Президент Татарстана Рустам Минниханов 1 августа 2013 года подписал «Концепцию государственной национальной политики Республики Татарстан». Согласно этому документу, национальная политика этого поволжского региона должна строиться на двух «фундаментальных приоритетных положениях»: «необходимости всестороннего развития татарского народа и укрепления Республики Татарстан как исторически сложившейся формы его государственности» и одновременно «обеспечении равных условий жизнедеятельности представителям всех народов», которые живут в регионе. Среди вопросов национальной политики, «требующих особого внимания», отнесено «укрепление статуса» Татарстана «как исторического, духовного и этнокультурного центра всего татарского народа». В пункте про «приоритетные направления» национальной политики подчеркивается необходимость «позиционирования» республики как этнокультурного центра и создания условий для «консолидации татар, проживающих в РФ и за рубежом».
Однако что касается нетитульного (в частности, русского) населения, говорится вскользь, упоминая между делом дежурными фразами, что они оказали «большое влияние на становление и развитие многонационального народа Татарстана».
Председатель Совета регионов Национально-демократической партии (НДП) Ростислав Антонов уверен, что указанная концепция будет оказывать влияние на жизнь населения республики, поскольку она «отражает мировоззрение элиты Татарстана». «Казанский Кремль видит будущее республики как национального государства, пусть и в составе России. Следовательно, русские Татарстана, как, впрочем, и другие "нетитульные" народы, могут рассчитывать только на себя», - делает вывод политик, добавляя, что «отсутствие понимание со стороны госорганов и практически половины населения Татарстана будет провоцировать дальнейший рост социальной и межэтнической напряженности».
С этой точкой зрения согласны и в Российском общенародном союзе (РОС). Член РОС Витольд Филиппов полагает, что «дискриминация в Концепции присутствует естественным образом, пролонгируя и расставляя приоритеты именно на татарском народе, одновременно наплевательски относясь к другим этносам, живущим в Татарстане». Молодой казанский политик считает, что подписанный Рустамом Миннихановым документ можно считать «продолжением мягкой политики апартеида, развернувшейся в Татарстане с начала 1990-х годов по отношению к русскому населению республики».
Казанский историк Дмитрий Орлов тоже не видит особенных изменений в новой Концепции государственной национальной политики Татарстана с самой национальной политикой, осуществляемой в регионе. «А чего комментировать, если почти ничего не изменилось?», - сокрушается Орлов, отмечая, что «такие демагогические и маловразумительные официальные документы как Концепции и т.п. пишутся для чиновников и прочих высших кругов, а не для людей».
Председатель Общества русской культуры Татарстана, профессор Александр Салагаев заявил, что новая Концепция государственной национальной политики Татарстана - это «те же яйца, только вид сбоку». «События в Нурлате (город на юге Татарстана, где 26-27 июля 2013 года произошла драка между приезжими с Кавказа и коренным населением. – прим.) показали, что грош цена всей национальной политики, которая вырабатывают в Казанском Кремле», - считает казанский профессор. «Когда 1,5 миллиона русских Татарстана втискивают в понятие «и другие народы» - это явная дискриминация русского населения. Русские остро чувствуют и переживают свое неравноправие в экономической, политической, культурной сфере. В частности, средства на развития русской культуры выделяют по остаточному принципу. А татарский народ поднят над всеми остальными», - описывает ситуацию в этой национальной республике русский общественник. По его словам, «коммунальные платежи особняка Татарского общественного центра в центре Казани (в котором располагается офис ТОЦ и других сепаратистских организаций. – прим.) оплачивает Министерство культуры Татарстана, хотя ТОЦ и «Азатлык» никакого отношения к культуре не имеют, а Общество русской культуры РТ изгоняют из Дома дружбы народов РТ, заменив наспех созданной «ручной» организацией русских (Русского национально-культурного общества Республики Татарстан) - ничего красноречивее сказать нельзя». «Ассамблея народов Татарстана превратилась в сообщество иммигрантских организаций, где татар представляет общество «Магариф» («Образование»), состоящее из полутора десятков интеллигентов пенсионного возраста, и Дом дружбы народов Татарстана не стал площадкой, где устанавливается взаимопонимание и доверие между коренными народами республики - татарами и русскими - и мигрантами. Мигранты дружат между собой, развивают торгово-криминальные сообщества, укрепляют диаспорные связи. Это путь еще к десятку нурлатов!», - делает неутешительный вывод Салагаев.
Казанский политолог Глеб Прожилов призывает относиться к принятой Концепции «более спокойнее», потому что «данный документ не следует воспринимать как программу практических действий». «Это, скорее, очередное идеологическое заявление, и в нем обосновывается легитимность сложившейся в Татарстане этнократии», - считает эксперт, добавляя, что «фраза об укреплении Республики Татарстан как исторически сложившейся формы государственности татарского народа недвусмысленно на это указывает». По словам политолога, «политическая элита региона дает понять, что интересы титульного этноса здесь превыше всего, а интересы представителей других национальностей, проблемы гармонизации межэтнических взаимоотношений рассматриваются лишь формально».
Единственные, кто приветствовал принятие Концепции государственной национальной политики Татарстана, оказались татарские национал-сепаратисты. Председатель Союза татарской молодежи «Азатлык» Наиль Набиуллин заявил, что ему «очень нравятся те моменты в Концепции, где говорится о «необходимости всестороннего развития татарского народа и укрепления Республики Татарстан как исторически сложившейся формы его государственности» и позиционирования республики как этнокультурного центра и создания условий для «консолидации татар, проживающих в РФ и за рубежом, и я надеюсь, что они останутся не только на словах и бумаге, а будут реализовываться на практике». Среди практических мер, направленных на позиционирование республики как центра консолидации всех татар, Набиуллин предлагает «увеличить количество татар в Татарстане, для чего нужно довести минимум до 80-85% от об общего числа населения республики». «Тогда бы возникла ситуация в Республике, где русский язык уже перестал бы быть доминантным языком, вследствие малого количество русского населения, что дало бы возможность, постепенно уменьшить сферу его влияния на татар», - дает советы Казанскому Кремлю лидер «азатлыковцев», настаивая на том, что «русский язык прекрасно сохраняется и в других регионах, а Татарстан - это все-таки земля татар».
«Мне вот интересно, как бы, например, татары Ульяновской или Саратовской областей отреагировали бы на принятие аналогичных региональных концепций национальной политики, где бы говорилось о необходимости всестороннего развития русского народа», - задается вопросом руководитель Приволжского центра региональных и этнорелигиозных исследований Российского института стратегических исследований Раис Сулейманов. При этом он продолжил свою мысль: «А если в соседнем с Татарстаном Башкортостане будет принят такой же дискриминационный документ, где будет прописано привилегированное положение башкир, будут ли приветствовать это татарские националистические организации?» Он предлагает опросить разработчиков татарстанской Концепции государственной нацполитики, как бы они отнеслись, если бы федеральный центр перенял опыт Татарстана, и закрепил особые права русского народа в Концепции государственной национальной политики России, если бы такая была бы принята. Сам Сулейманов высказал сожаление, что проблема мигрантов, ставшая острой для Татарстана в последние годы, не нашла должного отражения в Концепции.
Стоит отметить, что «особый статус» татарского народа закреплен не только в подписанной президентом Татарстана Концепции. Конституция Республики Татарстан четко разделяет население региона на «татарский народ» и «многонациональный народ Татарстана», давая понять, что это два разных юридических понятия.
