15 мая 2013 года исполнилось 100! лет Марии Моисеевне Фирштейн.
Это первый и боюсь последний человек в моей жизни, которого я знаю лично, достигший 100-летнего возраста. Абсолютно уникальное явление. Вековая бабушка в прямом смысле. А кто из вас знает, хоть одного столетнего, лично?
Уверен, что это повод для краткого описания ее судьбы. Она сама и ее сын – мой друг, Аркадий, часто рассказывали различные истории из ее жизни: обычной для того времени и невероятной для нашего. Что-то забылось, что-то осталось. Примерно так:
Родилась Мария в Житомире, на Украине, за чертой оседлости. В 17 лет поехала в Киев и там закончила, уже забытый сегодня, институт по специальности «Еврейский язык (идиш) и литература». (Идиш: еврейский язык германской группы, исторически основной язык ашкеназов, на котором в начале XX века говорило около 11 млн. евреев по всему миру).
После института ее отправили в Днепропетровскую область преподавать в еврейской школе села Покровское. (Осенью 1763 года Иван Сирко встретился на Муравском шляхе с большим отрядом татар, разгромил их, взяв многих в плен, после чего вернулся на Сеч. Эта битва произошла в районе Покровского в день Покрова Пресвятой Богородицы. В память об этой победе позднее слободу и назвали Покровской). Тогда таких еврейских школ было много по всей Украине. Много было и еврейских колхозов. Познакомилась и вышла замуж за председателя еврейского колхоза в Покровском – Золотаря Исаака. Сохранила свою фамилию Фирштейн.
В 1933 начался голодомор. Им повезло, в Покровском было голодно, но выживали. Умудрялись даже отправлять родителям Марии в Житомир посылки с хлебом. Однажды вместо хлеба в посылке оказался кирпич.
В 1936 у Марии с Исааком родился сын – Аркадий Исаакович Золотарь. В 1936 товарищ Исаака предупредил его о готовящихся репрессиях. Исаак не стал долго раздумывать о своих заслугах перед Родиной или о том, что не виноват перед родной советской властью, а переехал в город Днепропетровск с семьей. Были тогда и прозорливые люди. В городе он нашел работу бухгалтера на каком-то заводе, где и успешно трудился. В 1939 Исаака призвали на финскую. Два или три месяца Мария ждала письма, но однажды утром на улице, вместо письма, встретила своего мужа, шедшего домой. Невредимого. «Как я бросилась к нему ...». Исаак получил военную профессию – водитель танка, или просто, танкист.
В 1941 году Исаак пошел добровольцем на фронт. Ему было 35 лет. «Прошел одну войну, пройду и другую, с Божьей помощью». Пошел, конечно, танкистом. Их собрали на четвертом этаже школы. Мария с ребенком пошла его провожать. - Папа, -крикнул ему 5-летний сын, - Ты куда? Пошли домой! Так они видели его в последний раз. Только два письма получила от него Мария. В последнем письме он подробно писал, как они попали в окружение, как застрелился его друг – не хотел попадать в плен к немцам. А они вышли. И вышли с оружием, и документами, что было тогда очень важно. Писал, что формируют новое войсковое подразделение и ему дают танк. Танкист Исаак Золотарь не вернулся с войны, как и миллионы других солдат.
Тем временем, Мария стала добровольцем работать в Днепропетровском военкомате: оформлять «эвакуационные листы». Но немцы очень быстро накатили. Однажды вбегает ее тесть, Иосиф: «Ты что! Скорее! Надо переправляться через Днепр! Немцы!». Погрузились все на плот: Мария с сыном и родители мужа, Иосиф и Зельда. Плывут. Вокруг тоже плоты с людьми. Немцы бьют. Взрывы вокруг. Взрываются плоты. Летят куски людей. Им повезло – переправились. Там погрузились в грузовик, людей уже немного было выживших. Едут на грузовике и вдруг видят: сзади немецкие мотоциклы. Орут шоферу: " Гони!" - Чудом проскочили. Едут, а вокруг горит пшеница, поля горят. Марии это запомнилось. В колхозе работала – к земле привязалась.
Родители Марии с двумя дочерями – сестрами Марии, оставались в Житомире. Когда началась эвакуация, они прибыли на вокзал с младшей дочерью и попали под бомбежку. От ужаса происходящего семилетняя девочка тронулась умом. Решили вернуться назад, в свой дом. Больной ребенок! Пришли немцы. Через какое-то время немцы велели всем евреям собраться с вещами, якобы, для переселения в другое место. Пришли и родители Марии с дочкой. Всех отвели за город, в поле и расстреляли. Старшая сестра Марии еще до войны вышла замуж за работника Житомирского горкома. После прихода немцев он возглавил партизанский отряд, а его жена - сестра Марии - была связной этого партизанского отряда. Немцы поймали ее, пытали и расстреляли. Все это Мария узнала много позже, после войны, когда приехала в Житомир и нашла свидетелей гибели своей семьи.
Полгода Мария с сыном и родителями Исаака добирались до Казахстана. Сначала попали в Астрахань. Поселили их в бывшей немецкой слободке. Местных немцев от туда давно депортировали. Помнит, что дома были очень ухоженные, добротные, с садиками, уезжать не хотелось. Но погрузили их в вагоны и повезли дальше в Казахстан.
Погрузили их, как я понял из ее описания, в бункерные вагоны типа Хо́ппер. (саморазгружающийся бункерный грузовой вагон для перевозки сыпучих грузов: угля, руды, цемента, зерна, балласта. Кузов имеет форму воронки, в нижней части расположены люки (по-английски — «хопперы»), через которые груз высыпается при разгрузке под действием силы тяжести, что способствует быстрой разгрузке. Груз выгружается в междурельсовое пространство, крышки разгрузочных люков открываются вручную). Эшелоны шли с долгими остановками несколько месяцев. От поезда далеко не отпускали. У Марии были два узелка с вещами. Она эти вещи меняла на еду. Когда началась дизентерия в вагоне, дед раздобыл какие-то доски и соорудил подобие укрытия вне вагона. Поскольку вагон имел форму перевернутой трапеции, то в торцах вагона можно было такое укрытие сделать. Это их и спасло. Там они жили, рискуя ежеминутно упасть на рельсы, под колеса. Дед Иосиф взял с собой из дома две бутылки вина: «Война будет недолгая, а как победу праздновать без вина?» Это вино по каплям он добавлял в воду для питья внуку Аркаше. Только ему. Другим членам семьи не давал. В вагоне от дизентерии в вагоне умерло много людей и абсолютно все дети. Из детей остался только Аркадий.
Приехали наконец. Погрузили всех в грузовики и повезли. Привезли в поселок. Выделили дом для Марии с семьей. Практически без крыши, пол земляной. Усталые были невероятно. Постелили все пожитки на пол и легли спать. Дед, Иосиф, вдруг стал просить пить. Жена ему отвечает, что устала очень, потерпи, дескать, до утра. Сил нет идти на улицу за чистым снегом, а потом растапливать его. Зельда не могла себе простить этого всю оставшуюся жизнь. «Лучше бы прямо ему в рот снега напихала». Ночью дед умер. Сообщили о его смерти представителю власти. Тот велел завернуть тело деда в простынь и отнести в означенное место. Так они и сделали. Но на следующий день нашли труп деда в арыке. Голым. Украли простынь и всю одежду. Тогда сами вырыли могилу и похоронили его.
У Марии от голода опухли ноги. Не могла ходить. Целый месяц Зельда выхаживала ее. Кое-как встав на ноги, Мария пошла работать в школу. Преподавала она немецкий язык. (Идиш - это язык, который возник на немецкой основе. До XIX века авторы, естественно, считали, что они пишут на немецком. Понятие идиша как языка возникло только в XIX веке. В этот период называют этот язык ашкеназ, иногда тойч или тайч. Грань между языком и диалектом - чисто политическая. Есть на эту тему замечательное выражение известного историка идиша Макса Вайнрайха: «Что такое язык? Язык - это диалект, у которого есть армия и флот». Поэтому мы говорим, что голландский язык - это другой язык, а не диалект немецкого. Поэтому мы говорим, что украинский и русский - это два разных языка, а не диалекты какого-нибудь одного восточно-европейского языка).
Работала она за еду. Платили жмыхом. (Жмых (макуха, колоб, дуранда, избоина, жмак) — продукт, получаемый после отжима растительного масла на прессах различной конструкции из прошедших подготовку семян масличных культур (подсолнечника, рапса, рыжика, льна и др). Корм для сельскохозяйственных животных, один из компонентов комбикормов). Там, в Казахстане и нашла Марию похоронка. Муж ее Исаак Золотарь пропал без вести осенью 1941 года.
В 1945 Зельде пришел вызов в Москву от ее дочери Клары, которая работала в Москве на очень высокой должности: заведующей Кировским РОНО (Районный отдел народного образования). Кроме того, Клара Золотарь была автором НОТ (научная организация труда) в системе образования Советского Союза. Зельда написала дочери, что без Марии с внуком никуда не поедет. Клара выслала вызов им всем. Вызов украли . Тогда это был ценный документ, подделав который можно было приехать в Москву. Без вызова в Москву пробраться было очень сложно. Клара выслала еще один вызов с курьером. Так они оказались в Москве.
В Москве Мария стала работать учительницей младших классов. Поселили ее в той же школе, где она и работала, в маленькой комнатушке. Зельда осталась жить с ней и Аркадием. Без него, своего внука, она уже и не мыслила своей жизни. Мария работала, а Зельда растила внука. Так они и жили до 1963 года, когда бабушки Зельды не стало. В том же году Мария получила комнату в коммуналке, в доме на Татарской улице, рядом со школой, где работала. Там она и живет до сих пор, уже 50 лет. Сын не раз предлагал ей переехать в однокомнатную, где-нибудь рядом. Категорически отказывалась. Привыкла.
Потом начальные школы перевели с трехлетней системы обучения на четырехлетнюю и Мария ушла на пенсию. На пенсии не засиделась, пошла работать в сберкассу. Операционистом. Так и работала до компьютеризации в 1998году. Компьютеры освоить она не стала пытаться и в 85 лет ушла окончательно на покой.
Мария Моисеевна регулярно, примерно раз в 10 лет, навещала СОБЕС с просьбой о прибавке к пенсии, как вдове солдата, погибшего на фронтах ВОВ (Великая Отечественная война ). Несмотря на протесты ее сына, моего друга, Аркадия Исааковича Золотаря, доктора технических наук, заслуженного изобретателя СССР (несколько сотен авторских, среди которых есть и «открытие»), лауреата всевозможных премий и т.д.
Последний раз она пошла в СОБЕС в 2006, в год столетия своего мужа Исаака. Рассказывает: «Говорю девушке, что читала о прибавке к пенсии вдовам, потерявшим мужей на ВОВ. А она, представьте себе, отвечает точно так же, как мне отвечали и при Сталине и при Хрущеве и при Брежневе и при Горбачеве (бабушка Мария в ясном уме и твердой памяти). И вот сегодня, при Путине собесовка говорит мне те же слова: «Пропал без вести, значит может еще вернется. Жди бабулька. Потому и прибавки тебе не положено». Сколько еще ждать? Когда им будет ясно , что мой муж не вернется?» Этот рассказ неизменно вызывал веселый смех окружающих. Ничего не меняется в нашей стране. А кто-то не верит в процветающую российскую стабильность.
Теперь главное: секрет ее долголетия. Аркадий Исаакович, человек выдающегося интеллекта и аналитических способностей, своеобразно объяснял причину долголетия своей матери: «Она всегда старалась выжить именно сегодня. Она решала только стоящую перед ней на текущий момент задачу. Не вспоминала прошлое. Не думала о будущем. Есть день - есть проблема - концентрируйся только на ней. Любой ценой решай проблему и выживай. Думай, как выжить сегодня - завтра будешь думать, как выжить завтра». Может так и выживали узники сталинских и гитлеровских лагерей? А может это сакральная философия жизни (выживания) всего российского народа? Во все времена? Не «жить одним днем», а «выжить сегодня, чтобы было завтра». Тут любопытно очевидное противоречие с уголовным принципом выживания: «сдохни ты сегодня, а я завтра».
15 мая этого года в коммуналку к Марии Моисеевне пришли трое мужчин. Из совета ветеранов Замоскворечья. Поздравили со столетием. Подарили букет цветов. Сказали, что перевели ей на книжку 25 тысяч рублей.
- А я слышала 100 тысяч дарят на сто лет, - попробовала было заикнуться бабушка. Была строго одернута. - 25! – Мало что ль? Выяснилось, что в Замоскворечье есть еще пара бабушек за сто лет. Но только бабушек. Мужчины столько не живут.
Пожелаем Марии Моисеевне Фирштейн доброго здоровья. И ее внукам и правнукам и праправнукам! Да праправнукам! Пожелаем, несмотря на беспредельную стабильность, царящую в нашей благословенной России.
