Прошел очередной, девятый по счету, начиная с первого в 2005-м году, «Русский марш». За эти годы было всякое: первый марш, заявленный прокремлевскими организациями и успешно перехваченный националистами, небывалая эскалация напряженности вокруг второго марша 2006 года, когда националистам удалось отстоять право собираться лишь предложив отличную схему несанкционированной акции на «Комсомольской» и в случае ее закрытия – на каждой следующей станции кольцевой ветки метро, несанкционированный но состоявшийся марш 2008 года, антипутинский марш 2011 года, на котором массы одобрили стратегию голосования против «Единой России», а стремительно набиравший популярность Алексей Навальный впервые выступил с трибуны... У меня есть личный опыт участия в организации крупных акций: в 2007-м я был членом оргкомитета «Марша несогласных», впервые собравшем в апреле 2007 года пять тысяч человек после многолетнего застоя в оппозиции, в 2010-2011 году я участвовал в организации митингов «Демократического выбора» и «Парнаса», которые по тем временам собирали массу народа – те же три, пять, семь тысяч. Я прекрасно знаю, что за красивой картинкой, которую видит участник митинга на сцене – большие деньги, потраченные на реквизит и агитацию, и огромные человеческие усилия, в том числе и прежде всего – умение договариваться, умение искать компромисс таким образом, чтобы привлечь к акции пользующихся популярностью иили обладающих ресурсами соорганизаторов и наоборот, отсечь от сцены сумасшедших и «вождей» пятичеловечных организаций, если давать слово которым, то митинг можно проводить целыми днями – столь велик будет список. Менее всего мне хотелось бы давать, как некоторые люди без организационного опыта, умные советы про идеальный Русский марш, игнорируя сложившуюся ситуацию и существующий баланс сил. Тем не менее, как участник многих Русских маршей, все же хочу высказаться – может быть, что-то окажется полезным для организаторов.
Русские марши в том виде, как они проходили до 2011 года включительно, преследовали вполне понятную и разумную цель: организации крупной, желательно крупнейшей среди всех независимых от власти политических сил, демонстрации националистов. Эта цель выполнялась: уже к 2009 году марши стабильно набирали порядка 10 тысяч человек, столько не набирали ни левые, ни либералы на свои мероприятия. Обеспечивалось это общенационалистическим форматом: любая националистическая организация имела право создать свою колонну при соблюдении минимальных требований приличий, а лидеры большинства националистических организаций или просто яркие ораторы со своей аудиторией получали слово на митинге после марша. Таким образом, марш могли считать своим и национал-демократы, и национал-социалисты во всех смыслах этого слова, и православные, и язычники, и много кто еще. За кулисами оставалось перетягивание политического каната, ведь самый острый вопрос митинга, как известно, это список выступающих и порядок выступлений. Тем не менее, единством очень дорожили, а все попытки провести какие-то альтернативные «русские марши» оканчивались ничем иным, как малочисленным позором.
В декабре 2011 года возникла новая политическая реальность, возникла, как всегда бывает, нежданно-негаданно. Вечером 5 декабря, на следующий день после выборов, большие толпы народа пришли на санкционированный митинг, организаторами которого была группа лиц, позже остроумно названная Сергеем Пархоменко «техническими сотрудниками «Солидарности» - леволиберального движения Бориса Немцова. Ничего особенного в этой группе лиц не было – они же были и организаторами аналогичной акции в день выборов, 4 декабря, на которую пришло пара десятков человек. Однако те, кто знает закон о митингах, знают главное – на санкционированной акции полиция должна подчиняться требованиям организаторов и именно они определяют, кто будет выступать, кто не будет, а кого той же полиции можно вывести под белы ручки. Таким образом, произошло оформление трибуны протестных митингов в том виде, как мы ее знаем с тех пор. Дальше все было автоматом, ровно по сценарию, описанному мне таксистом на следующий день после Марша несогласных 2007 года, этот оппозиционно настроенный человек объяснил мне причину своего неучастия в акции с исконно русской логикой и размахом: «Вот если бы все вышли, то и я бы вышел». «Все», увидев чудовищные фальсификации даже в Москве, и одновременно – все равно – резкого, на 15%, до 49%, снижения результатов «Единой России» даже по официальным данным, вышли. Посмотрев на них, вышли другие «все». Этих общеоппозиционно настроенных людей мало волновало, кто заявитель и кто будет выступать. Ради выражения протеста они были готовы потерпеть и каких-то неприятных людей. А место, куда ходить, они определили очень просто – «куда все». А так как на первом митинге был назначен второй, и так далее, по цепочке, то фактически, Борис Немцов и его клиентела, поддержанные медиаресурсами «Эха Москвы» и «Дождя», стали главными руководителями «движухи». Полусвобода СМИ сыграла, в очередной раз, дурную шутку с теми, кто не пьет виски с их главными редакторами: в обычной стране с независимыми СМИ симпатии нескольких журналистов не делают их kingmakers – так как этих СМИ много, и разные журналисты пьют виски с разными политиками, но в ситуации, когда таких электронных СМИ всего два – искажение происходит очень существенное. Возможно, ситуацию можно было изменить, если бы на это решился Алексей Навальный с его популярным блогом, он, однако, предпочел комфортно войти в союз с Немцовым, «Эхом Москвы» и «Дождем». Резолюцию самого массового митинга на проспекте Сахарова, где по предложению националиста Владимира Ермолаева голосовали за то, чтобы назначить Навального главой оргкомитета протестных митингов, народный кумир просто проигнорировал.
Первое, с чего начал анонимный оргкомитет, полный состав и принцип принятия решений которого никогда не оглашался, это попытался просто вышвырнуть националистов вон. Националисты смогли, однако, в том числе физической силой – отстоять свое право быть на протестных митингах, однако оказались на них в положении бедных родственников – им давали меньше всего выступлений, а часто вообще «забывали» дать слово. Получив некоторую трибуну и публичность, одновременно они получили антирейтинг от соседства со столь почтенными персонажами, как Ксения Собчак, и от общего «слива протеста». Ведомая Немцовым и Навальным оппозиция не сумела ни выдвинуть кандидата в Президенты (сбор подписей, кстати говоря, начинался как раз в те дни митингов!), ни решиться на попытку взять власть, предпочтя водить бесконечные хороводы. Проведя удачную президентскую кампанию, Путин взял реванш и относительно честно победил в марте 2012 года – явных фальсификаций стало меньше, а его рейтинг, удачно оттененный персонами вроде Немцова и Собчак, реально вырос. Да, скорее всего, должен был быть второй тур – но даже ни в одном районе Москвы Путин не уступил первого места, а уж его победа над Зюгановым в гипотетическом втором туре была делом решенным. «Слив протеста», однако, не вернул его на уровень до декабря 2011 года – в Москве группа Немцова-Навального продемонстрировала стабильный потенциал выводить на улицу порядка 20 тысяч человек – иногда побольше, иногда поменьше. Но это в любом случае выше численности «Русского марша». Неудивительно, что «ходивший на каждый Русский марш» - что-то память, однако, его не фиксирует, Алексей Навальный перестал видеть выгоду в хождении на эту акцию – в ноябре 2011 года он приходил на самый крупный тогда митинг, теперь же ситуация (в том числе его стараниями) изменилась. Скажу более – националистам стоит задуматься, а не захотят ли Навальный и его новые друзья провести свой «Русский марш» - ну пусть названный как-то по-другому. Ведь часто приходится слышать из уст рукопожатной публики, что идеи «Русского марша» не так плохи, а вот люди там мордой не вышли. Жириновский уже не первый год кормится с националистических голосов, приватизированных в условиях негласного запрета на регистрацию националистических партий, почему бы не приватизировать и марширующих?
Если националисты и далее хотят видеть «Русский марш» общенационалистическим мероприятием, то, пожалуй, им стоит продолжать примерно в том же духе, что и сейчас. Это не так плохо, особенно в условиях межвыборного спада активности, и вполне вероятно, что до следующего парламентско-президентского цикла (то есть марша перед парламентскими выборами) менять формат не стоит. Но если их амбиции простираются на большее – то стоит задуматься над сменой декораций. Не буду оригинален, если скажу, что общенационалистический и общенациональный формат сегодня противоречат друг другу. Общенациональный формат подразумевает использование только тех националистических лозунгов, которые нравятся заведомому большинству населения, заимствование только тех левых и либеральных лозунгов, которые также нравятся заведомому большинству населения.
И в этом обнаруживается масса проблем. Понятно, что на любой массовой акции будут и сумасшедшие, и специальные провокаторы под видом сумасшедших, и просто экзальтированные люди, пришедшие со своим наболевшим без особого размышления над тем, болит ли это у прочих. Однако общий формат, грани допустимого, определяется организаторами и довольно неплохо, при желании, выдерживается. Сумели же побороть «зиги», за которыми теперь журналистам приходится охотиться. Значит, при желании не будет и колонн в звериных шкурах или с лозунгами Полиграф Полиграфыча Шарикова про отнять и поделить. Прошедший марш 2013 года, действительно, серьезно снизил количество всякого рода имперско-монархических фриков, однако добавил другую проблему – появление на марше разного рода левачья, которое отнюдь не является, скажем так, широко признанным в российском обществе. Стоит обратить внимание на результат кандидата КПРФ И.Мельникова в Москве – 10%. И это при том, что за него голосовала часть оппозиционеров, недовольная Навальным, а значительная часть голосовавших – совки старшего поколения, для которых слово «национализм» ругательное.
Господа, откуда эти странности про национализацию сырьевых отраслей, которые звучали с трибуны? Я даже не буду про содержательную часть, про то, что ни в одной развитой стране, на которые мы хотим равняться – будь то Европа или США, нет никакой государственной монополии в сырьевой отрасли, а государственные компании даже в тех немногих странах, где они существуют (Норвегия, Италия) соседствуют с частными. Что в России в нулевые в 2000-
Путинские пропагандисты, вроде Кургиняна и Николая Старикова (нелепую фразу которого про «национализацию центрального банка» тоже догадались прогнать с трибуны, стоит просто прочитать Конституцию РФ и закон «О Центральном банке», чтобы понять, что он всегда был и есть государственный) и идейно примыкающие к ним господа из «Партии дела», пишущие Путину записки и советы про борьбу с либералами, безуспешно пытаются отвлечь народ от ситуации в стране россказнями про то, что, оказывается, надо ликвидировать крупный частный бизнес – и вот тогда заживем, под руководством новых индустриализаторов – Миллеров, Сечиных, Путиных… Эти люди – кургинята и им подобные «сэсэры два-ноль» что-то полезное сделали для националистов? Может, денег дали? Построили мощную колонну? Зачем озвучивать их странные лозунги, отводящие народный гнев от Путина в сторону бизнеса? Подчеркиваю, я не беру лозунги дискуссионные (хотя и им не особое место на общенациональном митинге, вопросы экономики и внешней политики всегда больше разделяют) вроде выхода из ВТО, а пишу о заведомой ерунде. Вроде проверок на полиграфе (они нигде не являются юридически обязывающим доказательством, а используются только вместе с другими) или государственного регулирования цен на электроэнергию. Жаль, авторы лозунга не в курсе, что их любимое государство цены на электроэнергию и так все нулевые регулировало – повышало ежегодно выше уровня инфляции. Мало, наверное, повышало. Некоторые лозунги – про выдачу материнского капитала наличными, написаны как будто не для русского, а для цыганского марша.
Всплыла любимая побрякушка «союза красных и белых» девяностых – «пропорциональное представительство». Тогдашние союзники были против демократии, так что еще как-то можно было себе представить незабвенного Петровича, нарезающего национально-пропорциональное правительство, правда, количество министерств пришлось бы резко увеличить. Как вы это представляете себе в демократической стране? Всего два (!) мировых примера – Ливан и Ирак, ну не говоря о странности параллелей этих стран с Россией, это страны, где религиозные диаспоры проживают в режиме жесткой сегрегации, когда можно поделить страну на округа и получить этническое представительство – в шиитском округе все проголосуют за шиита, в суннитском – за суннита, а потом в правительстве установить, что большинство депутатов не может взять себе все правительственные места, а берет их пропорционально численности депутатов (она же численность общин).
Я совершенно не отрицаю возможности популизма – но популизма грамотного. Российский бюджет с его огромными ненужными расходами дает все возможности, например, для классической перераспределительной риторики. Дыра в пенсионном фонде в триллион рублей? Ликвидируем два триллиона дотаций дерипаскам и еще повысим пенсии. Учителя мало получают? Доналоговая прибыль крупнейших госкомпаний – четыре триллиона, оттуда возьмем. Примерно это делает Навальный («что такое отмена накопительной пенсии на год – хищение у каждого 30 тысяч рублей»), в данном случае ему можно и нужно подражать – он находит разумный баланс между заведомо невыполнимыми – и потому неэффективными для даже для обывателя лозунгами в стиле «каждой бабе по мужику» и лозунгами слишком заумными, в духе многих отечественных либеральных экономистов.
Одним словом, экзотики на Русском марше по-прежнему хватает. И исходит эта экзотика вовсе не только от зигующих школьников. Да, я все понимаю, широк русский человек. Сузьте, вам же лучше будет.
