Одна из важнейших тенденций развития вооруженных сил в мире заключается во все более широком применении боевых роботов. Самые передовые армии в мире широко используют на тактическом уровне беспилотные летательные аппараты (БПЛА) и наземные роботы. Общий список всех типов и моделей боевых роботов уже очень велик, и только по беспилотникам составляет более 300 позиций. Существует также очень широкий спектр моделей, находящихся в разработке, как на стадии проектов, так и на стадии опытных образцов. В общем, роботизация армии на марше, и Россия принимает в этом свое участие, разрабатывает и испытывает собственные модели боевых роботов различного назначения.
Применение боевых роботов обеспечивает технологически развитым странам огромное преимущество в войне. Военный эксперт Борис Юлин считает, что в таком случае армии развитых стран будут разменивать потери своей техники на жизни солдат противника, при том, что техника производится гораздо быстрее, чем происходит воспитание солдата, в гораздо больших масштабах, чем противник может выставить людского ресурса, и значительно дешевле, чем содержание действующей армии. При потере техники, например, БПЛА, не теряется боевой опыт солдата, в данном случае оператора, который остается целым и невредимым, находясь на приличном расстоянии от поля боя. При гибели солдата армия противника теряет безвозвратно весь его боевой опыт. Таким образом, создается стратегическая ситуация, когда развитые страны могут подавить своим военно-индустриальным превосходством любые, даже самые населенные страны, и добиться победы в войны. Потому вопрос роботизации армии очень важен, и от его разрешения зависит стратегическое положение нашей страны в будущем.
Однако, при всем богатстве материалов о боевых роботах и их применении, гланвым образом, американских, практически нет обсуждения самой по себе концепции роботизации армии и автоматизации войны. При таком положении, когда нет четких ответов, для чего и как будут применяться боевые роботы, как они будут выглядеть и какие у них будут возможности, удовлетворительно этот важнейший вопрос решить нельзя. Так можно, в лучшем случае, добиться только передирания американской концепции. Потому нужно уделить определенное внимание концепции развития боевой робототехники и ее применения на поле боя.
Немного истории
Первым делом нужно подчеркнуть, что современные боевые роботы (а точнее, дистанционно управляемые устройства) воплощают идеи, сложившиеся еще в первой половине ХХ века. Пожалуй, первое подобное устройство продемонстрировал Никола Тесла в 1898 году, это была миниатюрная модель судна, управляемая по радио. если сейчас беспилотные летательные аппараты считаются наиболее продвинутыми боевыми роботами, то нужно помнить, что сама идея боевого использования беспилотных летательных аппаратов была выдвинута в 1910 году американским военным инженером Чарлзом Кеттерингом. Он даже создал и испытал несколько таких аппаратов, но в бою они не применялись.
Идея дистанционно управляемого танка (или телетанка), по сути дела, боевой платформы с различным вооружением, была выдвинута еще в годы Первой мировой войны, и в 1918 году в США фирма Caterpiller Tractor построила первый действующий образец - "сухопутную торпеду", то есть мощный фугас на гусеничном шасси, предназначенный для подрыва укреплений и заграждений противника. В те годы идея телетанков буквально витала в воздухе и их разрабатывали в различных странах. Но до производства и до боевого применения эти разработки дошли в СССР и Германии. Телетанки использовались в советско-финской войне и в Великой Отечественной войне.
Таким образом, сама идея применения боевых роботов имеет длительную историю. В первой половине ХХ века сформировались основные принципы боевого применения дистанционно управляемых устройств, которые, с небольшими изменениями, действуют и по сей день. Роботы придавались частям для выполнения специальных задач: разведки, подрыва укреплений противника, нанесения бомбо-штурмовых ударов, постановки дымовых завес, огнеметания, а также применения химического оружия. Сейчас из этого списка выпало химическое оружие, но добавилось разминирование и транспортные операции.
Широкому распространению дистанционно управляемых устройств препятствовало недостаточное развитие радиотехники, ненадежность управления машинами на поле боя, а также концепция войны - массированный прорыв фронта и наступление подвижными механизированными соединениями на суточную глубину от 20-30 до 50-60 км. В рамках этой концепции телетанки, которые могли управляться на расстоянии от 1 до 4 км, не нашли широкого применения. Тактические задачи успешно решались обычными танками с экипажами, кавалерийскими и мотострелковыми частями. После войны в СССР основной упор был сделан именно на сочетание танковых и мотострелковых частей. В 1960-х годах немногочисленные телетанки на базе Т-54 использовались для испытаний противотанкового вооружения. По некоторым сведениям, велись разработки дистанционно управляемого танка на базе Т-72.
Испытательные беспилотные летательные аппараты. используемые в качестве самолетов-мишеней были разработаны в 1933 году в Великобритании (DH82A Tiger Moth) и немного позднее в США (Radioplane OQ-2). Хотя в 1944 году в США появился первый ударный беспилотник-торпедоносец Interstate TDR, оборудованный самой компактной на тот момент в мире телевизионной камерой. Они применялись в боях на Рабауле, Бугенвилле и на острове Новая Ирландия, в основном против японских зенитных батарей.
Подъем интереса к беспилотным самолетам произошел после Второй мировой войны, когда в СССР и США стали создаваться беспилотные летательные аппараты различного назначения. В 1951 году в США был построен разведывательный БПЛА AQM-34. Первый советский послевоенный беспилотник - Ла-17Р, который был в эксплуатации с 1963 года. В СССР в 1960-х и 1970-х годах было разработано нескольк типов БПЛА: Ту-123, Ту-143, Ту-141, которые стояли на вооружении Советской армии и поставлялись в ряд стран. Затем беспилотные самолеты использовались в ряде вооруженных конфликтов. Во Вьетнаме американские БПЛА вели радиотехническую и фоторазведку, ставили ложные цели и вели радиоэлектронную борьбу. Во время арабо-израильского конфликта в 1973 году беспилотные аппараты использовались Израилем. В 1982 году во время Ливанской войны беспилотники использовались обоими сторонами. В 1991 году также обе стороны использовали БПЛА во время войны в Персидском заливе. То есть, уже с 1980-х годов беспилотные летательные аппараты использовались практически во всех войнах, в которых принимали участие хорошо технически оснащенные армии.
Этот краткий исторический обзор показывает, что сама по себе идея использования боевых роботов для выполнения ряда тактических задач сформировалась уже в первой половине ХХ века, и к концу ХХ века стала привычным компонентом боевых действий. Малоизвестность фактов применения боевых роботов связана с тем, что все страны, которые имели такую технику, держали ее характеристики и результаты боевого применения в строгом секрете. Только сейчас становятся известны некоторые подробности ее применения, да и то, завеса секретности снята далеко не полностью.
Роботы в структуре армии США и в перспективном комплексе вооружения
При обсуждении боевых роботов, в варианте беспилотных летательных аппаратов или наземных машин, обычно речь идет или о тактико-технических характеристиках, или о применяемых технологических новшествах. Подобное обсуждение вряд ли можно считать продуктивным, в особенности когда оно ведется в полном отыве от истории развития этого типа техники. Принципиальное, концептуальное новшество практически всех боевых роботов, если рассмотреть их через призму истории, оказывается вовсе не столь большим и определящим. Развитие радиоэлектроники и спутниковой навигации, конечно, серьезно расширили возможности боевых машин по сравнению с их предшествующими образцами. Но если мы будем сопоставлять современную технику с прежними образцами, то мы увидим очень много общего.
Скажем, все современное семейство БПЛА разведывательного назначения, производимых в раззных странах (все разработано около 300 различных моделей), стоит на методике применения разведывательных БПЛА, разработанной и опробованной СССР и США еще в 1960-х годах, и на результатах их боевого применения во Вьетнаме, Ливане, Ираке и других военных конфликтах. В этой методике управление основным парком роботов - БПЛА, лежит на разведке, но в отдельных случаях БПЛА могут придаваться и обеспечивать действия сил специального назначения. По этому принципу беспилотники применялись во Вьетнаме, и применяются теперь в Афганистане, в этом смысле, современное применение беспилотников не представляет собой никакого новшества.
Более того, эффективность этих машин серьезно преувеличивается. Американские и израильские машины уступают тому уровню, который был достигнут советскими разработчиками БПЛА. Наиболее распространенные сейчас американские БПЛА RQ-2 Pioneer и MQ-1 Predator, превосходят советский БПЛА Ту-143 по дальности полета и практическому потолку, то серьезно уступают Ту-141, который все еще находится на вооружении армии Украины. Его превосходит только новый американский БПЛА MQ-9 Reaper. Американские и израильские машины оборудованы турбовинтовым двигателем, и они уступают советским разработкам в скорости. Этот недостаток оказывается весьма серьезным, поскольку в боевой биографии MQ-1 Predator были случаи, когда беспилотник был сбит с помощью ЗРК "Стрела-1М" (в Сербии и в Афганистане). Машина оказалась также весьма ненадежной и из серии в 195 машин было потеряно к 2009 году 70 единиц, в том числе 4 были сбиты огнем противника, 11 потеряны в ходе боевых действий и 55 потеряны в результате отказа оборудования, ошибок пилота и по другим причинам. Но эта статистика неполна и противоречива, скорее всего ряд боевых потерь БПЛА просто скрывается.
Стоит также отметить, что все успехи беспилотников в армии США и Израиля были связаны с тем, что эти армии действуют в условиях, когда у противника почти нет средств ПВО. Вооруженные группировки в Ираке, Афганистане, Ливане, Йемене и в других странах могут противопоставить авиации противника только стрелковое оружие, крупнокалиберные пулеметы и ПЗРК, в основном, советского образца. Эти БПЛА ни разу не сталкивались с организованной и сколько-нибудь технически оснащенной системой ПВО. В условиях активного противодействия развитой системы ПВО (например, с российским комплексом Панцирь-С1, который может работать в автоматическом режиме) и РЭБ, безусловно, все недостатки американских, израильских, а также остальных образцов, разработанных на их основе, вылезут, расцветут и приведут к большим потерям БПЛА, что лишит эти армии оперативных разведданных. Тревожный звонок - перехват данных с беспилотников, а также перехват американских беспилотников иранской армией с их последующей посадкой и изучением.
Наземные машины, такие как американские роботы типа Swords (Special Weapons Observation Reconnaissance Detection Systems), типа PackBot или израильский робот Guardium также ориентированы, главным образом, на ведение наблюдения и разведки. Хотя разрабатываются и испытываются машины-носители оружия. Роботы типа Swords могут нести на себе стрелковое оружие, пулеметы, гранатометы. Боевой робот TUGV, более известный, как "Гладиатор" и состоящий на вооружений Корпуса морской пехоты США, более приближен к ударному роботу и несет на себе пулеметы, ПТРК и дымовые гранаты. Были также разработаны машины типа ARV в двух вариантах: разведывательном и ударном, а также разрабатывался проект робота MULE, который мог использовался как транспортное средство и как носитель вооружения. Разрабатывается робот BigDog - интересный вариант бесколесного транспортно средства, которое может сопровождать пехотные подразделения.
Здесь также просматривается стремление разработчиков использовать старую концепцию телеуправляемых устройств, только теперь не танков, как в 1930-е годы, а различного типа автомобилей, колесных и гусеничных платформ, какие берутся, в основном, из гражданских разработок (скажем, израильтяне построили своего робота Guardium на основе багги - легкого спортивного автомобиля). причем с выраженной функцией разведки и наблюдения. Как и в 1930-е годы ударные функции боевых роботов оказались на задворках, и такие машины используются в очень ограниченных масштабах. Новшество в наземных боевых роботах оказалось не принципиальным и было обусловлено развитием электроники, появлением компактных камер высокого разрешения и систем радиосвязи и передачи данных.
Любопытно то, что в США принята новая концепция развития наземных вооружений Future Combat Systems, которая включает в себя и боевые роботы: летательные аппараты и наземные машины. Вооружение подразделяется на четыре группы:
Manned Ground Vehicles – MGV (8 машин),
Unmanned Aircraft Systems - UAS (4 БПЛА)
Unattended Ground Sensors - UGS (2 системы)
Unmanned Ground Vehicles - UGV (3 машины)
Основная ударная сила бригады, оснащенной подобной боевой системой, будет по-прежнему приходиться на машины с экипажем: танк XM1202 с 120-мм пушкой, 155-мм самоходная гаубица ХМ1203, 120-мм самоходный миномет ХМ1204, БМП ХМ1206, ракетная установка XM501. Боевых роботам отводится задача разведки и наблюдения, а также транспортные и вспомогательные операции типа разминирования и разграждения.
Собственно, мы видим перенос опыта специальных операций, проводимых в последние годы США (Армия США, Корпус морской пехоты США, ЦРУ) в ряде стран с применением беспилотных летательных и наземных разведывательных роботов, с ограниченными ударными операциями, в систему вооружения армии. Действия бригады, оснащенной новым комплексом вооружения, будут очень похожи на современные специальные операции. Это можно признать для американской армии шагом вперед, поскольку средства радиотехнической разведки будут переданы на уровень командования бригады. Конечно, это решение можно считать оправданным и обоснованным боевым опытом. Однако, только в том случае, если США и дальше собирается воевать против плохо вооруженных партизан, у которых редко есть тяжелое вооружение, средства ПВО и РЭБ, у которых почти нет специалистов и слабая выучка. Столкновение с более оснащенной и обученной армией, например НОАК, вполне может развалить эту концепцию. Оснащенная армия может подобрать из своего арсенала средства подавления разведывательных роботов с целью ослепления противника, лишения его разведданных, и тем самым уравнять шансы в бою или даже получить серьезное преимущество.
Возможное развитие боевых роботов
Разумеется, на достигнутом уровне развитие боевой робототехники остановиться не может. На это указывает хотя бы изобили всевозможных разработок и проектов по созданию машин ннового типа. Несмотря на завесу секретности, вывести основные направления модернизации боевых роботов в странах НАТО и Израиле вовсе не столь сложно, поскольку понятно, какое место в системе вооружений они будут играть в этих армиях в предстоящие десятилетия.
Этих основных направлений три:
- развитие беспилотных летательных аппаратов,
- развитие вспомогательных машин разведки, разминирования и разграждения,
- развитие автоматизированного транспорта.
Насколько можно судить, основные усилия сосредоточены в усовершенствовании БПЛА, в направлении создания комбинированного разведывательно-ударного беспилотника. Целесообразность такого комбинирования показал еще MQ-1 Predator. Подобный тип БПЛА позволяет, к примеру, эффективно подавить средства ПВО и авиацию противника, когда в первой волне атаки используются беспилотные самолеты, а во второй волне - самолеты с экипажами. Вторая волна атаки должна будет добить остатки системы ПВО и перейти к поддержке наземных сил. Скорее всего, развитие этих машин будет идти по пути оперативной гибкости, столь характерной для армии США, то есть будут создаваться машины, интегрированные в систему боевого управления, способные собирать разведданные и получать их от других компонентов боевой системы, и способные к самостоятельным ударам. Судя по разработке в США истребителя шестого поколения F/A-XX, предусматривающего возможность управления летчиком и беспилотный режим, интеграцию самолета во все системы боевого управления, замышляется создание целого интегрированного авиационного комплекса, отвечающего этим требованиям, где люди будут действовать бок о бок с роботами.
Остальные направления развития боевых роботов пока не имеют ощутимых результатов, главным образом потому, что требуется решить ряд проблем, связанных с управлением наземной техникой. Наметилась тенденция в отходе от дистанционного управления боевыми роботами и переведением их на полуавтоматический режим. Для решения этой задачи с 2004 года в U.S. Army Research Laboratory работают над системой SS-RICS интеллектуального управления боевой машиной, или системы элементарного "солдатского интеллекта", который сделает боевую машину полноценным элементом подразделения. Командир может отдавать такой машине команды голосом. Также разрабатываются и испытываются системы автоматического вождения автомобилей, для чего устраиваются соревнования автомобилей-автоматов.
Пока эти задачи не будут разрешены, создание вспомогательных машин и автоматизированного транспорта не выходит за рамки создания машин с дистанционным управлением. Наибольший прогресс произошел в создании боевых машин разминирования и разграждения на базе танков: американский Panty на базе танка М60А3, французский АМХ-30В2 DT. Есть и советская разработка - комплекс "Клин-1" на базе инженерной машины разграждения с комплексом управления на базе танка Т-72А, которая с успехом применялась в работах на Чернобыльской АЭС.
Когда будут решены технические проблемы "элементарного солдатского интеллекта" машины, то тогда откроется возможность для создания широкой гаммы вспомогательных боевых роботов, в число которых могут войти: транспортные и эвакуационные машины, инженерные машины (которые смогут, к примеру, разрушать и создавать укрепления и препятствия, ставить и уничтожать мины), подвижные огневые точки, штурмовые машины (вроде американской разработки XM1219), разведывательные машины и так далее.
Отличия российского подхода к боевой робототехнике
В России боевые роботы стали создаваться значительно позже, чем в США и других странах, главным образом потому, что длительное время оборонные разработки очень слабо финансировались. Однако, уже в 2008 году появились первые образцы наземных боевых роботов.
Российский подход в развитии боевой робототехники существенно отличается от американского, и даже идет ему вразрез. Если в США создавали в первую очередь роботы разведывательного назначения, то в России акцент сразу переместился на создание ударных боевых роботов. К числу таких разработок относится уже упомянутый комплекс "Панцирь-1С" с функцией автоматической работы, а также ряд роботов на основе легких гусеничных платформ, например МРК-27, созданный в КБ прикладной робототехники МГТУ им. Н.Э. Баумана, вооруженный двумя огнеметами "Шмель", двумя гранатометами "РШГ-2" и пулеметом "Печенег". Пока его возможности ограничены, главным образом по дистанции управления (200-500 метров), но направление развития конструкторской мысли достаточно очевидно - создание мобильных и очень мощных ударных боевых роботов, полностью замещающих бойца на поле боя. Этого в западной концепции боевого роботостроения нет.
Эту фундаментальную разницу в концепции можно подчеркнуть следующим образом. По западной концепции, боевой робот должен помогать человеку, тогда как человек (или машина с экипажем) остается центральным элементом боевой системы. По российской концепции, конечно, вытекающей из советских разработок, боевой робот должен замещать человека на поле боя, принимая на себя функции поражения противника, что хорошо видно по первой же разработке, на которую поставили огнеметы "Шмель", позволяющие поражать живую силу и даже разрушать полевые укрепления взрывом термобарического заряда. Второе отличие состоит в том, что российские разработчики создают систему группового управления роботами (разработки петербургского ЦНИИ робототехники и технической кибернетики), то есть ориентируются на массовое применение машин.
Соответственно, и техника у разных стран будет разной и весьма непохожей друг на друга. Российская концепция, в целом, более перспективная, чем западная, и может быть развита намного глубже, вплоть до создания мощных, полностью автоматизированных боевых комплексов численностью в сотни машин, способные самостоятельно находить и поражать противника на определенной территории. Нам важно развивать свой подход, поскольку, как показывает опыт, одним из компонентов победы всегда была оригинальная и новаторская теория ведения вооруженной борьбы.
Но это только первые шаги. В дальнейшем, конечно, появятся и другие разработки, будет выработана концепция боевого применения различных типов роботов. Необходимость этой работы подчеркивается хотя бы тем фактом, что у России весьма ограниченный мобилизационный ресурс, который не позволяет вести войну прежними методами, когда СССР был примерно равен по населению основным вероятным противникам. Теперь вероятные противники нас значительно превосходят по населению и по мобресурсу. Китай может мобилизовать до 300 млн. человек, то есть вдвое больше, чем в России есть всего населения. В возможной войне с Китаем без роботов можно лишь потерпеть поражение. Другой фактор — огромные территории и протяженные границы. Все потенциальные ТВД имеют тысячи и тысячи квадратных километров площади. Это резко усложняет решение стратегических и тактических вопросов. Роботизация нужна и здесь, хотя бы для создания безлюдных оборонительных полос, прикрытия флангов, ведения разведки, населения бомбо-штурмовых ударов и решения т. п. задач.
Все это заставляет выдвигать новые ответы на угрозы безопасности, и роботизация — один из таких ответов.
