Гражданская война на Украине, помимо присущих всем войнам разрушений, вызывает и другие, специфические для этой ситуации изменения делового климата. Российскому бизнесу они несут как угрозы, так и новые возможности; впрочем, граница между этими двумя понятиями условна: нереализованная возможность перерождается в угрозу, а приобретаемые средства борьбы с угрозами дают новые возможности.
Из очевидных угроз можно назвать:
конфискацию активов российского бизнеса на Украине, потерю рынков и свёртывание импорта.
Конфискация: Украина уже дошла до состояния, в котором единственная гарантия владения собственностью — находящаяся в часовой готовности вооружённая сила. Влияние в Раде или контроль над министрами, по сравнению с этим значат меньше, а неформальные связи и закулисные договорённости представителей российского делового мира с украинскими политиками — совсем ничего.
Никакие жесты в адрес украинского государства, никакие взятки или пожертвования на войну, не спасут российскую собственность от конфискации. Международное положение России таково, что о судах в Лондоне и Стокгольме не стоит и говорить. Это даже нельзя будет назвать злом или несправедливостью — украинское государство имеет право конфисковать активы военного противника.
Если вдруг украинские власти и не захотят этого, у них не будет выбора из-за отчаянного финансового положения, а также олигархов, с которыми надо расплачиваться за оплату войны, и полевых командиров от которых надо откупаться.
О крупнейших российских активах на Украине можно прочесть здесь.
Рынки: наступающая экономическая катастрофа Украины означает сжатие её внутреннего рынка, в первую очередь, всего, что не относится к товарам первой необходимости: народ перейдёт на подножный корм. При этом, потери вовсе не будут распределены между участниками рынка «справедливо» — пропорционально доле. Уменьшившийся пирог будет переделен; разумеется, не в пользу российского бизнеса. Это будет означать конец российскому присутствию на рынках авиаперевозок, общественного питания и мобильной связи, как кончилось присутствие Газпрома на украинском газовом рынке.
О российском бизнесе на Украине — здесь.
Импорт: ввоз угля и стали с Украины уже остановился. Алкоголь, шоколад, бумажные изделия, сыр на очереди: заменить их очень легко. Но не так просто будет заменить авиадвигатели, локомотивы и вагоны.
Что характерно, здесь не поможет даже добрая воля России: Украина просто не сможет произвести желаемые Россией товары из-за кризиса, начиная с отсутствия газа.
Никакой защиты от всех этих угроз (насколько они являются угрозами) у российского бизнеса нет. Любые средства, с помощью которых неизбежное удастся оттянуть ещё на день, будь это дипломатия или коррупция, не дадут устойчивого решения: на следующий день вопрос встанет вновь.
Единственное, что может надёжно защитить интересы российского бизнеса в той или иной части Украины — установление там дружественного ему режима, ему обязанного и от его поддержки зависимого, располагающего достаточной военной мощью, чтобы защититься от украинских обстрелов и бомбардировок.
Другого спасения нет. Если Украина победит, собственность, рынки и критический импорт будут отобраны. Если война продолжится, всё это будет уничтожено.
Возможности, которые открывает украинский кризис российскому бизнесу, не так бросаются в глаза. Их суть в обращении угроз, о которых речь шла выше, против Украины и в полном использовании инструментов, созданных для отклонения этих угроз.
Конфискация украинских активов не имеет большого смысла в России, из-за их малочисленности, но будет не только возможна, но и неизбежна, в народных республиках на развалинах Украины. Эти активы можно будет дёшево купить — через подставные структуры, если надо.
То же относится и к переделу рынков. На индустриальных востоке и юге Украины, в отличие от производящих, в основном, украинскую идентичность центра и запада, платёжеспособный спрос имеет шансы сохраниться, если только украинцев оттуда изгонят прежде, чем они всё разрушат.
Украинский импорт, по большей части, может быть легко заменён; это импортозамещение — ещё одна возможность российского бизнеса. Продукцию же ввозимую военно-промышленным комплексом, лучше тоже производить на подконтрольных, а не враждебных или опустошаемых войной территориях.
Помимо активов и рынков Украины, на её юго-востоке имеются и другие ценности: земля, инфраструктура, белые люди.
Завладение территориями, дорогами и портами открывает новые возможности для российского сельского хозяйства, туристической отрасли. Контроль над сухопутным путём в Крым и открытие для полётов российской гражданской авиации востока Украины просто необходимы российской экономике.
Возможности, которые откроет деловому человеку контроль — полный, не стесняемый государственным регулированием — над одесским портом или николаевскими верфями, огромны. А чего может достичь тот, кому достанутся ракетные технологии Днепропетровска!
Белое — побелее, чем в Италии и Испании, — население, относительно цивилизованное, но дешёвое, в современном мире — также ресурс, которым не разбрасываются: это рабочие руки, рынки, кадры для сферы разнообразных услуг.
Появление в горниле войны новых независимых государств не только переделит имеющиеся рынки, но и породит новые. Необходимость создавать новые государственные казначейства и банки даст заказы консалтингу, банкам и ИТ-фирмам. Новые армии добавят заказов ВПК. Восстановление разрушений войны — строительной отрасли и промышленности строительных материалов.
Программа денацификации, которую придётся проводить властям постукраинских государств, откроет рынки особых услуг и даст доступ к большому количеству человеческих и материальных ресурсов.
Но существуют ли эти рынки? Спрос состоит из потребности и платёжеспособности; потребность есть, а будут ли деньги? Кто всё это оплатит? Новые независимые государства будут с самого начала разорены, хотя и не в такой степени, как Украина в целом, если она сохранится. Но могут быть другие источники денег. Эти выгодные контракты и заказы может оплатить российское государство. Будет ли это выгодно ему? Неважно, в статье речь об интересах бизнеса. Впрочем, даже государству будет лучше вложить свои накопленные запасы в реальную экономику, изъяв из иностранных ценных бумаг. К перемещению этих средств российские власти могут подтолкнуть не только соображения престижа, требующие превратить новых союзников в витрину достижений путинизма, но и угроза конфискации этих активов Западом. Это будет ещё одна Олимпиада, Крым и футбольный кубок (тем более, последний имеет все шансы не состояться).
Многим деловым людям пригодилось бы место, где государственные ограничения не так стеснительны, а выдачи откуда нет. Полезно иметь возможность куда-то пристроить свои капиталы и самих себя. Нынешний мир слишком однополярен, слишком зарегулирован, но новые огромные белые оффшоры дадут возможность многим вырваться из промежутка между молотом чекистского рэкета и наковальней американской полицейщины; ещё лучше будет контролировать такой оффшор.
В этой статье обсуждаются возможности и угрозы, которые появление новых государств на месте бывшей юго-восточной Украины создаст российскому бизнесу. Но это не значит, что тот рассматривается в статье как нечто монолитное, что может действовать только как единое целое.
Суть ситуации в том, что она представляет угрозы и открывает возможности деловым людям и группировкам по отдельности. Каждый из них по одиночке потеряет многое (кое кто всё), избежит потерь или получит всё.
Но «всё» может получить не один. Если кто-нибудь более расторопный приберёт к рукам одну народную республику, отставший может прибрать другую. Кому не достался Донецк, может добыть Днепропетровск, третий может претендовать на Харьков, четвёртый — на Одессу.
Амбициозному бизнесмену, которому тесно в давно поделенной России, нет нужды ждать разрешения Путина, чтобы выйти на новые просторы. Сейчас такое время, когда российский (если на то пошло, то и украинский) миллионер может стать новоросским миллиардером.
Если Путин ещё не решился поставить на Новороссию, действовать, всё равно, не рано. Если конкурент уже обеспечил себе Донецкую или Луганскую республики, ещё не поздно. Поздно станет только тогда, когда украинские войска уничтожат Новороссию. Это будет концом любого российского бизнеса на Украине и закроет все возможности открытые, было, украинским кризисом.
События на Украине — это вызов не всем, но каждому. Такое окно возможностей открывается редко. Тот, кто потеряет на Украине свой бизнес, или упустит появившийся на Украине шанс, должен будет винить только себя. И если он положится на защиту российского государства, то будет последним лохом.
Сейчас нельзя указать, кто из российских бизнесменов решился действовать, исходя из вызовов, предъявляемых положением на Украине. Такие вещи не обнародуют, пока дело не сделано, как было с участием Константина Малофеева в присоединении Крыма (см., например, здесь).
Думаю, что, будучи деловыми людьми, описанное в статье они осознали давно и стали действовать.
