Когда речь заходит об автоматизации армии, то часто возникает образ некоего "роботизированного солдата", своего рода Терминатора, царствующего на поле боя над людьми. Безусловно, талантливые фильмы Джеймса Кэмерона сильно повлияли на настроение умов и отдельные отголоски этого видны даже во многих перспективных проектах для армии. В частности, идея создания экзоскелета для солдата явно вдохновляется этим образом, хотя, конечно, в первую очередь в ней учитывается важное тактическое преимущество в виде возможности переноски солдатом больших тяжестей, непосильных для обычного человека.
Однако, вряд ли эти разработки приведут к созданию по-настоящему роботизированной армии. У них есть несколько серьезных недостатков. Во-первых, трудно сказать, как поведет себя экзоскелет или другая "ходячая" конструкция в условиях поля боя, с обычной для него грязью, пылью, снегом, дождем. Военный опыт говорит за то, что чем проще конструкция, тем более она живуча в бою. Во-вторых, у современного пехотинца достаточно огневых средств, чтобы справиться с Терминатором. Это и ручные гранаты, и гранатометы, и минометы, и безоткатные пушки, и переносные ПТУР. Даже противотанковое ружье времен Второй мировой войны - это веский аргумент против Терминатора, поскольку вряд ли "ходячая" машина будет носить на себе толстую броню. Одного удачного попадания в ходовую часть или двигатель достаточно, чтобы сложная машина утратила боевую ценность. Так что вряд ли устройства типа Терминатора станут прообразом боевых машин роботизированной армии.
Тактика огневых узлов
Но одной критикой распространенных представлений вопроса не решить. Для того, чтобы понять, какой может быть роботизированная армия, в смысле "большой автоматизации", то есть формирования частей из машин под автоматическим управлением, способным действовать на оперативную глубину, нужно рассмотреть произошедшие изменения в тактике и в оперативном искусстве.
Долгое время на поле боя господствовала линейная тактика, выражающаяся в том, что войска выстраивались в линию и вели бой в строю. Эта тактика появилась в седой древности и дожила почти до наших дней, пережив целый ряд технических новшеств, таких, как внедрение огнестрельного оружия. Строй пикинеров, стрелков, вооруженных ружьями с примкнутыми штыками, представлял собой внушительную силу, способную остановить почти любую атаку. Стрелки, посаженные в окопы, которые появились в середине XIX века и стали широко распространенными в конце XIX века, создавали линию огня, почти непреодолимую для противника. В течение примерно ста лет, до середины ХХ века, тактика и оперативное искусство решали важнейшую проблему - как прорвать линию огня и добиться победы путем разрушения построения противника. Это был главный вопрос, стоящий перед полководцами в течение обоих мировых войн. Танк появился как средство прорыва оборонительных линий.
Однако, уже в Первой мировой войне появилось новое явление, которое впоследствии привело к почти полному отказу от линейной тактики и линий окопов. Развитие автоматического стрелкового оружия и артиллерии в ходе войн привело к пониманию того, что концентрирование огневых средств в одном, наиболее выгодном месте не менее, а то и значительно более эффективно, чем линия огня. Пересекающиеся сектора обстрела одного огневого узла, в котором сосредоточены пулеметы и орудия, останавливают противника лучше, чем линия огня. Фланкирующий огонь оказался эффективнее, чем фронтальный огонь, а огневые узлы с фланкирующим обстрелом оказались более устойчивыми к огню противника и попыткам штурма. В межвоенное время в строительстве долговременных линий обороны широкое распространение получили доты системы Ле Бурже, с фланкирующими казематами. Огневой узел оказывался крепким орешком, взять который можно было или обстрелом крупнокалиберной гаубичной артиллерией (советский подход), или скоординированной атакой специальных штурмовых групп (немецкий подход). Со взятием огневого узла оборона обычно рушилась и обороняющиеся войска отступали.
Во время Второй мировой войны, в которой доминировала, конечно линейная тактика, в боевых действиях все чаще применялись самые разнообразные огневые узлы. Это могли быть группы дотов, укрепления с круговой обороной, укрепленные ключевые позиции, препятствующие наступлению, а также противотанковые гнезда, то есть группы противотанковых пушек, расположенные на небольшой площадке. Концентрирование сил и огневых средств на участке прорыва фронта также можно рассматривать как огневой узел оперативного масштаба.
В послевоенной практике и в ходе многочисленных локальных войн окопы стали редкостью, а доминировать стала тактика огневых узлов оборонительного или наступательного значения. Если мы посмотрим на войны второй половины ХХ века, то мы увидим, что в них как правило не складывалось фронтов, боевые действия велись подвижными группировками, концентрировались вокруг укрепленных опорных пунктов, на дорогах. Противники часто создавали временные огневые узлы, чтобы оборонять выгодный пункт или наоборот, нанести удар. Засада на дороге - типичный пример такого временного огневого узла, который используется от силы несколько минут, а потом сворачивается. Тактика огневых гнезд глубоко проникла в современную тактику пехотных подразделений и используется теперь на всех этапах боевых действий. Тыловые базы также часто превращались в хорошо укрепленные огневые узлы.
Если мы посмотрим на современную войну в оперативном масштабе, то мы увидим район боевых действий, глубиной около 100-150 км, протяженностью по фронту до нескольких сотен километров, в зависимости от условий театра военных действий, в котором не складывается линия фронта, а действуют подвижные группировки противников, создаются и используются для различных целей временные огневые узлы. Победу одерживает та сторона, которая воспрещает противнику передвижение и образование огневых узлов на этой территории. Когда какая-либо сторона вооруженного конфликта не в состоянии передвигаться по ТВД и образовывать огневые узлы, то она вынуждена прекратить сопротивление, покинуть ТВД или сдаться на милость победителя.
Переход к тактике огневых узлов произошел в силу огромного прогресса огневых средств после Второй мировой войны, появления дальнобойной ствольной артиллерии, систем залпового огня, тактических ракет, штурмовых вертолетов, ну и ядерного оружия. С помощью этих средств можно быстро проделать брешь в любом фронте, какие бы укрепления там не были построены, и какие бы плотности войск не были у обороняющейся стороны. Успех теперь гарантирует лишь подвижность, внезапность, концентрация огневых средств на позиции. Это обстоятельство, в частности, ведет к трудностям в применении танков. Танк, изначально созданный для прорыва фронта, теперь с трудом находит работу на поле боя, адекватную своим боевым качествам, и часто становится уязвимой целью. Пехотное подразделение, вооруженное РПГ и ПТУР, образующее временный огневой узел, вполне в состоянии расправиться с танками. В современной войне танк оказывается вытесненным в нишу самоходных орудий, что и показал целый ряд недавних войн, а в особенности Вторая Ливанская война, в которой израильтяне оказались вынуждены использовать свой ОБТ "Меркава" в качестве самоходок для артиллерийской поддержки пехоты.
Роботизированная тактическая группа
Из этого тактического экскурса становится вполне очевидным, что ядром роботизированной армии будет вовсе не "робо-пехотинец", а роботизированная артиллерийская или ракетная установка. Уже существующие образцы, такие как САУ "Мста-С" или БМ-30 "Смерч", вполне походят в качестве прототипов для боевых роботов будущей автоматизированной армии. Во-первых, за счет очень высоких характеристик, а во-вторых, за счет постепенно вводимого оборудования для автоматической стрельбы и автоматизированного управления. Они, с определенной модернизацией, уже в ближайшие годы могут стать первыми образцами боевых роботов. Опора на существующую технику оправдана и тем, что уже накоплен опыт их эксплуатации и боевого применения, и тем, что роботизированная техника, скорее всего, будет создаваться на этой базе.
В такой роботизированной тактической группе может быть 15-20 самоходок, 10-15 систем заплового огня, 5-6 зенитно-ракетных комплексов (типа С-300), а также 8-10 зенитных пушечно-ракетных комплексов (типа 2С6 "Тунгуска"). Эти цифры примерные и могут быть уточнены при дальнейшей разработке всего проекта, а также испытаний, чтобы добиться сбалансированного состава автоматического боевого комплекса по типам машин. Общая идея состоит в том, чтобы добиться высокой огневой самостоятельности, чтобы группа машин могла поражать все типы наземных и воздушных целей в радиусе своего боевого действия, который будет составлять до 90 км для залпового огня, 25 км для гаубиц, и 2 км для зенитных самоходных установок, которые могут использоваться для обстрела как воздушных, так и наземных целей, и будут играть важную роль для обороны всей группы от действий живой силы и бронетехники противника.
В этом комплексе не хватает еще трех элементов. Первый элемент - беспилотные летательные аппараты, которые должны обеспечивать разведку и целеуказание, без которых весь этот комплекс машин будет ни на что не годным. Понятно, что роботизированная тактическая группа может реализовывать разведанные, полученные от командования, но в любом случае она должна иметь собственные "глаза". Второй элемент - обслуживающие машины. И сегодня зенитно-ракетные комплексы обеспечиваются самыми разными вспомогательными машинами, но для автоматов значение этих вспомогательных машин еще больше возрастет. Им потребуется подвоз боеприпасов, заправка, ремонт и эвакуация поврежденных машин. К уже существующему комплексу вспомогательных машин нужно добавить также зарядно-заправочные машины, то есть такие машины, которые бы подвозили к группе боеприпасы и топливо, могли автоматически перезаряжать и заправлять боевые автоматы. Третий элемент - это инженерные машины, предназначенные для разграждения и разминирования, обустройства позиций, сооружения путей и переправ через реки. Для этого уже есть ряд неплохих инженерных машин, но часть придется создать с нуля.
Цель этой роботизированной тактической группы состоит в том, чтобы на ТВД подавить силы противника, воспретить ему перемещения, уничтожить постоянные и временные огневые узлы, вынудить его прекратить сопротивление или заставить покинуть ТВД. РСЗО будут ориентированы, в первую очередь на воспрещение перемещения, дистанционное минирование, уничтожение временных огневых узлов, а самоходки - на разрушение укреплений, уничтожение долговременных огневых узлов, бронетехники и т.п. целей.
Вспомогательные силы
Безусловно, для успешного ведения боевых действий потребуются различные вспомогательные подразделения, которые также могут быть полностью или частично роботизированы. Например, охрана и оборона роботизированных тактических групп может осуществляться как боевыми автоматами (например, на основе ЗСУ "Тунгуска" или других ударных боевых роботов), так и мотострелковыми подразделениями. Вспомогательные подразделения, состоящие из полностью автоматических машин, машин с дистанционным управлением или людей, могут выполнять широкий спектр функций: охрана маршрутов снабжения, охрана тыловых баз снабжения, ремонт и эвакуация поврежденных машин, зачистка территории от остатков сил противника, строительство необходимых дорог и мостов, разведка и целеуказание.
Ввиду большого разнообразия подобных задач, которые к тому же сильно изменяются применительно к конкретному ТВД и противнику, сейчас можно высказать лишь некоторые общие идеи. Первая их них состоит в том, что все, что поддается на данном этапе автоматизации, нужно автоматизировать, поскольку весь комплекс машин будет весьма чувствителен ко всякого рода "узким местам", зависящим от работы людей. Автоматические комплексы должны выводиться на максимально достижимый уровень автономности, и в этом состоит магистральная дорога развития военной автоматизации. Вторая же идея состоит в том, чтобы в тех случаях, когда боевые задачи оказываются весьма сложны и требуют быстроты и гибкости, с трудом поддаются разрешению с помощью алгоритмов автоматического управления боевыми машинами, то тогда лучше опираться на смешанные подразделения из людей и роботов, а также использовать дистанционно управляемые машины. Например, если ТВД весьма густонаселен и нежелателен ковровый обстрел во избежание гибели некомбатантов, то лучше, конечно, использовать машины, управляемые людьми, а также активнее использовать пехотные подразделения, оснащенные переносной и возимой робототехникой. И обратно, если стоит задача именно уничтожить противника на данном ТВД и не стоит вопроса о некомбатантах, то лучше всего использовать полностью автоматические комплексы машин и площадный огонь. Сочетание людей и машин - это, как представляется, больше творческая, чем теоретическая задача.
Рост требований к технике и военнослужащим
"Большая роботизация" армии ведет к серьезному изменению требований и к технике, и к людям. В целом, требования к технике, применительно к боевым автоматам, можно сформулировать так: чем проще, тем лучше. Сложная техника, какой является сейчас практически любая боевая машина, с трудом поддается автоматизации, да и надежность ее невысока, в силу того, что в ней будет отсутствовать экипаж, способный производить ремонт. Вышедшая из строя по небольшой неисправности боевая машина может быть легко уничтожена безвозвратно или захвачена противником. Потому в боевом роботе все должно быть настолько просто и надежно, насколько это вообще достижимо. Однако, подобное упрощение при сохранении боевых характеристик - это сложная и нетривиальная конструкторская задача.
Далее, для обеспечения действия роботизированных армий потребуется также автоматизированная промышленность, по крайней мере в производстве боеприпасов и запчастей к машинам. Боеприпасы должны производиться на автоматических заводах, и даже нужно добиться, чтобы на всем пути от завода до боевой машины к боеприпасу нигде не прикасалась рука человека. Только так боевые роботы смогут развить достаточную огневую мощь, поскольку автоматическая техника будет тяготеть к площадному огню, даже если будут применяться средства корректирования и различные вычислители. К тому же, при интенсивном огне, боекомплект САУ выстреливается за 10-15 минут, и это обстоятельство ставит задачу обеспечения бесперебойной доставки боеприпасов и автоматической перезарядки машин. Если этого не сделать, то эффективность автоматических боевых машин будет очень низкой и конкуренции с ныне существующей армией они не выдержат. Правда, автоматизация боевых машин имеет и хорошую сторону - упрощение технологии производства боеприпасов, переход к безгильзовым снарядам и патронам, переход от капсюльного воспламенения к электрическому, а в перспективе и переход к способам выстрела без применения порохов, например, с помощью Гаусс-пушки. Роботы не смогут работать без электропитания, и потому в боевых роотах могут самым широким образом применяться разного рода электрические системы производства выстрела.
Изменятся и требования к военнослужащим. При достаточно высокой степени роботизации костяк личного состава армии неизбежно будет комплектоваться техническими специалистами, способными обслуживать, исправлять и эксплуатировать все эти технические средства ведения войны. Образование и научно-техническая подготовка личного состава будет значить гораздо выше, чем даже физическая подготовка. Причем это касается даже пехотных подразделений, поскольку им придется взаимодействовать с системами машин, ведущими автоматический огонь, и бойцы должны понимать их работу, специфические особенности, а также строго соблюдать все инструкции. Недисциплинированные подразделения, которые зашли не в назначенный им квадрат, или нарушили правила опознавания, или еще каким-то образом нарушили приказы командования, будут попросту уничтожены своими же боевыми машинами. Избегание "дружественного огня" потребует значительного повышения уровня подготовки и дисциплины в пехотных подразделениях, и в армии вообще. Роботизация армии заставит в конечном итоге отказаться от призыва и перейти к комплектованию армии целиком через набор в военные училища.
Роботизация армии дает огромные преимущества на поле боя, поскольку позволяет вести боевые действия круглосуточно, с многодневным напряжением, изматывая противника, позволяет вести вооруженную борьбу на изъятие у противника живой силы, что ведет к его поражению. Потери роботизированной армии вовсе не равнозначны потерям в живой силе, поскольку техника в определенной степени поддается ремонту и восстановлению, а боевый опыт командования и операторов только накапливается. Потери же в живой силе невосполнимы, с полным исчезновением боевого опыта погибшего солдата. Таким образом, сражение армии людей с армией боевых машин приводит к тому, что люди в ходе боевых действий становятся все менее и менее опытным и обучеными (за счет выбивания опытных бойцов и замены их необученными мобилизированными резервистами), а боевой опыт роботизированной армии только прирастает и качественно улучшается. Кроме того, автоматизированная армия позволяет радикально разрешить вопрос о численном превосходстве и может противостоять армиям даже тех стран, в которых есть огромный мобилизационный людской ресурс.
Хотя создание роботизированной армии, и вообще проведение "большой роботизации" есть большая и сложная задача, выходящая даже за пределы чисто военных задач, тем не менее, особых альтернатив этому нет. Обороноспособность России теперь вряд ли можно обеспечить одним ядерным оружием или средствами ведения войны образца конца ХХ века. Мы пока находимся в самой начальной стадии автоматизации армии, однако, все когда-то начинается с первых набросков и первых проб.
