Комментарий переводчика. Вниманию российского читателя предлагается короткий некролог пера американского профессора языковеда Томаса Бэйса. Публикация Бэйса, известного вьетнамофила, в "Вашингтон пост", показывает, что отношения ненависти и вражды между государствами и народами не вечны. Вьетнамцы создали экспозицию в своём музее вооружённых сил, посвящённую американским военнослужащим, в годы Второй мировой войны обучавшим коммунистических антияпонских повстанцев военному делу. Американцы тоже делают шаг навстречу.
Бэйс аккуратно стирает густую чёрную краску намазанную несколькими поколениями американских учёных и публицистов на образ генерала Зиапа - злейшего врага американцев в прошлом. Американцы уважают благородную силу - профессор показывает, что Зиап всю жизнь был за справедливость и демократию, глубоко презирал азиатчину типа атак людскими волнами.
Общие интересы Вьетнама и США не только проглядывают, но даже и прямо, в слегка завуалированной форме, выписаны в некрологе.
Текст оригинала: http://www.washingtonpost.com/opinions/vietnams-vo-nguyen-giap-more-than-a-war-hero/2013/11/01/b2bf7660-3dc6-11e3-a94f-b58017bfee6c_story.html
Томас Бэйс – профессор английского языка и журналистики Государственного университета штата Нью-Йорк в Олбэни и автор книг «Шпион который любил нас» и «Вьетнамерика».
Вьетнамский мастер войны
Может быть сейчас когда генерал Зиап умер, он уступит место человеку Зиапу. Генерал Во Нгуен Зиап умер 4 октября 2013 года в возрасте ста двух лет. Некрологи, многие из которых были заготовлены годами ранее, излагают официозные истории его жизни по свежим историческим исследованиям в которых ещё очень много белых пятен.
Обычно в некрологах Зиапу приписывают и черезчур много и черезчур мало одновременно. Он действительно был архитектором потрясающей вьетнамской победы в Дьен Бьен Фу 1954 года, которая положила конец Первой Индокитайской войне (франко-вьетнамской). Это был первый случай в истории Западного колониализма, когда азиатские войска победили европейскую армию в осадной битве. Сообщение было понято в Алжире и других колониях, которые стали стремится повторить вьетнамские успехи. Как сказал писатель Грэхэм Грин: «То, что молодые американцы тоже должны были умирать во Вьетнаме, показывает, что для того, чтобы эхо даже абсолютного поражение обошло земной шар нужно время».
Также в большинстве некрологов Зиапу приписывают и победу во Второй Индокитайской войне, победу над Соединёнными Штатами. Утверждается, что он организовал Наступление «Тет» 1968 года и финальные операции, которые завершили войну падением Сайгона в 1975 году. Такие утверждения игнорируют архивные материалы и биографические заметки опубликованные лишь в совсем недавнее время. Уже в 1963 году, после того как они выступили против резолюции Компартии о прямой войне с США, президент Хо Ши Мин и Зиап были отодвинуты от власти Ле Зуаном и другими партийными идеологами. Чуть позже Хо уедет в КНР, а Зиап в Венгрию. В Венгрии Зиап находился все пять месяцев в течении которых планировалось Наступление «Тет». Вернувшись во Вьетнам на второй день после начала операции, Зиап, который формально оставался главнокомандующим вооружённых сил и министром обороны, был встревожен, узнав детали атак людскими волнами на южновьетнамские города и другие военные объекты. Он знал, что войска, действовавшие на Юге уступали противнику в вооружении и никакое народное восстание не спасёт их от бойни. За то, что он оказался прав, он был отправлен новую ссылку, на этот раз внутреннюю. Тридцать его ближайших соратников уже были арестованы за недостаточный энтузиазм в поддержке решений Компартии.
В течение пятидесяти лет, Зиап, как правильный солдат, держал свой рот закрытым о вьетнамской внутренней борьбе за власть. Его товарищи по партии опустили его вниз по иерархии, от поста вице-премьера до руководства планированием семьи. Но чем дольше Зиап жил, тем больше он воплощал интеллект, порядочность, мужество и дальновидность своего народа. Он выступал против драконовского вьетнамского полицейского государства и коррупции. Он боролся против передачи правительством разработки бокситового разреза на Центральном Нагорье китайцам.
По мере того, как новость о смерти Зиапа распространялась, сотни тысяч вьетнамцев выходили на улицы с жёлтыми цветами и его портретами. Люди оплакивали свои страдания в ходе тридцати лет войн с французами и американцами, и обещания, нарушенные ничтожными людишками, оттеснившими великого генерала.
В 2006 году мне довелось посетить сайгонского журналиста и шпиона Фам Суан Ана (незадолго до его смерти) и он показал мне кипу бумаг. Фам Суан Ан сказал: «Вот семнадцатистраничное письмо генерала Зиапа». Это было одно из нескольких писем, направленных Зиапом на закате его дней в Политбюро. В этих письмах он резко осуждал китайское вмешательство во вьетнамские дела, взяточничество, коррупцию, полицейщину, антиэкологическое хищничество и другие общественные недуги. Ан рассказал мне, что три десятка генералов подписали петицию в поддержку Зиапа. Фам Суан Ан заметил, что «у нас опасно принимать чью-то сторону». «Причина того, что у нас нет вьетнамской истории написанной вьетнамцами, в том, что мы не можем говорить правду. Поэтому все книги на моих полках написаны иностранцами».
Сенатор Джон МакКейн и ему подобные, критиковали Зиапа за расточительное отношение к жизням его солдат. Но Зиап и близко не подошёл к жестокости британских командующих Первой мировой, он отклонял рекомендации китайских советников, которые хотели атаковать французов в Дьен Бьен Фу людскими волнами. Зиап выбрал осадную тактику и масштабное использование артиллерии. Дурные китайские советы легли в основу Наступления «Тет». Зиап не несёт ответственности за эту военную ошибку, стоившую коммунистам половины их войск на Юге и полного краха Вьетконга как военной силы. МакКейновская критика: «риск полного уничтожения страны», «действия, не считаясь с силами противника» может с равным успехом быть применена к любому успешному революционеру – Джорджу Вашингтону, например.
Зиап, единственный среди вьетнамских революционных кадров получил классическое образование, у него были степени по философии, истории, юриспруденции и политике. Он выделялся среди безликого партийного руководства. Он был любителем орхидей и французской литературы – не смотря на то, что французы до смерти запытали его жену. В условиях вьетнамской цензуры он имел мужество говорить правду. Неудивительно, что сотни тысяч вьетнамцев пришли на его похороны.
Он был одним из создателей современного, постколониального мира. Он был борцом за независимость и самоопределение. То, что он успел сказать, улучшило мир, то, что он не успел, нам ещё предстоит открыть.
