Украина, похоже, близка к тому, чтобы окончательно определиться с моделью государственности. И это не какой-то там паллиатив наподобие «суверенной демократии». Нет, это скорее суверенная охлократия, то есть «власть толпы». Что это такое – можно судить по «оранжевой революции» . Участники событий прямо говорят, что если и в этот раз «власть не поймет», то «будет третий Майдан, который сметет и ее». Более скептически настроенные пишут «о еще пяти таких революциях»… Короче, «еще 30 тыщ ведер и золотой ключик у нас в кармане».
В который раз понимаешь, что страна – это не система, страна – это история. И решающую роль играют не какие-то там ценности или идеалы (хотя и они, конечно), но исторические прецеденты. В этом смысле, да, есть у революции начало, нет у революции конца. Выясняется, что не так трудно сделать революцию, как потом удержаться от ее повторения.
Понятно, что нынешняя группа, стоящая у власти, не нравится многим украинцам, причем во всех социальных слоях – от олигархов до дворников. Экономическая ситуация в стране, как говорится, «не ахти» (то обстоятельство, что она «не ахти» и во всех странах вокруг Украины, в качестве аргумента, похоже, не рассматривается). Она не устраивает практически всех, включая президента Януковича и кабинет министров. Рычагов выправить экономическую ситуацию у них не так много. Самый типичный – торговаться с Россией насчет цены за газ и транзит. Большие надежды, видимо, возлагались на очередной проект в рамках стратегии «и нашим, и вашим», но он не заладился. Европа пообещала не так много, как хотелось, Россия вообще сказала, что если не идете в Таможенный Союз, то, извините, стойте по ту сторону торгового барьера. И не забывайте про 30 миллиардов долларов кредитов, которые украинский бизнес должен российским банковским структурам.
У европейского прожекта был, однако, не только экономический, но и более глубокий смысл, связанный с национальным самоопределением. Национальное украинское самоопределение, как известно, предполагает жесткое размежевание с Россией и всем русским, и утверждение своего единства с Европой. В этом смысле задержка Виктором Януковичем ассоциации с ЕС, и какая-то, пусть даже мнимая вероятность вступления в Таможенный Союз, была расценена определенными слоями населения как угроза существованию украинской нации – что, разумеется, никакими недостающими миллиардами долларов не может быть оправдано.
Украинское руководство оказалось в ситуации, которая называется «цугцванг», и не нашло ничего лучше, как свалить всё на Москву (тоже не блещущий новизной и остроумием прием), заверив украинский народ в своей непреклонной верности евроинтеграционной мечте. Дальнейшая перспектива была понятна: продолжение розыгрыша русской карты в отношениях с ЕС в попытке улучшить стартовые условия вхождения в зону свободной торговли (весь реальный смысл «ассоциации»), и розыгрыш европейской карты в отношении России в целях получить какие-то блага и преференции за «отказ Европе». Массовое недовольство «режимом Януковича», скорее всего, завершилось бы тем, что его вполне демократично прокатили бы на очередных выборах.
Так было бы в любой стране, но не в Украине. В этой стране уже был прецедент, когда многотысячная толпа в одном городе (столице, конечно) переиграла и нагнула все институты власти и государства. Конечно, разочарования от того, что исполнение Великой украинской мечты отложено на неопределенное время, недостаточно для «революции 2.0». Тут нужно что-то посильнее, способное вызвать глубокое возмущение широких масс. Что-то типа избиения младенцев царем Иродом…
Трудно сказать, из-за чего состоялся силовой разгон ночных студенческих посиделок. Было ли это неумное служебное рвение или, наоборот, чья-то изуверски изощренная хитрость. Но кое-кто оказался к такому повороту событий готовым и стал его активно раскручивать. Вряд ли это была украинская системная оппозиция – она среагировала с опозданием и встала во главе колонн, когда те уже, можно сказать, маршировали. Ночной инцидент перевернул игровое поле, повестка дня с «ассоциация» резко сменилась на «смена власти».
Организация массовых выступлений под эту повестку произошла стремительно. Очевидно, многие помнят прошлый Майдан и не топчутся, теряя время. Да и опыт других цветочно-цветных революций вполне доступен для изучения. Следует отметить такую эффективную инновацию, как муссирование темы «провокаторов» («титушек») и двойная игра на этом оппозиции: если силовая акция удалась – оппозиция готова воспользоваться ее результатами, если нет – во всем виноваты «титушки», пролилась кровь – тем более виноваты провокаторы и власть (которую еще обвинят и в том, что она этих провокаторов наняла). Беспроигрышная тактика, надо признать, которую оппозиционный триумвират активно использует, прежде всего, для того, чтобы взять массы под свой контроль.
Сейчас для оппозиции и протестантов в Украине складывается ситуация «цугцванга наоборот»: что бы ни сделала власть, оппозиция уже победила. Предпринять силовые акции власти не смогут, поскольку эту тяжелую фигуру они уже разменяли совершенно бездарным образом. На какие бы уступки, переговоры и т.д. ни пошел Янукович – это будет расценено как проявление им слабости и оппозиция запишет их в свою пользу. И, похоже, меньше, чем на отставку правительства, она не согласна. Апеллировать к экономическому разуму протестующих бессмысленно, поскольку их интересы лежат в плоскости смены «социальной модели». Делать шаги в продолжение темы ассоциации – неэффективно, так как это теперь вторичный вопрос. Всем очевидно, что новая власть немедленно подпишет любое соглашение с ЕС. Международное мнение, значимое для Украины, уже не в пользу официального Киева. Явный симптом заведомо проигранной властью ситуации – развал парламентского большинства и депутаты-перебежчики.
И как обычно в «революциях» на постсоветском пространстве при любом их раскладе (вот ведь что противно) понесет ущерб Россия – если не политический, то экономический. Как минимум, моральный – поскольку «мировое сообщество» ответственность за всё плохое автоматически возложит на Россию, а всё хорошее – припишет, разумеется, себе. Типа, «защитили свободу, демократию и права человека». Особенно, если российское руководство будет вести какие-то переговоры с украинским «за закрытыми дверями». Единственный способ для России минимизировать риски – это «держать дистанцию», не вваливаться внутрь украинской ситуации.
Политическая теория утверждает, что охлократия возможна только как переходный режим в кризисных ситуациях. А если кризисная ситуация становится перманентной? Исторические прецеденты, как видим, довлеют над массовым сознанием, их повторение формирует политическую традицию. А привычка, как говорится, «вторая натура». И что тогда делать России с соседом, в котором основополагающие вопросы решаются «прямой охлократией»? Как можно выстраивать долговременные, предсказуемые отношения?
