МОСКВА. Спустя два дня после того, как свой вариант поправок в Уголовный кодекс внесла глава комитета нижней палаты парламента по противодействию коррупции Ирина Яровая, альтернативный документ разработал заместитель председателя комитета по конституционному законодательству верхней палаты Константин Добрынин.
Сенаторы посчитали думский законопроект слишком "узким" и подогнанным под конкретный случай - скандал с политиком Леонидом Гозманом, который сравнил советскую контрразведку СМЕРШ с отрядами СС.
Под "реабилитацией нацизма, героизацией нацистских преступников и их пособников" сенаторы предлагают считать "восстановление в правах, присвоение государственных или общественных наград и других государственных и общественных мер поощрения для нацистских преступников и их пособников, публичное оправдание идеологии и практики нацизма, публичное распространение идеологии нацизма или другие публичные действия, прославляющие нацистских преступников". Санкции примерно тот же самые.
Редакция АПН отмечает, что законопроект Добрынина, конечно, выглядит намного более вменяемым на фоне откровенного безумия, прописанного в инициативе Яровой.
Напомним, что по тексту её иницитивы предусматривается наказания для тех, кто отрицает Нюрнбергский приговор, деятельность армий антигитлеровской коалиции "по поддержанию международного мира и безопасности", распространяет "заведомо ложные" сведения об этой деятельности, обвиняя военных в совершении преступлений, "в том числе с искусственным созданием доказательств обвинения".
Даже если оставаться в русле идей по 'защите истории', то встаёт вопрос о том, насколько оправдано введение уголовной ответственности для тех людей, которые назвали бы военными преступлениями уничтожение Дрездена, а так же атомную бомбёжку Хиросимы и Нагасаки. О наказании тех, кто упомянул бы о том, что западные союзники в конце войны вели с нацистами неформальные переговоры о сепаратном мире и совместном нападении на СССР.
Не менее странной является и попытка огородить от критики решения Нюрнбергского трибунала, к содержанию которого у советской стороны, напомним, были большие претензии. Пока ещё об этом можно говорить без угрозы наказания, обратим внимание читателей, что вообще-то советская сторона протестовала против того, что разделяющий ответственность за использование рабского труда Ялмар Шахт был Нюрнбергским трибуналом полностью оправдан. Были у советской стороны возражения и против того, что вермахт в целом не был признан преступной организацией, несмотря на осуществление им репрессивной практики "особой подсудности" в отношении гражданского населения СССР, приведшей к массовым казням мирных жителей, в том числе тех, которых казнили в качестве заложников.
Получается, что дубоголовая законодательная затея Яровой в каких-то случаях привела бы к прямо противоположному, чем она задумала, эффекту.
С этой точки зрения законопроект Добрынина выглядит намного более технически продуманным.
Однако, плохо другое. Не было бы большой печали, если бы государство начало наказывать за восстановление в правах, награды и меры поощрения для нацистов. Плохо то, что "публичное оправдание или распространение идеологии или другие публичные действия" - это слишком уж широкая и размытая формулировка, которая на практике приведёт к неправомерному и нерациональному ограничению исследований того исторического периода и дискуссии о нём.
Но нацизм - это не та практика, на котрую можно распространить принцип "не говори не спрашивай".
От того, что где-то в России депутаты сочтут возможным прекратить разговоры о Германии и фашистах законодательно, сама актуальность темы не увеличится и не уменьшится, но, зато, сузится возможность для её обсуждения со стороны россиян и, следовательно, для отстаивания пророссийских позиций в дискуссиях с гражданами и администрациями других стран.
