После проведения Президентом России В.В.Путиным пресс-конференции, посвященной событиям в Украине, появилась надежда, казалось бы, что наступает некая пауза, когда все стороны «украинской коллизии»: Российская Федерация, новый альянс парламентской власти Украины «Яценюк-Турчинов», «национальная правая» Западной Украины, а также коспонсоры процесса за рубежом возьмут некий тайм-аут, чтобы осмотреться и найти какое-то взвешенное, учитывающее объективные интересы всех сторон, решение. Однако последние инициативы Верховного Совета Крыма, резко форсирующие процесс вхождения Автономной Республики Крым в состав России заставляют думать, что предположение о наступлении всеобщего «тайм-аута» в большой Украинской Игре было несколько преждевременным.
Вначале немного о терминологии настоящего материала. Я намеренно отказываюсь от употребления, в ситуации тех или иных действий современного российского государства по отношению к Украине, термина «Россия» – чем часто злоупотребляют многие российские политологи. Под термином «Россия» следует понимать, по моему мнению, страну – Русскую Землю – сложную этногеографическую систему, населенную русским и другими народами, которая не может и не должна нести исторической ответственности за действия актуальной ныне, но исторически преходящей администрации Кремля.
Соответственно, в вышеуказанном контексте я использую термин «Российская Федерация», сокращенно «РосФедерация», обозначая им актуальную систему государственного управления и официальной идеологии РФ.
А теперь о выводах, кажущихся мне настолько же очевидными, насколько и тревожными.
1.Российская Федерация сделала стратегическую ошибку, втянувшись в происходящую на Украине национальную революцию как сторона конфликта.
Втянувшись в этот конфликт под предлогом защиты так называемого русскоязычного населения, Российская Федерация взяла на себя совершенно непосильные обязательства, как перед собственным народом, подавляющая часть которого ожидает сейчас «маленькой победоносной войны» с украинскими «фашистами», так и перед русскоязычным населением Восточной Украины. Совершенно очевидно, что присоединить территорию Восточной Украины в любом качестве (в виде суверенной Новороссии, в виде федеральных областей РФ или иначе) Россия не в состоянии. Для этого у страны нет ни свободных материальных ресурсов, ни соответствующей идеологии, ни стратегии экономического развития этих украинских областей, ни даже искреннего желания (у российского истеблишмента точно).
Кроме того, с «аншлюсом Новороссии» ни при каких условиях не согласится Запад, прежде всего США, которые являются, как известно, гарантами территориальной целостности Украины. С объединенной экономической системой и политической волей Запада РосФедерация может успешно бороться только в самой краткосрочной перспективе, уже на среднесрочное (два-три года) противостояние сил у РосФедерации нет. Не следует забывать, что ни финансовой, ни технологической, ни даже демографической автаркией современная РосФедерация не обладает: сегодня наша страна является, увы, периферией стран Запада, причем неумолимо деградирующей во всех отношениях.
Единственной возможностью современной РосФедерации сохраниться в качестве относительно независимого политического и этногеографического субъекта Евразии – это искренне и полностью перенести вектор политики, идеологии и экономики в Сибирь и на Дальний Восток, созидать там Великую Сибирскую Русь. На фоне стремительного укрепления Китая (см.: http://rusplt.ru/world/Kitay-armiya-7994.html, а также http://rusplt.ru/ world/132-mlrd-na-samooboronu-8459.html) альтернативы этому вектору развития уже нет. Но для успеха сибирско-дальневосточного вектора не нужны ни Новороссия, ни Крым, а абсолютно необходима дружественная, благожелательная Украина (хотя бы для возможности политики интенсивного рекрутирования украинской рабочей силы и украинских переселенцев на Дальний Восток). Нынешний политический курс РосФедерации в Украине категорически исключает такую возможность. И это не просто плохо, это катастрофично, прежде всего для стратегических интересов России.
Когда выяснится, наконец, что Россия присоединять Харьков, Луганск, Донецк и Херсон ни в каком качестве не будет, политическим позициям так называемого русскоязычного населения, равно как и репутации России у этого населения будет нанесен непоправимый урон. Вряд ли политическая репутация верховных органов власти РосФедерации укрепится от этого в глазах народов России.
2.РосФедерация совершила большую ошибку, сделав ставку в происходящей на Украине национальной революции не на актуальные силы национальной демократии украинского Запада, а на олигархические силы украинского Востока, способные только периодически облапошивать легковерного русскоязычного «совка».
В.Янукович, М.Добкин, Г. Кернес и им подобные персонажи никогда не были и не станут по-настоящему долговременными и ценными союзниками России. Очень наивна надежда соответствующих ведомств Российской Федерации в значимый этнополитический потенциал «русскоязычного населения» Восточной Украины. За прошедшие двадцать лет эти люди так и не освободились от явно устаревшего менталитета «советских людей», так и не стали ментально полноценными русскими. Они не создали, к сожалению, за это время (и уже не создадут) более-менее значимой и единой политической организации. Единственный пункт «программы», который как-то объединяет социально и даже этнически очень разнородное «русскоязычное население», нарочито инфантилен и политически бесперспективен: «совки» наотрез отказываются изучать украинский язык, чем еще более усугубляют свою неконкурентоспособность в современной украинской среде.
Ошибки парламентских сил национальной демократии Украины (попытка дезавуировать закон о региональных языках и т.п.) свидетельствуют не об онтологической ненависти «национальной правой» Украины к России и русским, а о стремлении нового политического класса Украины учесть и преодолеть те пороки объективно возникшего этнического федерализма, которые достались этой стране в наследство от СССР, и которые составляют главную «ахиллесову пяту» постсоветской России. Своевременная и разноплановая помощь Российской Федерации силам национальной демократии Украины позволила бы мягко преодолеть «болезнь правизны» нового украинского политического класса, а также эффективно переформатировать вектор политико-экономического присутствия России на новую, политически перспективную систему власти в Украине. Истерические «обличения» политически реликтовой «бандеровщины», издевательские высказывания в адрес украинского национализма, щедро источаемые официозами Москвы, отнюдь не способствовали маргинализации национальных сил украинской демократии, скорее наоборот – они способствовали маргинализации репутации России в глазах украинского национального большинства.
3.РосФедерация совершила ошибку стратегического значения, попытавшись демонизировать в глазах мирового сообщества и в глазах собственного народа силы национальной демократии Украины как «националюг», фашиствующих элементов и т.п. Российские идеологи, не увидев за деревьями леса, собственноручно максимально сузили пространство для своего политического маневра в современной Украине, который ныне фактически ограничен действиями в стиле «маски-шоу».
Эта печальная близорукость внешнеполитического российского официоза есть закономерный результат двадцатилетней стагнации в сфере разработки современной, основанной на новых этнополитических реалиях, доктрины нациостроительства в России. РосФедерация по-прежнему витает в «имперско-советских облаках», из которых уныло каплет дождичек вненационального, полицейско-охранительного консерватизма. В итоге Российская Федерация поставила себя в Украине в положение извечного, неисправимого ретрограда, некоего политического динозавра эпохи «коммунистического империализма». Если бы репутация Российской Федерации в глазах украинского национального большинства определялась только вышеуказанным аспектом, – это было бы еще полбеды. Однако репутация РосФедерации здесь в действительности существенно хуже.
В середине 90-х годов, действуя из соображений внутренней конъюнктуры, Российская Федерация уклонилась от внятного обозначения своей солидарности с украинским народом в безусловном осуждении преступной политики Голодомора, в честной оценке целенаправленной политики геноцида славянских народов, которую проводил в Украине (да и в России тоже) большевистский режим. Эта уклончивость российских внешнеполитических функционеров уже тогда фактически поставила, в глазах украинского национального большинства, знак равенства между понятиями «Россия» и «тоталитаризм». Сегодня, выступив с истерическими обвинениями политического авангарда украинской нации в мифическом «фашизме», Российская Федерация рискует поставить, в сознании большинства украинцев, знак равенства между субстанциональной Россией и понятием «стратегический враг Украины». Я очень сомневаюсь, что такая пропозиция соответствует национальным интересам России в целом, и великорусского народа в частности.
4.РосФедерация использует явно устаревшие, фактически советские шаблоны при реализации своей этнополитической линии в Крыму, что приведет, в конечном итоге, к увязанию в проблемах Русского Крыма, а не к разрешению их.
Политика вначале подразумеваемого, а теперь уже де-факто реализуемого «аншлюса» Автономной Республики Крым поставила РосФедерацию перед необходимостью обеспечивать свое присутствие в Крыму не на словах, а на деле. Как будет это выглядеть понять очень сложно, уже хотя бы потому, что аналогичные проекты в Абхазии и Южной Осетии за пять лет (с 2008 года) ни к какому действительно впечатляющему результату не привели. Потребность же в финансовых инвестициях в Крым на несколько порядков выше, нежели аналогичные, например, для только что завершенной спортивно-строительной эпопеи в Сочи.
Существование Автономной Республики Крым в де-факто суверенном виде (или в качестве изолированного со стороны Украины сателлита РФ) в стратегической перспективе крайне уязвимо. Всю потребность Крыма в пресной виде фактически обеспечивает Северо-Крымский канал, идущий от Днепровского водохранилища, поэтому возможное ограничение водоснабжения этого канала со стороны Украины мгновенно приведет к обезвоживанию крымских земель степной полосы, населенной преимущественно крымскими татарами. Поскольку крымские татары являются единственными эффективными земледельцами на полуострове и единственной здесь этнополитической системой, не требующей искусственной гальванизации извне, становится понятным, что произойдет вслед за этим. В стратегическом аспекте обеспечить гарантированное водоснабжение Северо-Крымского канала при всех изменениях внешнеполитических условий возможно только путем установления полного политического контроля России, по крайней мере, над Херсонской областью, что в складывающейся обстановке представляется маловероятным.
Произошедшее увязание России в Крыму делает актуальным обеспечение дальнейшего функционирования на полуострове явно переразвитой военной инфраструктуры Черноморского флота. Логика политических событий будет подталкивать Россию к дальнейшему развитию этой инфраструктуры, хотя логика военно-стратегической целесообразности настоятельно свидетельствует совершенно об ином: о необходимости существенного сжатия тоннажа и инфраструктуры ЧФ, в оптимальном виде – до размеров флотилии.
Черноморский флот мог иметь стратегическое значение для России (де-факто никогда его не имел) в XVIII-XIX вв. Уже в ХХ веке это был скорее действующий анахронизм, ностальгическая постановка в стиле «military» и ценой в весьма круглую сумму. Сегодня фактический потенциал Черноморского флота существенно меньше потенциала флота Турции, и даже (по ряду важнейших позиций) Каспийской флотилии Российской Федерации. На маленьком Черном море, фактически озере, России достаточно иметь дивизион современных ракетных катеров, изготовленных по технологии stels, с десяток дизельных подводных лодок, несколько фрегатов, суда сопровождения. Колоссальная наземная инфраструктура Черноморского флота, заточенная в свое время на глобальное военное противодействие совокупным силам НАТО и США, сегодня не только избыточна, но и разорительна. Сегодня России, как «воздух и хлеб», необходимо стремительное развитие инфраструктуры и военного потенциала прежде всего Тихоокеанского, а затем Северного флотов. Черноморский и Балтийский флоты по выполняемым задачам уже функционируют как де-факто флотилии, какими они, по военно-экономической целесообразности, должны стать де-юре. Переход ЧФ на Новороссийскую военно-морскую базу мог стать решением многих проблем, теперь же, в ситуации общественного ожидания «маленькой победоносной войны», это стало невозможным.
И, наконец, самое тревожащее в политике российского «большого слона» в Крыму. Судя по поступающим сведениям, российские модераторы политического процесса в АРК планируют «осчастливить» жителей Крыма той же самой этнофедералистской моделью, которая уже является фактором перманентной дезинтеграции России и которая (в самом недалеком будущем) станет, бесспорно, главным могильщиком государственной системы Российской Федерации. Как компетентно повествует нам небезызвестная Яна Амелина (http: www.regnum.ru/news/polit/1774383.html), уже готов проект создания территориальной автономии крымских татар в АРК. В ситуации искусственно нагнетаемой антиукраинской истерии русские жители Крыма, которых здесь пока большинство, могут легко согласиться на эту более чем спорную этнополитическую реформу. Итогом же процесса этнической федерализации Крыма, причем очень скоро, будет крымскотатарское Косово в Крыму, – со всеми вытекающими последствиями для этнически астеничных русских «крымчан». Русскоязычные «крымчане» в чаду антиукраинской кампании могут какое-то время не замечать, что в вопросе «окончательного решения» крымско-татарской проблемы их откровенно подставили. Очень боюсь, что их прозрение в вопросах навязывания федералистских решений в стиле «a
5. РосФедерация совершает стратегическую ошибку, пытаясь добиться конъюнктурных экономических выгод путем прогрессирующего сдавливания экономики Украины в тисках «Газпрома». Экономический развал Украины вызовет негативный тектонический сдвиг в экономиках всех восточнославянских государств. Разрушение одной только производственной корпорации «Мотор-Сич» способно оставить авиапром России без авиационных двигателей, замены которым нет и в обозримом будущем не предвидится, особенно в ситуации экономической блокады России странами Запада. Это только один пример, из возможных нескольких сотен.
Десятилетиями проводимая дискриминационная политика России по поставкам энергоносителей в Украину (цены существенно выше аналогичных для Германии!) уже крайне негативно сказалась на конкурентоспособности украинской экономики, стала одной из основных предпосылок разворачивающегося здесь экономического коллапса. Продолжение политики экономического удушения братской восточнославянской страны в конечном счете приведет к необратимой эрозии не только российско-украинских межгосударственных отношений, но и к созданию пропасти межэтнического отторжения между украинским и великорусским народами. Такая перспектива, в свою очередь, поставит жирный крест на любых проектах этнополитической модернизации России в эффективное современное государство Евразии. Уделом России без Украины может стать только мрачный ремейк допетровской Московии в ХХI веке, т.е., пользуясь знаковым определением Ибн-Фадлана, – «Страны Мрака».
Автор -
доктор исторических наук,
директор Центра исследований
Кавказа и Востока Европейского
института JUSTO
