16 июня в «Бродячей собаке» состоялась встреча, обозначенная организаторами как «Сход в память Янки Дягилевой». Как известно, чуть ранее чиновники отказали инициативной группе граждан в установке мемориальной доски на доме новосибирской рок-певицы…
...Кто сейчас помнит Янку? Ту Янку, которая в конце 80-х пела в студенческих общагах, играла с Егором Летовым, путешествовала с гитарой по всей стране... Затем – долгая депрессия, уход из дома, тело обнаружено в Ине. Ей было двадцать четыре года.
Что могут дать нам сейчас ее песни, насквозь пропитанные той эпохой?
Если нам удастся мы до ночи не вернемся в клетку
Мы должны уметь за две секунды зарываться в землю
Чтоб остаться там лежать когда по нам поедут серые машины
Увозя с собою тех, кто не умел и не хотел в грязи валяться
Если мы успеем мы продолжим путь ползком по шпалам
Ты увидишь небо, я увижу землю на твоих подошвах
Надо будет сжечь в печи одежду если мы вернемся
Если нас не встретят на пороге синие фуражки.
Почти всю свою недолгую жизнь (1966-1991), не считая путешествий с концертами, Яна прожила в Новосибирске в доме по адресу ул. Ядринцевская, 61. В свое время, в этот дом приезжал известный рок-бард Александр Башлачев, где выступал с квартирными концертами. Бывал здесь и Егор Летов.
***
Идея установить мемориальную доску на Янкином доме пришла к Наталье Грибач, возглавляющей инициативную группу, по ее словам, в мае прошлого года, на концерте памяти Александра Башлачева – когда одна из участниц спросила, где в Новосибирске можно посмотреть что-то, посвященное Янке Дягилевой.
Как сообщается в группе Вконтакте, на размещение доски дал свое согласие отец Яны Станислав Иванович (даже участвовавший в подборе эскизов), есть и письменное разрешение от всех нынешних жильцов дома – правда, они захотели, чтобы добро дал также и муниципалитет. Изначально активисты предполагали, что городские власти могут и оплатить этот памятный знак, но потом решили собрать деньги самостоятельно. В апреле этого года они обратились в мэрию – конкретно в департамент образования, культуры, спорта и молодежной политики.
«Инициативная группа, общественность Новосибирска, других городов РФ и стран ближнего зарубежья, Новосибирская школа Рока просят рассмотреть вопрос об увековечивании памяти и установке мемориальной доски Дягилевой Яне Станиславовне – поэтессе, автору песен и рок- музыканту. Я. С. Дягилева внесла огромный вклад в становление российского музыкального андеграунда, и она известна многим любителям рок-музыки далеко за пределами России» – говорилось в обращении.
Активисты собирались установить доску сначала 9 мая, которое считается днем смерти Янки, а затем 27-го – в день рождения Александра Башлачева. Данная инициатива была поддержана комитетом мэрии по делам молодежи, «Агентством поддержки молодежных инициатив», директором музея города Новосибирска… Письмо в мэрию направили поклонники Янки из Чехии, не возражала и администрация Центрального округа – обо всем этом сообщается в решении комиссии «по присвоению наименований и размещению объектов монументально-декоративного искусства» (см. лист 1 и лист 2).
И оттуда же мы узнаём, что, несмотря на всё вышеперечисленное, решение комиссии было отрицательным.
Проникший в щели конвой заклеит окна травой,
Нас поведут на убой.
Перекрестится герой, шагнет раздвинутый строй,
Вперед, за Родину в бой!
И сгинут злые враги, кто не надел сапоги,
Кто не простился с собой,
Кто не покончил с собой,
Всех поведут на убой.
На то особый отдел,
На то особый режим,
На то особый резон.
Из всех членов комиссии общественную инициативу поддержал лишь второй секретарь обкома КПРФ Ренат Сулейманов. Какие же аргументы высказывают противники?
1. «Янка Дягилева никогда не стремилась к популярности и не содействовала каким-либо образом «раскрутке» своего имени».
Конкретно ректор Новосибирской консерватории Константин Курленя заявил: «мне очень странно, что протестное рок-движение переродилось настолько, что начинает просить у власти официального увековечения».
2. «Есть информация, что она ушла из жизни добровольно».
3. «Дом старый, его в перспективе снесут».
4. «Объект монументально-декоративного искусства должен… отвечать высоким эстетическим требованиям».
Недовольство эскизом разделяется, кстати, и некоторыми представителями противоположного фланга – например художником Вячеславом Мизиным (арт-группа «Синие носы»).
5. Пресловутый «объект» «может быть посвящен… памяти выдающегося государственного или общественного деятеля» – последние два аргумента были привлечены из соответствующего законодательного акта (пункт 3.4).
6. «Я.Дягилева была талантливой начинающей поэтессой, однако ее деятельность в контексте рок-движения в Новосибирске носила локальный, поколенческий характер и была известна в определенной социальной среде» – также говорится в заключении К.Курлени.
Я неуклонно стервенею с каждой шапкой милицейской
С каждой норковою шапкой
Здесь не кончается война, не начинается весна
Не продолжается детство
Некуда деваться:
Нам остались только сны и разговоры
Я неуклонно стервенею с каждым разом
Министр культуры Новосибирской области Наталья Ярославцева (в уже упомянутом тексте АиФ) прокомментировала данную ситуацию следующим образом.
«Какое влияние она оказала на рок-культуру в Новосибирске, кто сегодня, из известных музыкальных групп, исполняет ее песни? Если на эти вопросы есть аргументированный ответ, доказывающий, что Яна – яркий, самобытный музыкант, творчество которого актуально и сегодня, тогда честь и хвала. Давайте поинтересуемся экспертным мнением рок-музыкантов Москвы и Санкт-Петербурга...».
Отчасти ответы на свои вопросы Ярославцева, впрочем, дает сама.
«Безусловно, Янка Дягилева – это явление в рок-музыке. Это признают рок-музыканты, общественные и молодежные деятели 1980-х годов. Если это выдающийся рок-музыкант, то возникает закономерный вопрос, – а нужна ли мемориальная доска. Если мы хотим увековечить память неординарного, самобытного и интересного человека, быть может, уместнее говорить о фестивале имени Янки Дягилевой?».
Высказался по данному вопросу и мэр города Владимир Городецкий: «Есть, конечно, большое количество поклонников, а есть совершенно категоричное мнение у другой части».
***
…А кому вообще нужно, чтобы о человеке помнили? Безусловно, порой это нужно самому человеку – что, собственно, и побуждает в нас стремление оставить после себя какой-нибудь заметный след. Но, честно говоря, стремление это бессмысленно: ведь куда бы человек ни попал после смерти, мирская слава, даже вошедшая здесь в века, там ему пригодится мало. Скорее всего покойнику всё равно, будут его могилу посещать или же осквернять.
К слову говоря, Янка действительно отказывалась даже от интервью. Однажды она все-таки объяснила причину:
«Я же могу наврать – скажу одно, а через десять минут – совсем другое. А потом все будут это читать. Ведь человек настоящий только когда он совсем один – когда он хоть с кем-то, он уже играет. Вот когда я болтаю со всеми, курю – разве это я? Я настоящая только когда одна совсем, или песни пою – и даже это только как если, знаешь, когда самолетик летит, пунктирная линия получается от того, ЧТО ЕСТЬ НА САМОМ ДЕЛЕ».
Пожалуй, несложно догадаться, как она отнеслась бы к одному лишь выражению «мемориальная доска» – к тому же, в эпоху, когда таковые посвящались лишь известного рода людям… Да и многое ли поменялось с тех пор?..
«Это нужно не мертвым – это надо живым» – говорил Роберт Рождественский. Для чего «это надо» – тоже, впрочем, вопрос непростой. Возможно, для того, чтобы надеяться (зачем-то), что и тебя после смерти будут так же помнить и чествовать.
...А может быть, просто потому, что хороший человек действительно достоин памяти. Например, за то, что он видел мир так же как ты, чувствовал так же как ты, ему было больно так же, как и тебе – но, помимо прочего, он смог предельно точно, до трепета ясно – выразить всё это.
Нелепая гармония пустого шара
Заполнит промежутки мертвой водой
Через заснеженные комнаты и дым
Протянет палец и покажет на двери, отсюда
Домой!
…
От голода и ветра, от холодного ума
От электрического смеха, безусловного рефлекса
От всех рождений смертей перерождений
Смертей перерождений
Домой!
Всем ли понятны эти тексты? Конечно, большинство горожан выступают в данном конфликте не столько действующим лицом, сколько бездействующим – хотя как раз от их имени и говорит мэрия. Безусловно, что какая-то часть не понимает и не любит песен Янки, и эта часть оказалась бы куда больше, если бы вообще их услышала. А с другой стороны – скольким людям, не слышавшим песен Янки, они бы понравились? А много людей поняло бы музыку Аскольда Мурова, чей мемориальный знак висит на Ядринцевской едва ли не по соседству? По крайней мере, новосибирским чиновникам в свое время – еще при Брежневе – она тоже весьма не понравилась. Но соответствует ли мнение чиновников мнению горожан? Мнению профессионального сообщества? И в какой мере их представление о Янке можно назвать адекватным? Слышали ли они ее песни? И что они сделали для того, чтобы их понять? Понять того, кто их поет и слушает.
Да и вообще – насколько понятны и близки новосибирцам дела тех, чьими именами называются улицы их города? Тех, кому поставлены памятники и посвящены мемориальные доски? А ведь всё это создается на наши налоги и за наши деньги… Чем же может помешать дощечка, установленная за счет граждан и с согласия собственников дома?
Член координационного совета по продвижению имиджа Новосибирска Александр Филюрин заметил следующее. «Может, не надо было спрашивать разрешение у мэрии? Повесили бы, и пусть висит. У нас сильно забюрократизирована эта сфера, и для любого чиха нужно разрешение... Этот процесс должен быть гораздо либеральнее. А то без одобрения художника Бурики нельзя повесить табличку».
А вот что там же говорит историк Владимир Сорокин: «Городское пространство подразумевает то, что в нём есть фигуры и символы, которые не всем нравятся, а только части населения. Поэтому выход из положения — это поставить народную табличку в честь Янки Дягилевой и отстаивать её… Каждая группа, каждое поколение, каждый район имеет право на свой памятник».
Не сохнет сено в моей рыжей башке.
Не дохнет тело в моем драном мешке.
Не сохнет сено в моей рыжей башке.
Не вспыхнет поле на другом бережке.
Придет вода.
Придет вода.
Я буду спать.
Придет вода.
Еще, конечно, можно сказать, что человека либо помнят, либо нет. Создавать же искусственные памятные знаки люди начинают лишь тогда, когда изглаживаются те настоящие, что были в душе – чтобы не забыть, чтобы хочешь - не хочешь, а была возможность прочитать и вспомнить, даже если это и не нужно. Не потому ли все памятники так ненатуральны? Ну как может это мраморное или бронзовое чудище походить на человека? Что может быть живого в золотой гравюре «здесь жил выдающийся поэт и композитор»? И не странно ли, действительно, просить чиновников, заведующих подобной хренью, чтобы еще один живой человек стал замурован в камень и бронзу?
Коммерчески успешно принародно подыхать
О камни разбивать фотогеничное лицо
Просить по человечески, заглядывать в глаза
Добрым прохожим
О, продана смерть моя
Украсить интерьеры и повиснуть на стене
Нарушить геометрию квадратных потолков
В сверкающих обоях вбиться голым кирпичом
Тенью бездомной
О, продана тень моя
Но с другой стороны – как быть, если действительно кто-то хочет увидеть, в каком именно доме жила Янка, что она видела вокруг в тот самый момент, когда сочиняла свои песни?
***
От большого ума лишь сума да тюрьма
От лихой головы лишь канавы и рвы
От красивой души только струпья и вши
От вселенской любви только морды в крови
…
Собирайся, народ, на бессмысленный сход
На всемирный совет как обставить нам наш бред
бред
бред
Вклинить волю свою в идиотском краю
Посидеть - помолчать да по столу постучать
...«Сход» начался в форме неформальных бесед за столами, продолжился в виде выступлений, а затем участники разошлись работать в конкретных группах – по поводу установки памятника, организации фестиваля и круглого стола.
Тема памятной доски теперь звучала лишь мельком, но она породила более грандиозную идею – превратить в музей весь Янкин дом, не позволив его снести (как, впрочем, сообщили Наталье Грибач в администрации Центрального района, в ближайшее время снос не планируется, поскольку место для застройки является достаточно неудобным).
«Пока есть дом – Янка символически ещё имеет "прописку" в Н-ске. Этот дом не просто так. Ведь это почти что сказочная избушка в центре мегаполиса, он и в центре, и "на краю света" одновременно (дальше – Ядринцевский конный спуск). Это место по-своему раскрывает Янку, её фольклорность и урбанизм, поэтику окраины и центра. Напротив стоят столетней давности корпуса Инфекционной больницы, первой в городе, архитектора Раммана), здание школы 1912 года, архитектора Крячкова. Вместе с Янкиным домом они образуют ансамбль городской застройки Н-ска начала прошлого века»– пишет в группе Вконтакте участник сообщества Григорий Борукаев (кстати, специальные группы посвящены и дому Янки, и даже улице).
Сторонник установки памятника также сумел расположить собравшихся в пользу своей идеи: предложив делать, конечно же, не монумент, а лирическую скульптуру девушки с гитарой, сидящей на скамейке, на которой будет выцарапано «Янка». Говорящий предположил, что эта скамейка может стать местом свидания, и горожане будут говорить, к примеру: «в девять, у Янки».
Кстати, из ряда попыток поставить памятник Виктору Цою, на данный момент реализованы две – в Латвии (на месте гибели музыканта) и в Барнауле. Курту Кобейнупосвящены памятник в его родном Абердине и музей в Сиэтле (назвать в его честь мост власти отказались).
Самая многочисленная группа обсуждала проведение фестиваля, посвященного Янке – начать его предполагается ориентировочно уже этой осенью, чтобы потом сделать регулярным ежегодным мероприятием. Возможно, он действительно сможет стать лучшим памятником музыканту.
Между тем, известно, что подписать письмо в поддержку идеи мемориальной доски ужесогласился Борис Гребенщиков.
Удастся ли всё это осуществить?
***
Во всей этой истории, пожалуй, самым важным является вопрос, кто именно должен решать судьбу нашего города? – как в целом, так и в любом конкретном действии. Должны ли это делать бюрократы или же все-таки непосредственно инициативные жители? По-моему, проблема лишь в том, чтобы инициатива одних не мешала другим, а также в умении мирно договариваться о разграничении пространства для этого (что, конечно, непросто). Да и сама по себе проблема искусства в последние годы становится всё более острой. Надо ли здесь бездействовать или пора уже начинать отстаивать свою свободу?
