О новом фильме великого польского режиссёра Анджея Вайда «Валенса. Человек из надежды» отечественные киноманы наслышаны давно, но мало кто из них может похвастаться тем, что они его видели – в российском прокате картина до сих пор не была представлена (хотя её мировая премьера состоялась в сентябре прошлого года), в Интернете она тоже почему-то отсутствует…
Однако один сеанс «Валенсы» в России всё же состоялся – на прошлой неделе, при содействии польского посольства, его прокрутили в готовящемся закрыться на реставрацию московском кинотеатре «Художественный». Автору этих строк, благодаря предприимчивости своего друга Олега Кильдюшова, посчастливилось оказаться на этом формально «открытом», но фактически «закрытом» просмотре.
«Посчастливилось» в данном случае, не просто фигура речи – я давно не получал такого полноценного удовольствия от современного кино. 87-летний Вайда находится в великолепной творческой форме – в картине нет ничего старческого, напротив, она наполнена удивительно молодой, «мускулистой» энергетикой, захватывающим зрителя драйвом. Более чем двухчасовая лента (да ещё и без русской озвучки, лишь с титрами) смотрится на одном дыхании. Всё на высоте – мастерская, уверенная режиссура; продуманный сценарий, написанный известным польским писателем и драматургом Янушем Гловацким (кстати, тоже не юношей, ему глубоко за 70); высокопрофессиональная операторская работа номинанта на «Оскар» Павла Эдельмана; наконец, потрясающая органика исполнителей главных ролей Леха Валенсы и его жены Дануты – Роберта Венцкевича и Агнешки Гроховской…
«Валенса» достойно венчает трилогию Вайды о борьбе польского рабочего класса против коммунистической диктатуры, начатую абсолютным шедевром «Человек из мрамора» (1976) и продолженную открыто-публицистическим, снятым в поддержку «Солидарности» «Человеком из железа» (1981), - цитаты из последнего (в документальных кадрах там присутствовал и Валенса) вплетены в ткань нового фильма.
К достоинствам картины следует отнести и её главенствующую интонацию, вопреки фирменным стереотипам польской культуры (достаточно вспомнить «Катынь» того же Вайды) почти лишённую пафосной патетики – несмотря на жёсткий событийный драматизм, в ней преобладает мягкий юмор. Возможно, это связано с тем, что сценарист Гловацкий – виртуоз иронического повествования, возможно – с общей концепцией образа (за)главного героя.
Разумеется, Валенса в фильме - национальный Герой. Но это не Герой шляхетско-интеллигентской культуры, каковыми до сих пор были центральные персонажи вайдовских работ, снятых, в основном, по классике польской литературы (Мицкевич, Реймонт, Ивашкевич, Анджеевский). Во многом в традициях этой культуры были поданы и отец и сын Биркуты из предыдущих частей трилогии. Но было бы нелепо ретушировать под вымышленных Биркутов (а уж тем более под Мачека из «Пепла и алмаза») реального, живого, хорошо лично известного режиссёру бывшего электрика с гданьской судоверфи.
Будущий 6-ой президент Польши представлен в его кинобиографии не как рыцарь-идеалист, а как обыватель, которого обстоятельства делают героем, точнее, будят в нём скрыто присутствующий, но «неактивированный» героический дух.
…Жил-был простой работяга Лех, счастливо женатый на красавице Дануте, ждал рождения первенца, участвовал в профсоюзном движении, но не о какой «борьбе с режимом» и не думал. Попытался остановить кровавые столкновения гданьских рабочих с войсками, был арестован, чтобы выйти на свободу и скорее увидеть только что родившегося сына, подписал подсунутые человеком из «органов» бумаги, в том числе, и обещания являться к последнему на «консультации»… Начало, как видим, вовсе не геройское, шляхетским гонором и не пахнет… Но дальше начинается неожиданное: хоть и рожает Данута Леху ребёнка за ребёнком (всего - восемь), он не может уже оставаться прежним – в глубине его души оскорблена норма - главная святыня обывателя. И вот, шаг за шагом, он втягивается в противостояние с властвующей в его стране не-нормой, и противостояние это раскрывает в нём недюжинную харизму, притягивающую как магнит таких же как он обывателей-работяг, готовых идти за ним до конца, а готовность эта толкает Леха только вперёд… И вот он лишается работы, вот он через чёрный ход удирает от слежки, вот его снова и снова арестовывают, вот он, наконец, признанный вождь народного протеста, и нет пути назад, и даже Данута смиряется с тем, что тесная двухкомнатная квартирка, в которой ютится её большая семья, стала проходным двором, куда с самого утра заявляются журналисты, а среди глубокой ночи – гэбэшники…
Валенса – сильный и хитрый мужик «себе на уме», не читающий книг и не доверяющий интеллектуалам (однако допускающий их в свой «штаб» как «всё же полезных»). Позднее он докажет свою «неинтеллигентность» вызвавшими бурные скандалы «антисемитскими» и «гомофобскими» репликами. Но именно он, а не интеллигент Мазовецкий стал мотором «Солидарности» и знаменем победившей польской свободы.
Существует расхожее мнение, что революционеры – все как один, молодые люди без почвы и без семьи, рационалисты-утописты, безбожники, сбивающие с панталыку мирных граждан. Ну и конечно же: «кто после 30-ти революционер, у того нет разума»… Подразумевается, что статус-кво обязательно нормальнее радикальных перемен. Часто именно так и бывает. Но случается, что во главе революций оказываются благополучные и богобоязненные отцы семейств. Напомню, что в рачительном сельском сквайре, отце шестерых детей Оливер Кромвеле мало что предвещало будущего командира «железнобоких» и лорда-протектора Англии. Не говорю уже о почтенном семидесятилетнем плантаторе Бенджамене Франклине, на старости лет возмутившегося против своего легитимного монарха. Кстати, оба эти джентльмена были глубоко верующими протестантами. Истовый католик Валенса – из той же категории бунтующих консерваторов, борющихся с формально законным господствующим злом не ради реализации проектов высосанных из пальца «городов солнца», а ради фактического торжества закона и порядка, т.е. во имя легитимности в точном смысле слова. И, обратите внимание, – те революции, во главе которых стоят подобные лидеры, как правило, оказываются успешными не только в смысле избавления от опостылевшей тирании, но и в плане долгоиграющей социально-политической перспективы.
Может быть именно такого лидера пока не хватает всё никак не разгорающейся русской национальной революции? Вероятно, об этом задумывается не только оппозиция, но и власть. Поэтому, странно ли, что «Валенса» прошёл в РФ всего одним (и возможно единственным) сеансом?..
