Раньше мне казалось, что в интернете нету ничего гаже и омерзительней мата. А ведь, похоже, не единственно матом мерзок интернет. Что такое мат? Преимущественно слова вокруг полового акта и всего к тому необходимого. Речь людей распущенных, примитивных, но при этом – либо взрослых, либо хотя бы подростков. А вот маленьких детей коитус не интересует ни в коей мере. У них другие табу, совсем другие.
Отчего все последние месяцы меня преследуют самые неприятные воспоминания первых школьных лет? На переменке, сбившись в кружок, они, те, кого я уже тогда определяю как «дурных», с восторгом обсуждают «горшок», «туалет», «какашки», «попы» и «писи». Чутьем обезьяньих детенышей они знают, что мне гадко и противно их слушать, и поэтому нарочно говорят громче, если я прохожу мимо.
Большая часть из них, полагаю, выросла вполне приличными людьми. Но то, что едва ли особо ужаснет нас в детях, шевелит волосы на голове, проявляясь у лиц, порою далеко не первой молодости. В нас заложено многими поколениями: ничто, связанное с естественными отправлениями, не обсуждается вслух. За исключением медицинских и прочих необходимых обстоятельств.
Медицинские или, скорее медицинско-социальные обстоятельства и понуждают меня заговорить сейчас о тошнотворном. Вопреки запрету, впечатанному лет с пяти. Я ведь даже в литературе принадлежу к той школе, где персонажи никогда не справляют нужду. Ибо не понимаю, чем описание сего процесса может обогатить читателя. Коль скоро ровно того же не понимали ни Чарльз Диккенс, ни Иван Тургенев, ни Федор Достоевский, то ущербной себя не ощущаю.
Но размеров явления уже невозможно не замечать.
Александр Невзоров разразился на «Снобе» статьей под названием «Вкус кала». Общий смысл сводится к тому, что только идиоты смотрят телевизор. (Интересно, впрочем, а как назвать тогда тех, кто сделал карьеру на телепрограммах?) Это и плюс жовтоблакитная позиция – вот, собственно, и все идеи статьи. Прямо скажем, не богато. Но интересен способ самовыражения. По Невзорову смотреть телевизионные новости (уж умолчим о том, что кто их смотрит в век интернета?) это «попытка определить сорт пармезана по вкусу кала того, кто этот пармезан съел». Не подумайте, что этой фразой полностью отыгран заголовок. Автор пускается в пространные ассоциации того и сего с желудочным соком, газами (тема «пуканья, кстати, тоже характерное для младшего возраста безобразие), продвижением пищи по желудочно-кишечному тракту… На несколько больших абзацев. Вероятно, ему всерьез мнится, что это остро, хлестко, безжалостно и убивает наповал.
Но не стоили б упоминания изыски Незворова, буде они присущи ему одному. Чего иного можно ждать от этой разлагающейся заживо личности, от того, кто предал все, чем дорожил, все, во что верил. И в лучшие свои годы Невзоров был нарциссом и истериком, пошел даже на самострел ради привлечения к себе еще большего общественного внимания. Но все же было в нем живое, было настоящее. А ныне – ну кому интересен по недоразумению еще не сожженный в крематории и подозрительно разговорчивый мертвец?
Но в топовые фигуры сгодится и такой, с глазками-оловяшками, неожиданно женственный, старушастый.
Я далека от утверждений, что в нашем лагере вовсе не говорят на ватерклозетные темы. Говорят, конечно. Но никто не сумеет доказать, что у нас ретирадный тон целенаправленно задают именно топовые фигуры.
Вот «Грани» (вернее – жалкая пародия на давние бумажные «Грани») устраивает у себя рубрику «Г…номер». Ассоциация со ссылкой на одноименное стихотворение. Имел ли право Александр Галич на столь низменный образ? Имел полное и творческое право. Стихотворение при всем антиэстетизме сильное, философское. Но сколь тупо лапидарным инфантильным мышлением надо обладать, чтобы, прикрываясь строками поэта, присваивать себе право (как бы от его имени) решать, что есть оная субстанция, а что нет. Не утруждая себя доказательствами, неограневцы попросту размещают в этом разделе цитаты оппонентов. Вот, недавно Максима Соколова процитировали. Цитировали и меня как-то раз, может и не один, я не отслеживаю. Ну и что, уронило сие Соколова либо меня? Вот если б вправду Галич нас так обозвал, оно бы было в самом деле огорчительно. Но незнамо кто «за» Галича… простите, не интересно.
Впрочем, открывши сейчас сайт, обратила внимание на некоторый культурный рост. Не иначе, кого-то из редакции папа с мамой на часок в угол поставили. Вместо «Г..номера» рубрика сделалась «Дерьмометр», хотя строки Галича по-прежнему, бедные, служат «эпиграфом». И нехорошие картинки в дизайне (дети такое иногда рисуют, да) по-прежнему на месте.
Так или иначе, а тон задает бомонд, рядовые блоггеры и прочая массовка политикума только подхватывает.
С многочисленных криков покойной Новодворской о том, что «русским/России место у паррррраши» (даром что псевдодиссидентка в жизни столь частого в ее стилистике предмета никогда не видывала), диванные войска и оппозиционная «интеллигенция» сыплют рифмой «раша-параша», «рашка-парашка». Мне подумалось было, что получив президента с фамилией Порошенко, укры и укрофилы придумают какие-нибудь новые ругательства, дабы самим же не угодить под собственное «остроумие». Но для этого надо было б мыслить на два хода, умение в стане неприятеля достаточно редкое. И вот – порошенковцы продолжают радостно обзывать других «парашами». Дети, сущие дети. Только «порченные», как сказал бы Льюис.
Однако и «параша» слово довольно-таки сложное. Для его употребления надо хоть что-то знать о лагерях, местах заточения в ХХ столетии. Поэтому оппоненты помоложе адаптируют боевой клич Новодворской под собственный понятийный набор. Рифмуют «рашка-какашка». Без затей.
Так, в частности, писала девушка Роза из Донбасса. В отличие от большинства жителей Новороссии, девушка Роза была рьяной сторонницей Украины. На своем блоге она призывала войска АТО прийти и прогнать русских в «рашку-какашку». Войска АТО убили девушку Розу. Ей теперь не повзрослеть никогда, бедной маленькой пешке, ведомой, а не ведущей. И не телеведущей.
А вот страничка из блога телеведущей Ольги Бакушинской. Впоследствии она была то ли стерта, то ли подредактирована, но ее успела ухватить и заскринить Ольга Туханина. Эту баснословную страничку стоит процитировать целиком.
«Значит так. Вот цитата из некто Игорь Караулов. Не знаю, кто такой. (Далее следует небольшой текст, исполненный симпатий к ополченцам и отнюдь не комплиментарный к либеральным медийным персонажам). Анна Гобечия-Мудрагей, Алиса Орлова, Нахим Шифрин, Леонид Соколов, Слава Лубман, Margarita Vorontsova это ваш друг и я подумаю над этой информацией». Имена выделены, так что все шестеро «продернутых в стенгазете» (и все их читатели заодно) ловят сигнал неудовольствия сразу. Я бы на месте перечисленных лиц очень удивилась и предоставила Бакушинской «думать над информацией» уже после бана. Не тут-то было! Видимо Бакушинская в своей ячейке комсорг. «Продернутый» Слава Лубман тут же пишет:
«Убрал его». (Виноват, исправлюсь?)
Бакушинская было ставит снисходительный лайк, но затем решает, что все же следует «пропесочить».
«А раньше нравилось? – допытывается она. – У него все тексты такие». (Если «не знаешь, кто такой», то зачем же читать «все тексты» незнамо кого?)
«Да я вижу только close friends, – оправдывается Слава Лубман. – Вообще давно надо почистить…»
«Давно пора бы взрослым мальчикам научиться пользоваться унитазом», – разом припечатывает Бакушинская и провинившегося Славу и классового врага. Да, срезала, так срезала. Сказала слово «унитаз».
Не оставляет равнодушным этот предмет и сатирика Виктора Шендеровича. «Я бы предложил национальную идею такую: ну, например, спускать за собой воду в унитазе. Это очень правильная национальная идея».
Люди добрые, ну ответьте, пожалуйста, они на самом деле не понимают, что таким образом можно действительно оскорбить и унизить только самих себя?!
Видимо не понимают. Ибо с утра до ночи не устают обзывать всех «какашками». На этом уровне сознания знаменитое «ла-ла-ла», что скоро сделается реальным гимном Украины, скорее несет не гендерную, а опять же околотуалетную коннотацию. «Я его назвал «пиписькой!» А давайте еще в щелку подглядим, как он в туалет пойдет, совсем здорово будет!»
Особенное впечатление на меня произвел ролик, в котором представители диаспоры в отдаленной стране посещают в знак протеста русский … детский центр. По счастью, детей в здании на тот момент не оказалось. Для своего посещения бравые укры заказали в кондитерской торт с непечатным словом, каковой несли почему-то заботливо завернутым в свой собственный национальный флаг. Но это уже даже не детское пакостничество, это просто интернат для дефективных. Попросту не способных отличить позорное от почетного.
Макаревич спел перед карателями, потом пожаловался Путину, что мы его за это разлюбили и призвал Путина принять меры (интересно, какие?). А затем сочинил новую песню, опять-таки, разумеется, со словом «г..но». Что он, Макаревич, таковым не является, а другие – как раз. Да уж: оригинально, ново, а главное – талантливо.
Повторюсь, не страшно, когда дети нарушают табу на «унитазную» тему. Мерзко, когда этого табу нет у взрослых, но по-настоящему страшно делается, когда взрослые сами навязывают нарушение этого табу детям.
Весной интернет обошла (встреченная с большим восторгом в укрофильском стане) фотография московской девочки лет семи, стоящей с плакатом: «Деды жрали…» Ну, не стану цитировать полностью, снимок всем запомнился. Напомню только, что еще там фигурировало слово «сука».
Когда я была на два, да и на три года постарше этой девочки, мой отец возмущался, если я употребляла слово «сволочь». Он полагал, что для девочки это слово слишком грубо. А у этой несчастной малышки – у нее есть отец? Быть может, он сам и вложил в маленькие ручки эту мерзость? Как она будет расти – со сломанными представлениями о допустимом и недопустимом?
А вот ролик из Киева. Юная мать (!) учит трехлетку петь помянутую выше песенку. Без купюр. Девочке трудно выговорить слово на «х». «Путин лоло», старательно лепечут младенческие уста. Ее поправляют за кадром.
Эти – растление. Дети порченные и престарелые растлевают детей обычных, маленьких.
Я не подтасовываю цитат. Примеры в этой статье могли бы быть вдесятеро обильнее, в сто раз, насколько достанет электрического интернета. Я задаюсь вопросом: откуда этот обвал, откуда эта инфантилизация сознания, эта (для многих весьма преждевременная) тотальная синильность?
Уильям Голдинг жестко проиллюстрировал, сколь быстро становятся чудовищами дети, лишенные естественного покровительства и контроля взрослых. Думается, когда в детей превращаются взрослые, обладающие взрослым объемом информации и наделенные взрослыми правами, это еще страшнее. Дик Френсис, неплохой английский детективщик (как-то он, бедный, сейчас живет в Соединенном королевстве при его-то «гомофобии»?) убежден в том, что преступник – это именно человек, взрослый по интеллекту, но ребенок в отношении нравственных критериев. Ибо дети не различают добра и зла. Ребенок тычет в кошку палкой потому, что не способен сопереживать чужой боли. Наши укрофилы способны назвать тела сгоревших заживо «майскими шашлычками», убитых женщин и младенцев «самками колорадов» и «личинками колорадов». Они просто не в состоянии спроецировать катастрофу на себя, на своих близких. В определенном смысле и дьяволу, вероятно, лет десять.
Расчеловечивание входит в какую-то новую, адскую фазу. Настоящего ребенка можно чему-то научить, его способность различать добро и зло еще сформируется. Это нормальный процесс взросления. Но ничему нельзя научить синильных «детей», ломающих еще вчера осознаваемые ими культурные и нравственные табу.
Мне немного страшно. Мне мнится, что я вновь иду по старому паркету школьного коридора, а в углу, у мраморного подоконника, стоят они. Подозрительно смазливый Невзоров, паинька-притвора, шустрая Бакушинская в белых гольфах, вечно плюющийся Шендерович с присохшей на лацкане школьного пиджачка полоской слюны. Стоят и самозабвенно говорят о «горшках» и «унитазах». Потому, что знают – мне очень противно.
