Самоубийство Доминика Веннера, с христианской точки зрения – добровольный отказ от Благодати и Вечной Жизни, какими бы «высокими» мотивами это не аргументировалось. И страстное обращение некоторых единомышленников Веннера к покровительствующему ему католическому святому Доминику, боюсь, едва изменит участь, на которую обрек себя французский интеллектуал.
Согласно сухому полицейскому отчету, Доминик Веннер совершил акт суицида 21 мая 2013 года в полдень, в Соборе Парижской Богоматери, в возрасте 78 лет. Он вошел в хоры Собора, встав рядом с алтарем. Он положил свое письмо в алтарь и выстрелил себе в рот. Его смерть была мгновенной.
Самоубийство Веннера – пожалуй, последняя попытка защитить некоторый условный «дух республики» от торжества распада и разложения, от духа декаданса, который торжествует сегодня в лице идейных наследников «Красного мая» 1968 года. Закон Тирбо, продвинутый французскими социалистами, планомерно разрушает французские государство и общество, в перспективе окончательно превращая французов в постмодернистских «мух на столе». Президент Франсуа Олланд, успешно проваливший все обещания своей избирательной кампании 2012 года и заработавший рекордный «антирейтинг» в 74 %, на наших глазах творит злобную карикатуру на республику, французский социализм и сам институт президента. Собственно, программа уничтожения остатков «исторической Франции» уже была публично заявлена социалистами. Мадам Доминика Бертинотти, представитель министерства по семейным вопросам, отвечая перед голосованием в Сенате на претензии противников скандального закона, сформулировала свое видение ситуации следующим образом: «Что вызывает настоящие проблемы — так это, прежде всего, идеализованный, предпочтительно белый, гетеро-партиархальный образ семьи». Таким образом, государство-Левиафан, оседланное «левыми» нигилистами, решило окончательно уничтожить и без того заметно ослабленный во Франции институт семьи, пока еще поддерживающий существование того, что принято называть «гражданским обществом».
В этой ситуации своим отчаянным поступком Веннер попытался нарушить саму логику французского «общества спектакля», в котором ключевые публичные события постепенно перестают оказывать сколько-нибудь существенное влияние на реальную политику – которая уже достаточно давно формируется узким элитарным слоем, руководствующимся своими корпоративными интересами. При этом вне контекста вызванных его самоубийством дискуссий остается один весьма существенный вопрос. Собственно, стоит ли защищать республику в ее современном виде и какие фундаментальные ценности несет она в себе? Ведь речь идет о той самой республике, которая хотела на заре своего существования уничтожить христианскую религию и церковь (введя якобинский криптокульт «Великого существа»), а потом заставила католических священников присягать себе на верность? Та самая республика, которая лишь в 2008 году решилась ввести в национальный образовательный стандарт предмет «История религии», ограничиваясь до этого лишь аморфной «Этикой»? И даже робкая попытка экс-президента Николя Саркози в начале срока его полномочий поднять вопрос о католической идентичности Франции и заявление о желательности того, чтобы «как можно больше граждан Республики верили в Бога» натолкнулись на жесткий ответ защитников «республиканского лаицизма».
Между тем, история Франции знает два основных типа защитников Республики – по крайней мере в том ее виде, в котором она сложилась после Второй Мировой войны. Первый из них может быть условно определен как deus ex machina. Воплощением этого типа «лидера-спасателя» стал генерал Шарль де Голль, спасший национальное достоинство Франции после бездарной капитуляции 1940 года, и вдохнул в ослабленный постоянными кризисами республиканский проект новую жизнь уже в 1950-е годы. Однако и выпускнику иезуитского коллежа, дважды спасшему достоинство нации, не удалось в свое время выстоять под натиском адептов левого радикализма в 1968 году, что означало конец заявленного им проекта по возрождению былой славы и величия Франции.
Другой вид защитников республиканских ценностей – трагические герои-одиночки, в античном стиле противопоставляющие духу упадка свое virtu. Подобные герои до определенного момента стоят в стороне от дел и политического «шума», но потом своим самопожертвованием приходят ей на помощь. При этом они желают спасти не саму республику, но определенные высокие принципы, которые они изначально с ней связывали. Самопожертвование для таких людей – это не христианское «жизнь за други своя» - но трагический индивидуализм в античном духе, дополненный своеобразной «эстетикой смерти», которая выступает как своего рода «возмещение» за «недостоинство» жизни. Таким был выдающийся французский антрополог, экс-губернатор Алжира, а впоследствии - создатель ОАС и пламенный противник де Голля Жак Сустель, не простивший генералу «сдачи» этой территории. Таким был и пламенный «ультраправый» комбаттант Доминик Веннер.
Веннер – сравнительно мало известный доселе широкой публике «солдат» французской «крайне правой», который в 19 лет ушедший добровольцем воевать за «французский Алжир». Его влияние в среде французских «крайне правых». В 1954 году он основал «Молодую нацию» с целью борьбы за «французский Алжир». Участники этой организации впоследствии присоединились к ОАС Жака Сустеля, а в конечном итоге Веннер и его ближайший сподвижник Сидо попали в тюремное заключение. Выйдя из тюрьмы в 1963 году, Веннер основал движение «Европа – действие», который оказал влияние на создание «Союза националистической молодежи», одним из символов которого предложил сделать спартанский воинский шлем. Именно в это время Веннер заявил о необходимости создать новый «революционный» национализм, который бы «перевернул страницу колониальной эпохи и завоевал Европу». Однако, не получив значительной общественной поддержки, Веннер в итоге отказался от публичной активности еще в середине 1970-х годов, сохраняя свое влияние в качестве идеолога. В течение нескольких десятилетий Веннер являлся редактором «Нового исторического журнала» (La Nouvelle Revue d'Histoire).
Не менее интересным является и собственное литературное творчество «правого интеллектуала». В одном из своих последних сочинений «Шок истории» (2011) Веннер сам определил себя как «медитирующий историк». Он неоднократно признавался в своих симпатиях к таким фигурам, как Анри Монтерлян, Пьер Дрие ля Рошель или Юко Мисима – то есть к публичным деятелям, совершившим в свое время «громкие» самоубийства. Сам Веннер, как сказано в его письме, рассматривал свое запланированное самоубийство как «протест против унижения, которому подвергается страна».
Примечательно, что сама тема самоубийства затрагивалась Веннером во многих из последних произведений «крайне правого» интеллектуала. Совершенный им в Соборе Парижской Богоматери акт суицида вписывается в логику «политической жертвы», которую он отстаивал на протяжении многих лет. Если верить еще одному письму, оставленному Веннером в редакции Radio Courtoise, которое он завещал вскрыть после своей смерти, он рассматривал самоубийство не как метафизическое, в духе героев Достоевского, но как сугубо публичное «резонансное» явление. В этом письме, в частности, говорится: «Я люблю жизнь и не вижу ничего за ее пределами, помимо вечности моей расы и моего духа… Я считаю необходимым пожертвовать собой, чтобы разорвать летаргию, которая нас охватила… Я выбрал весьма символическое место, которое я уважаю и которым я восхищаюсь. Мой жест воплощает этику воли. Я предаю себя смерти с целью разбудить убаюканное сознание».
Свое политическое кредо Веннер сформулировал в упомянутом письме следующим образом: «Поскольку я защищаю идентичность всех народов, живущих на своей земле, я восстаю против преступления, нацеленного на замещение нашего населения» - имея ввиду набирающую обороты миграцию.
Говоря о проекте по легализации гомосексуальных браков, Веннер отмечает, что он восстает «против яда души и захватывающих индивида желаний, которые разрушают наши идентитарные скрепы». Он также полагал, что участники массовых протестов против гомосексуальных браков не могут не принимать во внимание «реальность афро-магрибинской миграции».
Особого внимания в этой связи заслуживает отношение Веннера к христианству (и прежде всего в его католической версии). «Крайне правый» интеллектуал полагал, что по своему духу «христианство является не идентитарной, но универсальной религией». Главная проблема, по Веннеру, была связана с тем, что христианство не ставило проблему «европейского доминирования в мире». Характерно в этой связи, что один из последних трудов Веннера назывался «Самурай Запада». В нем он, в частности, написал: «До середины ХХ века они (европейцы – прим. авт.) доминировали… Однако накануне этих испытаний универсальная религия не обеспечила им никакой коллективной поддержки». Подобная «неудовлетворенность» христианством и привела Веннера в конечном итоге к подобному «трагическому самопожертвованию».
В связи с трагическим поступком Веннера весьма важным выглядит вопрос, что именно собираются защищать в современных условиях французские «правые», весьма далеко расходящиеся в своих программных установках? «Новые правые», окончательно разочаровавшись в проекте европейского Модерна, хотят возродить Европу на основе античного и неоязыческого мироощущения, вернув античные по своему смыслу гражданские и воинские добродетели. Однако и в эпоху Древнего Рима также существовали герои и весьма достойные граждане и полководцы, готовые жертвовать собой, но и они не спасли Империю от заката и распада.
В свою очередь, «Национальный фронт» отца и дочери Ле Пенов заявляет о необходимости создания «Шестой Республики» вместо «Пятой» - что является, по сути, «перезагрузкой» все того же политического проекта без новых ценностных оснований. Однако позволительно ли забывать о том, что брутальный национализм в условиях Постмодерна – не более чем симулякр?
Наконец, «Союз за народное движение» (UMP), партия бывшего президента Николя Саркози, скорее по инерции претендующая на «наследие» де Голля, пытается сегодня найти некую среднюю линию между глобализмом и «остаточными» элементами консерватизма. Однако подобное устремление, как показали результаты последних выборов, все менее убеждает французских избирателей. Как, собственно, и недавняя попытка парижского отделения «Союза» возглавить общественный протест против закона о легализации гомосексуальных браков, не принесшая активистам UMP никаких серьезных политических дивидендов.
Однако возможна ли в принципе конструктивная альтернатива в условиях современной «Объединенной Европы», идеологи которой отказались в своих программных проектах даже от простого указания на христианские «корни» европейской «цивилизации» и идентичности, введя себя в рамки «дурной бесконечности», из которой ее едва ли смогут вывести герои-одиночки? Современная Французская республика, обнажив сегодня свои якобинские корни, лишь продемонстрировала свою несовместимость с «исторической Францией», некогда считавшейся «старшей дочерью католической церкви».
В этой ситуации определенную надежду для Франции представляет движение «Католики в походе» - влиятельная гражданская организация, сыгравшая ключевую роль в организации недавних массовых протестов против скандального закона, беспардонно продвигаемого французским и общеевропейским «гомосексуальным лобби». Определив в качестве своих противников, с одной стороны, агрессивный лаицизм, а с другой – набирающий силу исламизм (специфическую политизированную версию ислама), «Католики в походе» заявляют о своей готовности совершить прежде всего «духовную и идейную контрреволюцию». Выступление католических активистов, долгое время существовавших под «спудом» этатистского лаицизма, представляет собой весьма примечательное для Франции явление. Впервые за долгое время консервативное гражданское общество восстало против государственного принуждения и насилия в духовной и нравственной сфере, соглашаясь отдать Кесарю кесарево, но не желая при этом уступить ему то, что принадлежит к сфере Духа (Ревель Ю. Уничтожение европейской цивилизации и предпосылки ее возрождения // Завтра. – 2013. – 6 июня). Не имея своей целью спасти идущую к распаду «Пятую республику», католические активисты пытаются сохранить семью и общество от угрозы необратимого распада – хорошо понимая при этом, что дальнейшая экспансия нигилистов от политики заставит общину французских католиков, по примеру их нидерландских единоверцев, перейти к «осадному» положению и «катакомбному» существованию в своей собственной стране. В этой ситуации, даже принимая во внимание многовековой антагонизм между православием и католицизмом, остается лишь пожелать французским католикам успеха в борьбе против носителей глобальной Смуты и распада – поскольку именно они являются сегодня массовым движением, способным заявить подлинную альтернативу происходящему.
