым. «Разве что наименование должности на башкирском - "башлыгы" вызвало некое недоумение, но тут можно списать на издержки "креатива" наших чиновников», - отмечает политик.
Как уже сообщали ранее СМИ, в 2010 году были приняты поправки в федеральный закон «Об общих принципах организации законодательных и исполнительных органов государственной власти», согласно которым название должности руководителя региона не может называться «президент», это закреплено только за главой Российской Федерации. Поправки устанавливают четкий срок реализации этого положения федерального законодательства – до 1 января 2015 года. После этого во всех национальных республиках состоялось подобное переименование. Татарстан остался единственным регионом, где еще до сих пор не реализованы требования федерального законодательства.
