«Нам знакомо одно лишь насущное видимо-текущее, да и то понаглядке, а концы и начала – это всё ещё пока для человека фантастическое» (Ф.М. Достоевский). Это «фантастическое» и есть основа реальности, подлинная реальность. Если есть история как целенаправленное движение, то есть Творец – как метасмысл истории. Иначе история является бессмысленной грудой фактов и событий. Если нет вечной души, то нас ничего не связывает ни с Богом, ни с человечеством, ни друг с другом. Без представлений о вечной душе народы оказываются только этническо-биологической и социальной общностью, не имеющей духовных и нравственных измерений. Христианское мировоззрение погружает человека в историю как единую судьбу народа,как духовную эстафету поколений, ответственных друг перед другом и перед вечностью. Укоренённость в судьбе, то есть истории своего народа побуждает признать в других народах их историческую судьбу и вступать с ними в органичное общение. Ибо без чувства совместной истории мы способны воспринимать другие человеческие сообщества только абстрактно. Отказ от родины и истории превращает нас в иванов, не помнящих родства, в то же время лишает способности полноценно воспринимать индивидуальность иных народов.
Если история человека или народа – это их биография, описывающая житейские факты: когда родился, как рос, что изучал и окончил, куда ездил, что видел, с кем встречался, то историософия описывает внутреннюю судьбу: кем стал и в результате чего, каков был внутренний выбор, какой характер, чем руководствовался, к чему стремился. Ф.И. Тютчев ставил историософские вопросы: «Что такое Россия? Каков смысл её существования, её исторический закон? Откуда явилась она? Куда стремится? Что выражает собою?». Поэтому историософия больше ориентирована на постижение смысла истории – её начал и концов, её исходной причины и конечной цели, восходящих к Богу. Историософию интересует сущность явления в изменчивости его временных форм. Любое временное явление обладает смыслом только тогда, когда оно имеет начало как смыслообразующую причину, а также конец как смысловой итог, цель существования. Большая часть размышлений об истории, лишена этого измерения, поэтому в лучшем случае фрагментарна, и самое тонкое наблюдение оказывается не более чем грациозной виньеткой или остроумным замечанием. В позитивистских исторических описаниях получается, что на каком-то отрезке времени люди или народы переселяются, откуда-то исходят, куда-то приходят, озабоченно стремятся с целеустремленным видом, при этом, не имея цели. Историософский вопрос – это всегда вопрос о началополагающем акте и о завершающем акте человечества, цивилизации, народа. Если философия истории обобщает исторический процесс как таковой, выясняет его наиболее общие закономерности, то историософия выясняет смысл судьбы конкретного исторического субъекта. Историософия более индивидуалистична и персоналистична, её интересует индивидуальная судьба народа и фактор личности в истории. Предметом философии истории является само поле истории и её закономерности. Предметом историософии является судьбасубъекта исторического действия, жизнь исторических организмов. Поэтому в философии истории изучаются общие рационалистические законы, а в историософии – экзистенциальные персоналистические принципы. Понятно, что для историософского подхода, изучающего живой субъект истории, плодотворнее платоновская философская традиция, синтезирующая рационалистическую и художественную методологию.
Историософия ставит вопрос о смысле бытия народа, и в первую очередь о том, чем является народ сам по себе. Каждый народ представляет собой не случайное сочетание индивидуумов и не хаотическую массу людей, это и не только кровное этническое единство. Народ оказывается в той степени народом, в которой обладает вечной соборной душой, искрой Божией, отражающей творческий замысел Бога о народе и ответный помысел народа о себе. Этот центр самоидентификации народа содержит его земное назначение, творческую миссию в бытии, смысл его жизни. Этим, прежде всего, один народ отличается от других, и каждый народ жив в той степени, в какой его душа неотделима от исторического тела и воплощена в материи истории. Судьба народа, или его осмысленная история, является земным исполнением небесного предназначения, ареной, на которой сталкиваются разнообразные исторические и космические стихии, противостоя творческой миссии народа. В судьбе народа единятся все его поколения, исполняется прошлое, оправдывается настоящее, преображается будущее. О задачах историософии можно повторить то, что Михаил Ломоносов говорил о назначении исторической науки: «дать бессмертие множеству народа, соблюсти похвальных дел должную славу и, перенеся минувшие деяния в потомство и глубокую вечность, соединить тех, которых натура долготою времени разделила».
