То, что написано ниже - НЕ про украинские события. То есть формально про них, но вообще-то - о другом. Имейте это в виду.
* * *
17 марта в "Эксперте" был опубликован репортаж Ахмедовой "Трезубцы небесной тысячи". Про украинскую армию и людей этой армии.
Там есть такой герой - анонимный "офицер". Который долго откровенничал с корреспонденткой, но просил не называть своего имени.
Сейчас выяснилось, что это был генерал-майор МВД Сергей Кульчицкий, ныне покойный. Он был в сбитом под Славянском вертолёте.
Украинцы пишут, какой он был замечательный командир.
Ивано-Франковская область Украины по этому поводу объявила трехдневный траур.
А в Национальной гвардии Украины заявляют, что в отместку за гибель любимого командира они обстреляли территорию, с которой сбили вертолёт, и убили много людей внизу. Типа отомстили.
Порошенко тоже пообещал отомстить. "Сегодня трагически погибли наши ребята. Эти преступные действия врагов украинского народа не останутся безнаказанными".
Это всё нормально, если что. "Как ещё-то". Это война, на войне себя ведут именно так.
Но вернёмся к старому интервью. Сейчас его охотно цитируют - там этот славный милиционер обещал русским, что "мы будем отравлять вам колодцы" и "хладнокровно убивать". Ну и "я хочу, чтобы вы нас боялись".
Это почему-то многих возмутило. Хотя это тоже нормальные в данной ситуации заявления. Он действительно всё это стал бы делать. Без особых сантиментов. Враги должны умирать, свои должны жить. Тут всё нормально.
И что самого Кульчицкого грохнули - тоже нормально. Удачно. Хороших офицеров врага надо убивать, что же с ними ещё делать-то. А он был хорошим офицером, таких надо убивать в первую очередь. Война же.
Но я вообще-то о другом. О некоторых местах в его речи, которые действительно интересны и за пределами данных событий.
Вот рассуждение о присяге:
— Нас всех объединило одно: у нас был очень непорядочный президент, — говорит офицер, этим вступлением объясняя то, что сидит за одним столом с Андреем. — Тупой, необразованный зэк. У вас президент тоже плохой, — добавляет он. — Но он хотя бы офицер с вычищенной биографией. А у нашего биография очень нехорошая. Но когда ко мне пришли и сказали: «Выйди на баррикады и скажи, что ты уволился, кинь клич, чтоб к тебе присоединились другие офицеры», я ответил: «То есть вы хотите из меня предателя сделать? А что потом вы будете со мной делать — с таким хорошим?»
— Что такое предательство для офицера?
— Ну… видите ли… мне очень больно, когда заставляют принимать вторую или третью присягу. Я вторую присягу не принимал на Украине после того, как присягнул Советскому Союзу. Я в себе выработал такую мысль, чтобы как-то жить со всем этим. В первый раз я клялся защищать родину. Родина моя была большая, советская, но потом волею судьбы стала маленькой — Украиной. Я дал присягу народу и до сих пор ей верен. А сегодня… Хотите, я каждый день присягу буду давать? Это когда я был молодым офицером, для меня такое было невозможно.
— И кому вы хотите давать каждый день новую присягу?
— А кому хотите… Хотите — той власти. Хотите — этой. Завтра придет другая — дам другой. Главное, чтобы она не была такой, как предыдущая. Я уже давно не такой принципиальный.
— Как это?
— Как это?! Как это… Вот так это! Но… я считаю, что сейчас мне больше не надо никому присягать. Какой смысл? Я и так служу народу.
— А что вы думаете о тех военных, которые перешли на сторону России в Крыму?
— Я бы не наважився давать присягу другому государству. Зачем другому государству офицер-предатель? Чтобы выбросить его, как использованный мусор? Хотя… ну, наверное, никак я к ним не отношусь. Но вообще считаю, что это измена родине.
— Без оправданий?
— Сейчас все настолько… — он задерживает дыхание, — нечестно, — выдыхает, — что погибать ради этого, может, и не стоит? Может быть… Но хотя, если задуматься… Я долго думал над тем, как в Афгане большинство наших, чтобы не попасть в плен, стрелялись. Когда я был молодым, я думал, что так правильно. Но сейчас думаю: лучше бы сдавались.
Дальше генералу напоминают, что генерал вообще-то начинал с подавления Майдана, а теперь учит тех, с кем дрался. Он на это отвечает так:
— Всю Украину объединило то, что ее президент был жуликом и обормотом. Да, мы охраняли этих жуликов… Выполнять свою работу морально было очень тяжело. Но я стоял на страже закона. Я понимал, что у нас нет одного лидера и мы стопроцентным голосованием никогда не выберем себе нового президента. Значит, другого пути не было… Нас, офицеров, вывели туда, на Грушевского — стоять в шеренге. А раз мы туда пришли, полковники не будут прятаться за солдатами, чтобы вы, журналисты, опять все перекрутили. Я скомандовал встать впереди срочников. А сам, чтобы никто ничего не бзикал, вообще вышел вперед. Мне позвонили друзья: «Это ты там стоишь?» — «Я. А это вы колеса там подкатываете?» — «Мы». — «Слышь, убери вправо немножко, чтобы дым на нас не шел».
— Вы уж меня простите… но сейчас все так говорят. А чтобы вы говорили, не поменяйся власть?
— Очень сложно мне самому понять, что бы я говорил… Вы сейчас напишете, что я сказал, и для меня это будет полный звиздец. Вы можете всего этого не писать? Я вам рассказал правду, но вы же сами знаете, какая она — правда.
Но самое-самое, конечно - вот это:
— Сядьте!.. Посидите еще. Давайте поговорим. Хм… Большинство офицеров помешаны на своей службе. В девяносто втором я вернулся на Украину. Я не хотел уезжать, я правда был хорошим офицером. Меня трижды посылали на получение досрочного звания, и трижды мне отказывали. Знаете почему? — он щелкает колпачком ручки. — Потому что я украинец.
— Это сильно отразилось на вашем сердце?
— Конечно же… А потом мне посоветовали: ты поставь две бутылки коньяка, а мы напишем, что ты русский, и через две недели у тебя уже будет звание. А знаете, сколько стоили две бутылки коньяка? Двадцать рублей. А знаете, какая у меня была зарплата? Пятьсот рублей.
— Вы согласились, чтобы написали: вы русский?
— Не-е-ет… Меня спросили: «Чего ты хочешь?» Я ответил: «Я хочу домой. Туда, где мне будут присваивать звания». Я вернулся. Моя зарплата была двадцать семь долларов. Наступило лето, а у жены вообще не было летней одежды. Мы пошли на рынок, она выбрала себе шелковую блузку, и мне тоже она понравилась. Я отдал всю… всю свою зарплату, — он снимает локти со стола и отодвигается от меня, прикрыв глаза. — Она шла сначала молча, потом как заревет. «Ты чего?» — «А как мы жить будем?» …Мне сейчас звонят мои… русские офицеры: «Ну, что вы там собираетесь делать?» — «Да мочить вас собираемся!» Смеются: «Ну, ты, брат, даешь!»
На самом деле вопрос был, конечно, не в "украинстве" (в девяноста втором-то!), а в коньяке. Который стоил двадцать рублей и который сослуживцы с Кульчицкого вымогали под этим предлогом.
Так вот. Если хорошенько подумать вот над этими тремя моментами - про присягу, про "нас вывели" и про 20 рублей и блузку, - то можно понять и даже прочувствовать, что такое советский офицер. Более того, хороший советский офицер. Да что там - целый генерал. Хороший, качественный советский генерал.
Естественно, тут возникает тема "как с ним обошлись". Но такое обхождение возможно только с людьми определённого склада. Попробовали бы ТАК с турецким офицером. Не говоря уже о турецкой армии. Или алжирской. Или какой угодно другой, но армии классического образца.
И заметим - это ВСЕ ПОНИМАЮТ. На уровне построения прогнозов. Например, когда на Украине "началось", все строили самые разные прогнозы на будущее. Не было только одного прогноза - военного переворота. Хотя в любой несоветской стране это была бы первая мысль.
А у нас это и в голову никому не пришло. Не видел ни одного прогноза на тему "на Украине власть возьмут военные". Кто угодно - националисты, анархисты, евреи, армяне, олигархи, народные трибуны, бойцы-правосеки, старушки с шапочками из фольги. Но не военные.
Да, если кто не понял - к России всё то же самое. Есть нюансы (и довольно важные), но в целом...
Ну вы поняли.
